Глава 17 (1/1)

Этой ночью Китти спала спокойно, глубоким сном полностью изнеможённого человека. Сны её были горько-сладкими – ей снилось, что она держит на руках маленькую девочку, у которой улыбка Уолтера. И сам Уолтер был там, и все они были по-настоящему счастливы. Это ведь лишь сновидение, ничего больше, но в нём заключалось всё.Проснувшись, она обнаружила, что Уолтер по-прежнему обнимает её, и видно было, что ему жутко неудобно спать в такой полусидячей позе, похоже, он боялся разбудить жену и потому не двигался. Нежность, которую она начала испытывать к нему, попыталась разлиться в груди, но Китти отказалась поддаться этому. Они едва делали шаг вперёд, как их тут же отбрасывало назад; если всё повторится опять, это будет гораздо больнее – она на какое-то время почувствует себя довольной, а потом он снова изольёт на неё горечь, которая всё ещё у него внутри.Однако, как бы она ни боролась с этим, нынешним утром она чувствовала себя расслабленной и довольной. Китти инстинктивно обхватила живот, надеясь на чудо, и вдруг – вот оно! Успокаивающие, обнадёживающие, суетливые движения, символизирующие жизнь! Китти рассмеялась, смех разбудил её мужа, который, похоже, озадачился, обнаружив в своей постели жену, да ещё такую счастливую. Он оглядел её, держащую ладони на животе, и его недоумение рассеялось.- Значит, всё в порядке?- Да. Да, я думаю. Хочешь почувствовать? – Китти немножко осмелела, когда поняла, что он не расстроился, взяла его руку и приложила к своему животу.Они ждали в по-хорошему напряжённом молчании, а потом глаза Уолтера расширились, и с его губ сорвался удивлённый возглас.- Невероятно. – В его глазах появился влажный блеск, но тьмы не было. Она осмелела настолько, что поцеловала его в щёку, колючую из-за щетины, и изобразила неудовольствие.- Тебе нужно побриться, - отважилась застенчиво заметить она, надеясь, что он всё поймёт. Китти скучала по их утреннему ритуалу.- Да, - тихо согласился он и улыбнулся.Сегодня утром он с нежностью наблюдал за ней, пока она занималась уже привычным делом. И оттого у неё перехватывало дыхание, неважно, как сильно она пыталась с этим бороться. ?Я скучаю по тебе?, - хотела сказать она, хотя это было не совсем верно. Она не могла скучать по человеку, которого никогда по-настоящему не знала. Она скучала по тем нескольким дням, когда они были счастливы, когда впрямь чувствовали себя женатыми, и поцелуи были так же естественны, как дыхание. Всего три. Три дня, в течение которых она почти любила его.- Могу я с тобой поговорить? – спросил он позднее.В данный момент им было приятно находиться рядом друг с другом, и она понимала, что Уолтер хочет этим воспользоваться. На неё обрушился смутный ужас. ?Пожалуйста, пусть он не испортит всё снова?.Несмотря на опасения, Китти кивнула и позволила отвести себя обратно в свою комнату, где, по словам Уолтера, ей будет наиболее удобно. Что ничуть не развеяло её страхи. Как и то, что он расхаживал и сцеплял-расцеплял руки.- Уолтер! – прикрикнула она на него, и он подпрыгнул, будто забыл, что она здесь. Её тон смягчился. – Пожалуйста, просто скажи, что бы там ни было.- Я пытался отложить этот разговор на другой день… - Он прервался и вопросительно глянул на место рядом с ней. – Можно? – Когда она кивнула, он присел. - …Но так в итоге лишь хуже.С возрастающим ужасом Китти слушала, как он опять спрашивает, сможет ли она продолжать жить с ним до конца беременности или предпочтёт развестись сразу.- Так ты хочешь меня выгнать.- Нет! Господи, нет! Ты можешь оставаться, - настойчиво заверил он, взяв её руку обеими своими и, к удивлению Китти, поцеловав, - так долго, как пожелаешь. Я предлагаю это не затем, чтоб откупиться от тебя, - словно в подтверждение слов он сжал её руку, которую всё ещё держал. – Я пытаюсь сделать тебя счастливой, но, Китти, я не знаю, как.Тогда Китти увидела, что он так же потерян, как и она.- Наконец-то, что-то общее. Я сама не имею ни малейшего понятия. – Она сжала его руку в ответ, подарила ему слабую улыбку. – Прямо сейчас меня пугает мысль об одиночестве, я постоянно думаю обо всём, в чём раскаиваюсь. Но ты постоянно мучаешь меня, и я не могу так жить.- Да, полагаю, не можешь. – Он безрадостно засмеялся. – Но в последнее время я очень много думал – действительно думал, возможно, больше, чем когда-либо, - обо всей этой ситуации. Опасаясь худшего, она попыталась высвободить свою руку из его руки, однако он держал крепко.- И я думаю, что способен быть тебе уж если не мужем, то другом.Китти хотела спросить, не может ли он быть ей мужем сейчас или когда-нибудь, но она боялась ответа – и не знала, какого именно.- Я согласна.Уолтера в качестве друга, а не мужа, она нашла гораздо более милым. Он по-прежнему располагал к себе, подкупая заботой – следил, чтоб она питалась и отдыхала как положено. Если у неё болела спина, он приносил бутылку с горячей водой - почти всегда без просьбы, научившись замечать первые признаки дискомфорта.Как друзья, они снова стали играть в карты по вечерам, и он довольно охотно рассказывал ей свои секреты, пока дело не доходило до слишком важных. Это был трюк с Уолтером, который она освоила: он не хотел навязываться, но если считал, что ты его по-настоящему слушаешь, то говорил. В обмен на это Китти выдавала больше рассказов о своей жизни, теперь она знала, что ему интересно; что он впрямь видит её, а не свою хорошенькую куклу. Она уже знала про первую поцелованную им девушку, про его первую любовницу (и ей по-прежнему было приятно, что и та, и другая – это она), но он долго отказывался рассказать о своей первой любви.- Это я? – поинтересовалась она после того, как в третий раз выиграла и в третий раз задала всё тот же вопрос.- У тебя жутко высокое самомнение. – Его слова были достаточно дружелюбными, чтобы вызвать у неё прелестный румянец. – Ты не была у меня первой во всём, знаешь ли.Через полчаса он, наконец, сдался, когда Китти надула губки так очаровательно, как только умела.- Не смейся, - предупредил он.Китти торжественно поклялась.- Её звали Розмари, и мне было десять. Ей было шестнадцать, она была нашей соседкой, и я оставался с её семьёй, когда мои родители уезжали. Я всегда восхищался её старшим братом, хотел быть как он, и однажды он принёс мне мёртвую лягушку (он планировал изучать медицину и охотно поощрял мой собственный интерес к ней). Одну лягушку он вскрыл на занятии, а ещё одну захватил для меня, и сказал: его сестра говорит, мол, до чего же я умный мальчик, и он подумал, что, может, я захочу изучать некоторые вещи наравне со старшими. Тогда я не понимал, что они жалеют меня, потому что мои родители так далеко. Я подумал, что Розмари, нахваливая меня, старается получить одобрение своей семьи, чтоб выйти за меня замуж. На следующий день я принёс ей букет одуванчиков и сделал предложение.Она очень старалась сдержать обещание, но её губы предательски подрагивали.- Мёртвая лягушка как символ любви? Серьёзно, Уолтер?- Так, - проворчал он, грозя ей пальцем. – Ты обещала. Но глаза у него тепло светились, и она не чувствовала себя даже немного виноватой, когда пришлось прикрыть рот, чтоб заглушить смех.Когда она проиграла, он, ведомый жаждой отмщения, запросил её самую неловкую историю.- Не смейся, - передразнила Китти, зная, что, вопреки обещанию, он не сумеет. – Это был мой первый фортепианный концерт, и я так нервничала, что избавилась от своего завтрака на сцене перед всеми.Уолтер плотно сжимал губы, прилагая гораздо более доблестные усилия, чем она, но, в конце концов, тоже не выдержал.Если в отсутствии настоящего мужа и имелось нечто, что Китти ненавидела, то вот что: он готов был обнять её, если она грустила и нуждалась в его объятьях, но всегда как можно быстрее отстранялся.Когда по утрам он наблюдал за ней, сосредоточенной на своей задаче, однако улавливающей, что происходит в его глазах, она ощущала старое обожание, но если Китти встречалась с Уолтером взглядом, он тщательно скрывал этот огонь.