1889 (1/1)

Энди всегда спал чутко, без сновидений. Неудивительно, что лёгкий толчок, с которым остановился их гастрольный фургончик, заставил гитариста разлепить тяжелые веки и уставиться в темноту салона. Рядом шумно посапывал Кенжи, Энди всегда завидовал привычке драммера после концерта отрубаться почти сразу и где угодно, дрыхнуть без задних ног, пока кто-нибудь не разбудит настойчивыми тычками в плечо.Просто валяться уже проснувшись было скучно, и Энди собирался выйти покурить, но какое-то движение рядом заставило его замереть на месте. На переднем сидении явно что-то происходило, и Энди весь обратился в слух, пока глаза ещё привыкали к темноте вокруг.- Ну не здесь же! - послышался наиграно-возмущённый голос Шиины. Однако вокалист тут же тихо фыркнул, и Могвай вторил ему приглушенным смешком. Затем началась невнятная возня, сопровождаемая шорохами, какие бывают, только если торопливо сминать ткань одежды. Энди вжался в кресло и даже дыхание затаил. Он начал подозревать, что стал невольным свидетелем сцены, не предназначенной как для его, так и вообще для посторонних глаз, и не хотел теперь сделать ещё хуже, выдав себя.Хотя музыканты и старались не шуметь, скрежет молнии Энди слышал так же ясно, как и шумное дыхание буквально в метре от собственного носа, он даже разглядел затылок Шиины, белым пятном выделяющийся в ночи. Рядом возник тёмный силуэт - Могвай. Звуки жадных влажных поцелуев невозможно было спутать ни с чем другим, и Энди сразу пожалел, что не отвернулся. Теперь стало поздно, а заставить себя зажмуриться гитарист от чего-то не мог.Ещё неясное шуршание, поскрипывание старенького сидения под тяжестью обрушившихся на него тел, и резкий глухой стон. Кажется, Шиины, но Энди вообще и думать не мог, что его голос может быть таким.- Тише, - шёпотом пробормотал Могвай, и вокалист усмехнулся в ответ.Энди физически мог ощутить, как накалился до этого по-ночному прохладный воздух в фургончике. Скрип сидения стал резче, в такт отрывистым быстрым движениям и сбившемуся дыханию двух музыкантов, а потом Шиина вдруг тяжело выдохнул, и всё закончилось. Наступившая вслед за этим тишина показалась даже какой-то неправильной, и Энди испугался, что сейчас его раскроют по бешенному стуку сердца. Ожидание превратилось в мучительную пытку, во время которой гитарист сидел как на иголках, особенно остро ощущая неприятную жесткость ручки кресла, на которую он опёрся боком. Возобновившееся шуршание одежды стало чуть ли не спасением, и только когда оба согруппника наконец выбрались на свежий воздух, гитарист перевёл дух.В машине остро пахло сексом. Тяжёлым, быстрым, грубым. Энди даже удивился, как это Кенжи не проснулся от такого терпкого запаха, пропитавшего всё вокруг. Безумно хотелось на улицу и покурить. Гитарист аккуратно приподнялся и через стекло разглядел две нечеткие фигуры, сидящие рядом. На мгновение в темноте мелькнул огонёк сигареты. Энди нащупал в кармане зажигалку и решительно толкнул дверь. Если играть, то до конца, и теперь ему стоит изобразить сцену безмятежного пробуждения. А ещё стоит уйти - после нечаянно подсмотренного он не в состоянии играть с этими двумя в одной группе.