Шоу должно продолжаться (1/1)
С наступающим Новым Годом :)Шоу должно продолжатьсяФань притормозил у хлипких мостков и решительно полез из машины. Чанёль с понурым видом распахнул дверцу, обнял рюкзак и тоже вывалился наружу. Фань как раз обошёл джип, поймал Чанёля, коротко прижал к себе и крепко поцеловал, тут же отпустил и с видом, будто ничего не было, зашагал по мосткам в сторону длинного ряда разномастных лодок, катеров, яхт и прочего плавучего транспорта, а точнее, развалин и останков этого транспорта.Чонин как раз захлопнул дверцу, закинул рюкзак на плечо и выжидающе посмотрел на ошарашенного Ханя.— Где мы? Что это за кладбище погибших кораблей?— Шевели аппетитными булками. Лучше поскорее убраться с глаз долой туда, где нас никто не увидит, ну?Хань после ступал по мосткам с такой опаской, будто боялся, что они под ним проломятся. Чонин из вредности шёл рядом, показательно чеканя шаг и заставляя ветхие сооружения из досок трещать, скрипеть и надсадно подвывать.Фань по-прежнему двигался первым и дымил сигаретой, сунув одну руку в карман. И ещё умудрялся одним своим видом укорять окружающую обстановку. Дескать, это не Фань не подходил к обстановке, а обстановка посмела не подходить Фаню. Чанёль с рюкзаком в объятиях семенил следом: то отставал, то подбегал ближе и пытался заглянуть Фаню в лицо.— Ему бы хвост ещё, — буркнул мрачный Хань, полюбовавшись на эту картину.— Не обижай Щеночу — он замечательный. А готовит так, что пальчики оближешь. Балаболка, правда, ну а кто без недостатков?Фань свернул к голубой яхте, ловко поднялся на палубу и протянул руку Чанёлю, предварительно спровадив бычок за борт. Потом на палубу забирался Чонин и помогал Ханю удержать равновесие и не полететь в воду вверх тормашками.— Ну и корыто...— Сам ты корыто. Дом как дом. Не нравится — ищи себе другое жильё. Насильно тебя тут никто не держит, знаешь ли... — Чонин забрал у Фаня ключ и завозился с замком. — Малышку ты на волю выпустил?— Не сидеть же ей взаперти, — пожал плечами Фань.— Ясно. Буханка моя, будь потише, окей?— Слушай, ты!.. — ожидаемо вскипел Хань, и Чонин распахнул дверь. Из полумрака вылетело нечто тёмное и крупное и немедленно шлёпнулось Ханю на голову. Разумеется, Хань набрал воздуха в грудь для вопля, но Чонин проворно зажал ему рот рукой.— Ах ты моя маленькая... Иди к папочке, — умильно позвал Фань, мгновенно превратившись из ледяного красавца в безмерно счастливого большого ребёнка. Он выудил из кармана перчатки из латекса, умело натянул их и аккуратно снял у Ханя с головы... здорового мехового паука. Паук растянулся на всю далеко немаленькую ладонь Фаня. — Соскучилась по папочке, малышка моя пушистая...Чанёль полюбовался, как Фань гладит кончиком пальца здоровенного паука, и выразительно закатил глаза.— Лучше бы ты меня так тискал. И ей можно с разбега к тебе кидаться, а мне нет? Где справедливость? Паук немедленно отреагировал на звук голоса Чанёля и одним прыжком сиганул Чанёлю на голову. — Ой, ай! Сними её сейчас же! А-а-а...— Не ори и не дёргайся. И руками не маши. Это же нежное создание, — возмутился Фань, аккуратно снимая свою малышку с Чанёля, потом усадил её себе на плечо и сунулся в каюту. Вскоре ?малышку? водворили в паучатник и прикрыли стеклом, оставив в компании коряги, воды и недоеденного большого таракана.— Ну слава Богу, — выдохнул Хань.— Не обольщайся. Это он не нас от малышки спас, а малышку от нас, — развеял его иллюзии Чонин и принялся разбирать рюкзак.— Сколько эта пакость живёт вообще? Уже год, а не дохнет. Разве они не быстро откидываются? — шёпотом спросил у Чонина Чанёль — со страстью Фаня он уживался паршиво.— Птицеед какой-то же. С меховой попой. Самки живут долго. Тебе на всю жизнь хватит.— Злой ты, — обиделся Чанёль. — Ну честно?— Лет тридцать, Щеноча. Смирись. Фань ещё присматривает ей мужа, кстати.— А разве они самцов не пожирают сразу после спаривания? — озадаченно уточнил Хань, прикидывая, куда тут сесть вообще можно. — Я вроде что-то такое слышал...— Бывает, но если жена сытая, а у мужа ещё остались силы на стремительный побег, то постельные забавы будут для него не последними в этой жизни. Ладно, я в душ. — Чонин, зная возможный расклад, подсуетился раньше всех. — Эй! — возмущённо окликнул его Чанёль, но он уже захлопнул дверь в душевую. — Полчаса, не больше!Из душа Чонин выбрался спустя час и застал Ханя в кресле в обнимку с телефоном. Судя по всему, Хань старательно звонил по всем номерам, какие помнил. На лице у него было прямо-таки написано огромными воображаемыми буквами: ?Я в этой норе ни за что не останусь?.На взгляд Чонина, нора отличалась уютом и удобством. Общая каюта с паучатником служила гостиной, небольшая боковая — спальней, а закуток у трапа — кухней, где сейчас хозяйничал Чанёль. В особенно жаркие дни палуба отлично отыгрывала роль веранды, как и рубка.— Дуй в душ, потом позвонишь. — И Чонин небрежно сунул Ханю почти сухое полотенце. Тот уставился на полотенце с неприкрытым отвращением.— Ты же им вытирался уже.— Ну и что? Как хочешь. Оставайся без полотенца вовсе.— Чанёль... — Хань с надеждой посмотрел на Чанёля, который как раз сосредоточенно пробовал, что же у него получилось в пузатой кастрюле.— А? У нас с Фанем одно на двоих.Чонин выразительно вскинул бровь и дразняще помахал сложенным полотенцем. Хань пробурчал что-то себе под нос, выхватил у Чонина полотенце и удрал в душевую.— Какие мы нежные. Представляю, что будет ночью, когда на него крыса или таракан шлёпнется. Щеноча, я есть хочу.— Руки убрал! — рассвирепел Чанёль, когда Чонин стащил у него из-под носа кусочек рыбы. — Я ещё не звал за стол. А ну сгинь отсюда, нечистая сила! Прожора! Убью!Чонин стащил ещё кусочек, ловко увернулся от подзатыльника, проказливо хихикнул напоследок и сбежал к Фаню в ?гостиную?. На кухне Чанёль превращался в цепного пса, так что связываться с ним там было себе дороже.— Гляди сюда, — растянувшийся на диване в полный рост Фань поманил Чонина к себе, — наша цель в выставочном центре. Они будут здесь ещё неделю, поэтому надо уложиться. Павильон на третьем этаже. Демонстрационный зал тут вот. Сюда пускают клиентов. Днём в рабочие часы вся коллекция выставляется для публики, а в прочее время контейнеры запирают в смежном хранилище.— Лазерная сетка точно, датчики движения и веса, замкнутый контур, — предположил сразу Чонин без раздумий. — Ну а дверь можно и не планировать открыть, так?— Ага. Вентиляция тоже отпадает. Через неё можно только щупом пройти и поглядеть, что и как внутри. Надо думать.— Давай не сейчас. — Чонин уселся на полу, привалился спиной к дивану и посмотрел на Фаня грустными-грустными глазами, старательно изображая собой милого и пушистого котика.— Устал?— И устал, и есть хочется, и левую заднюю перековать, и спать, и красотку надо сбагрить поскорее. Всё кувырком.Фань с задумчивым видом погладил Чонина по голове.— Бедный ты мой и несчастный, аж на слезу пробивает. После перекуса у тебя восемь часов на здоровый сон, а потом чтоб как штык был и работал как чёрт.— Я тоже тебя люблю, — мрачно проворчал Чонин. — Кто ж за восемь-то часов выспится?— Твои проблемы, — отрезал Фань и уткнулся в монитор.— Ночью подброшу малышку под одеяло, чтобы она тебя за задницу тяпнула.— Кто предупреждён, тот вооружён, — не повёл и ухом на угрозу Фань. — А вот и наша красавица. Умытая.Фань убрёл в душ, а помытый Хань принялся вновь названивать. На седьмом номере, как видно, трубку всё-таки сняли.— Пап, это... — Хань осёкся и уставился на валявшегося у дивана Чонина огромными и полными ужаса глазами. Пришлось отскребаться, переползать к креслу и прислушиваться.— Крошка моя, или ты вернёшься по-хорошему, или придётся сделать тебе больно. Все твои уверены, что ты в свадебном путешествии, поэтому даже не рассчитывай, что легко отделаешься. Да, и передай Соболю — это же он там сопит в трубку? — что он труп без вариантов.Хань и Чонин немного послушали короткие гудки и переглянулись.— И что мне теперь делать?— Сними бабло со счёта и умотай куда-нибудь, — пожал плечами Чонин. — Ты ж богатенький буратино, а с деньгами можно сделать всё.— Вообще-то мои расходы отец контролирует. И всеми такими вопросами занимался специальный персонал.Чонин пристроил руки на подлокотнике, внимательно осмотрел смутившегося Ханя и вкрадчиво поинтересовался:— Буханка моя, ты вообще хоть что-нибудь сам делал? Собственными руками и головой? Или у тебя был спецперсонал, который даже в сортир с тобой ходил, расстёгивал тебе штаны и отливать помогал?— Оскорблять не обязательно!— Окей. Повторю вопрос: что ты умеешь делать собственноручно? — Чонин смотрел на Ханя прямо и не щадил, хотя отлично видел чужие смущение и неловкость.— Ну, я изучал управленческое дело, финансы ещё и...— Переведу на нормальный человеческий язык — ничего.— Почему это сразу...— Потому. Руками ты ничего делать не умеешь, так? Ни машину отремонтировать, ни дверь вскрыть, ни собрать хитрое приспособление... Этим вот тоже пользоваться не умеешь? — Чонин выудил из кармана заточенную монетку.— Это для чего?Чонин с тяжким вздохом уронил голову на руки.— Проехали.— Идите жрать, пожалуйста! — торжественно объявил заглянувший в гостиную Чанёль. — А где Фань?— Плещется ещё.— Тогда ждите, пока не выйдет.— Вот так всегда. А можно...— Нет! — Чанёль загородил путь к кухне. — Не пущу! Ты ж как саранча!— Где это я как саранча? — смертельно обиделся Чонин.— После тебя как после монголов — ни травинки. Мослы одни, и куда только всё девается?— А ты клювом не щёлкай. Кстати, Щеноча, надо разнюхать побольше о Цзя. Сколько примерно у него тут народа и какие примерно проблемы он может нам устроить при сильном желании.— А что, красотку домой не хотят возвращать?— Обложили, если Цзя правду говорит. Но это фигня. Куда больше меня беспокоит его желание получить мою голову.— Что значит ?фигня?? — взвился Хань.— Ну прости, буханка моя, только моя голова мне всё-таки нужнее, — развёл руками Чонин. — Без головы я испорчусь и буду нефункционален. Совсем.— Кому уже там твоя черепушка понадобилась? — протянул Фань, заглянув в гостиную с полотенцем на шее. — Твоё полотенце я сушиться повесил, а то некоторые совсем безрукие.Хань смущённо заалел щеками и потупил взор.— Даже знать не хочу, что он с моим полотенцем делал, — ехидно промурчал Чонин, вогнав Ханя в краску окончательно.— Полотенце-то переживёт, а вот наша красотка... Что с красоткой теперь делать? — Чанёль переводил вопросительный взгляд с Чонина на Фаня и обратно.— Самый простой вариант — дать кирпичом по башке и тихо прикопать на берегу во время отлива, — невозмутимо предложил Фань, натягивая футболку. — Ну или подбросить Цзя, чтобы тот отстал на время.— А можно варианты без кирпича и подбрасывания? — мрачно уточнил нахохлившийся в кресле Хань. — Готов выслушать полный список.— Пока нельзя. На голодный желудок думается паршиво. Давайте перекусим, а там уж можно и активно пошевелить мозгами в разных направлениях. Чонину вот точно не помешает, потому что цыпу он притащил. А раз притащил, ему и думать больше всех.— Фань, ты не в курсе, почему я тебя до сих пор не пристрелил? — с тоской полюбопытствовал Чонин, ничуть не обрадованный перспективой решать дальнейшую участь Ханя.— Потому что я очень милый, красивый и вообще идеальный, ну и кроме меня никто не в состоянии выносить твой паршивый нрав. Мы жрать будем или нет, Щеноча?— Все сыты фаневым самомнением? Какая же ты заноза, Фань… — пробурчал Чанёль. — Всех прошу за стол, всё давно готово.Ели в гробовом молчании, но не потому, что говорить не хотелось, а потому, что Чанёль в самом деле готовил изумительно. Даже Хань молчал и трескал так, что только за ушами трещало. Пальцы ещё старательно облизывал, здорово отвлекая Чонина от мыслей по поводу работы. В голову лезло всякое. Непрофессиональное такое.Под столом чужие ноги жили собственной жизнью. Чонин привык уже и почти не замечал, где и как там елозят ступни Чанёля, а вот Хань крупно вздрагивал и выразительно краснел чуть ли не каждую минуту, утыкаясь носом в тарелку и продолжая есть. Фаню было откровенно наплевать на ?красотку? и чужое смущение. ?Мой дом — мои правила?.После Чанёль остался в компании грязной посуды, а Чонин уволок Фаня и Ханя в гостиную — держать совет.— Сначала спланируем дело, а потом будем решать, куда девать мою буханку.Хань возмутиться не успел, поскольку Фань пихнул его локтем в бок и принялся деловито разворачивать план здания.— Влезть не выйдет, остаётся только один вариант — брать цацки так. Заходить в часы демонстрации и брать. Осталось придумать, как это провернуть и не попасть по-крупному.— Зачем вам это вообще надо? — Хань подобрал под себя ноги и обхватил колени руками, сердито глядя на Чонина из-под взлохмаченной чёлки.— Работа у нас такая.— Почему бы не отказаться?— Нельзя. Слушай, буханка моя, давай ты не будешь лезть туда, в чём ни черта не смыслишь? Мы берём заказы и выполняем их. Специфика заключается в том, что если мы не выполним заказ, то можем слишком дорого заплатить. И если кто-то другой нас обойдёт, расклад будет тоже не лучше. А если мы не будем брать заказы вовсе, то нас похоронят в памяти раз и навсегда.Фань сосредоточенно щёлкал клавишами ноутбука, а через минуту развернул ноутбук к Чонину и Ханю.— Это — наша цель.— Бриллианты? — уточнил Хань, хмуро разглядывая снимки с драгоценностями.— Нет. Комплект из ожерелья, серёжек и трёх перстней. Называется...— Цацки Серафима? — блеснул осведомлённостью Чонин. — Погремушки, которые делали на заказ для старшей жены какого-то там магараджи?— Слёзы Серафима, — с неизбежной флегматичностью поправил Фань. — Принадлежат алмазному фонду ?Калипсо?.— А кто заказчик? — поёрзав на месте, полюбопытствовал Хань, стараясь не глазеть на Чонина.— Кто ж знает? Деньги переведены на перевалочный счёт — остальное никого не интересует. Все, кто хочет жить долго, стараются знать поменьше.— А почему бы вам не стянуть цацки для себя, а потом продать дороже? Вряд ли они стоят столько, сколько вам платят. Зачем так напрягаться из-за половинной стоимости?— Дилетант, — хмыкнул Фань, щелчком выбив из пачки сигарету. — Мы похожи на ювелиров? Продать бриллианты не так просто. Краденые бриллианты продать... Включи думалку, да? Мы их свистнем, все станут их искать. Комплект с историей, приметный. Каждая собака, способная оценить стоимость комплекта и заплатить за него, в курсе, что это за цацки. Как ты их продашь? Если только за одну десятую их стоимости. А значит, что? Выгоднее предложения, чем сейчас, не будет. Соболю платят за работу, а не за бриллианты. И мы не торгуем погремушками. Мы крадём. И оплачивают только кражу.— Ага, мы честные воры, — кивнул Чонин, сладко потягиваясь. — Ты удивишься, но такие бывают. Нас не волнует объект кражи. И плату мы берём только за кражу. Нечестные воры, которые крадут, а потом пытаются извлечь больше выгоды, обманывая заказчиков, кончают плохо. Закончили с лирикой? Тогда давайте о деле.Чонин внимательно изучил план и переключился на нужный этаж, очертил кончиком пальца контур демонстрационного зала.— При показе крышки не используют?— Нет, — подтвердил Фань, порылся в сумке у диванной подушки и бросил на столик снимки. Украшения выставляли в полированных деревянных лотах, выкладывая на чёрный бархат. — Представленные экспонаты изготовлены либо не такими известными ювелирами, либо не так давно. Их можно купить. — Аукцион? — Чонин продолжал водить пальцем по прямым линиям, выискивая хоть что-нибудь.— Нет. Цены есть. Твёрдые. В рабочие часы всех желающих впускают. Сразу выставка, реклама фонда и продажа.— Фальшивые карты?— Не прокатит. Только наличный расчёт. Этажом выше — банк.— Обидно. — Чонин сел, скрестив ноги, и задумался.— А если стащить из банка нужную сумму и купить? — осторожно предложил Хань.— Идиотизм. Проще тогда было не брать заказ вовсе и вынести банк, — отмахнулся Фань. — И нам времени на это не хватит. — Весь смак именно в краже цацек. Купить любой дурак сможет, у которого хватит бабла, — добавил Чанёль, вытиравший руки кухонным полотенцем.Хань обречённо закатил глаза и сполз по спинке дивана, чтобы забиться в уголок. Философия воров явно выходила за пределы его понимания. Впрочем, как оказалось, не только она. И когда подняли вопрос ночёвки, делёжка спальных мест тоже вызвала у Ханя недоумение.— Так, мы с Фанем будем в гостиной на диване, Чонину — кровать в спальне, а Хань в рубке или душе перекантуется.— Но почему? Разве вам двоим на кровати не будет удобнее?— Нас двое. — Фань выразительно подвигал бровями с тонким намёком на толстое обстоятельство.— Ну да, — не понял Хань. — Тогда почему кровать ему отдаёте?— Потому что нас двое, а он один. Удобная кровать — компенсация одиночества.— Но я тоже один вообще-то, — помолчав минуту, напомнил Хань немаловажное обстоятельство. — Где моя компенсация? В душе не развернуться, а в рубке нормально не лечь. Это нечестно.— А ты приблудный, — развёл руками Чанёль. — Но если желаешь скрасить ночь Чонину...— Пф! — фыркнул Чонин одновременно с ханевым:— Вот ещё! Я не сплю с незнакомцами вообще-то. И он мне не нравится. Он меня вообще бесит!— Ну и всё, — подвёл черту Фань. — Мы на диване, Чонин на кровати без своей буханки, а красотку — в рубку или душевую, ну или ещё куда, только не в гостиную. Не то чтобы я был против свидетелей, но Щеноча смущается.— У Щеночи всё с грохотом падает, — внёс необходимые, на его взгляд, коррективы Чанёль.— Главное, чтоб у Фаня не упало, — пробормотал Чонин и прикрыл рот ладонью, пряча смешок. Чанёль немедленно вцепился в диванную подушку, чтобы выдернуть её из-под Фаня и запустить в Чонина. Опоздал. Чонин пулей вылетел из гостиной прямо в дверь спальни, не забыв её захлопнуть за собой.— Да вы издеваетесь! — прозвенел на всю яхту возмущённый вопль Ханя.— Ни капельки. Тут есть крысы и тараканы, кстати, так что держи под рукой ботинок. Пригодится, — добил гостя Фань с неизменной флегматичностью и глубоким голосом, разносившимся по всей яхте.