Глава 43. История Ло (1/2)

POV: Трафальгар ЛоПосле ухода Марко за столиком повисло напряжение. Гнетущая тишина, давящая на голову и даже, то, что в помещение играла спокойная музыка, и стоял гул посетителей, не имело значение. Посторонний шум не рассеивал того безмолвия. Смокер поедал принесенную еду и игнорировал мое присутствие, из-за чего я был немного взбешен, но не показывал виду. Все же выдержка у меня хорошая. Оглядевшись по сторонам, я не нашел для себя ничего интересного: простые посетили, замученные официанты, умелые повара. За окном также шумела жизнь, впрочем, ничего интересного.Кто-то куда-то спешил, кто-то стоял на остановке и ждал транспорта, а кто-то просто прогуливался. Погода была чудной, что не могло не радовать меня. Но атмосфера вокруг казалась мне скучной и ничем не примечательной.

Я вздохнул и перевел взгляд на своего напарника. Молчать уже не было сил, хотелось что-то сказать.Я приоткрыл рот и хотел уже что-то сказать, но вдруг осекся.На меня пристально смотрели взглядом хищника, гипнотизируя, завораживая, вгоняя в ужас. Я с трудом поборол желание поежиться на удобном стуле и лишь хмыкнул, забыв о том, что вообще хотел что-то сказать. Напрягала меня эта атмосфера, хотелось уйти, что я впрочем, и решил сделать.

- Мне пора, - наконец, произнес я и встал из-за стола.

- Постой, - остановил он меня, когда я хотел уже развернуться и направиться к выходу из кафе. - Скажи название отеля.- Отеля? - удивился я.- Да. Отель, в котором ты остановился, - пояснил Смокер и уставился на меня.- А, ты об этом. Отель называется "Сирашима". Он не очень известный, но думаю, по этой карточке ты сможешь его найти, - я протянул ему буклет. - Если что, спрашивай дорогу. До встречи.Выйдя на улицу, я остановился и поднял голову вверх. Сегодня невыносимо парило солнце, а значит, вечером уже может начаться дождь. Вон, уже с севера грозовые тучи плывут. Я хмыкнул. Как будто всё плохое сгущается вокруг этого города. Весь негатив, живущий вокруг, теснит этих людей, проживающих здесь. Прошлое, от которого хочешь убежать, скрыться, забыть, возвращается, но в этот раз уже новой, более сильной, волной."Скоро тут будут опасные преступник. Они буду притворяться простыми людьми, держа за пазухой пистолет или нож, а те и не будут догадываться. А когда придет время брать Эйса и его "девушку", то жителям откроется занавес. Они навсегда запомнят этот фестиваль. Они запомнят этот кошмар ", невесело усмехнулся я своим мыслям и двинулся в сторону отеля.

Почему-то я очень устал и хочу просто побыть один. Хочу продумать все, прокрутить в голове все ту же пленку.Еще и принять душ нужно и костюм найти. Столько дел, а про Луффи я подумать и потом могу. Я и так сделал все, что смог, дальше нужно только связаться с Зоро и намекнуть ему о том, что случится.

Я шел по городскому парку и не замечал ничего вокруг.Все будто исчезло. Солнце всё так же продолжало припекать, как назло даже легкого ветерка не было. Не думаю, что он помог бы, но все же его как-то не хватает. Я слегка запарился в своей одежде. Остановившись в тени, я стянул с себя кожаную, легкую куртку и перед моимвзором предстали крупные, разных форм и значений тату. Я немного завис, а потом хмыкнул и прикрыл глаза. Как-то неожиданно нахлынули воспоминания.

Я тогда был еще очень маленький, наверное, и мне было меньше8 лет, когда родителей убили. Да, нелегкая судьба. Они были вне закона и, потому довольно часто встревали во всякие передряги. В очередной перестрелке погибла мать, а отец, чтобы отомстить, умер следующий. Да, согласен, нелепые смерти.Из-за того, что моих родителей убили, меня отдали в детский дом самого отчужденного и мудацкого района города. Именно с того самого момента, когда я переступил порог того чертового детдома для меня начался Ад! Когда дети в приюте узнали, кем были мои родители, то сразу меня возненавидели, начали унижать, поливать грязью, давить на больное.Но я был не из простых детей и всего за какой-то месяц смог установить свои законы в группе. Но время летит, с каждым годом кто-то приходил, кто-то уходил, а затем вновь возвращался. Были случаи смерти, но их всегда пытались скрыть от нас. Выживание, самое настоящее выживание. Это выживание помогло в будущем, научило, как надо жить, как надо бороться за свое счастье и свою жизнь. Преподаватели за нами не очень сильно следили, часто наказывали, лишая еды и пороли за любую оплошность. Естественно, им было все равно. Свою взрослую агрессию и озлобленность онивыпускали на детях, у которых нет ничего и никого. Это было невыносимо! Как будто какое-то Средневековье! Но, как и следовало ожидать при таком воспитание и отношение к себе, дети в таком юном возрасте уже познали все "прелести" жизни и стали жестокими, эгоистичными. Они уже осознали, что их никто не возьмет к себе на попечение и поэтому становятся настоящими монстрами, которым было все равно на окружающих. Правда, среди них еще были такие, кто оставался человеком, но со временем их человечность угасала под гнетом этой «веселой» жизни. Им не страшно потерять кого-то, ведь родного человека у них нет. Кто-то потерял родителей, у кого-то забрали право на воспитание, от кого-то отказались. У всех причины разные, но все равны. Всех бросили, никому они не нужны! Конечно, это было ужасное время. Много было плохого, но не попади я в детский дом, не осознал бы всей жестокости реальности уже в таком юном возрасте. Настоящей реальности, которая скрывается за улыбками взрослых, правителей. "Выживает сильнейший!" – все, что я тогда осознавал и по сей день. Осознаю.Именно это было для нас целью, стимулом. И я следовал ему, вместе с другими детьми. Мы были в клетке, в тюрьме и мечтали сбежать. Хоть куда-нибудь, неважно куда, но подальше. Не хотелось вдыхать тот воздух, ощущать себя живым, частью тех времен, поэтому хотелось изменить всеКогда мне исполнилось 13 лет, то я и еще несколько моих приятелей, решили сбежать из приюта. Мы не знали, что делать и куда податься, просто хотелось вырваться из заточения, почувствовать свободу. Тогда нам очень повезло, и нас приютил один старичок. Он нашел нас возле своего дома, когда мы хотели стащить у него кошелек, но вместо того, чтобы сдать нас в полицию, старик приюту себя. Он был хорошим человеком и умелым доктором. Наблюдая со стороны за его профессиональными движениями, отличными знаниями, я был заворожен. Он, увидев мой интерес к такому роду деятельности, взял меня в ученики и стал обучать всему, что знал по медицине. Я был очень старательным, талантливым и к 15 годам уже мог самостоятельно оперировать людей. У меня оказался великий потенциал и талант к хирургии. Именно тогда я и обрел тот смысл существования.

Мы жили хорошо: вкусно и полезно питались, имели собственные комнаты и ходили в школу, он нас любил, как собственных детей и это было дико и необычно для нас, с одной стороны, но чертовски хорошо, с другой. Но все хорошее когда-нибудь кончается. Все закончилось тогда, когда очередной пациент старика, какая-то важная шишка в мире беззаконья, умирает прямо на столе под его скальпель. После этого старика и нас, в качестве сувениров для босса, похитили. Старика долго пытали, мучили, издевались, но, когда узнали, что у него есть талантливый ученик, то старик оказался не нужным им, так что его и моих друзей убили на моих глазах. Как сейчас помню: крики, предсмертные хрипи, слезы, кровь на стенах, дверях, лице. И самое захватывающее было то, что мне безумно понравилось зрелище. Это завораживало, безумно повышало адреналин в крови. Не знаю, что они тогда видели в моих глазах, но бандиты, посмотрев на меня, тут же отшатнулись в ужасе. Здоровые мужики, которые убивают налево и направо, которым дорога в Рай напрочь закрыта, испугались какого-то мальчишки. Это было тогда так смешно, что я не удержался и захохотал в голос, заливаясь маньяческим смехом. Чувства переполняли меня, взрывались внутри. Такого я еще не испытывал. Это было дико, восторженно, незабываемо.

После того случая они все же пересилили себя и забрали меня к себе в группировку. Сказали, чтобы я работал на них, иначе очень пожалею, что родился на свет.А я что? Мне было интересно. Да и пациентов больше. Проработав с ними всего 2 года, меня уже боялись и в то же время уважали в банде. Боялись, потому что я своими садистскими наклонностями мог убивать медленно и мучительно,получая от этого неимоверное удовольствие. Да, тогда я уже убивал людей и делал это искусно, но сначала любил и «покопаться» в них.А уважали, потому что я мог излечить любого. Много бандитов, мафиози, и просто людей, приходили ко мне для того, чтобы я им помог. И я помогал, ведь это опыт, да и деньги приличные. Меня всё устраивало. Вскоре меня прозвали "Хирург Смерти", ведь не было еще ни единой болезни или раны, которую я не мог бы вылечить. Я был как будто сама Смерть. Захотел - убил, захотел - вылечил и оставил в живых! Вот так и проявлялся мой эгоизм.Когда мне исполнилось 20 лет, я впервые столкнулся с Портгасом. Тогда даже он смог загнать меня в тупик. Такие раны и ни единого желания жить. Меня такое отношение тогда очень взбесило, и я впервые сорвался на пациента. Говорил, что он ничтожество и что я отказываюсь его лечить. Говорил ерунду, что единственное, что он заслуживает – это сдохнуть под забором.Мальчик-то и не был против такой участи, я отчетливо мог видеть это в его взгляде. Онне был против умереть, ему было все равно. Но как бы я не бушевал, мне пришлось взять себя в руки. Помимо того, что он меня раздражал, я был заинтересован. Было в нем что-то особенное, что хотелось увидеть еще раз. Подлечив его и оставив отдыхать, на следующий день, после сложной операции у другого пациента, я был неприятно удивлен. Он сбежал из палаты, прихватив с собой пистолет. Да, как дико он гонится за смертью. Через некоторое время он снова попал ко мне, но уже с еще большим нежеланием жить. Какое было мое удивление, когда взглянув ему в глаза, я увидел пустоту. Было впечатление, будто из него всю душу высосали, внутри у него всё умерло, и он остался лишь неживой оболочкой без цели, без стремления, без ничего. Меня он очень заинтересовал, и я решил разобраться с ним, узнать что-то полезное, но так ничего стоящего и не нашел. Как будто до 16 лет он не жил, его не существовало. Будто с наступлением этого возраста началась его жизнь, его существование. Это было странно, но думать о нем я не хотел, поэтому спустя месяц я забыл об этом парне.Когда я справлял свои двадцать два года, то мне посчастливилось съездить наотдых. Группировку, в которой я работал с шестнадцати лет, повязала полиция. Сбежать удалось только мне и еще парочке таким же счастливчикам. Я не очень-то и расстроился. Решив немного расслабиться, я поехал в тихий город, под название Комаэ. Каким было мое удивление, когда я приехал туда. Везде тихо, спокойно, словно все спало. Совсем не так, как в Токио и это меня напрягало. Я не привык ко всему этому и удовольствия не получил. Когда я уже хотел уезжать, то меня заинтересовал один мальчишка четырнадцати лет с компанией трех парней. Это был блондин, брюнет, зеленоволосый и еще один. Тот парень, что стоял ко мне спиной был очень знаком мне, но я ни как не мог понять кто он. Только тогда, когда он повернулся ко мне и наши взгляды встретились, я смог узнать его. Это был один из подчиненных моего бывшего босса. Моему удивлению не было предела, но я сразу всё осознал, когда увидел руку на пояснице мальчишки, как бы невзначай положенную во время разговора. От этого зрелища меня передернуло, но никто видимо не замечал, лишь брюнет непонимающе смотрел на него снизу вверх и пытался отойти. Не знаю почему, но мне в первый раз в жизни хотелось вмешаться в происходящееум посторонних людей и сделать что-то, встать на защиту, но вместо того, чтобы помочь, я лишь хмыкнул и сделал вид, что не узнал своего старого знакомого.Наверное, в тот момент нужно было вмешаться, понять, что ему действительно нужно.Не знаю, что меня задержала в этом городе, но я твердо решил на какое-то время поселиться в нем и устроился на работу в местную поликлинику хирургом. К тому же нужно было, чтобы шумиха в Токио немного угасла. Первый день работы в больнице меня воодушевил. Персонал меня сразу принял, оборудование и палаты были в хорошем состоянии, да и мой талант высоко оценили. Но не успел я проработать там и месяца, как ближе к утру нам поступил мальчик в тяжелом состоянии. Меня вызвали сразу на операцию из дома. Нужно было остановить внутреннее кровотечение и обработать тяжелые раны. Я приехал на работу и мне сразу вручили карточку: множество гематом, сотрясение мозга, сломаны ребра и еще одно, что загнало меня в тупик. За все время, что я прожил и проработал в Токио,я никогда не лечил детей. Изнасилованных, избитых, сломленных детей. Будь то ссадины или раны от случайных порезов и драк, я бы даже не думал об этом, но это повергло меня в шок. Я взял себя в руки и начал подготовку к операции. Взять себя в руки было необходимо, ведь эмоции не должны мешать делу. Но то был явно не мой день.Увидев, кто этот мальчишка я был потрясен еще больше. Мальчик, которому требовалась помощь, лежащий на операционном столе с капельницей был брюнетом, на которого заинтересованно смотрел мой приятель. Эмоции в тот момент переполняли меня, и хоть снаружи у меня было все такое же холодное лицо, уверенные движение рук со скальпелем. Но внутри… внутри закипало желание убивать, кромсать все, долго и мучительно пытать. В своей работе я должен сохранять трезвость ума, но тогда у меня было помутнение, руки делали все машинально, словно по заданной функции. Как же я не был тогда похож на себя. Жестокий, злой, неравнодушный, но спокойный, я не узнавал себя, свои собственные поступки, мысли.Мне в ногу ударился фиолетовый мячик, и детский голос попросил дяденьку подать его. Я усмехнулся, а затем наклонился и, взяв мячик, бросил детям обратно. Как же я тогда оплошал. Даже мои умения доктора не смогли помочь ему. Конечно, раны его затянулись, вскоре он пришел в себя, но либо его друзья не замечали его состояния, либо просто не хотели видеть, но мальчик изменился. Его аура изменилась. При виде мужчин, надвигающихся в его сторону или незначительного касания, он сразу начинал тяжело дышать и сжиматься, будто пытался слиться с предметом и исчезнуть. Он боялся мужчин, и никакие психологи не могли помочь ему. Однажды я зашел к нему в палату и увидел, что он смеется. Смех был чистым, искренним, все его движения и поведение было спокойным, привычными. Было видно, что он идет на поправку, но только до того момента, как я взглянул в его глаза. Холодные, пустые, испуганные. Только глаза могут отобразить душу человека, а его душа исчезла. Исчезла, так же как и душа Эйса. Этим они были похожи. Такие же пустые куклы, которые иногда меняют свои маски, но за ними держат лишь безликость.Хочется быстрее попасть в отель и принять душ, поэтому я решил продолжить свой путь.

Было странно, что тогда я не задумывался над тем, что Эйс и Луффи очень похожи. Конечно, прошлое у них разное, до этого они даже никогда не встречались, но если сравнивать их взгляды, то можно было ясно понять, что они одинаковые. Люди, пережившее многое, испытавшие боль и обиды. Они прошли сквозь терновники, но до сих пор не могут найти свое счастье.

Я мотнул головой. Как бы то ни было, но тот, кто причинил вред Монки, уже больше года гниет в земле и по нему никто даже не плачет. Поэтому не нужно думать о прошлом. Мне его даже не жаль, он сам виноват в своей судьбе.Дойдя до отеля, я взял ключ и прошел в свой номер. Зайдя в ванную, я быстро разделся и принял душ. Выйдя из душа, я натянул на себя джинсы и, вытирая полотенцем влажные волосы, вышел на балкон. Вид с 7 этажа открывался чудесный. Слева был виден парк, через который я шел сюда. За ним синело море, и был виден причал с пляжем. Правее от парка была главная площадь, где непрерывно шел процесс подготовки к началу фестивалю, а еще правее находились развлекательные центры, жилые дома, магазины. Я вдохнул свежий запах и удовлетворено улыбнулся. Как я и говорил, сегодня вечером уже начнется дождь, а вечером наверняка будет сильная буря. Идеально.Пару раз зевнув, я вернулся назад в комнату и сел на кровать. Как же хочется спать. Бессонница замучает любого и сломит даже самого сильного человека. Я смахнул набежавшую, прозрачную слезинку с уголка глаз и потянулся за телефоном, который лежит в кармане моих джинсов. Достав оттуда телефон, я набрал номер и стал ждать. Гудки, длинные и нудные гудки.Спустя 10-15 секунд трубку сняли и раздражено ответили:- Слушаю.Я усмехнулся и повалился на кровать спиной вниз. Прохлада от белых простыней убаюкивал, было хорошо.

"Как бы ни заснуть до фестиваля?" - подумал я и, уставившись в потолок, наконец, заговорил:- Привет, Зоро-кун. Узнал?По напряженному молчанию я понял, что меня узнали и, оскалившись, я продолжил.- Как жизнь?