Глава VIII (1/2)

Хельмут сидел на балконе и лениво листал газету. Торопиться некуда, выходной день, а вечером на танцы. Он надеялся, что придет Магда. Она была милой, а еще в ней чувствовался ум. Наивная до невозможности, в какой только теплице росла? Но умная, несомненно. У нее и глаза серьезные, глубокие. Глубоких глаз он на своем веку успел повидать много, а вот серьезных – ни разу не видел у девушек еще столь юных. Упрямая в глубине души, значит. Сама не знает, насколько. Учиться любит…

В ее глаза еще бы капельку уверенности да развязности! Тогда стала бы совсем идеалом. А то… Как к такой подступиться?.. Он привык общаться либо с мужчинами, либо с девушками попроще. Магда же только на первый взгляд такая простушка с ее удивлением, радостью и робостью. Хельмут чувствовал: пройдет немного времени, она повзрослеет, освоится, удивление пройдет, робость сменится смелостью, и тогда… Он не брался предсказывать, что тогда, но представлял ее как минимум в очень высоком обществе. Хельмут тоже не был из простых, он уже на хорошем счету, и все же такого таланта в нем нет. Боже, ей нужно только верить в себя! Что же она так сомневается?! Стоит пальцами щелкнуть, и перед ней будут открыты все двери. Красавица, талантливая, все есть. В чем же сомнения?!

Хельмут радовался, что тогда, на ужине, он познакомился именно с ней. Мало того, что она известна в узких кругах, — черт с ней, со славой, хотя ее тоже хотелось бы, — она еще и человек приятный! Редкое сочетание, особенно среди женщин ее уровня. Она пока не понимает, какая власть сама идет ей в руки. Как же хотелось ее встряхнуть, чтобы поняла! И пусть говорит, а то больше молчит и слушает! На танцы Магда пришла позже, чем он ждал, воздушная и легкая, как весна. — Я опоздала немного, — виновато произнесла она, — мать с отцом уезжали по делам,помогала собраться.

— Они уехали? — встрепенулся Хельмут. — Да, и так неожиданно, отца куда-то отправили, он один не справится, — Магда вздохнула. — Вернутся только завтра днем, пришлось задержаться, чтобы ключи забрать.

— Так может, ты тогда задержишься и с нами? — Хельмут заговорщически подмигнул. — Вечером мы поем под гитару.

— Да, — подхватил Отто, хлопнув ладонью по гитарному чехлу. — Оставайся, Магда! Тебя не хватает.

— Но будет темно, — засомневалась она, сведя брови к переносице. — Тебе не подобает ходить одной ночью? — Хельга скрестила руки на груди. — Нет, но… — Я провожу, — заверил ее Хельмут. — Прямо до двери, не волнуйся! Магда сдалась. Она никогда не чувствовала себя более живой, чем сейчас. За неделю она изменилась больше, чем за всю жизнь. В школе она почти всегда ощущала себя ненужной и одинокой и вела себя соответствующе: скромно и незаметно. С Хельмутом, с Хельгой, с Отто и всеми другими за это короткое время она стала так дружна, что уже не представляла свои дни без них. Они были непохожи ни на нее, ни друг на друга, но общаться с ними было естественно и просто. Она стала позволять себе веселиться, перестала ощущать вину за то, что ей выпала нелицеприятная метка… Так страшно было потерять связь! Если иногда придется нарушать правила, чтобы ее сохранить, то почему нет? Дома же никого нет, никто не сможет узнать, что она задержалась.

Танцы тоже стали привычными, любимыми и необходимыми. Она, конечно, не умела отплясывать, как Хельга, и петь, как Отто, но ей и не надо было. Ее не осуждали за незнание, разве что шутили по-доброму.

Музыка почти всегда была новой. Хельмут и Отто приносили каждый раз что-то из дома, стараясь не повторять композиции хотя бы на неделе, и они не успевали приесться. Удивительно, но новые мелодии не мешали танцевать. Магда пустила все на самотек, и жизнь стала легче. Приятно ничего не контролировать!

Когда пластинки кончились, Отто взял гитару и принялся наигрывать известные песни. Как хорошо было вместе со всеми громко распевать ?Мысли свободны? (1), не стесняясь прохожих! Магда в одиночку ни за что не решилась бы петь на улице. Стыдно же! А так легко с толпой, под хохот и гитарный звон. Мысли свободны! Никто не может запретить ей думать. Никто не может запретить им всем думать!

Она растрогалась почти до слез: быть может, эта компания послана ей Провидением? Вдруг они – те люди, на которых она сможет опереться в своем нелегком пути? Создать с ними тоже подпольную организацию... Хельмут, вон, вообще близок к Геббельсу, вдруг получится что-то грандиозное?! — Замечательно с вами сидеть, — Магда подперла подбородок кулаком, чтобы скрыть волнение.

— Поэтому мы и собираемся, — Отто перебирал струны, наигрывая незамысловатую мелодию. — Вечерами дома тяжело. Вечерами будущее таращится из углов на нас, а пить в одиночестве плохо. Магда кивнула. Будущее таращилось на нее и тут, но в окружении людей.

Луна висела над домами, как белая лампа. Гитара задорно звенела в сгущающихся сумерках, и Магда представила себе двух щенков, которые с задорным тявканьем шестой струны бегают по парку туда и сюда. Перебор, шаловливый, трогательно-непосредственный, такой простой и как будто бы родной, обволакивал теплым одеялом. Она прикрыла глаза, покачиваясь в такт музыке. — Послушайте, а ведь у меня есть коньяк, — Рудольф хлопнул себя по лбу. — Целая фляжка.

— И ты молчал, скупердяй?! — возмутился Отто, резко перестав играть. Гитара жалобно тявкнула. — Ну-ка, сверни ей шею, попробуем. Магда вышла из оцепенения и, хлопая глазами, как большая сова, недоуменно посмотрела по сторонам. Как же ее усыпила импровизация. Колыбельная какая-то. Фляжка пошла из рук в руки. Хельмут сделал большой глоток, запрокинув голову. Янтарная жидкость капнула с уголка тонких губ на белую рубашку и оставила на ней коричневое пятно. Хельмут небрежно промокнул пятно платком и протянул фляжку Магде. — Я не думаю, что…