1.3 Потёртые листы дневника (1/1)

***Солнце медленно пряталось за горизонт, в комнате было тихо.Белая рубашка с жёлтой бабочкой, чёрные брюки-классика. Взъерошенные ?колючки? всё никак не хотели ложиться ровно, как-бы механик их не поправлял, но сейчас было кое-что поважнее чем это: идеально уложенные пурпурные волосы и лиловые глаза, бегающие по комнате и думающие за что бы ухватиться, прекрасно сочетались с темным костюмом и с ярко-розовым платком, повязанным вокруг шеи. Единственное что выделялось так это синяя незабудка в маленьком кармашке, на которую даже смотреть не хочется.Льюис сидел напротив Артура, за стеклянным столиком. Комната была в пастельно-голубых и белых оттенках, в том числе и мебель. Из помещения на второй этаж вела белая лестница, откуда послышались шаги.Лью тут же вскочил и замер, а точнее-просто забыл как дышать. Небесно-голубое платье чуть выше колен, полупрозрачный шарф, что обвивал плечи и цветы, вплетённые за место ободка-ничего необычного для девушки, но для Пеппера к нему, к грешнику, сошёл ангел, которому он без раздумий отдал сердце.Нежные руки обвили сильную шею, притягивая к себе. Глаза влюблённого загорелись, а Арти лишь перевёл взгляд на часы, надеясь, что они уже опаздывают, ну почему ты не смотришь на меня также ?***Яркие огни ослепляли, а музыка болью отдавалась в висках, но это всё равно это был важный вечер, на который Артур, не смотря на своё не очень хорошее самочувствие, не мог не пойти.—?Хей, т-ты в п-порядке? —?спросил тёмноволосый паренёк, хватая за плечо друга.—?А? Да, я в порядке, по крайней мере на ногах могу устоять.—?Я-я-я тебе н-не верю. —?изящные брови нахмурились, изгибая шрамик на одной из них, а платиновые глаза блеснули недоверием,?— Уч-читывая последние с-соб-бытия и т-то, что ты под-дозрительно пошатываешься, то т-тем более н-не верю.Арти лишь нежно положил ладонь на руку друга. Томодачи всегда волновался и заботился об Кингсмене, что было странно и противоестественно для последнего, но со временем рыжий сдался и начал принимать эту излишнюю любовь и заботу.—?Всё хорошо, правда. Давай попробуем просто насладиться вечером. Кстати ты неплохо выглядишь.Парень выпрямился и поправил свою серую клетчатую рубашку, шипы на тёмном ?ошейнике? доброжелательно поблёскивали вместе с улыбкой. Он достал из чёрного портфеля небольшой подарочный пакет и протянул его дрожащей руке.—?У-у тебя с-скоро День р-рожд-дения, н-но я не смогу прийти, п-поэтому вот.—?Не сможешь? Почему?—?Н-не смогу. Я уезжаю.—?Куда? —?волна внутренней паники прошлась по телу, а руки начали трястись ещё сильнее. Мягкие ладони надевали на запястья браслеты тёмно-древесного цвета, закрывая ночные развлечения. Томодачи резко сжал их притянув к себе, опуская глаза как провинившийся ребёнок.—?Д-далеко. М-Мой отец накопил м-мне на билет в-в Японию. Э-это мой шанс п-понимаешь?! Моя мечта А-Арти! М-Мне стыдно перед т-тобой, но я так счастлив! П-пожалуйста,?— он сжал ладони сильнее, сжал вместе с сердцем,?— порадуйся вместе со мной, п-пообещай м-мне что справ-вишься.Душа, что ненавидит свою ранимость, утерла капли с глаз и искренне улыбнулась. Томо расцвёл: такие теплые улыбки были не свойственны Артуру, но сейчас это значит, что он принял ситуацию и дал обещание.Эти двое были чем-то схожи, но в тоже время разные. Шото жил в довольно богатой семье, со старшей сестрой и родителями, мечтал о работе мангаки в Японии, обожал их культуру и особенно художественное мастерство. Новые знакомства давались ему в лёгкую, несмотря на особенность в речи.В то время как Кингсмен сутками напролёт мог возится со свечами, мотором и прочими деталями от машин, помогая своему дяде в мастерской. Он не думал о чём-то великом, его мечты, цели и желания уже давно разбились на осколки перламутровым узором.Он просто хотел быть уверен, что всё будет хорошо сегодня, завтра, послезавтра. Рутина не утомляла его в то время, как Томо стремился к кардинальным изменениям в жизни, но как бы то ни было, поддержка, забота, помощь-на это всегда можно рассчитывать с его стороны.—?В-всё будет х-хорошо. —?Шото крепко обнял парня за плечи, подавляя желание увести его, вновь спрятать от боли и страха,?— П-по крайней мер-ре, в-вся наша жизнь, не-неудачи-это в-всё сон…?— Ну что ж, дамы и господа!?— громкий голос ведущего прервал философские размышления.Механик пытался разглядеть его, но всё безуспешно-толпа перекрывала вид.?— Я счастлив видеть всех вас в этот прекрасный вечер, я надеюсь вы им тоже наслаждаетесь. Но перед началом, я бы хотел сказать, что мир гордится вами, что вы все прошли большой путь и что вы регулярно должны оглядываться назад, в том числе на свои ошибки и осознавать, ведь вы их больше никогда не повторите, вы уже прошли через это. Но к сожалению далеко не все это могут осознать и не все ошибки простительны, не всех они отпускают, преследуя и провожая в могилу. Я прав, Артур?Яркий свет прожектора ослепил, заставляя зажмуриться. Через пару секунд Кингсмен всё-же открыл веки и замер.Ядовито-зелёные потрескавшиеся зеркала без души, и такой же ядовитый оскал. Полупрозрачная тень приближалась к нему, крепко сжимая знакомый блокнот в руках. Эта обстановка изменилась слишком быстро-всего в пару слов.Янтарные огоньки начали бегать по толпе, в надежде выцепить знакомые черты-нашли: тусклая фиолетовая радужка и мягкая приторная улыбка, он будто бы знал что сейчас скажут что-то, что адресовано ему.Сотни глаз уставились на рыжеволосого и тёмную фигуру, но чувствовался только один взгляд. Взгляд, хозяину которого плевать что здесь происходит, он просто ждёт.?— Грешники должны признать свои ошибки.?— странички зашуршали, а в голове пусто, только шум, земля уходит из-под ног.Бежать. Надо бежать. Отойдя от ступора, Артур рванул в сторону выхода, распихивая толпу. На удивление у него получилось выбежать наружу, свежий воздух ударил в нос, заполняя легкие, а ветер, вместе с ветками и листвой выбивали слёзы.Бежать. Куда? Какая разница?! Главное уйти как можно дальше отсюда. Главное не слышать то, что он собирался произнести. Он не готов признавать это, не сегодня, не сейчас, наверное… никогда!Мысли прервал громкий звук тормозов и вопль водителя. Кингсмен выбежал на дорогу, белая пелена от света фар……поздно, уже слишком поздно признавать это…