1 часть (1/1)

?Just let me fuck you, baby!?(Только позволь мне трахнуть тебя, детка!)Maruv & Boosin, ?Drunk Groove?***—?Гааабриииэээль… Гааабриииэээль… —?звал звучащий сладкой томностью, насмешливый голос глубокого, сочного тембра, и у слышащего его великого Ван Хельсинга бежали по коже мурашки. —?О, Габриэль… —?последнее обращение прозвучало подёрнутым печалью упрёком.Охотник находился в странном месте. Он не понимал, где он и что это такое. Всё вокруг было погружено в казавшуюся живой темноту, полную шёпота, шорохов и шуршаний?— то страшащих и жутких, то напоминающих баюкающий шелест листьев, нежно колеблемых ветром.Борца с монстрами объял вызывающий тошноту, подкатывающийся комом в горле, мерзко сладкий, густой и тяжёлый настолько, что казался осязаемым, мутящий запах мертвечины, разлагающихся на солнце тел. Его чуть не вывернуло наизнанку, но в этот миг, перебивая удушающую вонь падали, заструился хмельной аромат цветущего буйным цветом жасмина.Темнота не рассеялась, а словно отхлынула, обнажая, и мужчина увидел перед собой непередаваемо роскошный красный бархат, вес которого зрительно ощущался и подобного которому никогда прежде не видел?— буквально слепящий зрение своим насыщенным цветом?— чьи массивные складки закрывали вход неизвестно куда. Появившиеся из ниоткуда прекрасные мраморные статуи обнажённых богинь с идеальными пропорциями тел, улыбнулись ему, обернулись спиной и красивыми руками раздвинули тяжёлую бархатную завесу.Ван Хельсинг не сделал шаг, не двинулся с места, но почувствовал, что переместился в пространстве (или это пространство переместилось по отношению к нему) и оказался в чём-то, чему не мог подобрать названия. Сознание прославленного рыцаря Святого Ордена было в том состоянии, в котором оно пребывает во сне: без чёткости и ясности восприятия, но с полным пониманием происходящего. Окружающее его своими элементами: грандиозными колоннами, карнизами, мозаичными плитами пола, сооружением в центре, похожим на алтарь?— чьи формы и цвет непрестанно менялись, создавая невообразимые сочетания, — напоминало интерьер храма, но было меньше по размеру и в то же время не имело пределов. Не успел взгляд охотника быть захваченным виденным, как ослепившая его вспышка тёмного света (именно так, несмотря на парадоксальность описания только и можно было охарактеризовать это явление человеческим языком) изменила картину?— и перед ним на возвышении алтаря возникла величественная фигура блистательного создания, в котором он тотчас узнал свою трансильванскую жертву, графа Владислава Дракулу, хоть выглядел он иначе.Его обладавшее особенной, колдовской и пьянящей, красотой поразительно яркое лицо стало ещё более гипнотическим, едва ли не повергая в транс.Облекающее же румынского аристократа одеяние было трудно описать. Это было что-то напоминающее одновременно пышную королевскую мантию и ангельский хитон, подчёркивающее изящными складками драпировки совершенное тело архидемона. Верхняя часть фиолетово-чёрного цвета была наброшена на нижнюю, сверкавшую неземной белизной. Эти роскошнейшие одежды, ткани которых невозможно было определить, затканные причудливыми изменяющимися узорами и отделанные драгоценностями, открывали до половины его великолепную грудь, чью лепную красоту делал ещё более выразительной лежащий на ней, приподнимаемый и опускаемый дыханием подвес цепи, охватывающей шею адского принца, с символом Утренней Звезды.Изумительные, густые и длинные, тёмные волосы, не были собраны в искусной причёске, как он носил на Земле,?— распущенные, они покрывали его плечи, скользя по груди, лаская её своими прикосновениями. Эта блестящая завеса, струящаяся нежнейшими переливами, была истинным богатством и украшала своего обладателя лучше всех драгоценностей.Чело знатного демона венчала сверкающая диадема, сделанная словно из звёзд (этот венец будто составлял с ним единое целое и не мог соскользнуть с головы, какие бы движения он ни совершал), но блеск его очей затмевал её сияние.Дракула всегда был неотразим, но в таком виде представал просто ослепительно прекрасным, тёмным ангелом и адским князем.—?Габриэль. Мой Габриэль,?— улыбаясь и блестя перлами зубов, обратился он к охотнику,?— ты думал, что от меня, сына Сатаны, так просто избавиться? Достаточно перегрызть мне глотку, превратившись в оборотня-вервольфа,?— какая позорная, недостойная архангела метаморфоза! —?откинув голову, расхохотался демон, и смех его прозвучал мелодичной музыкой,?— и ты больше никогда не увидишь меня? Будешь свободен от того, кого ты предал и дважды убил, забыв свои клятвы в вечной любви ко мне? Нет, мой милый. Из-за того, что ты сделал, ты теперь здесь. В Аду. Да, именно так. У принца Ада, сына Люцифера, большие возможности и он может делать то, что недоступно другим. Но не тревожься, мой сладкий, твои хозяева хотели бы иметь возможность отправить тебя сюда в награду за твои подвиги на благо неблагодарных человечков, и ты был не против такого развития событий, желая отдохнуть хотя бы здесь. Твоё желание исполнилось в гораздо лучшей форме: ты испытаешь здесь не отдых, но наслаждение, которое ты не мог получить в других местах… Здесь ты сможешь дать себе волю, последовать своим желаниям и делать то, что хочешь, отдаться самому себе, и ничто тебе в этом не помешает.Ван Хельсинг, как заворожённый, смотрел только на Дракулу, который всё сильнее волновал его, не отрывал от него взора ни на миг, но, хотя его взгляд был прикован к сиятельному демону, он при этом также ?видел? окружающее их. Потоки крови, одновременно стекающие и поднимающиеся вверх по тому, что казалось стенами, хоть не было ими, вдруг свивали струи в алые розы, которые в свою очередь становились жидкостью того же цвета, продолжавшей течение вопреки физическим законам, а затем вспыхивали яростным пламенем, чьи лижущие друг друга языки образовывали человеческие и нечеловеческие лица, попеременно выражающие различные эмоции и чувства?— радость, торжество, счастье, гнев, отчаяние, боль?— и беззвучно переговаривающиеся между собой. По полу тут и там извивались змеи, мало походившие на земных, сплетаясь со стелющимися по нему лентами чёрного дыма. А сверху клубился прорезаемый метеорами мрак.И всюду, везде царил красный бархат густого, пронзительного цвета, почти слепящего своей яркостью. Падал балдахином над помпезным ложем, которое вдруг возникло на месте алтаря, сочетающим неслыханные элементы декора, постоянно меняющие форму и вид, инкрустированные драгоценными камнями невозможных оттенков. Служил обивкой странной мебели, покрывал её, свисал портьерами, устилал поверхности.—?Я вижу, ты удивлён, видя меня,?— продолжал Дракула, спускаясь по ступеням возвышения, на котором теперь находилось ложе, плавной поступью, с изысканной грацией, всегда отличавшей его движения, и скользящие по полу змеи льнули и ласкались к его ногам, как домашние животные,?— и это в свою очередь удивляет меня: люди?— глупцы, но неужели ты, Левая рука Бога, архангел, небесный принц, пусть и лишённый крыльев, мог предположить, что я буду гореть в геенне огненной, как какой-то ничтожный грешник?! О, нет! Нет и нет, Габриэль! Я?— сын Самаэля, и Отец наделил меня властью в Аду, я могущественнейший князь, сменивший земной престол на престол Преисподней, и владею здесь необозримыми пространствами! —?На расстоянии нескольких шагов от охотника архидемон остановился, вперив в него горящий взгляд. Вигилант Ватикана буквально ощутил, как его жжёт его огонь. —?Я не держу на тебя зла, Габриэль,?— сказал Дракула. —?Я понял, что ты не мог поступить иначе. Я не собираюсь мстить тебе. Мы с тобой не только части грандиозной игры — мы с тобой половины целого. И я хочу лишь одного: чтобы ты вернулся в мои объятия. —?Адский принц развёл свои точёные руки, чьи длинные, изящные пальцы были унизаны перстнями, акцентирующими их красоту:?— Мой ангел! Приди в мои объятия!