3. Кладовка дедушки (1/1)
Безымянный открыл глаза и осознал, что слишком рано это сделал. Надо еще подождать, полежать... Может, тогда от света слезы течь перестанут, а голова будет меньше болеть. Спину приятно холодил каменный пол пещеры, под голову какая‐то добрая душа подложила что‐то мягкое - красота! Поспешно зажмурившись, он притворился, что еще мертв, но было поздно: воскрешение не прошло незамеченным.- Ты очнулся, - с облегчением улыбнулась Грейс, склонившись над ним. Безымянный понял, что стряслась какая‐то бяка и сейчас ему придется все улаживать. Интуиция его не подвела.- Игнус слушается только тебя, мы все бессильны. Пожалуйста, поговори с ним и объясни, что вовсе необязательно сжигать дотла весь остров.Безымянный похолодел, вспомнив, что именно перед смертью приказал Игнусу. Тот наверняка интерпретировал это как призыв к тотальному уничтожению!Голова уже не болела. Точнее, она болела теперь уже в переносном смысле. Безымянный поднялся на ноги, выудил из памяти пару заклятий поубойнее и рванул к выходу, со стороны которого доносился рев пламени и безумный смех одного чокнутого мага.- Айе, вдруг ему понадобится помощь? - Анна нервно хлестнула себя хвостом по ногам.- Для начала надо выждать хотя бы час, - сказал Морте. - Если не вернется - тогда и будем думать.- Истина постигается со временем. Терпение - одна из главных добродетелей, именно оно стало союзником Народа в борьбе за свободу, - поддержал его Дак'кон.- Чертовы трусы! - прошипела Анна, отвернувшись.- Они правы, - мягко сказала Грейс. - Сейчас мы мало чем сможем помочь, только напрасно погибнем.- Заткнись!- Да, Анна. Как нашли тебя на помойке - так оно по тебе и видно. Таких изысканных и лаконичных речей я еще не слыхал! Всего одно слово - но сколько же красоты и благозвучия! Все мои эстетические чувства вопят от восторга!- Ща ты сам будешь вопить, череп! Потому что тебе будет очень больно!- Хей, полегче, подруга!Злая Анна, размахивая кинжалами, ринулась за улюлюкающим Морте, который, дразнясь, полетел в темную и загадочную глубь пещеры. Едва ли его заботило, что там может быть что‐то опасное.Дак'кон хмуро посмотрел им вслед. Грейс посмотрела обеспокоенно. Оба ничего не сделали. Минут через десять они начали волноваться, и тут издалека раздался восторженный возглас Морте.- Ого! Да тут куча сундуков с разным добром! Должно быть, все, что награбил этот старый пердун за свою жалкую жизнь!Дак'кон и Грейс заинтересовались. Сделав вид, что каждый исключительно сам по себе и просто решил размять ноги, они с удивительным единодушием пошли на голос Морте.- Ни фига себе! Я думал, это просто легенды, а эта дрянь и впрямь существует! Ого. Ой. Это...Далее последовала непередаваемой красоты тирада, в которой нецензурными были даже предлоги. Тем не менее, расстроенным или испуганным Морте не казался. Скорее, он был чему-то ужасно рад и не мог поверить в свое счастье. Едва у него закончились слова, эстафету перехватила Анна. Она выругалась не так затейливо, но с не меньшей экспрессией.Грейс и Дак'кон прибавили шагу. В конце темного коридора забрезжило сияние зачарованных факелов, освещавших еще одну пещеру, огромную и заваленную грудами разномастного барахла, порой сложенного в коробки и сундуки, а порой валявшегося прямо на полу.- Чесслово, у меня опять есть НОГИ! - заорал Морте, скрытый горами вещей.- А ты не хочешь одеться, придурок?!- Анна, солнышко, не надо так нервничать! Теперь ты значишь для меня намного больше, чем друг.- Идиот! Ну, и куда ты напяливаешь эти сережки?- Ты удивишься, но в уши. Ух, это так классно, когда они есть!Дак'кон и Грейс совершили финальный рывок, дабы узреть новое обличье Морте. Тот, увидев их, внезапно приглушил восторги и серьезно заметил:- Что‐то шефа долго нет, между прочим. Кстати, никто тут не видел зеркала?- Ох, - только и сказала Грейс. Морте подмигнул ей и прошествовал мимо, обнаженный, светловолосый и при серьгах.