Часть 4 (1/1)

Утро неизменно встретило Артёма шмыганьем под ухом и неслабым тычком ноги в бок. Оля снова забралась к нему в кровать и залипала в планшете, потихоньку подпинывая брата так, что проснулся он прямо на краю кровати. — Что за дела, систр? — сонно спросил парень, открывая глаза. — У тебя своей комнаты нет?На кухне послышался грохот кастрюль и стало понятно, что сейчас совсем раннее утро, и мама готовит им кашу на завтрак перед работой. Артём натянул одеяло повыше и перекатился поближе к стенке. — Есть, — Оля кивнула. — Но мне у тебя больше нравится. Когда ты уже съедешь?Артёму показалось, что он ослышался, и мгновенно проснулся. Он раскрыл глаза и уставился на невозмутимую сестрёнку, которая перестала тыкать пальчиком в экран и тоже уставилась на него. — Шутка, братец! — крикнула она и, откинув гаджет на одеяло, прыгнула на парня, обнимая за шею. — Просто соскучилась по тебе очень.У Артёма от сердца отлегло. Он усмехнулся и обнял её в ответ, думая, откуда же в ней столько знакомой язвительности и остроумия, а потом сделал вывод, что она явно пошла в него. Только бы в школе получше училась, чем он. — Ну и шуточки у тебя.Всё утро до завтрака он провалялся с сестрой, слушая глупую песенку про будильник раз двадцать подряд. Светлана Александровна вернулась быстро, ведь у неё сегодня практически не было уроков, выходила она лишь из-за ребят, которые сдают экзамены по её предмету. Как бы классно в кровати не было, а выйти на зарядку перед завтраком было необходимо, и Артём с тяжёлым вздохом вылез из тёплой постели, закатал визжащую Олю в одеяльный кокон и пошёл умываться и одеваться.На улице немного потеплело, но всё ещё было пасмурно и влажно. Артём бегал вокруг дома, пусть и хотел пойти на стадион, но видел, что там сейчас очень грязно и скользко для занятий, а всё, что было на площадке перед его домом, можно было смело назвать металлоломом и сдавать во втормет. Но, как ни крути, заниматься пришлось. А то за неделю наберёт ещё, а потом его на скамейку посадят, чего Артём не хотел, поэтому старательно подтягивался на низких турниках, наполовину ушедших балками под землю, приседал, отжимался от скамейки и топал по лужам вокруг дома. Устав, он приземлился на качели, сиденье которых спустя годы уже было явно не для его задницы, и глубоко задышал. Вдалеке послышалось гаркание ворон, стайкой летящих по направлению, обратному помойке. Артём поднял голову, вглядываясь в знакомое окно. А вот окна семьи Акинфеевых выглядывало аккурат на площадку, но парень всё равно ничего не смог увидеть. В зале висел прозрачный тюль, сквозь который с улицы невозможно было что-то разглядеть, так что он бросил это занятие и просто надеялся, что Игорь всё это время не смотрел на его коряки под окном. — Артём!Парень обернулся и увидел маму, уже идущую с работы.Надо же, он и не заметил, что занимался так долго, потому что большую часть времени он просто задумывался о чём-то и даже потерял счёт минутам. Зато мышцы были приятно разогреты, как и связки, и теперь он мог хотя бы шнурки завязать, не подгибая коленок. В голове крутилась одна идея, Артём подошёл к маме, всё ещё глядя наверх в окна квартиры Акинфеевых. Ему нужно было обязательно зайти сегодня к Игорю и поговорить, но он даже не знал, что сказать. В животе неприятно крутило от этих мыслей. Ему подумалось, что за три месяца они превратились в каких-то чужих людей. Точнее, Игорь стал совсем чужим и отстранённым, Артём будто не чувствовал той связи, что была между ними раньше. Он ощущал, как Акинфеев пытался спрятаться от него и не отсвечивать, и, возможно, Артём понял, что что-то поменялось ещё до его отъезда в Испанию. Как бы он не пытался восстановить события, он не мог уловить тот момент, когда в Игоре что-то изменилось. И в футболе у них всё было хорошо, Акинфеев блистал в калитке и был отличным капитаном. Артём знал, что другу накануне последнего сезона в молодёжке пришли приглашения из многих крупных клубов, даже таких, как питерский ?Зенит? и московский ?Спартак?, но Игорь хотел продолжать карьеру именно в клубе армейцев. А чем теперь он собирался заняться, Артём не знал, и, наверное, это будет один из вопросов, которые он сегодня задаст Акинфееву.Артём отдал матери связку ключей и занял немного денег до вечера, потому что с собой на зарядку не взял ни копейки, и предупредил, чтобы его не теряли дома. Он лёгким бегом добрался до пиццерии в двух кварталах от их двора и купил две ароматные пиццы, одну с сыром, как любит Игорь, а другую с мясом, которую просто обожает Артём. Он также долго стоял около холодильника с газировками, но вскоре решил, что лучше они чаю заварят, чем будут травиться этой химией. С коробками он не решился бежать, а просто шёл по дворам, обходя и перешагивая лужи. Один раз пришлось ногой отбиваться от двух собак, которые желали то ли вкусить его пиццы, то ли прыгнуть на него своими грязными мокрыми лапищами и облизать лицо. Артём еле отделался от них, забежав в подъезд. Пока он поднимался по лестнице, переводя дыхание, ему всё ещё было немного не по себе. И ему точно не нравилось чувство волнения по отношению к своему лучшему другу, они же столько всякого знают друг про друга. Тут Дзюба задумался. Скорее это Игорь знает много всякого про него, а не наоборот, ведь тот был слишком застенчивым, чтобы говорить о некоторых вещах. Ну не беда, теперь очередь Артёма узнавать и помогать. Он сперва постучался, сам не зная, почему, и только потом открыл дверь ключиком, который ему вчера дала Ирина Владимировна.Артём столкнулся с Игорем прямо в прихожей. Наверное, он собирался открыть дверь сам, но Дзюба ворвался быстрее и, споткнувшись об порог, чуть не завалился на друга. — Здравствуйте, пиццу заказывали? — спросил Артём и всучил коробки Игорю.Акинфеев ничего не ответил, просто смотрел сначала на коробки, потом на гостя, потом снова на коробки. — Что такое? — полюбопытствовал Артём, уже стянувший с себя олимпийку и кроссовки. — Красавчики у нас сегодня идут в подарок к каждому заказу, прекратите так смотреть, молодой человек, я вам не эскорт.Игорь мгновенно смутился и насупился, а Дзюбе хотелось дать себе в лоб. Когда он нервничал, то начинал шутить очень много и очень тупо, бывало даже крайне глупо. Акинфеев, так же не проронив ни звука, развернулся и уехал в кухню с коробками на коленях и зашумел там чайником и водой, а Артём пытался вспомнить, как делать дыхательную гимнастику. Он всё же не мог понять причины, почему так волнуется рядом с другом. Наверное, они слишком долго не виделись на этот раз. На кухне пахло чистящими средствами и работало радио, из которого очень тихо надрывался Лепс с какой-то песней про цветы, которые он кому-то не подарил. — Слушай, Игорь, давай поговорим? — наконец решился Дзюба, присаживаясь на табурет напротив Игоря. — О чём? Я, вроде, всё тебе сказал. Из коляски я не встану, травма слишком серьёзная и… — он не договорил, его перебил Артём. — Твоя мама сказала, что это психосоматика.Он не ответил. Лицо Игоря не выражало особых эмоций, оно было белым и неподвижным, будто каменным. Он сейчас вообще особенно был похож на фарфоровую куклу, с этими его блёклыми глазами, бледным лицом и гладкими тёмными волосами, вьющимися в разные стороны из-за излишней длины. Руки тоже были бледными с нездорово синими выступающими венами, но свой объём сохранили, наверное, потому что ему каждый день приходилось перетаскивать своё тело куда-либо с коляски. Артём на несколько мгновений засмотрелся на эти руки с обкусанными ногтями на обоих мизинцах, и отмер лишь тогда, когда Игорь поправил этими самыми руками плед на коленях. — Это всё из-за той девушки, да? — спросил Артём и встретил непонимание в глазах друга. — Ирина Владимировна сказала, что ты был влюблён в кого-то. Она бросила тебя, да? Это из-за неё ты в депрессии?На плите закипел чайник, из носика повалил густой белый пар. Молчание обволокло всю квартиру. Казалось, даже запахи замерли, только Лепс продолжал кричать о своих чувствах из приёмника. Игорь и Артём сидели в метре друг от друга и буравили друг друга взглядом. Артём — альтруистический, добрый и с горечью сожаления, Игорь — затравленный и бесконечно печальный. Внутри всё стянулось в плотный узел, грудную клетку сдавило. Дзюба уловил на один лишь момент понимание в глазах Игоря, пока его взгляд снова не стал безразличным. Артёма это почему-то задело, что-то горячее и жгучее разлилось внутри него, но он предпочёл сейчас не думать об этом. — Хочешь, я поговорю с ней? — с надеждой предложил Артём и выключил газ. — Вряд ли это возможно, — Игорь почему-то усмехнулся, вытаскивая из нижней полки две кружки.Дзюба сидел, упёршись локтями в бёдра и смотрел за тем, как Игорь разливает чай по стаканам. Он одёрнул себя, когда чуть не предложил помочь с чайником, но вовремя вспомнил о словах Ирины Владимировны. — Игорёк, я хочу помочь тебе, — вздохнул Артём, наблюдая, как парнишка размешивает в его кружку три ложки сахара. Как Дзюба и любит. — Я только не знаю, как. Подскажи мне. — Ты мог бы просто побыть со мной немного.Артём как заворожённый глядел на Игоря, который смотрел в ответ и кусал сухие потрескавшиеся губы. Он схватился руками за кресло и притянул друга к себе, обнимая за шею, а он в ответ руками оплёл его грудную клетку. Артём ощущал, как Акинфеев дышит ему в шею и его тёплое лицо, которое упёрлось куда-то в ключицу. Внутри Дзюбы всё трепетало, когда он водил широкими ладонями по всё ещё крепкой спине парнишки, от свежего запаха мяты, исходящего от него.— Конечно, я побуду рядом, — пообещал Артём и отстранился, почему-то очень смущённый неожиданными объятиями. — Мы же друзья.Около его ноги возник кошак, который, обнюхав штанину и носок, прошёл мимо к миске с кошачьими сухарями. — Но, Игорь… Так же нельзя. Врач же сказал, что ты можешь ходить, тебя только надо как-то подтолкнуть. — Ты такой смешной, — вкинул Игорь, улыбаясь криво и ненатурально. — Это всё бред собачий, как ты не поймёшь? Не бывает так, что человек становится инвалидом из-за безответной любви.Акинфеев осёкся, проболтав лишнего, но Артём не заметил. Ему стало жутко от этого оскала. — Неправда, — возразил он, вставая с места. — Если душа больна, то тело не может быть здорово, как ни крути.Игорь беззлобно засмеялся, будто над телёнком, который впервые встал на ноги и тут же споткнулся, взбивая пыль на дороге. — Ты же уже большой мальчик, Тём, чтобы верить во все эти сказки про душу. Ты думаешь, я не пытался встать отсюда? Я три месяца овощем валялся то в постели, но в этой долбанной коляске, Тём! Чуда не произошло и не произойдёт, ты понимаешь? — Ты не прав, Игорёк. Я докажу тебе. Ты встанешь и вернёшься в футбол, а потом мы с тобой вместе будем играть за сборную. — Ага, удачи. Только давай это как-то без меня.Артём, совершенно сбитый с толку такими утверждениями друга, смотрел, как кот Тимон хрумкает едой. Похоже, Игорь не собирается помогать ему ставить его на ноги, и Дзюбе придётся действовать в одиночку. — Но как же футбол? — Артём в крайней степени ошеломления развёл руки, подходя к другу вплотную. — Он же был твоим смыслом жизни! И вообще… — Ну был да сплыл. Я жив, это же главное? И вообще, давай больше не будем поднимать эту тему, пусть всё останется так, как есть, — Игорь положил коробки с пиццей себе на колени и направился в зал. — Иначе нам придётся прекратить общаться.Артём взял две кружки в руки и пошёл за парнем, спотыкаясь об трущегося в ногах кошака. — Сейчас я перестану. Но, знаешь, я готов пожертвовать нашей дружбой ради того, чтобы ты встал на ноги и вернулся в футбол.Игорь проигнорировал эти его слова. Он положил коробки на диван перед телевизором, а потом, приподняв себя на руках, ловко ?перекинул? своё тело на диван тоже, чуть не потеряв при этом плед с коленей. — Давай лучше посмотрим кино, — предложил Акинфеев, постучав по подушке рядом с собой. — Иди сюда, Тём, хватит дуться. Я не нуждаюсь в помощи.?Нуждаешься, ещё как нуждаешься?, — пронеслось в голове Артёма, но озвучивать он не стал.Они смотрели фильм, который выбрал Артём, потому что Игорь выбирать отказался. И то, что они смотрели, Акинфеев был готов назвать самой дегенератской кинолентой, которую только мог себе представить. На его экране три пары то по-глупому шутили друг над другом, то женились все вместе, а потом занимались какой-то дикой ерундой в медовый месяц, в который (о, как невероятно оригинально) они тоже отправились все вместе. Артём, конечно, смеялся, не переставая. Он вообще русские фильмы любил, всей душой обожал ?Горько?, а без ?Иронии судьбы? Новый Год для него не был Новым Годом. Игорь всегда психовал, когда они снова садились смотреть эти фильмы или Артём тащил его на очередной ?шедевр?, спонсированный ?Фондом Кино?, но отказать тоже не мог. Поэтому сейчас он даже не трудился над тем, чтобы вникнуть в смысл, так как его там было не очень много, а когда на очередном ?смешном? моменте Артём поворачивался на друга, чтобы посмотреть его реакцию, Игорь старался изобразить улыбку. Это его не сильно напрягало, ведь в остальное время он мог беспрепятственно смотреть на него, ведь Дзюба не замечал практически ничего сейчас. — Ну как тебе? — спросил Артём где-то в середине фильмы. — Достойно ?Оскара?, — ответил Игорь, отхлёбывая уже едва тёплый чай. — Вот и я о том же, — удовлетворённо кивнул Артём, кажется, не заметив подвоха. — А ты чего пиццу не ешь? Остынет же! — Не хочу, спасибо. — В смысле ты не хочешь? Я ради этой пиццы от диких животных всю дорогу отбивался. И вообще, я знаю, что ты ничего не жрёшь толком, хоть вкусняшек поешь.Игорь хмыкнул и проигнорировал друга, уставившись в экран. Артём, кажется, отставать не планировал. Он вытащил из коробки кусок пиццы, сыр на которой до сих пор аппетитно тянулся чуть ли не полметра, и поднёс его ко рту Акинфеева, который с отрицательным мычанием мотал головой. — Ну давай, за маму, за меня, — канючил Артём, складывая губы трубочкой. — Давай-давай.Игорь закатил глаза и открыл рот, откусывая тёплую пиццу, и случайно задел губой пальцы Дзюбы. Он сделал вид, что ничего не заметил, а вот Артём завис на несколько секунд, проигрывая это в своей голове снова и снова. — Вкусно, — констатировал Игорь, вырывая друга из раздумий. — А то, ёпта, — кивнул Артём. — Ешь давай.Акинфеев доел только уже покусанный кусок, больше вместить в себя он не смог. Его тошнило то ли из-за жирности сыра, плавленного на пицце, то ли из-за не очень приятных сцен, демонстрирующихся на экране. Когда лысый залез языком в якобы использованный презерватив, Артём не смог сдержать эмоций и прижал ладонь к лицу, чтобы… Чтобы что, Игорь не хотел уточнять. Может, его тоже тошнило в этот момент. Он еле досмотрел эту ахинею до конца. — Может, ?Сверхов? досмотрим? — предложил Артём после титров. — Где мы там остановились? — Там, где Дин стал демоном из-за метки Каина, и его Кроули воскресил.Они никак не могли вспомнить, какая это серия по счёту, так что Артём долго нажимал на пульт, проматывая серии. За окном начало темнеть, над городом снова поплыли тёмные тучи. Игорь рядом с ним начал зевать и, скинув почти пустые коробки на пол, подполз к нему и устроил голову на плече. Артём на автомате перекинул свою руку за шею парня и прижал к себе, ощущая родное тепло. Они сидели так всегда, когда смотрели что-то вместе, но сейчас этот жест для Дзюбы был особенно приятным. Он с удовольствием подёргал его за волосы и зарылся в них лицом. Наверное, Артём и правда сильно соскучился за три месяца их разлуки. Тимон также прискакал к ним и долго пытался запрыгнуть на диван, то и дело не допрыгивая и падая назад под собственным весом. Дзюба смеялся, а Игорь, немного похихикав, пожалел его и поднял за шкирку к ним.Парни смотрели серию за серией, а Артём всё равно постоянно болтал, комментируя и спойлеря Игорю то, о чём он ещё не успел догадаться. Какое-то время Акинфеев ругался и пихал друга в бок, но вскоре Артём заметил, что его дыхание под его ухом изменилось. Оно стало глубже, спокойнее, медленнее. Он аккуратно заглянул в его лицо и понял — спит. Ирина Владимировна и мама говорили, что Игорёк плохо спит, так что теперь в его груди возникло ещё больше тепла — друг уснул рядом с ним. Артём подумал, что ему, наверное, не помешало бы лечь в нормальную постель, так что он, вытащив из-под его головы затёкшую руку, поднял тело Игоря на руки и понёс в его комнату. В почти кромешной темноте Артём уложил на расправленный диван друга, который в полудрёме пытался говорить что-то, но Тёма не разобрал, просто накрыл его одеялом и сел рядом.Игорь, кажется, давно провалился в сон, пока Артём сидел и смотрел на него. В темноте почти ничего не было видно, ведь единственный источник света — фонарный столб под окном, только тени на лице. Артём, поддавшись непонятному порыву, провёл тыльной стороной ладони по гладкой щеке Игоря, пальцами погладил подбородок и пухлую нижнюю губу. Он встал и вышел из комнаты, когда понял, что его сердце бьётся в каком-то бешеном ритме, а адреналин бушует в крови. Быстро убравшись в зале, где они провели весь вечер, чтобы Ирине Владимировне по возвращению со смены не пришлось ещё и уборку затевать, Артём вернулся к себе домой.Ему хотелось как можно быстрее принять душ и лечь в кровать самому, но не чтобы поспать, а чтобы подумать обо всём. К счастью, никто его задерживать не пытался, он быстро ополоснулся и собирался попить воды. На кухне он встретил маму, она переписывалась с кем-то в телефоне и улыбалась, но когда вошёл Артём, она заблокировала гаджет и спросила сына о сегодняшнем дне. Артём больше не злился на неё вообще, да и делать он этого права не имел, она не достойна такого отношения. Они говорили и об Игоре, хотя парень не собирался сегодня ни с кем это обсуждать. — Ну попробуй расшевелить его как-то. Я читала, что чтобы встать на ноги, человеку нужно делать что-то, что он делал до несчастного случая, — неуверенно посоветовала Светлана Александровна, видя, что её сыну очень нужен совет. — Возьми его на прогулку, навестите друзей. К Сан Санычу сходите, привет передайте. Только не оставляй его надолго одного. А вообще, я завтра зайду к школьному психологу, книжку какую-нибудь спрошу для тебя. Может, что-то посоветует.Артём пожал плечами, понимая, что вряд ли это принесёт пользу. Он всё равно поблагодарил мать поцелуем в щёку и пошёл к себе.