Глава 25 (2/2)
Заняв свою привычную парту, которая пустовала (Маша еще не пришла), я без особого энтузиазма стала вытаскивать школьные принадлежности из сумки. Ко мне повернулся Федя и начал рассказывать про вчерашнюю контрольную, вслух гадая, что получит за нее. В кабинете слышался легкий гул. Ребята вполголоса переговаривались между собой.Наконец дверь в класс резко открылась, одноклассники, осекшись, тут же повернули головы к входу, некоторые спешно вскочили на ноги. Я выпрямилась, Федя мгновенно повернулся обратно. Но вместо ожидаемого учителя в класс влетела сильно запыхавшаяся Сивцева.По кабинету прошла волна смешков.- Учителя еще не было? – спросила Маша, приземляясь рядом. – Привет, кстати!
- Привет, - поздоровался Федя, опять оборачиваясь со своей парты.- Нет, но Маш, ты бы не опаздывала так больше, - хмыкнула я. – Тебе же уже говорили, еще одно опоздание и…Подруга раздраженно перебила меня:- Да знаю я! Просто сестра сегодня не разбудила, и я проспала.Я равнодушно пожала плечами: Александр Владимирович вряд ли с пониманием отнесется к этой причине, дело ее…- Знаешь, кто у нас новый учитель?- Нет… его еще не было, как видишь.Я опять прикусила свою многострадальную ручку, но тут Маша несильно толкнула меня локтем и с улыбкой показала на телефоне фото со своего вчерашнего свидания. На снимке они вместе с Игорем стояли в обнимку около большой фигурки северного мишки на коньках.- Это мы на катке вчера были, - объяснила подруга.Я натянуто улыбнулась, пробормотав что-то нечленораздельное. Маша, будто не замечая моего отсутствующего вида, стала рассказывать (заодно и показывать) события вчерашнего дня. Хотя внимательно и слушал ее только Федя, Марии это вовсе не мешало в красках описывать свое свиданье.Еще одна особенность Сивцевой: когда она выговаривается, ей становится совершенно неважно, слушают ли ее или нет. Хоть сиди ты и целенаправленно зевай, и уши закрывай, все равно не успокоится, пока не расскажет все о наболевшем.Федя этого еще не знал, поэтому чуть склонил голову, слушая Машу. По всей видимости, боялся обидеть ее невнимательностью.
Бедный, долго же придется слушать…Я-то уже привыкла во время очередных словесных недержаний Сивцевой спокойно заниматься своими делами. Федю же придется этому еще учить.
В общем гомоне прошло еще несколько минут. Учителя не было. Подруга уже заканчивала свой рассказ, а громкость переговоров учеников между собой с каждым мгновеньем становилась все выше.
Тут кто-то с задних парт предположил, что урока не будет, и класс в один голос заголосил еще громче. Когда дверь кабинета открылась во второй раз, как по волшебству в классе воцарилась абсолютная тишина, будто внезапно на кабинет кто-то опустил звуконепроницаемый барьер.
Всегда бы так…В кабинет, чуть прихрамывая, вошел незнакомый мне ранее мужчина. Уже весьма солидного возраста, с темными волосами, слегка тронутыми сединой, но со всё еще зоркими и живыми карими глазами, спрятанными под стекла очков.Я поспешно поднялась на ноги, решив, что это и есть новый учитель; все в классе также начали подниматься.- Садитесь-садитесь, ребята, - махнул нам рукой мужчина. Голос у него был чуть хрипловатый. Встав посреди кабинета лицом к классу, он с улыбкой промолвил: – Вы извините, что я так задержался. У меня сейчас в классном руководстве шестой класс, а они такие неугомонные. Маленькие пока еще. Пока их успокоишь и посадишь… Много времени отнимает, сами понимаете.Одноклассники робко заулыбались, правда, совсем не от понимания, а просто от человеческого обращения к себе. Обычно учителя, опаздывая и на гораздо больший срок, ограничивались просто холодным приветствием и с ходу начинали урок. А тут впервые объяснились…
- Итак, здравствуйте. Меня зовут Леонид Николаевич Ермоленко, - представился мужчина. - С сегодняшнего дня я ваш новый учитель русского языка и литературы.Я глупо улыбнулась. Мне всегда казалось странным, когда мужчина становится учителем русского языка. Как-то необычно…- Преподаю я в школе уже давно, в следующем году будет как сорок лет, иные столько не живут… Но да ладно, - Леонид Николаевич обвел невероятно зоркими для своего возраста глазами класс. – Вы сейчас учитесь в девятом классе, на носу у вас ГИА. Я осведомлен о том, что в вашем классе рекорд по проваленным пробным экзаменам по русскому языку.С последних парт кто-то шибко «умный» похлопал в ладоши, раздались смешки.- Я не вижу в этом ничего смешного, ребята, - улыбнулся учитель. – Я прекрасно понимаю, что у всех вас абсолютно разные способности и склонности к предметам. Признаться, в школе мне вот абсолютно не давалась математика… Посади меня сейчас писать все эти примеры, которые вы проходите, ничего я не решу. Учительница моя, пусть земля ей будет пухом, так намучилась со мной за пять лет школы, помню постоянно говорила: «Ермоленко, ну, сколько можно надо мной издеваться! Это же все элементарно!». А я и правда не понимал.Класс благоговейно слушал учителя. Стена недоверия перед новым человеком начала стремительно таять. Мужчина разговаривал с нами очень по-доброму, на равных, это не могло не внушать определенной симпатии.- Это я к чему? Ребята, необязательно быть гением русского языка, чтобы сдать этот экзамен. Нужно просто знать фундамент, который вам закладывали с первого класса.- Жи-ши – пиши с буквой И! – сострил Вовка, сидящий позади меня. И тут же я явственно услышала, как цокнул Федя.- Абсолютно верно! – улыбнулся Леонид Николаевич. – Ну вот, уже не все потеряно. А еще какие правила знаете?Вова, страшно довольный собой, еще раз блеснул своими «великими» познаниями русского языка за второй класс.Так, в перечислении правил с начальных классов до девятого, прошел первый урок. Мы ничего не записывали в тетрадях, урок велся в устной форме и, конечно, очень понравился всем.Когда прозвенел звонок на перемену, никто не обратил на него внимания, все продолжали сидеть в классе и жадно слушать нового учителя. На втором уроке, после правил русского языка, Леонид Николаевич стал уже более детально рассказывать про частицы и союзы, используя для объяснений забавные истории и постановки.Я, никогда не жаловавшаяся на свои познания в русском языке, открыла за эти два урока для себя намного больше, чем за все три года преподавания Марьи Алексеевны.В конце второго занятия Леонид Николаевич сказал, что на самом деле наш класс очень способный, что зря на нас наговаривала бывшая учительница, и даже отпустил нас пораньше на пять минут.Класс выходил из кабинета русского и литературы в огромном мандраже от проведенного урока. Трудно было сказать, кому из одноклассников новый учитель пришелся не по вкусу. Кажется, за девяносто минут своих занятий Леонид Николаевич смог сделать невозможное, а именно: заслужить безоговорочного уважения всех в моем классе. Причем за два урока он ни разу не повысил голоса и не сделал никому замечаний.Что ни говори, а действительно Учитель с большой буквы!- Слушайте, как хорошо, что от нас свалила Марья Алексеевна! – уже в коридоре выразила общее мнение Маша, запрыгивая на подоконник. – Новый учитель просто супер! Впервые в жизни мне понравился урок русского.Я, опасливо оглянувшись в поисках сварливого школьного завхоза, также забралась вслед за Сивцевой на подоконник.- Не думала, что скажу это, - протянула я, прислоняясь спиной к стеклу, за которым все продолжал сыпать снег. – Но мне тоже начинает нравиться русский язык.
Федя, оставаясь, по-видимому, верным нравоучениям учителей про варварское использование подоконников, не последовал нашему дурному примеру и стал единственным, кто остался стоять на ногах:- Мне уже страшно представить, кто вел у вас русский и литературу до этого, - хмыкнул парень. Мы с Машей наперебой начали рассказывать все прелести ведения уроков Марьи Алексеевны. Благо, этих «прелестей» за три года набралось достаточно для бурного и красочного пересказа.666На следующем уроке всеобщее возбуждение от нового учителя несколько поубавилось, так как дальше по расписанию стояла алгебра. И тут уж не до радостных переговоров…Сегодня должны были сообщить оценки за контрольную работу.Казалось, что в легкую панику впали все, кроме меня. Я же, наоборот, заметно повеселела и приободрилась. Маша же покрутила пальцем у виска в ответ на мою странную улыбку, вызванную названием следующего урока.Еще вчера, когда я сама не своя с обалделым лицом и нетвердой походкой с опозданием ввалилась на физику, подруга, сочувственно спросив, сильно ли на меня орали, получила в ответ самую наиглупейшую счастливую улыбку, на которую я способна, и уже тогда стала официально считать меня немного ненормальной…
Что уж тут говорить, я сама себя сейчас перестала узнавать. Настолько изменилось мое плоское виденье мира. Настолько я начала чувствовать по-другому и наконец стала понимать значение слова «счастье».
В классе математики с первых же секунд после звонка на урок воцарилась привычная, режущая уши, тишина. Александр Владимирович сегодня был на удивление задумчив и будто слегка отстранен.- Здравствуйте, садитесь, - кивнул он классу. – Значит так, сегодняшней консультации после уроков не будет, у меня появились дела. Поэтому разбор ваших контрольных мы проведем сейчас.В животе у меня острой иглой болезненно кольнуло: что значит "не будет консультации"?! Радостного настроения, вызванного предвкушением сегодняшнего конца занятий, как не бывало.Я несколько опустелым взглядом вопросительно посмотрела на учителя, но он не смотрел в мою сторону и продолжал:- Написали, конечно, просто отвратительно. Половина класса - провал. Такие легкие примеры, позор их не решить! Только три четверки, все остальное тройки и двойки.Александр Владимирович бросил на первую парту стопку с тетрадями:- Раздайте, - сухо приказал он двум сидящим за ней девушкам.Я тяжело сглотнула, притупляя взгляд в столешницу стола.
Когда он такой, мне становится сложно без страха смотреть на него. А после он ехидничает на тему моей клинической боязни…Маша судорожно вздохнула, когда ей передали ее тетрадь, боясь открыть. Но пересилив себя, она распахнула ее и перевела дух, увидев выведенную красной пастой "тройку".- Спасибо, - горячо прошептала Сивцева, незаметно стиснув под партой мои пальцы.- На здоровье.Когда и мне принесли мою тетрадь, я с изумлением воззрилась на точно такую же "тройку", как и у Маши. Пробежав глазами по парочке зачеркнутых решений в проклятом пятом пункте, я так и не смогла понять, почему мне поставили "тройку", а не "четыре". Я ведь завалила только один номер…Вчера "три", сегодня "три". Если так и дальше пойдет, это ой как повлияет на мою четвертную оценку!Федя, повернувшись, с улыбкой продемонстрировал свою контрольную работу, за которую ему поставили "четверку":- Я же говорил, легкотня!Тут меня охватило ужасное желание сильно его чем-нибудь стукнуть по голове. На ум вдруг пришло, что слишком уж часто в последнее время я хочу кого-то ударить…- Так, все, прекратили разговоры! – одернул класс Александр Владимирович. – После урока обсудите свои оценки. Сейчас у доски будем решать оба варианта с первого задания до последнего, - мужчина кинул мимолетный взгляд на журнал, - Нестерова, выходи.М-да… у кого-то сегодня явно неудачный день.Сегодняшний урок математики прошел просто ужасно, в контраст великолепному уроку русского языка. Еще, слава Богу, меня не вызвали к доске, и я просто сама перерешала провальное пятое задание, благодаря учебнику.А вот Маше не повезло. Сильно не повезло. Ее таки вызвали к доске, и прямо на то самое коварное пятое задание, которое я за нее не написала, решив, что тройку можно получить и без него.
Естественно, без слез на невнятное бормотание Сивцевой себе под нос смотреть было нельзя. Благо, Машу отправили обратно за парту почти сразу же, вызвав вместо нее к доске Влада.Под конец урока бедными учениками были решены все два варианта. И дав, как обычно, весьма объемное домашнее задание, Александр Владимирович отпустил класс на следующий урок.Два раза «отпускать» не пришлось, одноклассники очень резво начали собираться, будто боясь, что если они будут долго возиться, математик может передумать и оставить их еще на один урок решать задания у доски.
Несмотря на то, что кабинет пустел крайне быстро, я, не дожидаясь, пока все уйдут, с твердым желанием поставить все точки над «И» подошла с тетрадью к учителю.- Да, Дарья, хочешь что-то спросить? – наконец обратил на меня внимание мужчина.Впервые за сегодняшний день!- Да, - хмуро кивнула я, кладя на учительский стол тонкую зеленую тетрадь. – Есть один вопрос по поводу контрольной работы.
Александр Владимирович тонко усмехнулся и, быстро бросив взгляд на последнюю выходившую из класса Катю, холодно бросил ей:- Ерохина, дверь за собой закрой.