Жить, чтобы гореть (1/1)

Огонь. Само это слово вызывало у него бурю эмоций. Страсть, нежность, боль, счастье... словно он сам становился им сам.Огонь не просто влёк его – огонь стал частью его жизни. Частью его самого. А потом и вовсе заполонил всю жизнь, круто изменив её. Огонь тёк по его жилам вместе с потоками магической энергии.У этого человека могло быть великое будущие – он мог бы стать великим волшебником, заставляющим языки пламени плясать под его дудку, и очередная компания приключенцев обязательно присмотрелась бы к нему. Или же академии магов приняли его на работу учителем, а может, магистром огненной магии и знатоком науки об этой неподвластной стихии. А возможно, и будущее архимага могло маячить где-то недалеко.Но у него был плохой учитель. Непредсказуемый, импульсивный, подверженный приступам ярости и агрессии. Он уже давно тронулся умом – часто кричал, что какие-то воры украли у него что-то важное. Величайший волшебник, не знающий равных в Искусстве магии... и величайший безумец, не знающий равных в болезни разума.Он был обычным его учеником, с выдающимися способностями. В тот день ему было знаменье – когда ещё ночью он ложился спать, его руки были целы. А утрам на них появились ожоги – знак, знаменье. Мальчишка был уверен, что пришло время...Учитель стоял перед камином, смотря на потрескивающие в огне дрова, а из камина на пол сыпались угольки и пепел. Игнус старался не дышать, чтобы не привлечь внимание наставника и не выдать себя...- Я слышу тебя. Выходи на свет!Раздалось шарканье сандалий, и стройный юноша выступил из теней. В его больших черных глазах отразилось пламя. Он нервничал – можно было услышать, как дрожат его мускулы, как срывается голос – и этого было достаточно, чтобы раздражения усилилось.- Простите моё вторжение, учитель, – замялся мальчишка. – Я...- Ты уже вторгся и сделал это с какой-то целью. Сейчас я услышу её, а затем ты оставишь меня предаваться размышлениям.Мальчик глубоко вздохнул и посмотрел в огонь.— Учитель, мне... снова снилось пламя прошлой ночью. Оно казалось таким живым, а вы говорили, чтобы мы пришли к Вам, если…— Это был сон и ничего больше. Теперь уйди.Мальчик не сдвинулся с места. Брови его сошлись к переносице, и он продемонстрировал свои руки. Кожа около его пальцев почернела, явно обожженная.- Каким образом ты обжегся?- Я проснулся, и руки мои были подобны пеплу, – Игнус встретился с глазами наставника: в них отчётливо виднелась злость и раздражение. – Во сне я парил над землей, а она, и небо тоже – были одним лишь огнем. Весь мир был так ярок, что... на него невозможно было смотреть, учитель. И когда я проснулся, руки мои обгорели, будто я коснулся ими этого пламени.- Ты лжешь. Ты пришел ко мне, сочинив историю, и теперь можешь очень разозлить меня.- Нет, учитель... – от страха у мальчишки выступил пот. – Нет, не лгу, жизнью клянусь!- Ты нарочно обжег свои руки свечой. Или, возможно, коснулся одного из костров в Темнице Потоков. А теперь приходишь ко мне и говоришь, будто тебя опалил сон. Я устал от твоей лжи!Игнус замолчал, и на лице его отразился гнев.- Нет. Я не лгу. Именно сон меня и опалил, учитель. Вы говорили, что подобное может произойти, если могущество пробудится. То были Ваши слова, и я пришел, чтобы повторить их вам и сказать, что они истинны, – он протянул руки. – Смотрите, учитель…Он не успел ничего проделать, ибо руки учителя – огромные по сравнению с ручонками парня, метнулись и сжали обожженные пальцы. Игнус закричал, и эхо темницы разнесло звук. Учитель швырнул его на пол у камина, и колени с хрустом ударились о камни, добавив к боли в руках новую.- Смотри в это пламя! Подними голову, смотри!Мальчик дрожал от боли в коленях. Слёзы всё ещё застыли у него на глазах, когда он поднял голову и взглянул в огонь. Пламя окрасило лицо его красным призрачным сиянием…- Этим ты хочешь обладать? – голос наставника эхом разносился по темнице. – Пламя будоражит твоё сердце? Знай, что пламя может обжечь, и если ты отдашь себя изучению его силы, то пострадаешь от его прикосновения.Мальчик молча глядел в огонь. Казалось, он зачарован. Жар высушил его слезы, да и дрожь прошла. Пламя занимало все его помыслы. Такое мягкое, но своенравное, неподатливое.- Если это заботит тебя так сильно, что ты смеешь вторгаться во время моей медитации, то я научу тебя подчинению пламени!Большая рука сжала запястье мальчика. Игнус взвыл, когда учитель подтащил его ближе к очагу, а затем прижал его руки к углям. Боль свинцом разлилась по всему телу. Раздались треск, шипение обгорающей кожи... и страшные крики.- Чтобы познать, ты должен страдать. Ты должен позволить силе, которой жаждешь обладать, спалить тебя. Познай эту муку и познаешь, как использовать ее против своих врагов.Прошло много времени. Вместе с уроками и познаниями Игнусу передалось и безумие наставника. Он всё же стал великим, уважаемым магом... которого втайне боялись. И в его сердце, угольно-черном сердце, бушевало пламя. Оно сжигало, сжигало и было голодно. И был голоден Игнус. Его желание, безумное желание – заставить Планы гореть. Он более перестал быть человеком, вместо этого родилось чудовище. Человек, которого уважают даже демоны. Волшебник, полный безумия, печали, пожара, криков...Аллея Опасных углов не всегда носила это имя. Когда-то обычный, но не самый криминальный и возможно, даже лучший район Улья, теперь был выжжен дотла, и остались рт него лишь обгорелые здания, словно памятник жуткой истории. Аллея горела, черный дым, всюду зола... в конце остались лишь скелеты зданий, кости мёртвых домов. Углы... всюду лишь углы. Той страшной ночью не было слышно ни единого звука – лишь тихие шаги, словно кто-то крадётся. Его всё равно никто не слышал, однако это ему даже нравилось. Огонь сиял в глазах, огонь пылал в его сердце, и он выпустил его наружу.Плоть текла подобно воску, люди были как свечи, а Игнус лишь хохотал. Зло, зло было содеяно, и не забыто было оно. Все колдуны, ведьмы, чтецы рун, всяческие заклинатели... они пришли, все, даже те, кто едва-едва овладел Искусством, чтобы наказать Игнуса. По отдельности, они были мухами. Вместе они были опасны.Им удалось его поймать, они воплотили его желание. Он хотел гореть, и они сделали это, использовав его собственное желание для подпитки заклинания. Они сделали его тело дверью в План Огня и собирались убить его...Не получилось. Игнус только заснул под одеялом из пламени. И горел он во сне, будучи счастливым... Гореть... вечно гореть... Пытка или наслаждение?Жар, окружающий его, был воистину непереносим. Железная решетка под ним покоробилась и погнулась от жара. Кусочки пепла отрывались от его тела и взмывали к потолку заведения.Облака пара, сопровождаемые шипением и потрескиванием, заволокли бар, когда вода из бесконечного сосуда выплеснулась на его объятое огнём тело. Вокруг слышались крики, кашель, звук, подобный треску огня. Крики прерывались, заглушаемые ревом пламени и шипением плавящейся плоти.И вот он пробудился, и тогда Планы действительно могли загореться. Глаза его, подобные факелам, открылись... И неожиданно он понял, что знает того, кто его пробудил. Рядом с ним всегда была девушка. Друссила. Она была единственной, кто любил Игнуса. По-настоящему. Искренне. А он любил лишь огонь. И когда он пробуждён был ото сна, она оказалась рядом. Глаза мага вспыхнули, когда он увидел женщину, и он обнял её. Женщина ответила крепким объятием, и пламя поглотило её. Она даже не вскрикнула. Последние мгновения ее жизни — яростная страсть и всепоглощающая любовь. От нее не осталось даже пепла.Тогда он недолго путешествовал с Безымянным, припоминая его уроки. Но вскоре их пути разошлись... дабы сойтись снова.- Славный коссстёр... – Прошипел Игнусс.Оказавшись в затененном чертоге, он огляделся по сторонам, не понимая, где находится. Призрачная фигура подплыла к нему.- ТЫ НУЖЕН МНЕ. ЕСТЬ ТЕ, КТО ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ.Он почувствовал, что среди тех, о ком говорит эта сущность, есть и его учитель, уважаемый и ненавидимый одновременно. Издав безумный вопль, являвшийся не менее безумным смехом, Игнус последовал за призрачной фигурой.Пять статуй полукругом окружали небольшой бассейн, над которым парил сияющий кристалл. Игнус сразу же узнал его – человек, покрытый шрамами. Учитель...Сжигающая ярость, проявленная им при первой встрече, теперь поглотила его, превратив в безумца. Возможно, не безумца в прямом смысле слова, но стихия огня, которой он поклонялся, уничтожила в нем последнюю человечность. Он немедленно бросился в атаку.- Небесса обратятся в пламя, а жизнь превратитсся в пытку... – шипел он, обволакивая себя защитными заклинаниями.Однако Безымянный извлёк четыре кусочка угольков и крепко сжал в ладонях так, что они обратились в мелкую пыль. И новые огненные заклинания Игнуса разбивались о невидимый щит.- Я ссожгу тебя, а затем подожгу Планы! — кричал Игнус, забрасывая его огненными заклинаниями. В ответ на него посыпались заклятья, причиняющие особую боль – Ледяные Шипы, Осколки Стикса, Секира Мучений.- Пламя поглотит тебя! – завывал Игнус, и голос его был треском костра. Но выстрел из Пушки Механуса, вызванный Безымянным, отбросил его назад, и дальше отступать было некуда.- Гори, — прошептал он за секунду до того, как Слёзы Элизиума повергли его наземь, потушив огонь. Огонь, который он так любил. Он умирал, огонь угасал, и горящее тело превратилось в угли. Он заговорил, тихо-тихо, в последний раз.- Мастер, прости меня. Я предал твои учения...