1 часть (1/1)

Бычок кинут в сплющенную консервную банку. Артём, вообще, кремень, а не парень. Его синие спортивки, вытянутые на коленях от частой кортовой жизни, смешно развеваются на ветру. На некрытом балконе, сука, холодно в три часа ночи, но на это как-то похуй. Так-то его братаны зовут Тёмыч (сокращая имя), но его второе имя Артём-похуй. Этому всё нипочём: черкануть на заборе великим могучим? Да раз плюнуть. На стрелу топать с одним только друганом? Да два плюнуть и растереть. Нет страха у этого человека. Артём-похуй, чистейше. Он заходит обратно в обшарпанное помещение подъезда, на стене этого этажа уже раз пятнадцать закрасили его красноречивую надпись ?к херам собачьим?. Тёмыч достаёт из кармана битый ключ и намеревается возобновить свои наскальные надписи, как из двери напротив показывается чья-то нога и кусок зада. – Давай, пока, – голос звучит слишком сладко, прям приторно, а за ним появляется и тело целиком. Артём как стоял с ключом в руке, так и стои?т. Слишком красивый чё-т, что в его гопническом мозгу ничего на ум не приходит сравнимого с этим явлением. Это не мужик бородатый, как Петрович, этажом ниже живущий... этот крендель такой сладкий, что если его надкусить, можно заработать диатез. Собственно, Тёмыч и краснеет, сам того не понимая, пока мужчинко поправляет сбившийся воротничок рубашки, приглаживает и без того аккуратную причёску, а потом замечает стоя?щего у стены гопника и тут же спешит удалиться, чтобы не получить люлей от души. После этой мимолётной встречи Артём не может спокойно. Раньше хоть где прикорнёт, отключится мгновенно. А сейчас хоть глаза не закрывай. Всё снится какая-то голубятина с этим… с этим. То сосутся они на фоне гребучего, никому не всравшегося заката, то лазают по каким-то заброшкам, Мельник его фоткает, а потом жмёт к стене.У своих Тёмыч выясняет, что зовут этого кадра Александр, – имя ещё пидораснее, чем он сам, – что он реально геюга. Баба Лара прямо сказала, что этот наркоман постоянно водит к себе каких-то накачанных и гладко выбритых лицом мужланов. А Даринка из пятьдесят третьей квартиры намекнула, что у Бережного нет постоянной пары. Тёмыч не знает, понятия не имеет, как с таким человеком общаться. Он и в драках дохуя отхватывал, и за словом в принципе в карман не лез, баб клеил как умел и у него это очень даже выходило. Но вот как к мужику подступиться... хер знает.Ему бы запомниться, чем-то выделиться, чтобы за легкомысленного не сойти. Пацан-то он чёткий, а значит всякие франты наглаженные ему не ровня. Сначала Артём выясняет, в какой квартире живёт Саша, чтобы знать, что и как. Наведываться в гости он не будет, до поры до времени. А вот в почтовый ящик под номером шестьдесят пять запихнуть тройку стыренных у бабы Лары с клумбы гербер – надо. Артём следит, чуть не палится смехом, видя обалделое лицо Саши от необычного подарка. А потом и тихо пускает слюни от того, что Бережной их прижимает к сердцу, легко касаясь лепестков губами. Вряд ли он догадывается от кого эти цветы. Но Артёму хочется верить, что это ему достался поцелуй. Потом он решает на стене запечатлеть свои чувства. Он находит у другана Димки баллончик с краской и только когда Мельник подходит к стене, его настигает незнание, как выразить свои чувства. – А, похуй, будем импровизировать, – сам себе под нос бубнит он, быстро напыляя краску на стену. Артём не знает, как подловить момент, чтобы узнать, заметил ли его сладенький крендель послание. Он курит у подъезда за углом, так что при входе не увидеть даже с его высоким ростом. – ... да, представляешь? Так и написано ?Охуеть ты пидорас, пиздецовый ананас, но я с тебя прусь, Саш?. Это почти хокку, Юр. Мне так никто никогда не признавался... – голос начал стихать и Артём поспешил следом и тихо, чтобы не отсвечивать. – ... да ну ладно, не влюбился. Он явно уличное создание. – Сердце у Артёма под олимпийкой замирает. – Думается мне, это ненадолго. Ну поромантизирует и забудет меня. Не парься...Тёмыч как стоял тут посреди подъезда, так и стои?т. Саша на лифте уехал, а Мельник тут непонятку словил. – В смысле? – после долгих размышлений спрашивает он сам себя, – как это забуду? Не сходить ли тебе... ну ничего, Сашка, всё равно тебя засосу. От всей души и моего дворового сердца. Артём разузнаёт сайт, где переписываются анонимно всякие там с района. Он долго сидел, искал, а когда забил, пришло такое сообщение. ?В меня влюбился местный гопник. Что делать??Ариём ещё раз перечитывает и ещё раз. Это похожая ситуация или же...?А ты как к этому относишься??Мельник боится, теребит цацные браслеты на запястье, как приходит сообщение. ?Мне приятно внимание, но всё кажется, что это несерьёзно. Да и потом, где видано, чтобы в мужика влюбиться?. Тёмыч не теряется. Гопота он не от того, что без образования, а потому что душа у него сильно дворовая, хоть, как и выяснилось, и не совсем натуральная. ?Пытался узнавать, кто он? Спросить, мол, как так вышло???А толку? Вдруг вообще издевается?. ?Тогда, погоди... Попутал меня. Щас схема сложится. То есть тебе нравится его внимание, но сказать ему о том не можешь, потому что, возможно, он прикалывается???Ну да?. ?И чё? Не наплевать ли, если нравится??. Его собеседник не отвечает несколько минут, как внезапно выдаёт: ?А ты сам бы как к этому отнёсся??Он крепко задумывается. Так-то с ним в жизни подобного не случалось, а пару месяцев назад кто-нибудь словил бы за такие подкаты Фаберже в табло. Тут Тёмычу начинает казаться, что зря он всё это затеял, потому перестаёт держать марку. ?Я бы не оказался на месте того, в кого бы влюбились. Невозможно жеж в такого втюхаться. Комплименты типа "волосы у тебя прикольные, на башке которые" и "а когда ты их не утюжишь, они кудрявые как баранья жопа, я с этого угараю". Так себе вариант я те скажу?. Мельник забивает ещё раз на это всё большой болт, потому что отчаивается. Сердце пацана разбила тоска-доска, не поднять, не унести, не принять, не загрести... О, того и гляди в поэты запишется. ?Это странно, но твои комплименты кажутся очень искренними, хоть и весьма специффичные. Ты сам влюблён???Ну знаешь, я своего рода рома?нтик. Да, втрескался, а сказать не могу. Ну правда, он весь такой гладкий, как турник, что за него ухватиться хочется и подтянуться пару десятков раз, чтобы он от удовольствия трясся. И шавой угостить, чтоб вот соус стекал по его губам, а я их... ой, бля, прости. Разошёлся малость?. Артём краснеет как рак к пивасику, закрывая лицо ладонью. И откладывает свою мобилу в сторону, чтобы сейчас же кинуться к тому самому железному другу и разогнать кровь по телу.Тянется один раз, второй, третий, а на десятый чувствует руки на плечах. Никто дотянуться не смог бы. Разве что Димка. Он хотя бы того же роста. Тёмыч и подумать не мог, что его настигнет знакомый сладковатый запах. Запах его кренделя. – Телефоны отжимаешь, а сам добро?м разбрасываешься, – говорит Александр, доставая из кармана оставленную на асфальте мобилу, – так ты не издеваешься? И хоть рука всё лежит на плече, Тёмыч видит, что ждёт Саша совсем нехорошего. Кулака в ебало, например. Турник он отпускает, оказываясь на земле, близко-близко к красивому лицу, смотря с опаской в голубые, как ориентация Бережного, глаза. – Я такой хуйни сроду не творил, Сань. – Пауза. Вдох. Выдох. Чуть не сдох. Но сам по лицу не получил, значит можно продолжать. – Нравишься ты мне, короче. А ещё когда ветер тебе в ебало дует, вот эти вот волосы развеваются, прикольно. Артём видит как смущается Саша, ресницы свои опускает, улыбается, ещё и посмеивается. – Вот вроде и смелый ты парень, Артём. А просто подойти и сказать мне об этом?– Да как бы я успел? Ты слинял сразу же, а во дворе ты не тусуешь. По мужикам бегаешь. – Ты больше бабу Лару слушай, – смеётся Саша, – она и про тебя такие вещи говорит. И про Даринку. Проститутки и наркоманы. – Э, пидор! – доносится из-за угла, – отлип от Тёмыча. А вот о братанах своих он и не подумал. В смысле думал, но так и не решил, как им это помягче донести. А вот Димка явно не настроен на переговоры, хоть и коалиция ?без баб? вроде на мужиков не распространяется. Кулаки у него чешутся. – Хотел бы Тёмыч, к себе бы не подпустил, – внезапно говорит Саша, поворачиваясь спокойно. Артём чувствует острое желание защитить своего кренделя, но ничего не успевает сделать, потому что через мгновение сам крендель уже сворачивает руку Димки. – Не лезь, а то ещё обращу в свою веру, – приторно сладко проговаривает Саша, но с таким нажимом, что у Артёма сердце бабочки крылышками разбякбякивают. С друганами он потом поговорит, сейчас главная мысль доходит до Димки, который с трудом выпутывается из хватки Саши, отступая и всех за собой уводя. Артём ухватывает пальцы Бережного, притягивая того к себе. – Ты ещё и пиздец сильный, Сашендель, – восхищённо говорит Темыч, рассматривая его во все глаза.– Так есть у тебя в планах на мне подтянуться? – и вот не верит Мельник в то, что вот этот краснеющий щеками мужчинко только что нагнул самого сильного гопаря во дворе. В непошлом смысле.– Я бы с радостью, – очень интеллигентно отвечает он, довольно улыбаясь на удивлённое лицо Саши, – а я не должен тебя на свидание сводить? – Кто-то говорил про шаверму. Артём понимает, что не ошибся сайтом, районом и человеком. И шава будет, и нежности вот эти всякие и сбивчивое, совсем робкое ?люблю? в губы. Сейчас же Артём хочет поцеловать своего сладкого кренделя, впервые, по-гейски, но зато от всего сердца и души. Что и делает, благо стемнело уже конкретно. Артём думает, что Саша на вкус реально сладкий, и в руках он совсем хорошо ощущается, правильно. И только баба Лара, притаившаяся где-то на лавочке, хитро улыбается, смотря на них как-то даже снисходительно, не осуждающе. Ото ж любовь-то не осуждают.