1 часть (1/1)

…Как писал когда-то великий Пу Си-цзин, чей двухсотлетний юбилей совсем недавно отмечали все улусы… Хольм Ван-Зайчик ?Дело жадного варвара? Начало 20х г.г. XIX в. Александрийский улус. Псковский уезд.… Ночной небосвод заволокло сизыми тучами; холодный пронизывающий ветернещадно хлестал качающиеся деревья и завывал, словно разгневанный демон,у которого отобрали добычу. Совсем рядом в небе сверкнула молния…Ударил гром… и потоки воды с угрюмых небес хлынули на холодную землю.Хрипло дыша, по лесу сквозь дождь бежала легко одетая для осени девушка,с волосами цвета заката. Она бежала?— и иногда за спиной мелькало нечтовроде призрачного хвоста?— да не одного… Сил бежать дальше, казалось,уже нет, но если остановиться, то охотники быстро настигнут ее. Чеканныечерты лица девушки напряглись, глаза зажглись злым желтым огнем. Резкийзвериный оскал исказил юное лицо дикой злостью… Погоня…они уже почтинастигали ее, уже где-то поблизости, но нахлынувший дождь и грозасбивали врага со следа. Девушка запнулась о скрытый травой корень, ираспласталась на земле. Беспощадная сковывающая усталость и больохватили все ее тело… Она попыталась подняться с промокшей земли, ивновь упала. Сознание оставило ее. Капли дождя падали на её лицо, истекали по щекам словно обильные слезы… ***—?Кто же всё-таки она такая? —?задумчиво спросил молодой человек летчуть за двадцать, разглядывая незнакомку. Что думаешь?— почтеннаяЯрина? ?— Откуда ж мне знать?— барин?! —?пожилая женщина в опрятном сарафанеи кокошнике покачала головой. Сегодня утром я нашла ее неподалеку отопушки. Так и лежала без памяти. Не могла ж я её бросить умирать? Мнепривести ее в чувство?— господин Пу? Или велишь послать за лекарем?-Не надо! Сейчас ей явно нужен покой! —?ответил хозяин и вновь посмотрелна спящую…Говорившие находились в большой просторной зале на первом этаже домапостроенного лет сорок назад, видать каким-то заезжим зодчим-гокэ.Большие окна, двери прямо на улицу; зимой не протопишь… Алтарь домашнимбожествам и предкам, в котором курились сандаловые палочки, стойка состаринными мечами и рогатинами. Убранство было смешанным?— русским ивосточным?— подушки на полу, ковры?— а в центре зала стоял массивныйдеревянный стол, покрытый белой скатертью и сервированный к завтраку. Ивезде?— на подоконниках, полках, шкапах и даже на полу?— книги. Десятки,сотни… Арабская вязь соседствовала со славянским полууставом, агреческие буквы?— с иероглифами. Свитки-цзюани, ханьские ксилографии,печатные книги на русском и других языках державы, инкунабулы и фолиантыиз варварских стран… А еще была широкая лавка и на ней под легкимпокрывалом лежала девушка. Глаза ее были закрыты, солнечные лучи падалина нежно-смуглое лицо. Выглядела она уставшей и изможденной.Растрепанные волосы, оттенка красной меди разметались по белоснежнойподушке. Он отметил, что она, несмотря на цвет волос, не жительницарусских земель державы. Не принадлежала она, впрочем, и к татарам смонголами, и к народу хань. Кожа у нее отличалась некоторой смуглостью,и было в юной женщине?— именно женщине?— что-то чувственное, незнакомое.Высокие скулы, заостренный подбородок и глубоко посаженные глаза. Тонкоелицо, нос с изящной горбинкой… Подумал, что в жилах незнакомки, должнобыть, течет как ханьская так и другая кровь. Уйгурская? Персидская?Русская? А может даже западных варваров?— в Киевском уезде скажем многобеглецов из Польши и Австрии?— спасающихся от уже скоро как двадцатьпятый год бушующей там войны. Все оттого что во Франкии несообразносвергли государя, а затем вообще и до смерти убили?— словно ворабазарного… А еще сейчас и для казней в тех местах стали использоватьнечто неслыханное?— ножницы огромные с конной тягой, что отстригалилюдям головы?— бывало и десятку за раз… Амитофо!?— Не знаю?— кто она, но будьте осторожны, уважаемый! —?вновь заговорилаженщина не спуская глаз с гостьи. Мало ли чего?.. -Мужам девиц боятся невместно?— сказано?— женщина друг человека. Даи Небеса одарили мужеский пол неким оружие?— коим от века девиц и женпобеждаем! —?рассмеялся юноша. (Соленая шутка заставила собеседницуукрадкой перекреститься.).-Смотри за ней?— почтенная Ярина… —?бросил Пу Си-цзин, выходя…?Ох, барин?— погубят тебя бабы когда-нибудь!??— вслух, однако,домоправительница, как и положено верной служанке ничего не сказала.***Девушка, чуть щурясь от света, приоткрыла глаза. Сознание медленно сталопроясняться. Она приложила руку к голове и попыталась сесть, но этоудалось ей далеко не сразу.-Где я? —?в пространство спросила она. ?— О, ты наконец-то очнулась! —?радостно произнес молодой мужскойголос. Долго же ты спала, уже полдня прошло, я начинал беспокоиться.Она повернулась на голос. Человек это говоривший был еще молод -летдвадцать с небольшим. Белые широкие штаны, подвязанные парчовым поясом,синяя рубаха и шапочка с единорогом?— знаком чиновника девятого ранга.Довольно симпатичный, хотя и странной внешности. Кучерявые жесткиеволосы, полные губы и веселая улыбка…-Сейчас ты находишься в моем доме. Вчера назад наша домоправительницанашла тебя неподалеку на опушке леса. -Как тебя зовут, незнакомка?-Ху Мэнь… —?тихо ответила девушка. -А я?— Пу Си-цзин?— можно Пу.-Тогда я?— Ху. Просто Ху.—?Ешь. Тебе нужно набраться сил. \?— Спасибо, драгоценный преждерожденный… Он поставил поднос на стол. Хус недоверием посмотрела на нее.?—-Что-то не так? —?удивился Пу.-Ведь ты совсем не знаешь кто я? —?не поднимая глаз, спросила Ху.—?А что плохого в том чтобы помочь тому, кто нуждается в помощи?!?—спокойно ответил вопросом на вопрос хозяин, подходя к шкапу. Делай доброи бросай в воду… —?Сейчас мы тебе подберем одежду, твоя уже никуда негодится… А ты ешь давай?— ты я вижу потеряла много сил. Ешь?— уважаемаяЯрина готовит отменные баодзы! ***Пока Ху Мэнь расправлялась с трапезой, Пу копался в недрах шкапа,подыскивая ей облачение. Как назло ничего подходящего?— мало, что всяодежда мужская так еще и не по размеру…. ?— Из какой ты семьи, почтенный Пу? —?спросила гостья, доев пельмени идаже облизав тарелку. Ты вижу знатный человек. Боярин? Шилан?-Бери выше…-Неужто?—ты родня Сыну Неба? —?со страхом выговорила гостья.-О нет… Крови Милостивейшего Владыки в моих жилах, увы, не течет. Яродственник князя.-Князя Гервасия? —?удивилась Ху. Ты… не похож на уруса…-Моего отца приняли в семью. А вообще то мой род служит ЦветущейСередине и престолу двести лет. Моего предка привез из ВеликогоПосольства на Запад цзяйсянь Му-Си-цзин. На его посольский корабльнапали пираты…-К-то?-Морские разбойники?— так их там называют. Хотели украсть дары Сына Небазападным властителям. Они думали, что плывут никчемные толстые чиновникине державшие в руках ничего тяжелее тушечницы… —?Пу усмехнулся. Откудаим было знать что мудрец Му в молодости три года сражался с афганскимибасмачами в Ургенчском улусе, а даже последний писарь посольства прошелдвухгодичное обучение мечному бою… А как же иначе?— ведь в варварскиеземли отправлялись. Так вот?— у капитана Хука… или Кука?— сам треклятыйримский папа не разберет эти варварские имена! —?был чернокожиймальчик-раб Авраам. Му привез его в Александрию на Нева-хэ куда былназначен советником при князе и вырастил почти как сына. И по егопрошению разрешил взять свое имя. Отец мой и дед с прадедом служили вПалате иноземных дел толмачами?— и я тоже учил языки и состою в той жеПалате младшим переводчиком… Говорю и читаю на франкском, немецком,свенском, польском, испанском и на латыни?— само собой не считаяханьского, русского, персидского, турецкого, татарского…—?Ты должно быть очень ученый человек! —?восхитилась Ху-Увы?— я всего лишь скромный сюцай?— ибо больше, нежели ученым занятиямпредан стихотворству. А стихосложением предпочитаю заниматься на русском—?языке матушки. За стихи я и был выслан князем Гервасием изблистательной Александрии сюда?— в этот глухой угол,?— печально вздохнул Пу…-А?— ты наверное писал озорные стихи?— какие любят веселые девицы извеселых заведений? —?хихикнула Ху. Не те ли, которые распевают во всеххарчевнях?— от Сибири до Днепра? Про большой нефритовый жезл во ртукняжны и тому подобное? Это ты?-Ну что ты такое говоришь? —?рассмеялся Пу Си-цзин. Это Мука Лудищев?— он умер лет тридцать назад… Нет?— я конечно писал стихи о женскихпрелестях… —?и чему то довольно улыбнулся. Однако все же не за это. Менявыслали за сто одно ли ?за неподобающее насмешничанье над Высшим?. -Это как?-На состязании поэтов в Мосыке была задана тема правосудия исправедливости. А накануне была свадьба у моего друга?— ну и чего грехатаить?— крепко заложили за воротник. Я и выдал с похмелья… Пу сделалсурово торжественное лицо и продекламировал:Сунь ДавыньИмператор китайцевПравосудье вершил при ЛунеИ велел, чтоб преступнику яйцаЗавязали узлом на спине…Старейшина нашей улусной литературой палаты?— почтенный Сам Жуй?— дажечуть в обморок не упал! В общем учинили надо мной настоящий суд всейПалатой?— приписывали чуть ли не ?покушение на перевертываниемироздания??— хорошо хоть не Великое, а Малое?— не Десять Зол… И что выдумал не существовавшего никогда императора, и что ночью правосудие вершить неуместно и несообразно! И что в кодексе Тан такого наказания не было и нет. И… много еще чего. Спасибо князю Гервасию Варсонофьевичу?— выручил родственника непутевого.Своей волей определил ?неподобающее насмешничанье? и сослал за сто одноли?— в собственный охотничий домик поселил. Хорошо библиотекуотцовскую разрешил взять с собой… Так что живу тут, пишу историюВеликого Посольства потихоньку… Ну и стихи сочиняю.-А почитаешь?— уважаемый Пу? —?попросила Ху Мэнь.-Отчего же нет? Сейчас только чего повеселее вспомню. Вот?— изстарых русских сказок… ?Арслан и Наина?. Вступление:У Лукоморья стоит дуб.На дубе виден странный сруб.И цепи нет и нет кота,Одна сплошная пустота.Украли цепь вместе с котом,Не оставляя на потом.Искать воров! Поймать скорей!Отдал приказ слугам Кощей…Когда он закончил читать, девушка лишь чудом не падала с лавки отхохота. А он уже взялся за другое стихотворение?Пройдет ли мой недуг???— лев у осла спросил;Осел ответствовал:?О царь зверей, сильнейший в мире!Когда ты не умрешь,то будешь жив, как жил.И это верно, как и то чтоДважды два?— четыре!?И Ху вновь залилась смехом.-Еще! Еще что-нибудь!Выпьем на краю овражкаСлавной юности дружокВыпьем с горя?— где же бражка?Выпьем-ка на посошок!-Мне очень нравится, как ты сплетаешь слова,?— прошептала девушка,приятным и нежным голоском. А сейчас… можно я отдохну? Пу закрыл засобой дверь, и Ху Мэнь вновь опустилась на подушку. Ее волосы тяжелымипрядями червонного золота рассыпались по подушке. Желтые глазапотускнели, веки сомкнулись, дыхание стало тихим и ровным…*** Поднявшись к себе, стихотворец сразу же взялся за свои книги, чтобыотыскать упоминание о подобном. Затхлые страницы старых цзюаней и лентысвитков были хрупкими и пахли пылью… И то, что он нашел в книгах егоудивляло и пугало…?Лисицы-женщины посланы в мир, чтобы насмеяться над глупцом и почтитьученого умника; чтобы, показать новые стороны нашей жизни. Вмешиваясь вжизнь человека, лиса не всегда действует во зло. Верно, что она морочитглупых людей, глумится над алчными и грубыми, охотящимися за счастьем,которое им на роду не писано. Верно, что она жестоко наказывает зараспутство, а главное, за вероломство и подлость по отношению главнымобразом к ней же. Но разве может все это быть сопоставлено с теми радостями, которые создает появление в серой и убогой жизни человекаобольстительной красавицы, не требующей ничего такого, что осложняетжизнь, и отдающейся человеку прямо и решительно, погружая его сразу же вподлинное счастье, в то незаслуженное и огромное, что в жизни творитжизнь и за которое человек идет на все, даже на свою явнуюпогибель? Главная цель лисы?— любовная связь с человеком, посколькутак она получает от мужчины его жизненную силу, которая необходима ейдля усиления волшебных способностей. Потребляя мужскую силу, лисадостигает долголетия, попадая в разряд ? тысячелетних лис?, которыепокидают мир людей и становятся лисами-праведниками. .Лиса приходит кчеловеку сама, влюбляет его в себя, любит его, становится восхитительнойлюбовницей и верной подругой, добрым гением, охраняющим своего друга отзлых людей, и восхищает его неописуемым очарованием. Однако, если он,облагодетельствованный своей лисьей подругой, желает от нее избавиться—?то горе ему! У него лиса отнимет все, что когда-либо ему дала, вынетсемя жизни и погубит бесповоротно и окончательно. Она окутает его злымнаваждением, не давая ему жить спокойно в своем же доме. Она обольщаетбедного человека своею нечеловеческой красотой и, воспользовавшисьлюбовью, пьет соки его жизни, а затем бросает в жертву смерти и идетохотиться за другим. Лиса превращает его в бездушного исполнителя своихприказаний, велит ему действовать, как во сне, теряя ощущение подлиннойжизни. Вследствие убывания жизненной силы он худеет и слабеет, в концеконцов умирая от истощения…?Пу Си-цзин отодвинул комментарии знаменитого Чао Хао к классическим?Гуй ху чжуань??— ?Рассказам о бесах и лисицах? Ляо Чжая.и, вдохнув,отправился на кухню чтобы испить бодрящего ?пуэра?. Требовалосьобъясниться с гостьей.***-Как ты узнал? —?только и спросила лиса-оборотень. И торопливо добавила—?Я не враг тебе!-Я видел твои хвосты… чуть- чуть… всего на пару мгновений. О том, что посемейному преданию предок Авраам был сыном могущественного ?хунгана??—чернокожего колдуна?— он умолчал.-Я не враг тебе! —?повторила Ху.-В общем, так, достопочтенная госпожа лисичка. Рассказывай подробно и ссамого начала, и потом решим, что будем делать. Судя по выражениюличика, такого подхода к вопросу ?госпожа лисичка? не ожидала.—?Хорошо,?— подумав немного, начала она. Скажу все как есть. Я дочьАсуки-сан?— девятихвостой белой кицунэ, последней выжившей из своегоклана и бежавшей с островов Ямато от мести врагов. Отцом моим былчеловек?— даос Ху. Они встретились в степях Монголии. Отшельничая вдиких местах он накопил большие духовные заслуги и подарил их моейматери в знак любви… —?сообщила лиса и опять замолчала. Так у нееродилась я и мои сестры. В честь отца я и получила имя. Но наша семьяпоссорилась с Хан-Харангуем?— гобийским наместником Янло Вана?— и вновьбыла вынуждена бежать куда глаза глядят. Злодей, однако, не успокоился ипродолжает нас преследовать… Харангуй поклялся, что подаст к столусвоего темного владыки мою печень. Вот… —?Ты не мог бы помочь мне?—?Чем же я могу помочь? Чего ты хочешь? —?недоуменно замотал головой ПуСи-цзин—?Тебя,?— как что-то само собой разумеющееся сообщила оборотница.—?Выражайся ясней?— драгоценная.—?Что может быть яснее? Я не только лисица, но и женщина. А тымужчина. Прошу позволь мне… слиться с тобой, это позволит мне восполнитьсвои запасы силы, и я смогу … я многое смогу! И ты получишь ответы навсе вопросы?— и другие награды! Клянусь матерью?— почтенной Асукой?—что не причиню тебе вреда и буду тебе очень полезной! Пожалуйста, поверьмне! Если откажешься, то прошу, убей меня сам?— не хочу долго имучительно умирать от бессилия или стать добычей слуг Хан-Харангуя…?—истово взмолилась она.-Конечно же я согласен… —?растерянно пробормотал стихотворец. И когда ты…хочешь?-Сейчас! —?звонко воскликнула девушка. Только сперва я бы… желалапомыться…- хихикнула девушка-лиса.-И в самом деле! —?согласился стихотворец.***Уже менее чем через полчаса с кухни трое слуг принесли большую лоханьтеплой воды?— чужая незнакомая девушка готовая, похоже, разделить ложе смолодым господином их совсем не удивляла. Как только удивительноесоздание скинуло свои истрепанные шаровары и длинную рубаху, взору поэтапредстало воистину божественное зрелище. " Просто поразительно,?—подумал опешивший юноша, созерцая точеный девичий стан… Та задралаголову, и влажные рыжие волосы рассыпались по голым плечам. Ее телоявлялось настоящим произведением искусства, будто вырезанным из ожившегожемчуга умелой рукою небесного мастера, несомненного знатока изысканныхженских форм. Ее хрупкая женственность была нежной и трепетной и совсемюной?— совершенством желанной и прекрасной девушки, только-толькоуспевшей созреть для любви.-Ты вся дрожишь… —?сообщил поэт выбравшейся из лохани Ху, пока таобтиралась суровым полотенцем. В её движениях была видна сейчас нечеловеческая гибкость и плавность,ловкость стремительной белочки-огневки и плавность журчащего по камнямгорного ручейка.-Так чего же ты ждешь? —?голос ее был охрипшим от возбужденияИ Пу Си-цзин взял её, тут же?— на коврах?— благодаря Небеса за каждыйудивительный миг подаренной ему радости…-Это не может быть правдой?— я скоро проснусь,?— прошептал поэт, обнимая и лаская свою возлюбленную. Пу, несмотря на свою молодость,был весьма опытен в ?науке возвышенных наслаждений? и ?облаков и дождя?—?как говорили древние сочинители. Но он и не подозревал о существованиистольких приемов и уловок, которыми Ху пользовалась искусно?— и в то жевремя естественно?— как дышала… …Она утомила. Выжала досуха- всего докапли. Но при этом стихотворец ощущал себя счастливым и удовлетвореннымжизнью.…Лиса-оборотень лежала рядом, и на нежно-смуглой коже играли отсветы заката.-Устал? Или есть силы? —?спросил она.-Есть!Ху Мэнь ухмыльнулась, глядя ему в глаза, но вскоре уже застоналаи, царапая спину поэта до крови, наполнила дом своими страстнымикриками… Уснул он, измотанный, изнеможенный, но довольный исчастливый. Под утро, Пу Си-цзин вновь овладел своей волшебной подругой.…А с рассветом, как ни чем не бывало, они прямо в постели вкушализавтрак принесенный все той же Яриной. Ху села на подушки, скрестивноги, нагая и совершенная в своем прекрасном бесстыдстве, и с урчаниемпоедала жареного зайца. А что же еще есть лисе как не зайца? И ещеподумал мельком?— как однако у их быстро сладилось! Ему доводилось знатьразных женщин?— от крестьянок до придворных дам?— однажды дажесоединялся с дамой из свиты княгини Епифании?— женой окольничегоПочечуя Буслаевича Хрена?— боярыней Анной Хрен (между прочим племянницейкнязя)- в дворцовом закоулке прямо на сундуке?— в промежуток междудвумя церемониями… Однако?— сейчас все было как?— то уж очень легко.Как будто так и надо…А потом еще подумал что женщины-лисы могут сильно помочь своим избранникам…Спросить бы у нее?— сможет ли она сделать его… ну хоть цзыньши или даже цзяньсянем?Но он не хочет быть чиновником и потратить жизнь на бумаги и доклады.Он хочет писать стихи?— в этом суть его жизни… А что нужно стихотворцудля счастья? Скромный домик в предместье или лесу?— но не так далеко отгорода с его печатнями и книжными лавками да состязаниями поэтическими.Мирный досуг, туш и стопа рисовой бумаги?— ну и милая ласковая подругарядом. Тем более что милая ласковая подруга у Пу Си-цзина уже есть……Внезапно во дворе заржали лошади, и кто-то настойчиво постучал в дверь…Девушка торопливо накинула на себя его халат. Сам сочинитель завернулсяв покрывало и отодвинул засов, досадуя на некстати явившуюся прислугу. Изамер. ***На пороге дома стояло четверо мужчин, бесцеремонно ввалившихся вохотничий домик?— между прочим, княжеский охотничий домик?— как будтоимели такое право. Впереди?— крупный высокий монах в обтрепанной рясе искуфейке. За спиной?— ружье, монаху как будто неподобающее?— а словноэтого мало в руке он держал старинный бердыш?— какие еще носили вейбиныв маленьких городках улуса… Вторым был ханец средних лет в обычнойханьской одежде?— сжимавший резной жезл украшенный разными символами иувенчанный зеркалом, какие используют мастера фэн-шуй. Заклинатель имаг? В обществе инока православного? Третий… Вот третьим был?— верь неверь?— самый настоящий нихонец?— в сером кимоно с драконами, короткихштанах чуть ниже колен и в белых носках?— а также не подходящих местнымосенним хлябям гэта. За поясом торчали катана и короткий танто?— коийгодился как для фехтования, так и для метания. (На всю Александриюимелось ровно пятеро нихонцев?— и этого среди них Пу точно не встречал)То, что четвертым был западный варвар, облаченный в короткий кафтаннемыслимого в природе оттенка зеленого цвета с часовой цепочкой наживоте, нелепую треугольную шляпу; и высокие ботфорты уже не моглодобавить странностей визитерам. Гокэ и гокэ?— в Александрии таких можнокаждый день на улице встретить. Разве что, глядя на его тонкую шпагу наперевязи буйволовой кожи, Пу Си-цзин мимолетно вспомнил слова почтенногоСаркиса?— хозяина харчевни ?Теплис?: мол, это варварское оружие подходитразве что для поджаривания шашлыков—?Мир дому сему! —?изрек густым басом монах. Я?— смиренный инокХарлампий. А это?— мои сподвижники… Вижу, мы отыскали то, что нужно и неслишком опоздали. ?— Я оч-чень рад знакомству! —?выдавил из себя Пу, борясь срастерянностью. Но, кто вы, уважаемые?-Мы… мы йесть охотники,?— с заметным акцентом сообщил чужеземец. …В следующее мгновение произошло нечто совершенно ужасное. Воздухвокруг девушки-лисы как-то странно сгустился?— хвосты проступиликлочьями дыма, лицо исказила звериная гримаса… И удар невидимогокулака отшвырнул дородного чернорясца к двери как тряпку.С дикимкриком-визгом рванул меч из ножен нихонец?— и замер с воздетым клинкомкак статуя, пригвожденный к месту неведомой силой. Что-то торопливойскороговоркой забормотал ханец?— отчего хвосты потускнел, как будтоистаяв. Взмах когтистой?— Амитофо! —?ручки?— и тот запнулся, пытаясьотодрать призрачные пальцы от горла.Громовой раскат и вспышка, и серный чад, сизым облаком заполнившийгорницу… Лисица схватилась за рану на груди?— неотрывно глядя на гокэ,державшего в левой руке дымящийся пистоль. Кажется, Ху еще пыталасьсовершить какие-то чары?— но в следующий миг странный паралич пересталсковывать самурая и тот, скачком рванулся вперед и опустил меч, ударилим Ху, распоров ей живот наискось?— от подреберья почти до самого бедра.Девушка опустилась на пол, придерживая вывалившиеся кишки обеими руками.-Пу… —?прошептала тихо лисичка глядя затуманенным болью взглядом вглаза ошалевшему стихотворцу. —?Я должна тебе сказать… я не…Снова бахнул выстрел: пистолет чужеземца оказался двуствольным. ГоловаХу брызнула красным?— так что взмах бердыша, отделивший ее от тела, былуже излишним.Ханец, потирая шею, с уважением посмотрел на хранившего ледяноеспокойствие чужеземца.-Должен вам сказать драгоценный преждерожденный Мюнг-Хао-Дзэн, что хотяв области морали западные земли, безусловно, сильно отстают отПоднебесной, но вот в том, что касается оружия?— опережают… —?произнесон хриплым полушепотом.-Барон-кун?— вы нас всех спасли! —?тяжело дыша, поклонился самурай, всееще опираясь на клинок. Русский его был весьма хорош?— как краемсознания отметил толмач Посольской палаты.-Бог уберег! —?буркнул монах…-Доннерветтер! Оборотень! Настоящий оборотень, Карл! -произнес отчего-топо-французски барон, засунув разряженный пистоль в прятавшуюся под полой кафтана кобуру… Если я когда-нибудь вздумаю писать книгу о своих приключениях в Татарии то уж точно не напишу об этом дне?— ибо никто не поверит.Никто тебе не поверит, Карл! А жаль!Пу Си-цзин почти не слышал разговоров, неотрывно глядя на обезглавленныйтруп на полу?— труп крупной лисицы с четырьмя черными хвостами. Услышав чужеземную речь, он словно очнулся, и медленно пошел на гокэ, сжимая в руке тяжелыймедный витой шандал.Дорогу заступил святой отец, отобрав подсвечник?— пальцы поэта?— юношинадо сказать неслабого?— были разжаты за какой-то миг могучей ручищей. Аханец молча поднес к лицу стихотворца овальную серебряную пластину ссоколом?— пайцзу.-За что?! —?прошептал Пу обмякнув… Она же… она была человеком! Не…нехуже вас!!!-Молодой бисёнэн глуп как старый пень! —?бросил самурай. Книг как видноперечел больше, чем репы съел, а того не знаешь, что хвосты еще и отубийств отрастают у кицунэ. Больше убийств?— больше хвостов! Большехвостов?— больше силы! -То чего праведная лиса достигает веками, такие как эта хотят получитьсразу! —?добавил ханец.-Сия нечисть,?— подхватил инок?— выпила до смерти ивангородскогокупеческого сына Розмыслова. А затем по ее наущению лужский бояринГустомясов ядом ею же сваренным из ёё же шерсти да крови, извел своюнепраздную жену?— дабы невозбранно с диавольской лисицей сочетаться?—но и его она загубила! Оттого и четыре хвоста. И тебя, отрок, ждалатакая же участь… -Мы нелюдь мирную не трогаем,?— гудел Харлампий.Домовых там, гуа лесных и горных, алмасты скажем. …Да хоть илисодевицу, какая людям не вредит?— нешто зря тварь Господню обидим?Всякая душа Бога хвалит… А вот ежели злодействовать кто удумает?— чточеловек, а что нет?— да хоть сам Питцзетцы?— с тем разговор короткий. Аты отрок кликни слуг?— костер сложить надобно…***…Роман ?Лисий хвост? который западные ордослависты именуют?Энциклопедией ордынской жизни??— самый загадочный в творчестве великогоПу Си-цзина. И дело не только в том, что это?— практически единственноеобращение поэта к классической теме лисы-оборотня. Мы, скажем, знаем то,что у книги должен был быть другой конец?— трагический: в котором гибнети дева-лисица Ахулицзы, оказавшаяся не способной преодолеть своейдемонической природы, и ее возлюбленный?— которому, как надеемся, всепомнят, приданы черты автора. Однако по настоятельному требованиюЛитературной палаты Пу изменил концовку, и ?Лисий хвост? известен намтолько в существующем виде. Говорят, что после беседы в кабинетеВерховного Учителя?— главы палаты Да Мэна?— поэт бросил и главу и все еечерновики в огонь в состоянии глубокой печали. По другой версии, онавместе с архивами Мосыкоусской литературной палаты сгорела в ходеизвестных беспорядков первой половины прошлого века. А некоторыеисследователи даже предполагали, что в основе сюжета лежит какой-тоэпизод, случившийся с Пу в молодости. Так или иначе?— это одна из тайнвеликого поэта, которой так и предстоит, видимо, остаться неразгаданной. Жанна Женэ. ?Загадка ?Лисьего хвоста?. В сборнике ?Иностранцы о ПуСи-цзине?. Перевод с французского. Псков. 1999г.Примечания.Амитофо! —?восточное восклицание выражающее эмоциональный накал -нечто вроде"Господи-Боже!?Басмач?— слово и явление это возникло не в Гражданскую войну, какмногие полагают, а еще задолго до XIX века.Непраздная (устар.)?— беременнаяХан-Харангуй?— злое монгольское божество. Появился из растрескавшегосякамня; способен противостоять земле и бороться с Небом. Эпос оХан-Харангуе, согласно поверьям, можно исполнять только в темноте, присвете одной сальной свечи, выпачканной сажей. Ханец?—китаец Цзяньсянь, цзыньши… -высшие китайские гражданские чины