friendship (1/1)

Минхек сегодня ночует у друга. Как всегда почти. Они знают, что сегодня лягут спать глубокой ночью, слушая бешеные сердца, под ритм которых начнут петь птицы. Парень, что младше, сидит на диване и читает очередной купленный комикс. Ощутив тяжесть рук хена, он ждет. Ждет, когда теплые губы прикоснутся к его шее, заставят его вздрогнуть, обожгут горячим воздухом. Он знает, что, так и не говоря ничего, они снова начнут импровизировать в своем танце. Они опять сольются в одно. Вот только надо сесть на спинку дивана, развернуться к своему другу и дать согласие. Потом они, запинаясь о ковры, косяки, столы, пойдут на кухню или в ванную. И все еще целуясь, они будут тихо пьянеть от такой близости, пока кому-нибудь не сорвет катушку.Все так и начинается. Старший невесомо прикасается губами к любимой шее, но не выдержав, оставляет яркий засос. Младший поддается, выпускает комок в горле наружу, тихо простонав. Медленно пересаживается выше и разворачивается к своему хену. Но здесь цепь была потерта настолько, что просто разрывается и дает парням чувствовать иначе. Квон не отвечает. Он пытается поймать взгляд друга. Хочет лишь понять, почему они это делают вновь и вновь. Почему они не остановятся или просто не перестанут быть друзьями. Он хочет ясности. Чтобы было что-то одно. Вместе. Порознь. Его не будет мучить неопределенность. Он медленно прикасается губами к шее, которую он никогда не целовал. Ждет реакции. Хен, похоже, согласен на перемены. Главное не проронить ни слова. Иначе они могут перестать желать встречи друг с другом. Рассеянно целуя шею друга, парень чувствует панику. Страх, что он разрушил сейчас самую искреннюю дружбу. Его руки застыли на чужой талии родного человека. Он отстраняется, неуверенно глядя в глаза старшему. Тот улыбается и неслышно произносит ?Дурак?. Чуть помедлив, целует младшего и забирается руками ему под футболку. Минхек немного отстраняется, чувствуя, как руки его друга уже готовы стянуть с него футболку. Скидывает ее и снова тянется к, непонятного, пьянящего вкуса, губам. Но младший наклоняется назад, не давая себя поцеловать, а потом снова целует шею хена. Аккуратно съезжает с дивана и действиями приказывает парню спуститься на пол. Сев сверху, он нависает над ним, снова оставляя несильные засосы на шее. Тот еле заметно выгибается и дышит младшему прямо в плече, сводя с ума и заставляя сильнее впиваться зубами в нежную кожу. Квон никогда не чувствовал этого, когда подчиняешь чувства человека своей воле. Он всегда сам был подчиненным. Просто сегодня он захотел сказать, что хочет, чтобы они были, как пара и не закрывались даже друг для друга. Ладонями проводя по давно изученному телу, пальцами оставляя еще долго ощутимый, но невидимый след на коже, младший спускается ниже. Он заставляет вздрагивать Минхека от прикосновений. Тот уже весь изнывает от желания продолжить их танец в теле друга, но прекрасно понимает, что на поводу теперь именно он. А парень все не торопится, будто знает, что хену это не нравится, и дразнит его. Квон, наконец, переходит к нижней части тела хена, медленно оголяет ее, потом исследует пальцами новые миллиметры тела друга, которые ему менее всего знакомы. Раздевается, достает из кармана чужих джинс смазку. Старший уже прекрасно осознает, к чему ведут все действия парня, но никак не сопротивляется. Либо так, либо они не вместе. Это не уговор, просто оба приняли это как правило для себя. Заставляя хена выгнуться и еле слышно простонать, парень, выжидая по секунде, входит в него. Чем глубже их связь, тем сильнее оба чувствуют, тем острее режут мурашки их спины. Еще пара секунд, и младший двигается в обратном направлении. Будто смакуя новые ощущения, он не торопится, позволяет каждой волне наслаждения разлиться до кончиков пальцев. Услышав громкий вдох Минхека, парень начинает двигаться резче, слушая, как тот пытается не сорваться на сумасшедшие стоны. Он наклоняется и, глотая воздух, оставляет красноватые следы на плечах хена. Почувствовав, как тонкие пальцы впиваются ногтями в его спину, он освобождается от напряжения, слыша несдержанный стон старшего. Ослабев, он все же улыбается своей счастливой улыбкой и накрывает губы негласного любовника. Чуть слышный недавно, так отчетливо отбивающий сейчас ритм бьющихся сердец порождает новую мелодию, запомнив которую надолго, эти двое когда-нибудь снова вспомнят в танце. И нельзя сказать, что все осталось прежним, хотя бы потому что они поняли, что хотят этого, а не действуют по давно выстроенному плану. И ронять слова о том, что надо решить проблему с их дружбой, абсолютно бессмысленно. Такая дружба одна на миллион. Жизнь этих двоих без нее потеряет смысл.