1 часть (1/1)

Снусмумрик не мог сказать, что ему не нравилось внимание отца. Наоборот, очень даже приятно ощутить от покинувшего его жизнь создания признаки вовлечённости. Заинтересованности?.. Даже жалкого интереса.Но голубые глаза впивались острым металлом сквозь все кости мумрика, особенно под раздачу попадало лицо. Кошачий взгляд в любом случае казался жутким, а когда он настолько сосредоточенный и до хищнических инстинктов голодный, хотелось выть, прятаться, бежать.Слишком часто с приходом Юксаре приходилось ощущать себя жертвой в своём же собственном доме, если его можно было так величать.А ещё Снусмумрик жалел, что позволял отцу заходить в его же палатку каждый раз, когда ему вздумается. Но прогонять родственную кровь не было ни желания, ни сил, ни даже повидавшей виды смелости. Приходилось сидеть со зверем в одной клетке, дышать пряным, травянистым, горьким ароматом трубки, вдыхать более слоистый запах и стараться не задохнуться.Шли дни, а дикий кот в одном пространстве с ним смелел и активничал не в меру самому себе. То во всю глазел по ночам вдоль и поперёк тела своего сына, то подкрадывался близко-близко, то ложился буквально у того под боком.Самый пик был тогда, когда в один подчёркнутый закатом вечер, отец подобрался к Снусмумрику нос к носу. Колкий запах табака от его губ стал слишком явным.—?У тебя лицо матери,?— шепнул Юксаре, и коготь на щеке младшего мумрика вдавил острую ямку сквозь тонкую кожу.Теперь Снусмумрик жалел, что его отец умудрился стянуть чернеющие углём перчатки со своих рук. Нужно было обратить на это внимание сразу. Под ними прятались самые настоящие лезвия, способные разорвать на клочки дутые мышцы, порвать плоть до оборванных нервов, вспороть мясо с диким хрустом. Так вот, какая загадка крылась под чёрной тканью.Страшно до мертвенно бледных синяков под глазами. И кровь отливала от всего тела разом, покидая сосудики чуть ли не до конца. Вся перетекала на иссушенные паникой губы, щеки, веки, пока конечности костенело висели плетями на чужом теле. Только бы отлип…Противная, горькая мысль шмыгнула по горлу.?А с Мюмлой он так же делал??Язык собственнически провел дорожку от нижней челюсти до скулы, царапая своим тёплым дыханием каждую клеточку кожи. Снусмумрик дёрнулся, панически утыкаясь пальцами в грудь старшего, но разве его силы когда-то имели значение? Имело ли хоть что-то с его стороны сильный вес против отца?Даже будучи в одинокой, мутной дымке сироты, Юксаре умудрился одержать верх в своём безмолвном существовании где-то далеко-далеко от родного порождения.—?Остановись,?— голос невразумительный, тонкий и подгнивший по краям от сухости. —?пожалуйста.Может ли это быть помутнённое от медового запаха цветов сознание или Юксаре действительно слушался? Слушался на свой манер, не полностью и извращенно: да, он остановился, но только для того, чтобы затем перейти к более суровым мерам вроде украшения отметинами шею младшего мумрика. Тот глухо мычал, утыкался каблуками ботинок в землю, отползая, но по итогу его зелёный плащ лишь пропахивал своей тканью траву и зелень, выкрашиваясь в сочные тона.Палатка давила со всех сторон полотном грязных оттенков. Нависающая сверху фигура и тычущийся в шею клык?— вот это обгладывало кости самым страшным, давящим сердце образом.Хоть бы пережить ночь. Хоть бы пережить ветер. Хоть бы не умереть глубоко внутри самого себя.