Виноградный день (1/1)

Кира улетела, оставив Глеба в полном одиночестве и прокрастинации. Шли дни, он по обыкновению играл в приставку, читал ?Архипелаг Гулаг? Солженицына, и немного занимался делами. Его действительно посетила музыка, поэтому он начал работу над альбомом, сутками находясь на студии, порой засыпая прямо там. В один из таких вечеров, Фара отправил Гошу домой, оставшись один, чтобы писать новые биты. Он даже не заметил, как на часах он увидел ? 8:12?, и она застыла, часы остановились. Парень снял их и бросил в карман джинсовой куртки, в которой вышел покурить на улицу, наслаждаться ярким летним солнцем. Тревожный звонок в такую рань не сулил ничего хорошего, тем более от мамы. Облака закрыли небесное светило, стало даже немного прохладно.—?Глеб, твой отец… —?мама прервалась, переходя на слезы, надрывные, истеричные, она буквально не могла говорить, у Голубина мгновенно исчезло любое желание спать, зашумело в ушах, он готовился услышать самое страшное. Все вокруг как будто замерло, вместе с часами на руке. Трубку кто-то взял.—?Глеб,?— он услышал голос Германа. —?Наш отец погиб, ты нужен здесь, дома,?— нет, он не поехал сразу же, ему нужно было все обдумать. Фара закурил еще одну сигарету, медленно выпуская клубы дыма в небо, пасмурное. ?Что есть смерть? Это то, чем мы называем остановку сердца и работы мозга человека, или его неспособность быть с нами в ?жизни?. Кому плохо от его смерти? Разве ему? Нет, только его близким людям. Отец, как много боли ты доставил сейчас своей смертью, а сколько еще принесешь???— думал Глеб, наблюдая за тем, как тлеет сигарета в его руках. Парень затушил ее о свою руку, оставляя небольшой кровяной след, от боли и ярости, что вдруг проснулась внутри него, он резко развернулся к стене, впечатав в нее свой кулак. Хрустнули кости, слезла кожа, но не прозвучало и звука. Глеб написал лишь короткое: ?Моего отца убили??— в общий чат и прыгнул в машину. На бешеной скорости, не помня правил, не беспокоясь о собственной жизни, он ехал по МКАДу в сторону Рублевки, где его ждали только слезы и боль. Но он должен был быть рядом, несмотря ни на что. Он не замечает тихо едущего грузовика, проезжая в метре от него на красный свет, нарушая этим тысячу правил. И вот он, высокий забор его дома. Ему открывается дверь, собака во дворе уныло сидит в своей будке и даже не высовывается, боится. Все окна открыты, все двери открыты, но почему-то так темно внутри. Мама сидела в комнате, она старалась не плакать и держать себя в руках. В доме царила мертвая тишина, чертовки раздражающая тишина, как будто уничтожающая и съедающая изнутри. Глеб подходит к матери и обнимает ее, и вот именно тогда Елена не выдерживает, позволяя эмоциям опять взять над ней верх.—?Мама, тебе нельзя волноваться,?— довольно сухо сказал Герман, подзывая к себе Глеба на разговор. С кухни вышла бабушка, она обняла внуков и поспешила к дочери, дабы ее успокоить не дать раскисать.-Ты так быстро приехал, опять гнал? Учти, если мама потеряет еще и сына, она точно сойдет с ума,?— нервно оскалился Герман, уводя брата на второй этаж в кабинет отца. Они оба знали, зачем туда идут.—?Не учи жизни старшего брата, но тут ты прав, наследство уже открыли? —?старался, как можно менее эмоционально, говорить Голубин, но получилось плохо, как будто не хватало воздуха в легких.—?Нотариус приедет вечером, после того, как мы с тобой осмотрим тело в морге,?— сказал Герман, выхватывая из рук Глеба сигарету, сам закуривая, оглядывая по сторонам. Парни стояли в кабинете отца, рассматривая семейную фотографию на его столе. Именно таким его и запомнит его семья. Суровым, но справедливым отцом и супругом. —?Глеб, мне удалось выяснить, что это было убийство его конкурентами, я уверен, ты знаешь, о ком я говорю,?— шепнул Герман, смотря не на Глеба, а куда-то далеко. Он курил нервно, прерывисто, то и дело кашляя, но это явно помогало парню отвлечься.—?Блять, убью,?— Фара сжал кулаки, каждая вена на его теле сейчас набухла и налитые кровью глаза отражали лишь поглощающую его ненависть.—?В этом мы и разные, ты не умеешь сдерживать свои чувства, а сейчас нужно думать о последствиях его убийства,?— закатил Глаза Герман и выбросил сигарету, разворачиваясь к брату.—?О чем это ты? —?недоумевал блондин, хотя где-то в глубине души даже боялся предположить, что речь идет о бизнесе и всех правовых последствиях.—?Мы оба знаем состав завещания отца. Этот дом и машины?— матери, мне?— восемьдесят процентов его компании, тебе десять процентов и квартиры в Москве, и матери десять. Но, я не способен в возрасте шестнадцати лет владеть компанией, потому что мне нет восемнадцати, я хочу себя эмансипировать, но на это уйдет время. А значит его законный наследник?— это ты и мама. Мама не сможет управлять жестоким бизнесом, она вообще никогда не вникала в это. А я смогу, но лишь подпольно. Глеб, потерпи полгода, каких-то полгода, и я заберу с тебя эту ношу, меня отец к этому с детства готовил. Я заберу у тебя дела, и ты полностью отдашься творчеству вновь, но сейчас главное?— наша семья,?— Герман потряс за плечи задумавшегося Глеба и посмотрел ему в глаза очень серьезно и проницательно, в эту секунду Фара даже задумался о том, как сильно его младший брат похож на отца.—?Горжусь тобой, Брат. Я знаю, что ты справишься и не доведешь компанию до банкротства, но не я, я боюсь, это будут самые тяжелые полгода в моей жизни,?— признался рэпер и обнял брата. Они направились вниз к матери, на пути их встретила бабушка. Седая женщина в черных брюках и черной рубашке обмахивала себя шляпкой от духоты в квартире, скрывая накатившиеся слезы.-Родители не должны хоронить своих детей, но Гена ушел вслед за своей матерью… —?женщина пригласила в свои объятия внуков, прижимая к себе каждого и целуя в щечку. Ее старые руки гладили спины двух парней, и именно тогда оба почувствовали пронзающую насквозь боль в груди.—?Бабуль, мы поедем в морг, к вечеру вернемся, будь с мамой, пожалуйста,?— попросил Герман и оглянулся в сторону слышавшей все это маме, она уже стояла в повседневной одежде, всем своим видом показывая, что ни в коем случае здесь не останется.—?Я не хочу сидеть, сложа руки, это мой муж, а этот дом… напоминает мне его. Я еду с вами, это не обсуждается,?— заключила мама, взяв связку ключей от своей машины, буквально выбегая из дома как можно скорее, лишь бы не смотреть на фотографии мужа.—?Ну, нет, сама ты не поведешь, садитесь на заднее сидение ко мне в машину,?— заключил Глеб и открыл перед матерью и бабушкой дверь белоснежного BMW. В машине царила какая-то напрягающая тишина, никто не думал сказать лишнего слова. Глеб ехал впервые за долгое время очень осторожно, соблюдая все правила дорожного движения, мама сжимала в руках кожаную сумку и кусала губы, сильно переживая. Но Герман больше не мог молчать, нужно было что-то решать. Конкретно.—?Похороны будут через два дня, земля была им куплена на Рублевском кладбище, ритуальное агентство доставит гроб и все необходимое, в том числе и катафалк. Я поручил дворецкому заняться сегодня рассылкой сообщений с новостью о смерти отца,?— сухо, точно, резко произнес Герман, как будто похороны не были для него чем-то тяжелым, как будто он организовывал их буквально каждый месяц. Но даже ему было тяжело где-то в глубине души, вот только показывать это… станет ошибкой. Нужно привыкать, близкие будут умирать, друзья будут уходить, люди буду предавать и обманывать, нельзя дать себе слабину, это последнее, что желал отец Герману?— научиться принимать все удары судьбы, как ожидаемые. Глеб слушал брата в пол уха, он не может так просто смириться со смертью отца. Каким бы он ни был. Он все думал о том, как много не сказал ему, на одном из светофоров Глеб достал из кармана коробочку с фамильным кольцом и сильно сжал его в руке, подумав о Кире, которая еще не знает о произошедшем несчастье.Глеб припарковался у небольшого здания морга, от которого веяло холодом даже в теплый летний день. При входе два медбрата запретили бабушке и маме заходить внутрь хотя бы по причине беременности Елены, которой точно не стоит переживать такой стресс. Глеб отдает работнику морга купюру, как взятку, чтобы заполучить возможность осмотреть тело самостоятельно, вне заключения патологоанатома. И вот он. Бездыханное тело отца, простреленный череп, вытащенная из него пуля в пакетике рядом с ним, как улика. Кожа натянутая, как будто отец вновь стал молодым и красивым. Следователь появился вместе с патологоанатомом и нотариусом, они кивком поздоровались с братьями и синхронно вздохнули, глядя на Геннадия Голубина.—?Парни, я уверен, вы знаете, кто убийца вашего отца, к несчастью, кроме пули, у нас пока нет доказательств, но мы будем работать,?— коротко сказал следователь, разглядывая бездыханное тело бизнесмена. Глаза щипало. От холода на коже появлялись мурашки, хотелось поскорее уйти отсюда. Кира звонит Глебу, видимо, пожелать доброго утра, но он бросает трубку.—?А если поднять шумиху в СМИ? —?спросил Герман, вспоминая, как подобные резонансы быстро становятся сенсацией, тогда-то точно никто и не подумает дальше убивать все семейство Голубиных.—?Ага, тогда и мы скоро окажемся на том свете. Нельзя подвергать маму такой опасности. Ты же понимаешь, что это было лишь предупреждение. Объявим в СМИ, что случился сердечный приступ,?— строго наказал Глеб, поднимая маму, которая вся тряслась, то ли от нервов, то ли от холода. Фара вызывают Герману, маме и бабушки такси к дому, нотариус едет с ними, пришло время решать все вставшие ребром вопросы касательно бизнеса и пока что, Голубин не хотел в этом участвовать.—?После похорон поговорим с вами, Игорь Александрович,?— обратился к семейному нотариусу Голубин и пожал ему руку, поцеловал маму и бабушку, и как только протянул Герману руку для рукопожатия, но получил в ответ вполне логичный вопрос.?— Где Кира? Она знает о случившемся? —?Герман как будто нарочно избегал слово ?смерть?, как бы то ни было, он все еще шестнадцатилетний подросток, которому тяжело принять, что его любимого отца больше нет на этом свете.-Работает в Италии, надеюсь, приедет уже после похорон и разбирательств с наследством, не хочу её втягивать в это,?— процедил сквозь зубы Глеб и поспешил в сторону машины. Он пару минут посидел в ней, осматривая здание морга, выкурил не одну сигарету и набрал самый неочевидный номер телефона.—?Кот, ты сейчас живешь все там же? —?сходу спросил Фара, не дожидаясь, когда Протеус хоть что-то скажет. Тот, конечно же, узнал старого приятеля, но слышать его не особо был рад.—?Да, Глеб, приезжай,?— коротко ответил Кот и повесил трубку, лежа дома на полу в облаке белого порошка. Он давно забыл, что такое помощь, он давно забыл кто такой Глеб, каждая встреча с ним раз в пару месяцев… или пару лет? Казалась ему бесконечно долгой, натянутой и слишком официальной. Он не мог простить Голубину предательства, не мог простить ему развал Молодой России. Глеб постучал в дверь, Протеус, лениво шкрябая по полу ногами, открыл ее, встречая Голубина на пороге. Коту еле удавалось держать себя на ногах после недельного марафона, он оперся о стену, чтобы не упасть и пригласил Глеба во внутрь. Недолгий без эмоциональный диалог о произошедшем по факту, без лишних чувств, как будто убили не отца Глеба, а точно такого же жмурика нашли, как тогда в склепе.—?Не думаешь, что убийцы могут быть связаны с теми, кто убил того клерка из склепа? —?поинтересовался Голубин, внимательно наблюдая за тем, как Кот рассыпает перед ним дорожки какого-то наркотического вещества.—?Я уже занялся темой с тем трупов в Склепе, если что-то выяснят мои ребята, я сразу же передам тебе,?— он сказал это и сразу же откинулся на спинку кресла, сжимая ноздри пальцами, сильно-сильно моргая. Квартира его была похожа скорее на притон, а ведь так было не всегда. Пару лет назад, здесь часто собирались все участники объединения ?Sabbat cult?, писали альбомы, Кот здесь жил со своей девушкой, которая сохраняла здесь какой-то семейный очаг, чистоту и порядок. А что сейчас? Карьера Кота исчезла после Дисса на Фараона, как и он сам перестал работать, видимо, впал в депрессию в связи с распадом всего того, что создал. —?Держи,?— парень кинул Глебу зиплок с порошком. —?Поможет снять напряжение,?— Глеб сначала колеблется, но все-таки убирает порошок в кошелек на крайний случай, на черный день. Голубин вернулся к себе домой и сразу же достал пакетик, видимо, тот самый черный день настал. Через полчаса Глеб вспомнил, что же такое бэд трип, когда начал бить стены, метаться их стороны в сторону, а затем просто рухнул на ковер и начал не петь, нет, буквально орать слова собственной песни:Нет друзей, нет враговНет родных, никогоНет друзей, нет враговНет родных, никогоПарень бился в конвульсиях, но смог взять телефон, чтобы позвонить Кире. Однако, кто-то бесцеремонно вошел в квартиру, и хозяин догадался, что это мог быть только Миша, у которого был дубликат ключей. Пачка документации падает на стол.—?Что с тобой? —?резко опешил Миша, припадая на колени рядом с Глебом, пытаясь понять в сознании ли Голубин. Ему не пришлось долго думать, быстрый взгляд на стол с остатками порошка дал понять, Глеб вернулся к употреблению тяжелых наркотиков. А значит, возвращаются те времена, когда лидерство Глеба исчезает, работа коллектива приостанавливается, и все пытаются понять дальнейший план действий. Прошел час, прежде чем Глеб поведает Мише от смерти отца, о навалившихся проблемах, о Протеусе.—?Мы готовы ждать свое лидера, сколько потребуется. Мы с тобой, несмотря ни на что,?— понимающе сказал Миша, пожимая Глебу руку на прощание. —?Пообещай, что приедешь на студию через неделю,—?Пока вся ответственность за Династию ляжет на твои плечи… и Максима,?— немного подумав, добавил Фара, закрывая входную дверь. Обещать он ничего не хотел, никогда не знаешь, что может произойти даже завтра.Глеб все дни провел в подготовке к похоронам, дома почти не был, больше с мамой и братом, обзванивал родню, выбор гроба, места на кладбище… . В общем-то, делами, но приезжал ночью домой, выпивал стакан виски и что-то употреблял. Так прошли и похороны. Голубин прощался с отцом, проронил одну скупую мужскую слезу. Там-то к нему и подошел Протеус, одетый в костюм, что никак не сочеталось с его немного зэковской внешностью.—?Глеб, я выяснил, кто убил твоего отца,?— сказал как что-то обыденное Кот, показывая Глебу фотографии предполагаемых виновных. Они сошлись и с версией следствия, которое доказательства причастия к убийству найти не могла. Герман обнял брата, как-то особенно тепло, как будто все эти годы они не были так близки, как сейчас. Братья смотрели на фотографии убийц и думали лишь об одном. Глеб думает лишь о мести, забывая все то, к чему многие годы стремился, но прежде чем погрузиться в омут злобы, его как будто спасает звонок Киры.?— Глеб, мне все рассказала Полина. Я обещаю, что не оставлю тебя одного, я скоро приеду! —?дрожащим голосом клялась Кира, беспокоясь за жизнь Глеба в данную секунду больше чем когда-либо боялась за свою. Но Глеб только гукнул в ответ и бросил трубку. Не до нее.Кира бросила телефон на туалетный столик и медленно выдохнула, даже не замечая, как на ее талии затягивается тугой корсет. На ней не было лица, ноги подкашивались, но эмоций тоже не было. Она находилась в полной прострации, не зная, где она, с кем и зачем. Ее тянуло обратно в Москву, ведь сейчас более всего на свете ей хотелось быть рядом с ним. Даже если она не может ему помочь, она хотя бы должна попытаться. Ее хлопает по плечу модельер, поправляя пышную красную юбку, а затем отправляет на подиум. Машинальный проход, лишь бы поскорее уйти отсюда. Полякова сбрасывает высокие шпильки, буквально срывает с себя пышное бальное платье и бежит в такси, судорожно вытирая подступившие слезы со щек. Она искренне разбита, лежит на большой кровати в номере отеля до тех пор, пока не слышит робкий стук в дверь. Показалась макушка Полины, она обняла подругу крепко-крепко и без лишних слов начала плакать вместе с ней. Сейчас начинается новый виток в их жизни, к которому они никак не могли быть готовы. В номер вошла Арина, она села рядом с ними на кровать, вглядываясь в расстроенное и измученное лицо Киры, которая впервые казалось такой болезненно бледной и несчастной, дрожащие губы и кончики пальцев, сбитое дыхание и нервный скрежет зубов, но, что самое удивительное, беззвучные немые слезы. Полина пригласила Арину в объятия, так они и просидели около получаса.—?Кира, слезами горю не поможешь,?— наконец-то пришла в себя Полина, встряхивая подругу за плечи, а та начала трястись из стороны в сторону как тряпичная кукла или марионетка.—?Теперь ты его единственная поддержка,?— добавила Арина и улыбнулась краешком губ.—?Спасибо вам за все, но теперь, наступает новый тяжёлый период в моей жизни… Ведь, я, кажется, люблю этого человека, а значит, не могу оставить одного,?— резко, серьезно и сурово бросила девушка и поспешила встать с кровати, натягивая пижаму.—?Может, брось ты все эти кастинги и езжай к нему? —?предложила Арина, проверяя, насколько же она любит Глеба, а не свою работу. Девушка посыпалась, она чувствовала зов совести, чувствовала зов своей любви.-Ты права, позвоню Дариушу,?— смахнув две одинокие слезинки с щеки девушка резко поднялась с кровати и схватила телефон лежащий на тумбе из красного лакированного дерева. Она не может больше находится в угнетающей спальне и направляется в ванную.Свет противно мигает, надо бы попросить уборщицу заменить лампу?— подумала Кира и сосредоточилась на найденном номере Перкевича в телефонной книге. Она неуверенно произнесла заготовленную в голове фразу, дабы придать голосу жесткости и осознанности и услышала в трубке бодрый голос Дариуша.—?Не разбудила? —?поинтересовалась Кира из вежливости, но и не думая в случае отрицательного ответа отложить этот разговор до утра.—?Нет, я только домой еду со съемок, что-то произошло? —?заботливый голос с польским акцентом Дариуша ласкал уши и немного успокоил нервную модель, она не секунду задумалась о том, какой же все-таки Перкевич хороший парень.—?Нет, нет, просто у меня появились срочные планы в Москве, я бы хотела назначить на завтра нашу фотосессию, желательно утром,?— с мольбой в голосе произнесла Полякова, услышав небольшой задумчивый вздох на другом конце трубки.—?На рассвете! —?перебил ее фотограф, и она услышала, как загорелся его голос. —?Да, да, прекрасная нимфа на рассвете на лавандовом поле, точно, вижу,?— он буквально вскрикнул от счастья, да уж, и как так можно любить свою работу? Ах, да, до недавних пор Кира понимала этот щенячий восторг, а сейчас…—?Тогда завтра в 5 утра? —?Кира взглянула на наручные часы и бегущую стрелку из белого золота, уже час ночи.—?До завтра, Кира,?— улыбнулся Дариуш и бросил трубку, девушка резко развернулась к зеркалу в ванной и намылила лицо, чтобы смыть остатки растекшегося макияжа с глаз.—?Я буду сильной! —?жестко произнесла блондинка и сжала руки в кулаки, ударив по белому мраморному покрытию в ванной, даже сама испугавшись в силе своих рук. Девушка не обнаружила подруг в номере и, невольно хмыкнув, достала из мини бара водку. Рюмка крепкого напитка не повредит. Горькая жидкость медленно обожгла горло Поляковой и та рухнула спать положенные три часа перед поездкой на поля.Они встретились с Дариушем у небольшой беседки. Она выглядела заплаканной, без макияжа, в легком белом платье в стиле хиппи и сандалиях. Перкевич посмотрел на нее оценивающе и надел на нее соломенную шлюпу, найденную как будто в гардеробе у бабушки.Фотографии вышли не совсем модельными, но очень душевными, именно такими, какие трогают сердца людей, заставляют их задуматься и понять, что все простое?— прекрасно. Даже грусть. Что каждый человек сам по себе произведение искусства, все его эмоции, чувства. На фотографиях она не была главной, главное была Мать-природа. Так они дошли к берегу небольшого озера.—?Давай, беги! —?крикнул ей Дариуш, готовя камеру, он смотрел на нее через объектив и, возможно, впервые увидел не картинку, а человека в кадре. Они сели перекусить на белоснежный песок. Девушка в мокром платье и мокрыми волосами, она даже обрызгала своего напарника водой, чтобы не расслаблялся. Будь он сейчас ее парнем, то это могло бы быть самым счастливым моментом в ее жизни.—?К чему такая спешка? Почему ты возвращаешься в Россию? —?спросил Дариуш, поправляя свои волосы, а затем намазывая тонким слоем сливочный сыр на хлеб.—?У Глеба погиб отец, я должна быть рядом,?— коротко и сухо сказала девушка, стараясь скрыть свои глаза от проникновенного взгляда брюнета.-Если Полякова может пожертвовать своей работой ради мужчины, значит, она и правда его любит,?— немного помолчав, усмехнулся Дариуш, беря Киру за руку и целуя ее запястье. Этот жест не был чем-то неприличным, скорее уважительным и приятным.—?Перкевич, ты же рад, что мы расстались, у тебя Луи,?— постаралась перевести тему Полякова, медленно протягивая руку к нарезанным фруктам.—?Это пиар ход, сделать меня геем, значит повысить в глазах светской элиты в Европе,?— улыбнулся Дариуш и рухнул на песок, явно желая что-то сказать еще, но предпочел оставить мысли при себе.—?Спасибо тебе,—?Тебе спасибо. Я увидел в тебе чувственного человека, который заслуживает быть счастливым, раньше я такого в тебе не видел,?— он выдержал небольшую паузу. —?Сейчас я бы хотел тебя поцеловать, но не как девушку, а как произведение мира искусства, мира человеческих эмоций и всего живого, что ты олицетворяешь сейчас. Я восхищен,?— искренне произнес Дариуш, собирая остатки еды в корзинку.—?Дари,?— девушка назвала его так, как называла, когда они еще были вместе,?— Обними меня, прошу,?— всхлипнула девушка и сама приблизилась к парню, они как-то по-дружески примкнули друг к другу, просто передавая друг другу свою энергию. —?Мне пора,?— шепнула Кира и встала, поправляя загнувшийся подол мятого, но уже высохшего, платья. Дариуш без лишних слов предложил руку, чтобы помочь перейти небольшие камни на подходе к пляжу.В это же время в Москве Глеб занимался получением наследства. Мама и Герман сидят рядом в душном кабинете с кожаными темно-зелеными диванами, Голубин стучит по столу и понимает, что все права на бизнес отныне принадлежат ему. Глеб предлагает просто переписать все на 16- летнего Германа, чтобы он мог эмансипироваться, но для этого нужно время. Герман одобряет идею Глеба, но нотариус предупреждает, сбор всех бумаг и согласия займёт пару месяцев, как и само рассмотрение в суде полгода. Но иного выхода не было. Все происходило слишком быстро, сумбурно, потому по возвращению домой Глеб закурил косяк, а потом чего-то напился и уснул прямо в одежде на диване в гостиной, укрываясь купленным с Кирой пледом.Слава, Панк и Миша сидят на студии, нервно поглядывая на часы, они все волнуются, что Глеб никаким образом не выходит на связь, уже размышляя, кому же ехать за ним, но объяснение приходит само собой.—?У Глеба алкогольная кома. Лучше не трогать это тело пару дней,?— констатирует факт, вошедший на студию Депо, плюхаясь на черный диван в углу. Но буквально через час дверь студии нервно открылась, появился взъерошенный Голубин.—?Вы все, за исключением Юли, идете за мной,?— рыкнул Глеб, нервно сжимая пальцы в кулаке и хрустя костяшками. Ребята подозрительно переглядываются, но покорно идут за своим лидером. .-Где Максим?! —?спросил Глеб, завод парней куда-то в гаражи-В Печоре,?— ответил ему Депо, закуривая сигарету своей любимой бензиновой зажигалкой.-Тогда потом скажем,?— Глеб открывает багажник своей старой машины, которую соирался в скором времени продавать, там лежит труп. Упоминать роль Протеуса не стал, хотя Кот здорово помог.—?Пиздец. —?охерел Панк, поглядывая то внутрь на лежащее окровавленное тело, то на Глеба, пытаясь найти не самое худшее объяснение происходящему.—?Этот человек убил моего отца,?— Фара взглянул на лежащее тело настолько высокомерно, как будто перед ним лежала дохлая муха, а не настоящий человек.—?Ну и вонь, у тебя там что, дохлая кошка, Фара,?— спросил подоспевший к ребятам Слава, но увидев их опешивший взгляд, парень нервно сглотнул и посмотрел на труп, потеряв дар речи.—?С чего ты вообще взял, что это он? —?вдруг оскалился Панк, пытаясь рассмотреть лицо мужчины, перекосившееся в момент смерти от страха.—?Он лишь стрелок, за ним стоит целая сеть заказчиков, и я не успокоюсь, пока не придётся перекосить их всех,?— абсолютно без даже роли иронии в голосе выдал Глеб, пинаяя руку мужчины в багажнике.—?Что делать будем? —?сразу же спросил Депо, стараясь отрезвить всех окружающих.—?Знаю я тут одно местечко, где его спрятать,?— ухмыльнулся Глеб, предлагая всем сесть в машину.Глеб разумеется знал, что этот парень уже серийник и найденный труп принадлежит тоже ему. Оставалось выяснить, кем был предыдущий убитый.