Глава 50 (1/2)

?….вижусь с Ней постоянно, совсем уже до дерзостей дошел – почти украл Ее ночью из дворца. Была она совсем не против, правда,Н. Ей помогла выбраться. Прогуляли с Ней почти всю ночь, совершенно без устали,все говорили, даже не помню уже о чем. Она мерзлявая такая, душенька, все в платок куталась и жалась, чтоб согреться. Обратно уже почти засветло возвращались, благо, не застал никто, ведь скандал-то какой бы был! Н. снова помогла, заспанная, бедняжка, сказала, что еле глаза сомкнула, да и О. среди ночи вдруг зашла. Пришлосьмышкой будто поскрестись – она ужас их как боится, убежала сразу, да и не заметила, чтов кровати обманка.Домой вернулся как в тумане, едва лилечь успел, а ведь уже пора вставатьв корпус, да там на занятиях все в мыслях не об учебе совершенно. … Ты прости, что тебе об этом пишу, ведь больше никому довериться не могу: Дмитрий уже совершенно потерялся, мечется, отпустить ни одну не хочет. Косточкины мучения будто и в упор не замечает, а он ее ждет, кажется, еще, надеется на что-то, держит себя почти монахом, хотя на днях, не поверишь, заявил, что будет к румынке Елизавете, внучке тети Мари, свататься, но думается мне, что это он в отместку просто.А Митя все в обиде сейчас весь и ревности– Юсупов же все-таки решился! Ирэн философски сдержанна, хоть и довольна заметно, зато Феликс, кажется, рассудком помутилсяот всего этого – все разговоры ?как для Ирины?, подарок ей какой-то головокружительный у Картье готовит, дом основательно переделывает. Нагрянул на днях к нам в Царское, все с Митей об этом болтал, тот в бледность, сказал, что тема для него неприятна, и выставил его вон почти (собака на сене, ни дать ни взять!). Феликс со мной сейчас больше, я то еговыслушиваю, а больше ему и не нужно ничего. Глупо так, ведь я, право, верил в то, что про него говорили. Хотя кто знает, ведь кто по молодости не ошибается.Знаешь, пишу тебе сейчас, а самому едва ли до письма. В Александровском Кароль в гостях с четверга, ну тот, что из Румынии, с семейством своим, мама по секрету сказала, что с О. почти все решено, осталось лишь ее согласие получить. Сказала за завтраком, Дмитрий даже заканчивать его не стал – поднялся, извинился сквозь зубы и уехал тот час же. К вечеру начали беспокоиться, но он телеграфировал, что на Невском, ночует там, потому что уже поздно возвращаться.Лжет, конечно, но есть ли смысл пытаться вернуть его сейчас? Костя в полку и, надеюсь, не знает ничего, хотя вряд ли остальные утерпят не говорить ему, хотя и клятву дали (как понимаешь, секрет уже никакой не секрет). Только все стало еще хуже – уже папа сказал, что О. отказала принцу, но он и не огорчился и немедленно перевел свой интерес на другую….Маришенька, не могу про Нее писать, ты и без имени все поймешь. Ты же умница у нас такая, все всегда правильно делаешь.Позови меня к себе, насовсем позови. К сербам уеду, успокоюсь, смирюсь со всем, лишь бы далеко, не дома. Уж и речи нет о государевых полках, лишь бы папу убедить в свой в Варшаву отправить, если ты не сможешь, да как без вопросов это сделать не знаю.

Прости за дурноеписьмо, я сегодня совершенно отвратительный брат, не могу даже заставить себя спросить как ты там. Завтра успокоюсь и напишу обстоятельно, как нужно, только прошу, не огорчайся.Люблю тебя, родная. Всегда твой – Володя.- Царская дочка? - оживился Георгий, получая волнующие новости от супруги. - Это которая?

- Мария, - подсказала княгиня, и королевич возвел глаза к потолку, мысленно пересчитывая что-то. - Джордже!

- Я их помню! - вспыхнул князь. - Но путаю. Возьму альбом. - он встал, добывая запасы фотографий жены и пролистал их. - Так...старшая...эта?- Эта.

- Красивая. У Владимира Павловича хороший вкус.

- Так и напиши ему, - закатила глаза Мария. - Он будет рад получить твоё благословение.

- А ты будто бы не рада.

- Ох... - ей было трудно описать свои чувства. Влюблённость брата была для неё в не в новинку, Володя, как любой чуткий, тонкий, творческий человек, был натурой крайне влюбчивой и находил себе привязанности довольно часто, но здесь... Его симпатия к царевне не проходила уже много лет, прежде Мария не придавала этому ни малейшего значения, только подшучивая над интересом брата. И момент был упущен: хорошо зная Владимира, Мария догадывалась, что его сомнения напрасны, и это любовь - настоящая, искренняя и самая первая.

- А что за le triangle amoureux у Кости и Дмитрия с царевной? - поинтересовался Георгий, с лупой рассматривая фотографию княжон. - И как мне расценивать то, что этот стрельнинский затворник даже и не подумал написать мне об этом?

- А в какой момент ты рассказал ему о своих чувствах ко мне?

Георгий оторвал взгляд от фотографии, через лупу смотря на супругу и сердито щурясь.

- Я женился не затем, чтобы жена указывала на то, что я бессердечный мерзавец и отвратительный друг.

Мария передернула плечом.

- Разведись.

- Чтобы прослыть ещё большим мерзавцем, бросившим беременную жену? Благодарю покорно. Нет, это все же безобразие - он даже не делал и намёка на это, - королевич выдернул письмо из рук Марии и вновь провалился в кресло, жадно перечитывая его и будто бы что-то уточняя в альбоме. - Великая княжна! Дочка царя! Положительно, я бы мог что-то посоветовать ему в этом вопросе.

- Как сделать предложение, сбежать, строчить письма и не отсылать их?

Георгий сузил глаза.

- Злюка.

- Не докучай Косте. Если он в курсе произошедшего, а я почти уверена, что ему уже доложили, то ему сейчас прескверно и без твоего участия.

- Всё же решено, она отказала Каролю. И правильно сделала, между прочим, там персонаж, у которого даже я мог бы поучиться скандальности.

- Дело не в том, что Ольге сделали предложение, а в том, что ей ещё не раз его сделают. Кароль не пришёлся по вкусу, да, но, может так случиться, следующий понравится больше.

- А Костя?

- А Костя князь императорской крови. Ему не править. Каждая принцесса хочет быть королевой.

- Прости.

Мария взглянула на мужа - он неторопливо просматривал фотографии в альбоме, аккуратно переворачивая страницу за страницей и будто бы незаметно кусая щеку изнутри.

- Если бы я хотела выйти замуж за престолонаследника, то вышла бы, - заметила она сухо.

- Разумеется, - кивнул королевич, внимательнее рассматривая какую-то фотографию. - Александр был бы рад предложить свою кандидатуру.

- Но я хотела выйти за тебя, а не за корону.

- Но была бы рада, если бы корона ко мне все же прилагалась.

- Я бы не возражала. Она была бы тебе к лицу.

- Не слишком. Я мерял - у меня в ней гигантские уши, а сама голова кажется крошечной.

- Ты знаешь, что я имею в виду.

- Знаю. - Георгий резким движением захлопнул альбом и встал, возвращая его обратно на полку. - Вечером напишу Косте. Буду милым, чутким, попробую разузнать новости и отговорить его от румынки.

- Чем она тебе не угодила?

- Ты давно её видела?

- На свадьбе.

- О чем тогда разговор? Я бы предпочёл для Кости кого-то более хрупкого. К тому же её матушка весьма свободных нравов, чудится мне, дочери могли перенять у неё повадки.

- Ты же знаешь, что Мисси моя кузина?

- Это меняет то, что она внезапно начала рожать черноволосых детей? Думаешь, это воздух Румынии так на неё повлиял?

Мария не нашла чем возразить - она не хотела подтверждать слухи и догадки мужа, но аргументов в защиту двоюродной сестры найти не сумела.

- Я хотела бы прочесть письмо прежде, чем ты его отправишь.

- Нет, я думаю, что справлюсь сам. У Кости семеро братьев и сестер, уверен, что даже если я буду ужасающе бестактен, он не обидится.

- Делай что хочешь, - Мария откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, но успокоиться не получалось: она все равно думала о Владимире. - Джордже.

- Да.

- Что мне посоветовать брату?

- Которому?

Княгиня приоткрыла один глаз: королевич что-то рисовал на клочке промокательной бумаги.

- Боде, разумеется.

- Там, вроде бы, и Дмитрий в расстроеных чувствах, о нем ты не беспокоишься?

- Нет, конечно, Митя мнит себя влюблённым во всех княжон без исключения. Он жуткий собственник и ненавидит делиться даже тем, что ему совсем не нужно.

- Критично, - констатировал Георгий. - Что ж. Отчего тебе не нравится идея влюблённости Владимира?- Потому что она великая княжна, царевна. А он... нет.

- Да, он уж точно не царевна.

- Не ерничай. Ты понимаешь, о чем я.

- Понимаю, - Георгий вздохнул. - Пресловутая корона.

- Тут даже не корона, - возразила княгиня. - Он незаконнорождённый.

- Он признан сыном Павла Александровича, все забыто.

- Об этом вспомнят, когда понадобится. Я не хочу, чтобы Боде разбили сердце.

- Оно уже разбито, ты сама говорила, - напомнил королевич. - Плохо не то, что ей сделали предложение, а то, что ей ещё много раз его сделают даже если она откажет сейчас.

- Ты думаешь, она откажет?

- О чем ты? Она еще дитя. Родная, Володя на эмоциях, но ты то должна понимать, что её не отдадут замуж так рано.

- И за него не отдадут. Это нужно прекратить сейчас, пока не зашло слишком далеко.

- Маша, милая, поздно. Он не боится даже признаться - ты уже ничего не можешь поделать с ним.

- Но она ему тем же не ответит! - воскликнула Мария в отчаянии.

- Уже ответила. - Князь улыбнулся. - Маша. Девчонка ночами к нему бегает. Из дома сбегает тайком. Она его - целиком, вся.

Княгиня вспыхнула - сердце в груди забилось отчаянно.

- Ты ведь не хочешь сказать...