Глава 2 Пролог (1/1)

Марии двенадцать – она сидит и вышивает на светлой террасе.Крестики ложатся ровно, один к одному, и она улыбается. Из комнатыдоносятся голоса – братья играют.- А теперь выдвигаю драгун вот здесь, - выговорил Дмитрий. – Они под прикрытиемпулеметов…Володя, что ты делаешь?Ты растягиваешь фронт, их сейчас же побьет вражеская артиллерия.Не трогайгусар! Вообще ничего не трогай!Опустив пяльцы, Мария заглянула в комнату: ну конечно же – надутый Дмитрийупрямо переставляет солдатиков, а разочарованныйВладимир,сунув пальцы в рот, грустно следит за его действиями.- Бодя, - мягкоокликнула она его. – Пальцы.Он отдернул руки моментально и спрятал их за спиной – от греха подальше. Но вид у него по-прежнему был самый несчастный.- Володя, а я солдат рисовать хочу.Поможешь мне?Мальчиккивнули,поднявшись на ноги, побежал к ней.Дмитрий нахмурился, провожая брата пристальным взглядом,иусмехнулся – ?девчачьи забавы?.Оправив матросский костюмчик Володи, Марияповернулась к столу и, вытащив лист, принялась за работу.- Будем папиных гусар рисовать, да, Бодя? – поинтересовалась она.Владимиру пять и стол для него высоковат – ей приходится подвинутьстул, чтобы онуселся рядом. – Или Государевых?- Папиных.- Отлично. И на бумаге появляются очертаниячеловеческой фигуры, потом знаки гусарских отличий -кивер, ментик, доломан, расшитые чакчиры. Мария рисует шнуры, шашку, плюмаж на шапке. Уставший от сидения, Владимир уже висит у нее на плечах.- Усы, - напомнил он нетерпеливо.- Наш будет безусый.- Так не бывает!

- Что же, это и у тебя будут усы, когда гусаром станешь?- Конечно. – Мальчишка гордо вскинул голову,будто они уже есть. – Длииинные.Сестра взглянула на него со скепсисом. В комнате, не желая смеяться, фыркнул Дмитрий.- Кто же тебя целовать тогда будет? Уж я точно не буду.- Совсем? – растерянно спросил Володя.- Конечно. Когда папа целует это щекотно, а твои длинныеи вовсе исколют. Нет, определенно – мама тоже не будет тебя целовать. Никто не будет.- Маришенька, я не буду очень длинные. Я разве что только как у папы.- Ладно, - благосклонно согласилась княжна. – Посмотрим.Она достала краски, чтобы раскрасить получившегося служаку. Володя воскликнул в ужасе, когдаее кисть в красной краске коснулась доломана.- Нет же, Мариша! Зеленый!- Не может быть.- Зеленый! У папы зеленый! – настаивал он. – Это царский красный!Девочказакусила кончик кисти и задумалась.- Неужели я ошиблась?- Да!- Ну, Бодя, тебе я поверю. Если ты говоришь, то наверняка правда – ты жеумница в этих делах.Мальчик порозовел от гордости, судовольствием следя за ее движениями.

- Даже ребенок знает, что Гродненский полк носит зеленые доломаны, - глухо отозвался Дмитрий. – Рисовала бы ты платья и не совалась в непонятные тебе дела.- Потому я и взяла в помощьзнатока.Если хочешь, можешь присоединиться.- Вот еще.

- Как хочешь. – Мария безразлично пожала плечами. – В чакчирах не ошиблась?- Нет. А шнуры должны быть серебряные.- Как скажете, Владимир Павлович.Гусар закончен, и княжна, слегка затемнив плюмаж на кивере, отложила кисть.- Ну как?- Красиво, - улыбнулся Володя.Поджав губы, он крепко обнял сестру за шею и прижался к ее щеке. – А ты казаков нарисуешь? И Митиных гренадеров?- Если только ты поможешь.- Владимир! – долетел дотеррасы голос шефа Фанагорийских гренадер. В нем чувствуются ревность и плохо прикрытая обида: ему, конечно же, не по вкусу потеря общества хоть и маленького, но все же партнера по играм. – В конце концов, я не могу командовать всей конницей в одиночку. Если ты не хочешь, чтобы я вывел твоих гусар из боя, то вернись уже, наконец.- Иди, - разрешила Мария вконец растерявшемуся братишке. -Я могу нарисовать их, а раскрасить когда вы закончите сражение.- Только не крась без меня, а то снова сделаешь неправильно.- Конечно же нет. Ступай.И он убежал, чтобы снова присоединиться к бою, устроенному братом. *************************

Уже семнадцать Дмитрию,а Владимиру одиннадцать, и игры усложнились.Оба придумывают какие-то мудреные стратегии, будто уже сейчас готовятся в главнокомандующие. Дмитрий важничает, возвращаясь с учения в форме, новсе же сдается под натиском брата, умоляющего поиграть с ним.Он весь показательно безразличен кзатее,убеждая всех, что делает это лишьради Володи, но через четверть часа забывает обо всем – его глаза сияют. И Марияс неизменной вышивкой с удовольствием следит за ними, лишь изредка отвлекаясь на колыбельку со спящей сестрой. Жаль, что они обапоявились в их с Дмитрием жизни так поздно, а будь они хотя бы года на четыре моложе….Но мальчики счастливы – они как раз такие, какие и нужны друг другу. Маленький младший брат для Дмитрия – почти игрушечный солдатик, которого можно поставить, подвинуть как захочется.Постоянные одергивания, придирки – это настоящая тирания, но Бодя счастлив: не у всех старшие братья, которым не наплевать. Неприкрытое восхищение братом можно сравнить разве что с обожанием к самой Марии, у Дмитрия к нему оно и вовсе безграничное, почти пользовательское. Владимир – его собственность, и он не признает притязаний на него от других. Ворча о ?маленьком надоеде?, он, кажется, спит и видит,когда маленький князь наденет форму – ненавязчивые, осторожные намеки на то, что ?Боде очень нравитсягренадерская шапка?, уже не редкость. Это ложь – мальчик влюблен в доломан, хотя, конечно, Дмитрию об этом никогда не скажет.

С веранды видно остановившийся у дверей экипаж, и Мария, конечно же, узнала его – он принадлежал тете Элле. Она изменилась сильно после смерти дяди Сергея, но неприязнь к новой семье деверя осталась неизменной.Оставив вышивку, она осторожно прокралась к отцову кабинету: раз гостья прошла, значит, дело серьезное.- Это хорошая партия, Павел, - выговаривает тетя за дверью. – И ты знаешь, что со шведами династия связана слабо.- И почему это должно волновать меня? - Даже не видя отца, Мария знала, что он пожимает плечами. – И главное – почему это должно волновать ее?- Ей восемнадцать.Все плохо – похоже,речь идет о замужестве. Задумавшаясяпод дверью девушка вздрогнула от неожиданного появления мачехи.- Я… - начала оправдываться она, но женщина приложила палец к губам и также приниклакдвери.- Но не тридцать, - не уступал отец. – Я даже не видел этого принца, что уж о ней говорить.- Вот, пожалуйста, смотри. Можешь показать ей, а мне нужны ее снимки, чтобы отослать в Стокгольм. Я могла бы сделать эта сама, но решила спросить твоего разрешения.- И правильно сделала. Что ж, посмотрим…Оба князя появились в коридоренеожиданно, с недоумением смотря на мать и сестру в компрометирующей ситуации.Снова палец на губах и у дверей уже горка: Ольга Валерьяновна, опустившаяся на пол, что удобно для того, чтобы еще и заглядывать в скважину, над ней Мария, Владимир и самый высокий Дмитрий. Не хватает лишь маленьких сестер и слава Богу – наверное, если бы малютка Наталья могла бы выбраться из колыбели, она бы тожепришла послушать, что же тут такое происходит, Ирина же под строгим присмотром.- Мариша выйдет замуж? – возмущенным шепотом спросил Володя. – За шведа?- Еще ничего не решено, - успокоила его княгиня. – Дождемся, что скажет отец.- А если он скажет ?да?? – Дмитрий вспыхнул.- Значит, нам придется подумать над тем, как переубедить его.- А если не сможем?- Всегда есть запасные пути.- Ольга Валерьяновназадумалась. -Напишем императрице, императору, попросим Ольгу Константиновну похлопотать.Я думаю, мы сможем решить это в свою пользу.- Хоть бы, - прошептала Мария, вновь прижимаясь к прохладному дереву двери.Отец все еще мучительно долго рассматривал фото шведского принца.- Что ж, он не плох, - констатировал он, наконец.-Высок, строен, и, похоже, неглуп.- Так я могу послать снимки? – похоже, обрадовалась тетя Элла.- Нет.- Нет? Отчего же?- Это решит Мария. Я покажу ей портреты, и она решит, по душе он ей или нет. Если понадобится, я готов отвезти ее Швецию или принять здесь принца – это совершенно не проблема.- Но, Павел…- Она не выйдет замуж за принца со снимка. Пока она не перекинется с ним минимум полусотней фраз и не скажет мне, что безусловно будет счастлива, я и слышать не хочу ни о каких помолвках.- В тебе говорит твоя жена, Павел.Думаешь, я не знаю,что это она воспитывает в детях постыдное своеволие?- Не вижу в этом ничего постыдного.Я рад, что они смогу постоять за себя, когда меня не станет.- Они великие князья!- Они великие князья, – строго повторил отец. – Царь, Бог и присяга – все, что может поколебать их решимость.Дмитрий рано или поздно станет генералом, и что ты ему прикажешь, бегать советоваться со мной в каждом вопросе?- Таким образом воспитывали целые поколенияблестящих военных, и только Дмитрию отчего-то это повредит.Но Мария!Девочка должна быть послушной и скромной!- О, она очень послушная. То, что Ольга считается с ее мнением, не значит, что она нахалка. Мари – взрослая девушка, и имеет правополучать те вещи, которые нравятся ей, а не нам.- Порой мне не верится, что вы с Сергеем братья. Что ж, это твое решение,мне давно пора. Не смею более отвлекать тебя от твоих важных дел.- Останься, Элла, - Голос князя смягчился. – Я не хочу с тобой ссориться больше. Я сейчас прикажу накрыть к чаю.- Нам пора, - шепотом приказала Ольга Валерьяновна, быстро вскакивая на ноги.

Проводивший гостью и зашедший на террасу Павел Александрович нашел свое семейство чинно занимающимся каждый своим делом.- Мари, подсядь-ка ко мне, - позвал он, присаживаясь на кушетку.-Тетя Элла приезжала, хотя ты слышала, разумеется. Ты хорошо расслышала причину ее визита?- Папа, я не подслушивала, - сказала Мария честно. – Я подошла к двери и тут же ушла, когда услышала, что вы разговариваете.- Хорошо. Ольга, ты, надеюсь, не будешь настаивать на своей неосведомленности?- Не буду. – Княгиня отложила шитье. – Позволишь взглянуть на этого принца?- Буду счастлив узнать и твое мнение тоже.Князь протянул снимок жене.Дмитрий, потянувшись, взял другую фотографию,и усевшийся на подлокотник его кресла Владимир тоже вгляделся в лицо шведа.- Он длинный, - констатировал мальчик первым. – Как Гавриилушка.- Он приходится каким-то родственником вдовствующей императрице? – поинтересовалась Ольга Валерьяновна, держа у глаз лорнетку.- Если и приходится, то не близким. А почему ты спрашиваешь?- Нужно знать, грозит ли нам недовольство императора, еслиМари откажет принцу.- Его мать - старинная приятельница Эллы, - проговорил Павел Александрович, снова рассматривая снимок. – Ей эту идею подсказала Ирена, так что, возможно, у нас будут неприятности с Аликс.- Это и вправду неприятности.- Я попрошу тетю Аликс не отдавать Марию за шведа, - вмешался Дмитрий. – В Швеции неприятный климат, а этот принц еще и моряк. Зачем нам моряк – мы все кавалеристы?Великий князь опустил фотографию, с улыбкой смотря на сына.- Нам рассматривать исключительно кавалеристов из южных стран?

- Я беспокоюсь о ее здоровье. - Дмитрий надулся, сердясь. - У Мари наверняка морская болезнь.- Какая досада – все греки ее кузены. Очень жаль, Мари, твой брат только что заметно урезал список твоих женихов.- Не знала, что он существует, - отозвалась девушка.

- Конечно. Ну, что скажешь?Мария еще раз взглянула на фотографию. Высокий, худощавый, с удлиненным лицом, пожалуй, северного, ?холодного? типажа. Нисколько не противный, довольно обаятельный, в его выражении не было жесткости. Быть может, он и вправду хороший…- Простите, папа. – Она протянула снимок отцу. – Он чудесный, пожалуй, но я не чувствую в себе сил полюбить его.- Быть может, пригласить его в гости? – предложил Павел Александрович. – Говорят, Вильгельм умен и недурно держится в обществе. Может, познакомившись с ним поближе,ты изменишь свое решение.

- Я не хочу давать ему надежду, ведь это куда более жестоко, чем отказ.Он найдет себе невесту лучше меня, я уверена. – Девушка поджала губы. – Мы оба заслужили, чтобы нас любили.

- Хорошо, - кивнул великий князь, но в его тоне послышалось разочарование. -Я сообщу тете Элле твое решение.Впрочем, она вряд ли ждала другого ответа.Он встал, собирая снимки принца, иподнялся к себе в кабинет. Переглянувшись, вышли из комнаты братья, Ольга Валерьяновна, взглянув на падчерицу с сожалением, последовала за мужем, оставляя Марию одну.На самом деле одну – непонятую, вдруг ощутившую себя потерянной и одинокой.И, вскочив княжна понеслась по лестнице, в свою комнату, где, едва переступив порог, расплакалась. Вильгельм сейчас ей стал просто отвратителен, а ведь только что она считала его вполне привлекательным….- Мари. –Рядом с ней, упавшей на кровать, присела Ольга Валерьяновна. – Не плачь, что ты. Отец не хотел тебя обидеть.- Он надеялся, что я соглашусь, - всхлипнула девушка. – Он хотел этого.- Он хотел, чтобы принц понравился тебе. Он достойный человек, и отец, понимая, что шведская династия крепка и надежна, подумал, что для тебя это будет хорошей партией.- Там холодно!- Дмитрий преувеличил, разумеется – там едва ли прохладнее, чем в Петербурге. – Княгиня погладила ее по голове. – Он конечно же не хочет с тобой расставаться.- Они лютеране! Я не хочупринимать лютеранство!- Тебе бы и не пришлось. Мария Александровна и Вера Константиновна же не принимали.

Вздохнув, Мария поднялась усаживаясь на кровати.- Мама…- Ты не хочешь, я понимаю, - перебила ее Ольга Валерьяновна. – Ничего и не будет.- Но отец…- Отец все понял и оставил эту мысль. Он уже послал телеграмму Елизавете Федоровне и сообщил, что ты отказалась. Ты же слышала – он сказал, что не примет никакого решения без твоего ведома, а ты свой выбор сделала. Забудь об этом принце. – Княгиня вытерла глаза падчерицы и поцеловала в лоб. – Их будет множество на твоем пути. Это не стоит слез.