it ever leads me; пост-22, Джон (1/1)

Чужое присутствие в Архивах больше похоже на песчинку в глазу?— если не моргать, то можно и притерпеться. Но каждое новое утро Джон напуган: свет включён слишком рано, за дверью еле слышные шаги, ощущение чуждости, рано или поздно наступающее рядом с местом, где есть кто-то… И каждое утро он замирает ненадолго, рука на дверной ручке, с единственной, бьющейся в виски мыслью?— а вдруг это она? Потом он вспоминает, конечно?— когда слышит, как Мартин говорит сам с собой, то ли споря, то ли уговаривая, повышая голос почти до крика, думая, что никто не слышит.Джон слышит, но не говорит ничего, только коротко здоровается, не поднимая головы, проскальзывая в свой офис. После ежедневного уже ритуала?— мгновения у двери, ужаса до ступора, холодного пота на висках?— всё идёт, как обычно. Джон перекладывает показания, сортирует и наклеивает ярлыки, прерываясь, чтобы выпить остывший чай и размять ноги. За дверью он слышит привычный шум чужих голосов, дружелюбные подколки, звонки телефонов, стрёкот клавиш.И так легко притвориться, что никакого внешнего мира не существует, что есть только его крохотный, заставленный карточными шкафами офис, где лампы то и дело мигают из-за плохой проводки, а от пыли порой нечем дышать. Притвориться, что он порой не проверяет судорожно кожу под длинными рукавами рубашек, под брюками, когда щекочущее ощущение становится слишком сильным. Что он не сочувствует Джейн Прентисс иногда?— и не задаётся вопросом, была ли она так же напугана, хотела ли она так же притвориться, что не существует ничего, кроме её крохотной квартиры?Мартин больше похож на призрака в эти дни?— почти прозрачный, живущий явно на слишком крепком чае и коротких, десятиминутных попытках в сон. Естественно, Джон видит?— чтобы про него не говорили за спиной, он не настолько рассеянный. Он даже пытается сгладить ситуацию, но несколько неловких ланчей после?— когда каждое слово падает как камень в пустоту, без звука и отклика?— он перестаёт стараться. Так проще, всё равно Джонатан Симс, главная социальная катастрофа (и это не его слова, Тим однажды пошутил слишком громко), не может ничего здесь сделать. Поэтому гораздо проще опустить голову и скользить мимо, притворяясь, что ничего не происходит.Но это невозможно?— и он видит, как Тим и Саша обмениваются встревоженными взглядами, и молчит, когда обеденные перерывы затягиваются с каждым днем всё сильнее. Он видит всё новых и новых червей возле Института и давит их ожесточённее с каждым днем. Он видит, как Мартин тайком заказывает огнетушители, которые никак не приходят?— и на белой клавиатуре расцветают бурые следы, когда Мартин обкусывает пальцы до влажно блестящего мяса. Джон наверное мог бы постараться их успокоить, подать им пример, сделать хоть что-то, чтобы дышать стало легче, чтобы постоянный страх в дальних уголках сознания перестал терзать их всех.Но Джон не делает ничего.