Вариант 2: Побег из клетки (1/1)

(от лица Ирены Гойе) Сначала представлюсь. Меня зовут Ирена Гойе. Мой брат Поль трагически погиб несколько недель назад. Своих родителей я помню мало, потому, что они погибли тогда, когда мне было 5 лет. Они были дрессировщиками. По словам моего брата, их съели львы. Сейчас я это воспринимаю спокойно, но не верю в это, и догадываюсь, какая их постигла судьба. Откуда я это знаю? А какое-то время назад такая же судьба постигла и меня. Но сейчас у меня есть семья, и двое девочек: старшая – падчерица, младшая – моя плоть и кровь, и я счастлива. Да, пришлось заплатить цену, по большей части моему брату, но и мне тоже. Вернуть бы время назад, я бы ему уступила, и он был бы жив, и у нас родился бы наследник, наша с ним плоть, и кровь, полноценный представитель древней сильной расы. Но тогда я не смогла смириться со своей судьбой... Нью-Готэм Аэропорт Нью-Готэма, города на восточном побережье США, штата Нью-Джерси. Мне было 21 год, когда после 16 лет отсутствия я вернулась в родной город к своему старшему брату Полу. Я его сразу узнала, потому, что по внешности он был моей мужской копией. Он встретил меня тепло, показал мне город. А его служанка, Фемале, оказалась очень доброй женщиной. Именно она, когда в моей жизни наступил кризис, дала мне ценный совет: – Живи, как жил он, прячься, прячься, живи в цепях, никогда никого не люби, но не говори никому ничего, о чём ты думаешь! Этим её советом я воспользовалась позже. А чуть раньше, когда мой брат был ещё жив, он мне сказал: – Каждый раз, когда это с тобой происходит, ты говоришь себе, что это любовь, но это не любовь, это смерть, это ловушка! К моему сожалению, слова моего любимого братика Поля оказались правдой. И вот ещё: – Помнишь, когда ты была ещё совсем маленькой, звери в нашем цирке называли тебя по имени? А когда все вокруг спали, тебе было не уснуть... И это я испытала. После той ночи на острове я не хотела спать, и стала леопардом. Но чтобы снова стать человеком, мне пришлось убить. Как брат был прав, говоря мне: – И тебе не спастись от этого кошмара без меня, как и мне не спастись без тебя! Как я сейчас понимаю моего драгоценного и любимого! Как Поль был прав! Но я сделала свой выбор: я поставила нашу любовь с Оливером выше своей части в судьбе нации, сохранив любимому жизнь, а потому оказалась в клетке... на время. Как Поль и предвидел, я лизала Оливеру руки, а он со своих рук меня кормил. И это была любовь, чистая любовь. Но потом Оливер уехал... с ней, и я снова убила, чтобы стать свободной. Это была моя третья жертва. А покинув клетку, я встретила её, сестру моей расы. И вот как это было... Она Покинув клетку, я скрылась в темноте парка до того, как на месте трагедии оказалась полиция. Я шла куда глаза глядят, выбирая себе темноту и не освещённые места, и ждала свежих трупов, потому, что не хотела никого сама лишать жизни. Вскоре, в парке между небоскрёбами, я встретила сестру: такую же, как и я, свободную и дикую, но в кошачьей шапочке, сапожках, и перчатках. Прямо, как человек. После того, как мы по-кошачьи познакомились, она сказала: – У меня важная встреча. Если чуть потерпишь, и не проследишь, то вскоре будешь сыта! Пометив сестру уголком губ, я легла на мягкую травку в тёмном месте: не совсем близко (чтобы ничего на голову не упало), но и недалеко (чтобы мою еду никто не спёр). Кошка же (в смысле женщина) мигом оказалась на крыше небоскрёба, где у неё было назначено свидание. Вскоре я увидела её, дерущуюся с каким-то циркачом. Внимательно наблюдая за борьбой противников в оба глаза, я училась различным приёмам борьбы, в тоже время, болея за кису. Борьба, казалась, была на равных, и у обоих противников силы были на исходе. Исход битвы решил острый предмет, вылезший из спины кисы. Обмякнув в руках циркача, она пошатнулась, и сгинула в пропасть с небоскрёба (в смысле: с крыши на асфальт). Циркачу казалось, что он победил. Но это не было честно, и это меня возмутило. Выйдя из тени, я вышла ему навстречу. "Ну что же, – подумала я, – что человек посеет, то он и пожнёт!" Празднуя победу, циркач направлялся к распростертому на асфальте телу. Тихо подойдя сзади, я его позвала: – Эй! – Вы меня? – спросил он, обернувшись. Вскоре я оставила от циркача, только изуродованную с застывшим в глазах ужасом голову, кисти рук, ног, и пустые кости. Наказав циркача, Я подошла к девушке. Та ещё была жива. – У меня есть друг, и от него дочь, – сказала девушка, её же лицо исказила страдальческая гримаса, но взяв себя в руки, девушка вымолвила последнее слово, – Лена, – и ушла. Как только душа покинула тело девушки, оно задымилось, и истлело, оставив после себя чёрный запёкшийся след, и милый костюмчик. Да, так и уходят существа нашей расы: не могил и мумий, а дым и прах. В миг костюм моей сестры был на мне. – Селина, – сразу прозвучало в "шлеме", – наконец-то! – Нет! – ответила я, – Ирена Гойе! В замке Уэйнов Следуя указаниям "шапочки" я добралась до замка, стоящего в респектабельном районе города, где царила тишина и спокойствие. – Папа, я скучаю по маме! – услышала я из окна замка, и поставила себе задачу: познакомиться с Леной, дочерью погибшей девушки и её друга. Но пробираясь к окну, я забыла, что Бэтмен отслеживал моё передвижение. Диалог же из окна продолжался: – Леночка, твоя мама стала ангелом, и пошла на небеса, чтобы вместе с родными приготовить для нас новый замок, а может и город! – Где меня ни Пингвин, ни Джокер не достанет? – Да! – И потом она придёт за нами? – Когда-нибудь! Но до того ты должна вырасти, закончить колледж, и выйти замуж! – А зачем замуж? – Чтобы на тебе не окончился род Кайлов или Уэйнов! – Папочка, род героев на мне не окончится, я тебе обещаю! Дождавшись, пока её папа покинет спальню, я проникла внутрь. Пробираясь мимо зеркала, я увидала в нём девушку грациозную, стройную, с короткой стрижкой и светящимися в темноте золотистыми глазами*. Подкравшись к сонной девочке, я аккуратно обтёрлась уголком своих губ о её губки, и потёрлась носиком о её носик. – Мама! – сказала во сне девочка. – Это ты? – Её ангел! – ответила я. – Я видела твою маму перед смертью! – Расскажи мне, как она умерла! – сказала девочка, открыв глаза. – А ты разрешишь прилечь рядом? – Конечно, киса! – Тогда слушай! Итак, я сбежала с клетки... Рассказывая девочке историю, я не заметила, как сама уснула. Но наверно у многих дома живут кошки, и вы знаете, как чутко они спят. Меня разбудил мой же рык, не произвольно вырвавшийся из моего чрева. – Очень приятно! – услышала я. – Брюс Уэйн, родной отец Лены Кайл! Я сразу проснулась. Передо мною был мужчина, и мне было неудобно за мой дикий и свободный вид. – Извините меня! – сказала я. – Я сейчас же уйду. – Не уходите. Моей дочери нужна хорошая няня! "Это что, контракт? – подумала я, – крыша над головой, мягкая постель, и любовь... нет, только не последнее... мне не помешает! Что скажет ребёнок?" Тут проснулась и Лена: – Няня, останьтесь с нами! – сказала Лена, потёршись о мой носик. – Хорошо, – ответила я, – я отведу тебя в школу, Лена! – После того, как оденетесь прилично! – сказал мне Брюс. Но ещё не начавшееся приготовление нарушило замечание Лены: – Папа, Ирена, с вас будут никудышные родители! Сегодня суббота. А по субботам мы всей семьёй устраивали пикник! Или скажешь, мой папочка, что этого не было? – Было! – смирился папа. – Ладно. Мойтесь обе, и одевайтесь! "Мойтесь?" Лучше бы он этого не говорил. Пока я жила в клетке, мыться кошачьим способом было для меня вполне естественно, а потому я сначала помыла Лену... Но Лена не заметила, как тоже включилась в работу. Когда же после утреннего моциона наши глаза встретились, я заметила, что глаза Лены были такими же кошачьими, и золотистого цвета, как у меня. Когда мы, чистые, и вылизанные до лоска кошечки, были за столом, папа сказал: – Лена, как на счёт братика? – А можно сестрёнку? – спросила у папы Лена. – Желание дочери для меня закон! – сказал мне её папа. Я всё поняла, и больше не хотела терять шанс на будущее, а потому, покраснев сказала: – Никогда нельзя быть уверенным в том, кто будет! – Я буду молиться за вас, Ирена! – сказала Лена. – Хорошо, деточка, тогда зови меня мамой! – Ура! Боже, пошли папе Брюсу и маме Ирене дочку, а мне сестрёнку! Работа Была суббота. Когда я кормила грудью свою дочурку, родившуюся от Брюса, а её любимый папочка валялся пьяный в хлам на своей кровати, зазвонил телефон. – Дом Уэйнов! – Ирен, это ты? Это камисар Гордон. Где Брюс? – Он – в хлам, а я кормлю! – Ирен, пожалуйста, отдай котяшку няне, и помоги! – У няни у самой выводок! Ладно. Знаете, где меня ждать. Вскоре я была в зоопарке Готэма. Оставив Милу (так я назвала девочку) у няни (кормящей самки), я покинула клетку, заскачив предварительно к самцу. Да, я так работала. На моей шее был зарегистрированный в полиции браслет со знаком Бэт-кат*. Меня встречал шериф. Поставив передние лапы на его плечи, я обтерлась уголком губ о его лицо. – Хватит, киса, сначала работа! * По рассказу Поля (из фильма) Ирена и Поль являлись единственными наследниками древней расы. "Золотистые же глаза" я позаимствовал из "Сумерек". Другими словами, "золотистые глаза" – знак принадлежности к созданиям из другого мира, или "МЕТА", или... как сами захотите.* бэт-кат – дословно: мышка-кошка, а вообще: кошка, пренадлежащая мышке.