Часть 5 (1/1)
Зайберт не понял ни слова из написанного от руки латинского текста, но картинка, занимавшая одну страницу целиком, заставила вздрогнуть. На ней достаточно подробно изображался распятый на своде церкви священник, под ним знакомые надписи, а слева группа людей, наблюдающих, как из схематически изображенной лужи крови выбирается некое человекоподобное существо.- То есть мы видели остатки обряда?- Именно. Я этого и боялся. На освященной земле мало, что можно устроить. Ставки в игре крупные. Они явно рассчитывают найти Основу поблизости. Это плохо. Зайберт уселся на угол стеклянной столешницы.- Это все чудесно, в смысле, я понимаю, но как все привязать к людям? Искать этих любителей адских живчиков как? Шаманить и прыгать с бубном? Таро раскинуть? Еще надо отчет написать. Не приложу же к нему это!Он возмущенно ткнул пальцем в книгу и тут же отдернул руку – по знакам на руке скользнула боль, локоть свело, и рука повисла плетью. Кайя быстро захлопнул книгу, что-то пробормотал, и все вернулось в норму, кроме легкого онемения в пальцах. Зайберт волком зыркнул на священника.- И это тоже… к делу не пришьешь.- Надо поговорить с Питером. Поедешь со мной?- Он же на препаратах, - удивленно возразил Марк, незаметно сжимая и разжимая кулак. - Не важно. Идем.- Чувствую себя ослом на веревке, - буркнул Зайберт, но послушно двинулся за Серканом.Книгу священник оставил там, где лежала, и аккуратно захлопнул за ними дверь. Кодовый замок снова жалобно вякнул, потом пневматически вздохнул и затих.В клинике для душевно больных Марк был трижды. Дважды по службе и один раз навещал по просьбе дальнего родственника. Особого впечатления на него заведение не произвело. Психушка и психушка. По работе встречались товарищи колоритнее. Кайя кивнул молоденькой хорошенькой медсестре на регистрации. Она в ответ засияла приветственной улыбкой, с любопытством осмотрела Марка. - Добрый день, Лина, нам нужно в четыреста шестую.Девушка опустила глаза и защелкала в компьютере. - Ой, ему десять минут назад сделали укол. Будет спать еще часа четыре.- Не страшно, - Серкан улыбнулся. – Я только взгляну. Обещаю, никаких проблем.Медсестра открыла рот, но тут же кивнула.- Хорошо. Проходите, я предупрежу пост, чтобы вас пропустили.- Спасибо, Лина. Ты чудесный человек.Девушка только улыбнулась.- Хорошая способность убеждать, - с долей скептицизма хмыкнул Марк, шагая следом за священником по лестнице – лифт по каким-то причинам он проигнорировал, но четвертый этаж не так высоко. Дебелый детинушка, по недоразумению именуемый медбратом, кивнул Кайе как знакомому, открыл тяжелую дверь и пропустил их в ярко освещенный больничный коридор. Дверь самой палаты Серкан открывал своим ключом, выудив приличную связку из кармана пиджака. Питер лежал на узкой кровати. Светлая больничная пижама оттеняла бледность лица. А в остальном мужчина ничем не напоминал того сумасшедшего, который захватил в полицейском участке коллег в заложники. Марк грустно улыбнулся.- Отойди, пожалуйста, - попросил Кайя, закрывая дверь на ключ.- Что ты собрался делать?- Достать пушку.Серкан склонился над Питером, положил ладонь ему на лоб и произнес непонятную фразу. Зайберт попятился. Спящий шевельнулся, глубоко вздохнул и сел.- Слышишь меня? – Серкан взял Питера за руку, придерживая большим пальцем пульс.- Да, - голос Пита спокойный, размеренный и совершенно расслабленный, звучал глухо. - Вспомни вчерашний день.- Он приказал мне забыть.Зайберт навострил уши. Серкан обернулся на него, выразительно вздернул брови.- Я приказываю вспомнить.Тело Питера дернулось, лицо скривилось от боли. Священник снова положил ладонь ему на лоб.- Слушай меня, вспомни.- Серкан! – Марк отскочил от стены – по светло-салатной поверхности текли густые алые капли.Каждая оставляла за собой след из символов. Они появлялись ниоткуда, словно выдавливались из стены, собирались пока в еще крошечные лужицы, становились ртутными шариками и катились в центр комнаты. - Держись ко мне ближе, - Кайя заговорил быстрее. – У нас мало времени. Не наступай в кровь, не трогай ее, не пытайся всматриваться в символы. Если знаешь, читай про себя молитву. Любую. Но про себя… Зайберт принялся отчаянно перерывать закрома памяти, но все перемешалось и всплывало кусками. Голова начала стремительно набухать болью. Острые иголки проскакивали от висков к глазам. Он уперся руками в простыни на постели, стараясь на всякий случай не касаться Пита, и замер, дыша глубоко и часто. - Вспомни, - снова приказал Кайя. – Кто тебе приказал забыть?- Он не назвал мне имени. - Опиши его.- Высокий, светлоглазый. От него пахло деревом и сладостями.Серкан пошарил во внутреннем кармане пиджака, выудил видавший виды блокнот и огрызок карандаша, и положил рядом с рукой Питера. - Нарисуй мне его.- Он меня накажет, - возразил бесстрастно Питер.- Ты больше не в его власти. Господь защитит тебя. Псы закроют тебя от тени мрака, не бойся. Покажи мне его. Слепо нашарив карандаш, Пит не глядя зачеркал на листке. Марк следил за кровяными каплями. Стремительные шарики подкатывались один к другому, соединялись, росли. Одна стена уже полностью была в символах. Они пестрели, мигали. На какую-то секунду Марку показалось, что он начал различать слова. Его крепко встряхнули за плечо. - Не смотри! Я не могу еще тебя прикрывать, - приказал Серкан.Зайберт заморгал, прогоняя наваждение. Питер вдруг отбросил карандаш и забился в судорогах. Кровать под ним мелко сотрясалась. Свет замигал, а шарики крови, бросив сливаться, начали лопаться, обдавая пространство шипящими фонтанчиками. - Он пришел, он сердится!!! – закричал Питер, хватая обеими руками себя за горло и синея на глазах.Серкан встряхнул рукой, сбивая набранные на запястье четки. Нитка раскрутилась, и священник запел на латыни, набросил четки на шею зашедшегося кашлем и пеной Питера. Того выгнуло дугой, раздался противный влажный треск, как будто ему ломали позвоночник. Зайберт интуитивно вцепился в плечи Пита, не давая запрокинуться, удерживая тело в более-менее естественном положении. Кайя продолжал петь, и видно было, что с каждым словом ему это дается все труднее – на лбу выступили капли пота, глубокие усталые морщины окружили рот и глаза. Питер бился, словно пойманная в сети рыба. Глаза закатились, пена и слюна текли по подбородку, капали на грудь. Он бессвязно бормотал, выворачивался из рук. Рядом брызнул фонтанчик крови, рука Марка, сжимавшая его запястье поехала… Питер со всего размаху приложил Серкана. Священник от неожиданности пошатнулся, одержимый пнул его ногой в живот, отбрасывая к стене, в самую гущу знаков и крови. Кайя ударился головой и свалился мешком. Марк застыл, не зная, что делать. Левая рука налилась огнем, боль в голове стала нестерпимой. - Хватит!!! – рявкнул он. – Питер! Очнись!!Полицейский со всей силы встряхнул Пита, в голове что-то звонко лопнуло, свет погас и посыпался искрами. Наступила тишина…Свет… холодный, почти синий. Запах. Противный. Сначала далекий, он приближался, нарастал, вонь становилась невыносимой. Марк чихнул, отвернулся, пытаясь убрать то, что невыносимо воняло под носом, и открыл глаза. Он лежал на кушетке в светлой палате, рядом стоял ухмыляющийся Серкан, держа смоченный нашатырем ватный тампон. Лицо священника украшали ссадины и царапины, как будто он продирался через колючие кусты, а потом еще и приложился обо что-то твердое. Марк закашлялся, и вспомнил, что твердое было – стена. И Питер…- Пит? – подорвался полицейский, и тут же схватился за голову. - С ним все нормально. Спит дальше, - Серкан нашарил стул и тяжело осел на него, вытянул ноги, нашарил в кармане что-то и с сожалением вытащил руку. – Ты очень помог, спасибо.Священник откинулся на спинку и тут же зашипел, согнувшись.Зайберт сел, пробуя крутить головой. Вроде ничего – болит, но жить можно. Левая рука оказалась так же оцарапана, как и лицо Серкана. Тонкие рваные, местами пунктирные лини не походили на следы от человеческих ногтей. Больше на шипы, но в палате Питера был только он, и никаких колючих растений. - Что это было можно не спрашивать?Кайя устало улыбнулся.- Ну если ты его втихаря от меня не подключил к розетке и не надавил шприцами море крови в палате, то тогда – нет. Зайберт почесал в затылке. Внутренне он смирился, хотя веры ему это не прибавило. По крайней мере, в последний раз он смог помочь. Хоть немного. Хотелось в это верить. Он не стал спрашивать, что сказали пришедшие на шум санитары, увидев всю картину в палате. Что-то подсказывало, что они ничего не увидели. Кроме, возможно, перегоревших лампочек. - А тот набросок? Кайя извлек откуда-то мятый и испачканный красным блокнот. На листе быстро и очень профессионально был изображен мужчина. - Прогоним по базе, - уверенно кивнул Зайберт. – Правда я не уверен, как мы его сможем привязать к этому делу… если не будет никаких явных мотивов, ордера нам не получить.Серкан криво улыбнулся, водрузил на нос очки и поднялся.- Это уже неважно. Я могу его найти и по своим каналам, но если ты правда хочешь помочь…Вместо ответа Марк первым направился к двери, доставая телефон.