Последний император (1/1)

Флавий Ромул Август, прозванный Ромулом Августулом, а также Моммилусом, покидал Равенну.Позади остались недолгое правление, отречение и вообще вся жизнь. Именно об этом – о том, что жизнь окончена – подумал Ромул Август, когда варвар и сын варвара швырнул под ноги малолетнему императору голову его отца.?Интересно, он умер легко? Или мучился перед смертью? – глядя на волосы Ореста, в которых навсегда застыли сгустки запекшейся крови, думал Ромул Август. – И где его тело??Возможно, его растерзали дикие звери. Разорвали на куски и растащили по своим логовам, и жадно облизывали клыки после сытной трапезы. А может быть, обезглавленное тело расклевали птицы, как это случается далеко на востоке – об этом маленькому Ромулу рассказывал отец матери. Хотя откуда западным варварам знать про обычаи востока? А может быть, отца еще живого бросили в яму со змеями, и он, извиваясь и крича, раз за разом тщетно пытался встать, а змеи, шипя, ползали по нему и вонзали ядовитые зубы в агонизирующее тело.?Я не должен так думать, – глядя в полузакрытые потухшие глаза отца, подумал Ромул. – Я христианин, и должен любить ближнего своего. Даже отца?.– Ты родила мне красивого сына, – с гордостью глядя на сына, говорил Орест своей жене.С такой же гордостью смотрел он на императорский дворец, новую кобылу или новую пленницу. Впрочем, нет, на пленниц он смотрел иначе – жадным, похотливым взглядом. Этих женщин Ромул иногда потом видел во дворце – сломленных и смирившихся, или довольных и веселых, готовых отдаться любому за лишний кусок лепешки. Видел и других, с синяками и ссадинами, с ранами на руках и ногах, на животах и груди, в пятнах бурой крови – видел до того, как их успевали похоронить.– Какой красивый мальчик, – шептали в зале, когда Орест объявил, что ныне у империи новый правитель и указал на своего сына.~– Какой красивый мальчик, – произнес Одоакр десятью месяцами спустя и глумливо усмехнулся. – Пусть живет.И окружающие его варвары скабрезно расхохотались.И теперь Ромул Август покидал Равенну, в надежде никогда больше не слышать этих слов и стать кем-то большим, чем бывшим императором павшей империи.