Часть 3/Глава 4 (1/1)
Холодный ветер пробирает до костей. Кутаюсь в пальто; шарф поплотнее к горлу, руки поглубже в карманы.- А давай в снежки играть! – вдруг предлагает Билл, натянув шапку.Я смотрю на него как на душевнобольного.- Что? – обиженно разводит руками парень, вприпрыжку спустившись по ступеням. Его силуэт сливается с темнотой, только карие глаза блестят, выделяются.- Сейчас ночь, - загибаю я пальцы, - здесь ужасно холодно, все спят. - Билл открывает рот для ответа, но я не даю ему сказать. Поднимаю руку вверх и заканчиваю мысль: - А те, кто не спят, наверняка сидят сейчас в кустах с надеждой поймать тебя здесь: папарацци, чтобы доказать всем, что ты не в Америке, а фанаты, чтобы разобрать на Рождественские сувениры…Я замолкаю. Билл стоит по колено в снегу, убрав руки в карманы. Смотрит на меня и начинает смеяться: громко, запрокинув голову, чудом удерживаясь на ногах. Мои губы сами по себе растягиваются в улыбке. Не думая больше ни минуты, я сгребаю с перил снег и кидаю им в Билла. Парень ловко уворачивается и, не растерявшись, делает из снега большой ком. Кидает в меня, попадая точно в плечо. Я взвизгиваю, морщась - щеку колит тающий снег. Билл кидает второй снежок.- Ну, держись! – негромко, но с угрозой говорю я, убегая с порога. Доски подо мной скрипят, над головой пролетают снежки, в ушах гремит смех – мой, Билла – холода я уже не чувствую.
Добежав до дерева, я прячусь за его мощным стволом. Лихорадочно набираю ?припасов?, складывая их в кучу. Мокрый снег прилипает к рукавам пальто, проникает под свитер, неприятно колет руки, но я не останавливаюсь. Кажется, весь мир исчез. И когда Билл настигает меня и начинает закидывать снежками, я не могу сдержать визга. Кидаюсь в ответ. Мы смеемся. Волосы мокрые, прилипли к шее. Черный пуховик и джинсы Билла – все в снегу; он даже на его ресницах и волосах.
Заметив, что я уцелела в ?бою? и почти не похожа на снежного человека, Билл с разбегу наваливается на меня, кидая в снег.
Мы проваливаемся, заливаясь смехом. Теперь оба мокрые насквозь. Снег везде: на одежде, под одеждой, на лице, в волосах, в глазах и даже во рту. Но мне жарко. И Биллу, похоже, тоже. Одной рукой он расстегивает верхние пуговицы пуховика, другой держит меня за воротник. Вырваться я даже не пытаюсь, просто смеюсь, цепляясь за плечи Билла. Он тяжело дышит, давясь смехом.Открыв глаза, я вижу, что он нависает надо мной, широко улыбаясь. Глаза блестят, губы приоткрыты. Мое дыхание тоже сбивается, отпускаю его и проваливаюсь до самой земли, подмяв под себя метр, если не более, снега. Билл наклоняется, наши носы соприкасаются, он выдыхает мне в губы, обняв за талию: - Я победил.Киваю. - Ты мой приз, - говорит уже тише и целует в губы.
Целую в ответ, дотрагиваясь онемевшими пальцами до его мокрых волос. Углубляю поцелуй, язык Билла скользит по моим губам, прикасаетсяк языку. Дышу медленно, наслаждаясь каждым мгновением. Пару минут мы лежим и целуемся, закрыв глаза. Билл, ты уверен, что победил? Кажется, выиграла я… - Ты замерзла, - шепчет на ухо. Поднимается и протягивает мне руку.Над нами звезды, мы мокрые и уставшие. Счастливые и довольные. Билл берет меня за руку и ведет обратно в дом.
..Когда мы снимаем верхнюю одежду, на ковре образуется огромная лужа. Билл закатывает глаза, представляя, как завтра будет возмущаться мама. Или Том. Скорее всего, Том.- Что вы делали? Совсем что ли? – передразнивает Билл шепотом. – А если бы вас увидели? А если ты заболеешь, Билл? - А если ты правда заболеешь? – осторожно интересуюсь я.Билл отмахивается, как от назойливой мошки и идет на кухню. Ставит чайник. Наши свитера, к счастью, почти не пострадали, поэтому можно не тратить время на переодевание. Билл ставит передо мной чашку чая. Я протягиваю ему вчерашнее печенье.
Мы сидим в темноте, совсем рядом. Плечом Билл касается моего плеча. Пьем чай, синхронно дышим. Щеки все еще колет, наверняка они румяные, пальцы ледяные, дыхание сбивчивое. Но я счастлива. Чертовски. До невозможности. - Ты вернешься к нему? – в полголоса спрашивает Билл, делая шумный глоток чая.
Вздрагиваю. Вот так, за секунду, из мира без проблем и трудных решений, я возвращаюсь в реальность. Поджав губы, качаю головой, махая до сих пор сырыми волосами.- Не смогу. - А хочешь? – с какой-то надеждой. - Нет.Билл, не скрывая довольной улыбки, придвигает свой стул ближе к моему (деревянные ножки неприятно скрипят) и касается локтя, разворачивая меня к себе. Смотрит, изучает – вспоминает? запоминает?- Что?.. – онемевшими губами спрашиваю я. - Стань ближе ко мне*, - напевает Билл и замолкает, смущаясь. Его впалые скулы чуть розовеют.
Несколько минут Билл молчит, отвернувшись. Смотрит куда-то в сторону, шумно пьет свой чай. Я тоже не спешу что-либо говорить. Когда-то на этой кухне мы играли в салки, дурачились, готовили торт Симоне на день рождение, а теперь не знаем что сказать. Хотя, может, и не стоит говорить что-либо?Воздух становится тягучим, мягким. Пахнет лаком для дерева и ароматными приправами, но воспоминания о пирогах с яблоками, мармеладе и ароматного кофе с тремя ложками сахара – сильнее.
Во всем этом есть какое-то очарование: сидеть в темноте, слушать только родное дыхание, пить согревающий чай из смешной кружки ичувствовать себя на своем месте. Я должна быть здесь, только здесь. Ощущать Билла рядом, прикасаться к бледной коже, вдыхать запах его кожи, чувствовать губы на своих губах,.. но всего этого слишком много, невообразимо. - Давно ты с ним вообще?Я давлюсь чаем. Начинаю кашлять. Все это время он думал о Льюисе, он продолжает о нем думать, а я – нет. Совершенно не чувствуя уколов совести я забыла обо всем, что дальше этого дома, этой кухни.
Билл ждет ответа. Не отводит глаз.
Пожимаю плечами. - Не считала. - А поженились когда? – очередной до неприличия громкий глоток согревающего напитка. - Пару месяцев назад, - обжог взглядом, я поежилась, - ну, может месяца четыре назад. - Четыре… - хмурится, подсчитывая. Улыбаюсь серьезности на его лице. – В твой день рождения? – ставит пустую чашку на стол. Брови Билла выгибаются дугой. - Да, он сделал мне предложения и в этот же день, в мой двадцать один год, мы поженились. - Быстро.Снова улыбаюсь. Немного снисходительно. Чуть склонив голову, умиляясь его ревности. - Билл, - осторожно накрываю его ладонь своей, - мне нужно было переехать. Выйти за него замуж – единственный способ.- Но… зачем? – одергивает руку, проводит ей по еще мокрым волосам.
Было бы все так просто, Билл… даже сейчас я не могу рассказать всего, всех моих эмоций и чувств. Ты просто не поймешь. Тебе незачем понимать. - Там была работа для меня. Выгодная. - Выгодная? – поперхнулся смехом. В каждом слове – ядовитая обида, непонимание. Громко цокнул языком. – Ассистентка владельца звукозаписывающей студии? Да еще и его жена? Ты об этом мечтала? - Нет… - Тогда какого черта?! - Не кричи, Билл! – сердце бьется как сумасшедшее, чудом не прожигая одежду. – Он хороший человек, он хотел помочь мне и то, что у меня не получилось, вовсе не его вина. - А ты не думаешь, что он обманул тебя? – скрестив руки на груди, Билл смотрит исподлобья. Пальцы колит от кипятка в кружке, но я упорно сжимаю ее края, напряженно вглядываясь в родное лицо. Смотрит с вызовом. Наконец он поясняет таким тоном, словно это очевидно: – Чтобы заманить, привязать к себе. - Ты слишком долго живешь в мире шоу-бизнеса. - И поэтому хорошо разбираюсь в этом! – настырно гнет свою линию. – Работа – единственный способ для него вытащить тебя из Германии, способ заставить тебя перестать меня ждать!
Рука сама дернулась. Через мгновение Билл прижимал ладонь к щеке. Я опешила. Сама от себя не ожидала. Это не я. Не я… - Пойду собирать вещи.- Мишель…Не слушаю. Не могу слушать. Стыдно, неприятно. Правда режет, ничего не стесняясь, рубит сердце на куски. Щеки горят, я чувствую, как слезы сдавливают горло.
..Небо, окрашенное в неуверенный розоватый рассвет, помогает разглядеть коридор и комнаты, не врезаться во что-нибудь. Пелена застилает глаза, шумно дышу. Билл хватает меня за руки, громко, чудом не переходя на крик, не боясь, что нас услышат, объясняет что-то, сбивчиво извиняется. Не понимаю. Это ведь я должна извиняться, это ведь я его ударила, за правду ударила.
Спотыкаюсь о чехол для гитары, чудом удерживаюсь на ногах, схватившись за стену. Лодыжку пронзила боль, слезы, которые удавалось так долго сдерживать, все-таки хлынули из глаз.- Мишель, - испугано позвал Билл, опустившись рядом. Мотаю головой, волосы прилипают к щекам. - Я забыла,… нужно вернуться… прости. Все хорошо.Пока Билл растерянно слушал мое бормотание, я смогла подняться. Воспользовалась его замешательством и прошмыгнула в гостиную, пока он поднимался с коленей. Закрыла дверь.- Мишель, пожалуйста.Испуганно стонет. Легкий удар кулаком в деревянную поверхность.- Я не хотел.Кашляю. - Все в порядке. Правда, в полном порядке. Мне просто нужно в офис.На часах – пять двадцать. Хватаю так и не распакованную сумку, запрокидываю на плечо. В висках шумит. Я не знаю, зачем это делаю, не знаю, почему бегу. Но я точно знаю, что сделаю, когда окажусь в Америке. Я расставлю точки. Одну – точно. Жирную, огромную точку. Ей не превратиться в запятую, она не точка-Билл.
Открыв дверь, я вижу, как Каулитц-младший сидит на полу оперившись о стену затылком. Заметив меня, резко вскакивает. Схватил за плечи, прижал к стене. - Не уходи. - Я должна. - Кому? Что? – дыхание сбивается, пальцы давят на кожу, чувствую, как появляются красные следы. - Никому и ничего. Просто должна.- Миш…ель.
Осторожно убираю его руки. Целую в горячий лоб. Дрожу всем телом, с трудом передвигаю ватные ноги. Так хочется обернуться, крепко обнять. Но пока не стоит Та точка, пока Билл думает не о возможных нас, не обо мне, а о Льюисе и о том, что я его жена – я не могу.
Сердце все еще неприятно ноет от правдивых слов Билла, пытаюсь не обращать внимания. Пока надеваю пальто и завязываю шарф, Билл стоит рядом, подперев плечом стену. Глаза большие, покрасневшие. Усталый и испуганный.- Поспи немного. Тебе нужно отдохнуть.Билл молча кивает. Закрываю за собой дверь.
* Строчки из песни ?Zoom into Me? (Стань ближе ко мне)