5.3. ЛэйХо, Кай, Бэкхён, КрисЛу (1/1)

(ЛэйХо, Кай, Бэкхён, КрисЛу)***Вышибалы на входе часто заморгали, когда к крыльцу игорного заведения подошла эффектная дама в блестящем чёрном плаще. Она неторопливо поднялась по ступеням, тихо цокая высокими каблуками и аккуратно придерживая сумочку-конверт, небрежно-изящно поправила тёмные волосы ― стрижка "каре" была ей к лицу ― и протянула золотистый прямоугольник с рельефным тиснением.Вышибалы почтительно распахнули перед ней дверь и запустили внутрь. Между входной дверью и залом располагалось нечто вроде бара-ресторана, где в полумраке сидели за столиками разные люди ― от бомжеватого вида до прикинутых очень дорого. Над их головами клубился густой дым. Дальше ― в зале ― и танцевали, и играли, и просто сидели и пили.Дама в плаще пересекла бар-ресторан, зашла в зал и двинулась вдоль стены, стараясь не привлекать к себе особого внимания игроков, танцующих и подвыпивших посетителей. Она добралась до узкой и не слишком-то заметной двери, потянула за ручку на себя и повернула её не в ту сторону, в какую обычно такие ручки поворачивали. Чтобы эта дверь открылась, надо было знать, как её следует открывать.Дама проскользнула в тёмный коридор и торопливо дверь захлопнула. Ну вот, не зная секрета, не откроешь теперь.Она медленно двинулась вперёд по коридору. Слабое освещение заставляло время от времени вытягивать перед собой руку, чтобы лоб не разбить о выступы и стены.За последним поворотом дежурили ещё вышибалы, но и им хватило золотой карточки. Дама пересекла небольшой холл, прошла по новому коридору и откинула в сторону свисающие сверху нити, унизанные стеклянными крупными бусами.― Новая дрянь?При звуке этого голоса Лэй выронил пробирку. Она хрустнула, разбившись при ударе о пол.― Господи, почему каждый, кто сюда заходит, непременно задаёт именно этот вопрос, хотя знает, что я не занимаюсь наркотой? ― Потому что это уже традиция? ― мягко улыбнулся Сухо. Он без спешки развязал пояс и сбросил плащ. Маленькое чёрное платье чуточку не доставало подолом до резинок чёрных же чулок и настолько плотно облегало тело, что сразу становилось ясно ― под платьем на Сухо только пояс для чулок и ничего больше. Лэй громко сглотнул и весьма неохотно отвёл взгляд от узкой полоски кожи на правом бедре.Сухо изящно опустился в кресло перед Лэем и закинул ногу на ногу. Лэю поплохело, потому что со своего места он теперь отлично видел больше, чем ему полагалось видеть.― Нравится? ― уточнил Сухо через несколько долгих минут любования.― Э... у тебя красивые ноги, ― неуверенно отозвался Лэй. И это было единственное, что он смог придумать в качестве оправдания.― Да, ты говорил. У тебя всё хорошо?― А что-то может быть плохо? ― Лэй немного собрался и едва заметно нахмурился.Сухо молча развёл ноги, левую закинул на подлокотник и плавно потянул платье немного вверх. Теперь Лэю отлично были видны бёдра с нежной светлой кожей, прижатый к животу член и раскрытый вход, демонстрирующий готовность Сухо принять его.― Окажешь мне услугу? ― нарочито томным голосом уточнил Сухо. ― Как видишь, я могу расплатиться.― Что за услуга? ― невнятно пробормотал Лэй. Он всякого от Сухо ожидал, но точно не такого. Такое у него пока плохо укладывалось в голове. ― Что у тебя купил подручный эмиссара Лу от наблюдателей? Одну ампулу чего? Только это. Мне нужно название.Лэй поднялся со стула, обошёл вокруг стола и остановился перед Сухо. Через минуту он коснулся ноги, заставил Сухо опустить её и аккуратно потянул платье вниз, скрывая бёдра под тканью. Опустившись на колени, Лэй вздохнул и мягко сжал руками ладони Сухо.― Название тебе ни о чём не скажет. Это довольно специфичная вещь, которой пользуются искушённые люди.― Наркотик? ― закусив губу, уточнил Сухо.― Нет. Я же не занимаюсь этим. Довольно безвредный коктейль ― химии там совсем немного.― Но для чего он?― А почему ты спрашиваешь?― Потому что предполагаю, на ком эмиссар Лу желает его использовать.― Ты всё равно не сможешь ему помешать. Или у тебя зуб на эмиссара?― Нет, до эмиссара мне нет особого дела, он обычный клиент. Просто... мне бы не хотелось, чтобы кто-то из-за этого пострадал. Значит, это всего лишь что-то вроде тонизирующего коктейля? Приятные эффекты и никаких плохих последствий? Как выкурить лёгкий косячок?Лэй закусил губу, глядя на Сухо снизу вверх. Потом медленно покачал головой.― Не совсем.***Монета упала на подставленную ладонь, сверху её накрыли другой ладонью.― Орёл или решка? ― с довольной улыбкой вопросил Бэкхён.― Орёл, ― без сомнений и колебаний ответил Кай.Бэкхён сдвинул ладонь и с наигранным огорчением вздохнул:― Ну вот, ты выиграл, тебе выбирать способ и оружие, а мне ― место и условия.Тренер с самого начала сегодняшней тренировки махнул на них рукой, потому что они занимались всем, чем хотели, только не кикбоксингом и хапкидо. Но время они оплатили, так что выгнать из зала их не могли.Бэкхён и Кай поспорили и решили испытать на практике, "чьё кунфу круче". Бэкхён ставил на ким ке против бару Кая. Школа ким ке представляла искусство вьеводао-вовинам, стиль бару ― искусство пенчак-силат. Оба спорщика находились примерно в равных условиях, потому что имели общее представление о военном искусстве противника, но сталкиваться в реальных поединках никогда прежде не доводилось.― Про ким ке что знаешь?― Стиль "Золотой Петух", восемьдесят процентов приёмов ― ноги. Боевое и не особо спортивное, вьетнамское. Стиль строится на подражании петушиным боям. "Шпоры", удары "крыльями", "клюв". Этому стилю обычно обучают бойцов лёгких и мелких. Рослых обучают во-туат, и это, похоже, не твой случай.― Неплохо. Насколько знаю, федерация пенчак-силат тоже против того, чтобы это искусство пытались приспособить для спортивных целей.― Верно. ― Что с оружием? ― Бэкхён повернулся к стене, где красовался внушительный арсенал.― Тоя?― Что?― Шест.― Ты хочешь драться на шестах? ― не поверил собственным ушам Бэкхён.― А что тебя смущает?― То, что я видел. Ты хочешь при своём искусстве драться на шестах? Серьёзно?― Тебе объяснить, как шестом можно убить человека? ― с нескрываемой иронией поинтересовался Кай.― Нет, я знаю. Но твой бару и шест... У меня это в голове не укладывается.― А если я тебе скажу, что знаю не один способ убить человека шестом, не десять и даже не двадцать? К тому же, это всего лишь дополнительное оружие.― Потому что основное оружие ― сам боец?― Именно. При потере оружия дерёмся оставшимся. Шесты. Место и условия?― В клетке с песком. Проигравшим считается тот, кто пропустит смертельный удар или не сможет больше драться.― Уверен? ― Кай снял со стены два шеста и бросил один Бэкхёну.― В чём подвох?― Ни в чём. Но ты уверен, что хочешь драться именно на таких условиях?― Ты меня заинтриговал. Но да, я уверен.Бэкхён немного озадаченно повертел в руках шест. Сразу было видно, что он либо отвык от шеста, либо вообще редко им пользовался в качестве оружия. Не то чтобы он держал его неумело ― отнюдь, но несколько неловко, словно тот был лишним, ― да.Вместе с Каем они сунулись в клетку с мягким песком, в который ноги проваливались по щиколотки. Любопытное место при том обстоятельстве, что стили обоих базировались на скорости и динамике.― Сейчас будем сонными мухами, ― проказливо хихикнул Бэкхён и снова для пробы повертел шест в руках.Кай топтался по песку вроде бы без определённой цели, но Бэкхён подозревал его сразу и во всём. К тому же, шест Кай держал уверенно и твёрдо. И в руках его не вертел.― Ну что?― Начинаем?― Угу.Оба синхронно стали пригибаться к песку, перехватив шесты удобнее. Бэкхён держал шест так, словно это было копьё. Кай предпочёл расположить обе руки в центральной части и оставить оба конца пригодными для ударов.Как они и думали, на шестах Кай оказался сильнее, а Бэкхён почти не пользовался шестом в качестве оружия, так что с шестом Бэкхён распрощался на втором ударе. Дальше пошло интереснее, потому что Бэкхён теперь мог драться исключительно руками и ногами, но у Кая оставался ещё шест. И этот шест здорово осложнял Бэкхёну жизнь. Пришлось попотеть, чтобы наконец-то выбить древко из рук Кая.― Мне нравится, ― выдохнул на четвёртой минуте рукопашного боя Кай и красиво ушёл перекатом от удара сразу обеими ногами в грудь ― Бэкхён врезался в решётку, упал вниз и тоже покатился по песку.― Что нравится-то? ― Бэкхён приподнялся на одном колене и перевёл дух.― Этот стиль. Ты уклоняешься и уходишь от ударов с помощью вращения ― крутишься вокруг своей оси. Ловко. ― Кай скопировал уход довольно точно, взрыхлив ступнёй песок. ― Мне нравится. Экономно и как танец. Ещё в этом стиле много финтов и обманных движений. И да, очень похоже на то, как дерутся петухи. Если присмотреться, то много знакомых движений.― Твой бару отличается.― Ага, но я про технику владения керамбитами. В моём случае она как раз базируется на петушиных боях.― Чёрт, а про керамбиты-то я и забыл, ― сокрушённо признал Бэкхён, зачерпнул горсть песка и бросил Каю в лицо. Тот рефлекторно зажмурился и отшатнулся к решётке. Бэкхён уже праздновал победу, но Кай внезапно ушёл с линии атаки ― сделал шаг навстречу и резко нажал пальцами у сустава рядом с правым плечом, коротко ткнул согнутым пальцем чуть ниже груди и большим ― в шею, под ухом. Пока Бэкхён соображал, что с ним не так, Кай спокойно протёр глаза, проморгался и повернулся к нему с вполне прояснившимся зрением.― Что ты сделал?― Угробил чувствительность правой руки и временно вырубил её, замедлил тебя и сбил тебе дыхалку, ― весело пояснил Кай. ― Будешь знать, как играть нечестно. Кстати, могу тебя добить, хочешь?― Не надо, я сдаюсь сам. А ты можешь это исправить? ― Бэкхён немного беспомощно потыкал в свою правую руку, болтавшуюся бесполезной плетью.― Незачем. Всё само придёт в норму минут через десять. Эффект временный.― Слушай, это сюда-фа или диммак, что ли? ― нахмурился Бэкхён и снова потрогал правую руку.― Димчин. Лёгкое болевое или обездвиживающее воздействие. Этому учат во многих школах, в том же тэквондо. Можно как против врага использовать, так и на себе, если ранен, например. Чтобы убить или остановить сильное кровотечение ― димсюэ. Диммак ― высшая степень воздействия. Но вообще я бы назвал это искусством прикосновений. И оно не только боевое. Ну, то есть, с его помощью можно много чего делать. Основная его цель не заключается в убийстве.― Это в каком смысле? ― Бэкхён поднял с песка шесты и побрёл к выходу из клетки.― С его помощью можно лечить. Или доставлять удовольствие. Или изменять внешность.― Прям так уж и внешность изменять?― Ага. Надо просто правильно втыкать иголки в определённые точки на лице. Но ты расслабься ― этого я точно не умею.― Только димчин?― Угу. Ещё немножко лечить и ?множко? доставлять удовольствие.― О... ― Бэкхён запнулся, но потом, видимо, всё же вспомнил, где именно работает Кай, так что обошёлся без глупых вопросов. На предложение посидеть в кафе Бэкхён ответил отказом ― в этот раз, пообещал посидеть в следующий. В этот раз у него были срочные дела, но какие именно, он не стал рассказывать. Впрочем, Кай и не хотел знать такие подробности ― в свете того, что думал о ?работе? Бэкхёна.***Крис пришёл к Ханю даже раньше назначенного срока. Привычно запер дверь, включил музыку и развернул колонки к двери, хотя и знал прекрасно, что подобная звуковая ширма бесполезна. Это как в далёком детстве кузина убегала в ванную, поворачивала вентиль до упора, чтобы вода с шумом обрушивалась вниз, и ревела в голос, наивно полагая, что никто её не слышит. Физику надо было в школе лучше учить. Источник шума должен быть не там, где ревут или громко стонут, а там, где пытаются подслушивать. То есть, врубать музыку погромче надо в коридоре и соседних комнатах. Соседние комнаты пустовали и были наглухо заперты, но вот коридор... Из коридора можно и услышать ― при должной сноровке. Или снаружи, если кому-то приспичило бы выйти на балкон, а им с Ханем ― открыть окна.Хань сидел за столом и держал в руке полный на две трети бокал. В такие вот минуты Крис всегда тихо поражался его умению подавать себя.Хань расположился в томно-ленивой позе: чуть покачивал бокалом и едва заметно улыбался. Светло-серые брюки, белоснежная рубашка с парой расстёгнутых пуговиц и не особо аккуратно закатанными рукавами. Волосы Ханя выглядели слегка растрёпанными, глаза ― жадными и искристыми, а приоткрытые губы наводили на мысль о вишне. В таком богемно-небрежном обрамлении его красота казалась ещё более отточенной, и завораживающей, как лезвие бритвы.Крис остановился в пяти шагах от стола и принялся просто ждать. Ждать всё равно было приятно ― ведь перед глазами сидел Хань.Тот сделал глоток вина, облизнул губы и медленно поднялся из-за стола. Пока шёл к Крису, негромко уточнил:― Я так понимаю, ты не особо голоден?Крис не стал отвечать, предпочёл проследить за прикосновениями пальцев к своему галстуку. За галстук чуть позже Хань и потянул, чтобы он наклонил голову и поцеловал те самые губы, что влажно блестели и наводили на мысль о вишне. Не зря, потому что на губах остался вкус вина ― к нему примешивались вишнёвые нотки.Пока Крис разбирался в ощущениях и вкусах, лениво думал о том, что обычно Хань чувствует во время их близости. И что вообще находит в их отношениях. И, наверное, впервые в жизни Крис пытался понять, как именно думает Хань, и другие ― те, кто хотел того же, что и Хань.Он медленно тронул белую ткань и несколько неуверенно запустил руку под рубашку, коснулся тёплого бока и даже нащупал ребро.― Что с тобой такое? ― прошептал в перерывах между поцелуями Хань, плотнее прижался, крепче ухватившись левой рукой за его шею.― Думаю о том, насколько тебе это нравится на самом деле, ― неохотно признался Крис.― Если бы мне не нравилось... неужели ты думаешь, что я позволил бы тебе ко мне прикоснуться?Нет, не позволил бы. Крис в этом не сомневался. В самом деле, Хань отличался редкостным упрямством. Он мог иногда показаться капризным или непостоянным, но это норма, если человек ― единственный ребёнок в семье, тем более, семье состоятельной. Однако Хань при этом оставался умным, расчётливым и настойчивым в плане собственных желаний. И он никогда не стал бы терпеть то, что ему не нравилось или было бы неприятно. Более того, с возрастом он всё лучше понимал собственные недостатки и учился подавлять их, не позволять им показывать себя тогда, когда это было бы не к месту. Конечно, пока это у него получалось не всегда. Как в той же истории с Каем.Крис отстранился и смахнул пару тонких прядей со лба Ханя.― Если ты сейчас думаешь о...― ...тебе, ― солгал Крис и улыбнулся, устремив на Ханя пристальный взгляд. Обычно это работало со всеми. Крис умел быть убедительным и без особого труда заставлял людей видеть то, что ему было выгодно, чтобы они видели. Он умел казаться любым, но никогда ― настоящим. Или он ошибался и иногда показывал себя настоящего, но не знал об этом сам. Когда привыкаешь менять маски, в один прекрасный ― или не очень ― миг осознаёшь, что уже не знаешь, где твоё истинное лицо, а где фальшивки. И когда привыкаешь много лгать, случается то же самое. Потому что качественная ложь ― это чуть искажённая истина, искажённая ровно настолько, чтобы добиться нужного эффекта. Или это правда, сказанная в нужное время, в нужном месте и нужному человеку, когда последствия тоже станут нужными. Это тоже ― ложь.Крис не жалел ни о масках и утраченном "лице", ни о лжи и правде. Он давно готовился к этому и понимал, чем именно придётся пожертвовать ради власти и того места, что он ныне занимал. Ему ещё крупно повезло, что Сян болела и не могла управлять семьёй сама. Хотя как посмотреть ― она никогда не выказывала интереса к делам семьи ― такого уровня. Она могла бы управлять, будь у неё желание. Ума ей хватило бы. Но желания не было, как и здоровья. Зато был Крис.― И о власти. ― По привычке Крис сказал часть правды. Чтобы ложь стала идеальной.― Это я тебя на такие мысли наталкиваю? ― прищурился Хань и смял пальцами отвороты его пиджака. ― Или ты вспомнил про условно живого наследничка? С чего вдруг? Или я чего-то не знаю?― Перестань, ― Крис закусил губу, глядя на Ханя сверху вниз, ― от тебя чёрта с два скроешь такие сведенья. Если бы что-то про наследничка раскопали, ты бы знал это. Может быть, раньше меня. Поддержка и мнение наблюдателей в таких вопросах многого стоят.― Мне иногда кажется, что только поэтому ты со мной и спишь.― Не знал, что ты стал циником.― Но это правда. Ты знал, что я поддержу твою кандидатуру ― чем больше у тебя власти, тем проще нам встречаться. Логика.― А если отыщется наследничек? И он будет в постели получше? Его ты тоже поддержишь?― Ненавижу иногда твои формулировки. Вроде закономерные вопросы задаёшь, но формулируешь их так...― ...что обидеться охота?― Не совсем. Но ненавижу, да. К слову, не я один решаю, кого поддержат наблюдатели. У меня есть своё начальство, если ты позабыл. И я не глава семьи, а всего лишь эмиссар в Корее. В Корее, где у нас по факту ни черта ещё нет. На старом месте наша власть была куда весомее, не находишь?― Но и осторожнее быть приходилось.― Тоже верно. ― Хань снова потянул за галстук. ― А если наследничек вдруг найдётся, ты собственными руками его прикончишь, ничего не сказав Сян?― Вряд ли Сян его помнит.― Говоришь так, будто сам помнишь.― Нет, ты что? Я приехал позже, вообще никогда его не видел. Даже не помню, чтобы мне его фото попадались в старом доме.― Но ты приехал до его официальной кончины, так?― Я всего лишь видел то место, где он, скорее всего, умер.― Скорее всего?― Ты бы видел, сколько там было гильз. И все стены... как шумовка. Там никто не мог выжить.― Если человек маленький, тем более ребёнок...― Ему было около шестнадцати. И говорили, что он был для своего возраста довольно крупным. По останкам после пожара ― восемьдесят процентов за то, что там сгорели первая жена Цзиня и приёмыш.Хань угукнул, потянул за галстук сильнее и заставил Криса сесть на диван, сам же устроился у него на коленях, лицом к лицу, и обхватил руками за шею. После долгого поцелуя последовал новый вопрос:― Не понимаю, почему старик Цзинь сразу не грохнул жёнушку вместе с её левым щенком?― Любовь... ― немного грустно улыбнулся Крис и медленно провёл ладонями по спине Ханя, опуская их к пояснице и ниже. ― Он был влюблён в неё. И впервые женился именно на ней, хотя и до этого таскал с собой периодически какую-нибудь юбку. Говорят, она была единственной женщиной, за которой он ухаживал. Цветы, драгоценности, крупные подарки, свидания. Он даже иной раз пренебрегал делами семьи из-за неё. И с мальчонкой сидел, когда тот попал в больницу. Первое время он хорошо относился к ним обоим. И она не просила его принимать чужого ребёнка. Старик Цзинь сам захотел. Но вот когда появилась Сян, всё изменилось.― Я слышал, ― хмыкнул Хань. ― Говорят, над законным наследничком не издевался только ленивый. А потом старик Цзянь вообще отдал его охране, падкой на детишек. Мол, пусть делают с ним, что хотят, только тело после спрячут как следует. И тут его жёнушку угораздило вернуться, перебить охрану, забрать мальчишку и удариться в бега. И всё закончилось пожаром и парой трупов. Шекспир отдыхает, ага. Особенно если наследник выжил. Каким-нибудь чудом. Что вряд ли. Но было бы нескучно. Хотя оно и так не особо скучно. Тебе действительно всё в этой истории кажется убедительным?Последний вопрос стал для Криса неожиданным.― Я не думал об этом. Это было до того, как я приехал. Официально... всё решено. А что мне не должно казаться убедительным?― Резкая смена отношения старика. Сначала он нормально относился к мальчишке и сам признал его своим наследником. Сам. Без давления. По собственной воле. И тут вдруг... Сян. Сян ― его дочь. Не сын. Конкуренции никакой. Кто бы из них двоих ни оказался у руля, всё было бы нормально. Старик Цзинь не мог не понимать этого. Но тут вдруг... вот такое. Тебе не кажется, что часть правды ото всех скрыли? Может, старик и хотел собственного наследника-сына, но он и возникать стал бы только тогда, когда такой наследник появился бы. Тут же... весомых причин не было. Ни одной. Те, что есть... маловато их.Крис с задумчивым видом провёл пальцами по бёдрам Ханя и слабо улыбнулся.― Не хочу об этом думать. И не могу. Чёрт с ним. Если он мёртв, то уже без разницы, почему, за что и как. Если жив... убьём ещё раз и забудем. Всё изменилось, и люди не любят тех, кто баламутит воду и пытается вернуть старые времена.― То есть, делиться властью ты не собираешься? ― подытожил Хань и поёрзал.― С какой стати? ― Крис прижался к его губам и притянул к себе ещё ближе.― Погоди... ― Хань наклонился в сторону и покопался под диванными подушками, достал пистолет с гладким чёрным глушителем.― Ты...Хань без колебаний выстрелил в диванную подушку и обхватил глушитель ладонью.― Ш-ш-ш, горячо, надо подождать пару минут, сейчас чуть остынет.― С ума сошёл?― На рассвете ты сходил с ума сам от желания трахнуть меня тёплым после выстрела глушителем. Обычно твой язык не выписывает чеки, которые ты не в силах оплатить. Так?― Но разве ты...― Я хочу этого. Мне интересно. И меня возбуждает тот факт, что во мне окажется пистолет, который будешь держать ты.― Ты просто бешеный сукин сын, помешанный на оружии, ― мрачно подытожил Крис. ― Хотя бы разряди его. Не хочу случайно потянуть за спусковой крючок и заценить диаметр разбрызгивания твоих мозгов. Нет! Нет! Ты меня слышал! Даже не думай об этом! Чёртов извращенец!― Выдыхай, ничего не получится. До такого я не додумался, иначе взял бы пистолет барабанного типа. Тогда можно было бы оставить одну пулю и...― Слышать не желаю. Я тебя хочу, а не твой труп. Разряди его!Хань послушно разрядил пистолет и протянул Крису.― Достаточно тёплый. Там рядом презервативы.Пока Крис тихо ругался себе под нос и раскатывал по глушителю латекс с клубничным ароматом, Хань ловко избавился от брюк и белья, и расстегнул рубашку. Через минуту он лежал на диване, закинув ногу на Криса.― Не тяни только.― Псих.― Наплевать. Если ты сейчас не засунешь в меня эту штуку, она совсем остынет. И я буду стрелять снова. Не уверен, что в подушку...Хань прикрыл глаза и закусил губу, умолкнув наконец. Крис осторожно вдвинул в его тело чёртов глушитель ещё на пару сантиметров. Хватит.― Больше! ― требовательно зашипел Хань.― Тут двадцать сантиметров при нужных десяти. Куда тебе ещё? Чтоб из горла вылезло?― Иногда ты занимаешься этим со мной так, что в самом деле отдаётся в горле. Мне нравится. ― Хань сердито посмотрел на него и ухватился руками за спинку дивана. ― Или ты хочешь, чтобы я сам себя трахнул пистолетом? Или же ты всё-таки сделаешь это и в нужный момент заменишь пистолет своим членом? Или у тебя просто не стоит?У Криса стояло. Всё-таки светлая кожа Ханя и тёмный гладкий ствол, обтянутый розовым латексом и торчащий меж его подтянутых ягодиц, сражали наповал. И ещё сражала наповал смелость Ханя, потому что Крис не представлял, как можно взять и позволить засунуть в себя не пальцы и не член, а что-то... металлическое, нечувствительное. Крис вообще не очень понимал, какой кайф люди ловят от игрушек. В этом плане Хань всегда казался ему намного более опытным и искушённым, чем он сам.― Тебе нравится? ― обеспокоенно поинтересовался Крис после того, как с минуту старательно возился с пистолетом и имитировал им движения члена.― М-м-м... ― Хань сильнее ухватился за спинку и решительно подался бёдрами навстречу руке Криса и пистолету. ― Можешь потянуть за спусковой крючок.― Зачем?― Просто... потяни! Ну?Крис потянул. Внутри Ханя отчётливо прозвучал сухой щелчок.― Твою мать... ― выдохнул Хань и выгнулся.― Что?― Ничего... У тебя стоит... или всё ещё лежит?Крис чуть позднее убрал пистолет к чёрту и вздохнул с облегчением, помог Ханю перевернуться на живот, отбросил в сторону измятую рубашку и принялся осыпать его плечи и спину лёгкими поцелуями. Медленно опускался на непривычно тихого Ханя, плавно прижимаясь бёдрами к его ягодицам.Это был один из редких случаев, когда они почти не говорили во время секса. У них это обычно не получалось ― они всегда говорили о чём-то и не могли заткнуться даже тогда, когда хотели заткнуться. Слова сами сыпались. Хватало дыхания или нет, но они говорили друг с другом. Более того, они слушали друг друга. Но в этот раз... молчали.Потом Хань медленно водил пальцем по груди Криса и внимательно следил за каждым своим движением. На часах за его спиной стрелки показывали пять минут первого.― Если я узнаю, что ты трахнул его, я убью кого-нибудь из вас. ― Это Хань пообещал по-китайски.― Прости?― Не надо, А-Фань. Ты прекрасно меня понял. Точно так же прекрасно, как все утром поняли, что ты зажимал его в уголке.― Почему вдруг такая честь? И разве ты сам не этого хотел?― Я хоть когда-нибудь просил тебя об этом? Правда? Почему же я не помню? А ты... Тебе меня одного мало? Я не хочу делиться и не буду. Он умеет нравиться, но я лучше. Поверь, я лучше, чем он. Теперь просто скажи мне это.― Что именно?― Не придуривайся. Скажи, что ты не станешь совать свой член куда попало.― А ты поверишь?― Ты никогда не нарушаешь своих обещаний. Скажи мне, что не...― Обещаю, я не стану его трахать. Ты доволен?Хань долго смотрел на него, потом медленно кивнул.― А-Фань, ты пообещал. Я запомнил.― Флирт, надеюсь, не карается смертью?― Нет.― Тогда и ты мне пообещай, что не станешь делать глупостей.― Глупостей?― Не нервируй Эрика и Кая, хорошо? Сейчас Эрик нужен нам. У нас просто нет иных союзников. ― Я постараюсь, ― уклончиво ответил Хань и прижался к его губам, требуя продолжения. Или повторения.Крис смотрел на часы за спиной Ханя и гадал, будет ли Кай ждать его и как долго. Прямо сейчас Крис уже опоздал на четверть часа. Ещё, как минимум, полчаса на дорогу. Он приедет на час позже, если Хань...Крис обречённо закрыл глаза и машинально обнял льнущего к нему Ханя.Похоже, его опоздание грозило принять более значимые формы, чем он надеялся.На дисплее его телефона, оставшегося в кармане пиджака, светился сигнал о непрочитанном входящем сообщении.