Глава 12. (1/1)

Мягкими кошачьими шагами Бурджу ступала по узким тропинкам между оливковых деревьев, держа под руку Ойю ханым. Девушке до сих пор не верилось, что это всё наяву, казалось, сейчас кто-то сильно встряхнёт её за руку и произнесёт отчётливо и достаточно громко о том, что это всего лишь сон и Бурджу пора просыпаться. Но такого не происходило, рядом всё так же не спеша шагала мама Чаглара, радостно улыбаясь и оглядываясь по сторонам. И словно почувствовав внутренние переживания девушки, она посмотрела на неё и остановилась у одного из самых больших деревьев, чтобы побыть в тени и может быть поговорить. – Дитя, я вижу, что немного смутила тебя своим нелогичным для первой встречи поведением. - Ойя ханым взяла ладонь Бурджу и аккуратно сжала. - Вернее, будет правильно сказать, что наверняка ты не ожидала такого от нас. Но хочу тебя заверить, что всё происходящее идёт от сердца и не имеет какой-либо фальшивый смысл. – Нет, что Вы... - начала говорить Бурджу, но, осознав, что в голове крутится какая-то несвязная ерунда, замолкла, в смятении прикрыв глаза рукой и виновато улыбнувшись. - Ойя ханым, прошу прощения, я совсем не знаю, что сказать... – Бурджу, доченька! - она улыбнулась и подождала, пока та посмотрит на неё, чтобы продолжить. - Не стоит меня смущаться, не стоит пытаться показаться другой - не такой, какой ты являешься. Ты приехала к нам в гости с нашим сыном рука об руку, думаю, говорить ничего и не нужно! - Ойя ханым замолчала и, вдохнув полной грудью тёплый воздух, пригласила рукой Бурджу присесть у дерева. - Думаю, ничего с нами не произойдёт, если посидим вот так, на траве, пошепчемся и посплетничаем! Она засмеялась и уловив ответную реакцию девушки в виде искренней улыбки, кивнула, усаживаясь поудобнее у дерева, - начало прекрасное. И дай Бог, так будет и дальше! Бурджу задорно присела у широкого ствола и пристально посмотрела на маму своего дорогого сердцу мужчины - светящиеся глаза, добрая улыбка, всё в ней кричало о простоте и душевности. – Знаешь, Чаглар всегда отличался от других детей не только поведением, но и взглядами на жизнь... - начала рассуждать Ойя ханым. - Если в подростковом возрасте это проявлялось в банальных шалостях, из-за которых он редко ощущал чувство вины, полагаясь на своё обаяние, то в более сознательном возрасте, ощутив некоторые негативные эмоции и переживания от прошлых расставаний, стал более закрытым. И если в юности мы с отцом каждый раз, когда сын приходил из школы, молились, чтобы он не сказал о том, что нас ждут учителя на серьёзный разговор касаемо его поведения, то когда Чаглар стал по-настоящему взрослым и знаменитым, молились, чтобы он хоть иногда открывал нам своё сердце и рассказывал о наболевшем. Но наш лев научился справляться сам, как мы думали, научился твёрдо стоять на ногах и не бежать к родителям, чтобы поплакаться. Хотя чего греха таить, мы бы с удовольствием раскрыли свои объятия и выслушали всё, что накипело. Разговоры стали другими, ведь они всё равно остались, но ты сама понимаешь, они стали более аккуратны и слегка поверхностны. И вот если вернуться к его закрытости в некоторых моментах, мы привыкли, что некоторые его сердечные отношения зачастую так и не переступали наш порог, так как Чаглар до последнего тянул со знакомством с его дамами сердца, ссылаясь на различные причины. Поэтому если мы и видели лица его прошлых девушек, то только в прессе или в соцсетях. Уж не знаю, какова истинная причина такого поведения нашего сына и почему он не спешил нас знакомить с ними, но мы свыклись и попытались не давить на него в подобных вопросах. В конце концов, наверняка именно ему виднее, как правильно поступать в таких ситуациях и как действовать, исходя из них! – Я думаю, так и есть... - робко произнесла Бурджу. - Человек чувствует, когда приходит время для определённых вещей и поступков. – Да, доченька, так и есть! - Ойя ханым закивала и с улыбкой продолжила. - И вот сейчас, увидев статью в прессе о вас, мы, конечно же, сразу созвонились с сыном, чтобы узнать, верить ли этому или нет. На что Чаглар ответил в свойственной ему загадочной манере, что позже мы всё узнаем! И вчерашний звонок о том, что он хочет к нам приехать, но не один, аккуратно намекая, что будет с девушкой, нас очень удивил. Мы были поражены такому сюрпризу и очень взволнованны! И мы очень вас ждали, честное слово, с замиранием сердца! Бурджу, дитя... - она посмотрела в глаза девушке и поджала губы, не убирая свою улыбку. - Я не знаю, что между вами на самом деле, как вы рассматриваете свои отношения и что думаете, но... Никогда, никогда ещё наш сын не привозил свою избранницу знакомиться к нам так легко и так воодушевлённо! Я видела его глаза, я видела, как он относится к тебе, как заботится, как переживает, как просто смотрит тайком на тебя... Материнское сердце обманывать не будет, оно не будет льстить в этом вопросе... Я вижу, что сейчас вы проживаете нечто большее, чем просто отношения. Это то самое неописуемое чувство, которое так редко сейчас можно встретить и ощутить на себе... Бурджу заметила, как в глазах Ойи ханым заблестели слёзы и словно рефлекторно взяла её за руку, чтобы в следующее мгновение крепко обнять. Женщина в эту же секунду ответила на объятия и улыбнулась, осознавая, что всем сердцем рада за своего сына. – Я очень благодарна Вам за такие слова! - прошептала Бурджу. - Ойя ханым, большое спасибо! – Не благодари меня, дитя! - она отстранилась и вновь заглянула в глаза девушки. - Просто держитесь крепче друг за друга и цените каждый миг! Хорошо? - она засмеялась и, потрепав её по плечу, встала. - А теперь пойдём назад, потому что если наших мужчин оставить одних подольше, они могут разойтись. Любовь любовью, но мы должны аккуратно и ненавязчиво держать их в кулаке! ... Две счастливые женщины, громко и весело болтая, шли по узкой тропинке вдоль оливковых деревьев по направлению к дому, где их ждали двое мужчин, которые были созданы для них и которые уже не представляли свои жизни без этих глаз и рук. Двое мужчин, красивых и харизматичных, ждали двух женщин, мудрых и невероятно красивых. Ждали, чтобы в очередной раз обнять и поцеловать. Ждали, чтобы вновь прижать к себе как можно крепче и максимально долго не отпускать, потому что в их сердцах слишком много любви, чтобы её прятать и не давать вырываться наружу. Её слишком много, чтобы не делиться с тем, кто напротив и кто в сердце. Слишком много... * Прохладный вечерний воздух ласково окутывал Бурджу, которая почти всем своим телом лежала на Чагларе, покачиваясь на огромной качели недалеко от дома его родителей. Они были слишком увлечены своим состоянием и красотой звёздного неба, чтобы говорить на какие-либо темы. Слишком прекрасно было это молчание, слишком душевно, слишком идеально... Но в этот же время в каждом из них где-то глубоко внутри билось несмелое желание озвучить то, что они должны друг другу сказать, обязаны произнести, чтобы больше не таить в себе и не скрывать. – Жизнь моя, я хочу тебе... - начал Чаглар, но его тут же перебила Бурджу. – Я хочу сказать... - она запнулась и повернула голову в его сторону. - Прости меня, говори ты. – Нет, продолжай уже ты! - отрезал он, сглатывая от волнения слюну. – Ты же первый... – Но ты же хотела сказать... - возразил он, но тут же цокнул языком, осознавая, что они ведут себя сейчас как дети. - Милая, что мы в самом деле! – Не знаю, словно игра какая-то! - нервно рассмеялась девушка, сжимая всё крепче его руку, которой он обнимал её. – Бурджу... - тихо проговорил Чаглар и, дождавшись, пока девушка привстанет и полностью повернётся к нему, продолжил. - Мне есть что тебе сказать... - его дыхание стало прерывистым. - Я не буду ходить вокруг да около, я скажу, как есть! Единственная моя... Я не знаю, правильно ли так сразу открываться и говорить подобное, разумно ли. Но молчать я тоже больше не могу. Бурджу... Я люблю тебя! Последние слова Чаглар произнёс с лёгкой хрипотцой в голосе, которая особенно сводила с ума Бурджу. Девушка часто задышала и почувствовала, как сердце в её груди стало учащённо биться, вырываясь наружу. – Люблю... Люблю... Очень люблю... - он взял её руки в свои и стал водить по ним своими большими пальцами. - Я влюблён в тебя, Бурджу! Она прикусила свою нижнюю губу и опустила голову, пряча появившиеся слёзы счастья в глазах. Он сказал, что любит! Любит! Мужчина, которого она так сильно успела полюбить, тоже её любит... – Любимый... - тихо произнесла девушка, как только подняла свою голову и посмотрела в его чарующие глаза. - Я тоже хочу тебе кое-что сказать... - она набрала побольше воздуха и добавила. - Я тоже тебя люблю. Очень люблю. Всем сердцем люблю! Люблю очень сильно, Чаглар... Он улыбнулся так искренне и так по-детски восторженно, что они уже не могли удержаться и в следующую секунду их губы воссоединились в одновременно нежном, но таком страстном поцелуе, чтобы закрепить им сказанные только что такие важные слова. – Люблю... - шептала Бурджу, смакуя желанные губы своего мужчины. - Очень люблю... "...Oh lights go downIn the moment we're lost and foundI just want to be by your sideIf these wings could flyOh damn these wallsIn the moment we're ten feet tallAnd how you told me after it allWe remember tonightFor the rest of our lives..." Мягкий свет фонарей из окна освещал одну из стен комнаты, где отражались два силуэта, тесно переплетённых друг с другом. Тихо играла лирическая музыка, которая никак не перебивала звонкие поцелуи двух влюблённых друг в друга сердец, а на столике недалеко от них стояли два бокала с вином, уже полупустых. Но сейчас это всё было не так важно, ибо молодые люди были слишком увлечены друг другом. Они словно открыли для себя новую страницу собственной книги, так воодушевлённо сейчас дарили друг другу желанные ласки и касания. Казалось, никто и ничто в этот вечер не может помешать им наслаждаться своей любовью и никакая в мире сила не может остановить их в диком желании дарить друг другу те эмоции, которые идут из самой глубины их сердец. Движение за движением они вырисовывали губами на телах незамысловатые узоры, оставляя после себя тысячи мурашек и приятную дрожь. – Я люблю тебя... - прошептал Чаглар, касаясь губами уже красной от его прикосновений шеи Бурджу. - Как же я люблю тебя! Девушка не открывала своих глаз, не пыталась остановить его или как-то увильнуть... Наоборот, всё её тело выгибалось вперёд, словно старалось как можно скорее приблизиться к таким страстным поцелуям этого мужчины. С губ Бурджу сорвался тихий стон, ознаменовав целующего о том, как ей хорошо в данный момент, отчего Чаглар, ухмыльнувшись, стал касаться разгорячённой кожи ещё более настойчиво, получая при этом неземное удовольствие. Его возлюбленная рядом, она здесь, всем телом прижавшись к нему, она поддаётся каждому ему движению, каждому поцелую, она позволяет ему всё, что только можно. Она его, вся его, только его... Она принадлежит ему... Они абсолютно нагие, они готовы окунуться с головой в очередной водоворот их чувств, только пусть это никогда не заканчивается... Никогда! "...I'm in a foreign stateMy thoughts they slip awayMy words are leaving meThey go another placeBecause I thought of youJust from the thought of youOh lights go down..." – Не отпускай меня... - прошептала Бурджу, открыв свои глаза и посмотрев в его, такие стеклянные и хмельные от чувств. - Никогда не отпускай меня... Чаглар ласково улыбнулся и, запустив свои две руки в её слегка растрёпанные волосы, прохрипел: – Разве возможно отпустить ту, которой дорожишь больше жизни? - его губы накрыли её, подарив очередной поцелуй. - Главное, и ты никогда не отпускай мою руку, Бурджу... - снова поцелуй, сильнее предыдущего, откровеннее, развратнее. Плавными движениями они приблизились к краю кровати и медленно опустились на неё, не переставая настойчиво целоваться. Дыхание сбилось уже давно, отчего они по очереди жадно хватали ртом воздух перед тем, как их языки снова сливались в танце страсти и огромного желания приступить к чему-то большему. Полумрак придавал особую эротичность таким моментам, как и ненавязчивая музыка, ласкающая их слух, задавала ритм их телам, которыми они уже не могли достаточно контролировать. – Я хочу тебя... - тихо прошептала Бурджу, нависнув над Чагларом, и, коснувшись губами его шеи, стала спускаться ниже. - Хочу... Пухлые губы девушки жадно обхватывали желанные места для поцелуев, а язык с явным энтузиазмом вырисовывал на его горячей коже свои рисунки, оставляя после себя влажный след. Грудь, такая любимая татуировка, живот, ещё ниже, ещё... Ничего не оставив без своих ласк, девушка на мгновение зависла, едва коснувшись до этого бедра Чаглара, чтобы поднять голову и увидеть реакцию своего мужчины, - высоко и часто поднимающаяся грудь, сбитое дыхание и протяжный стон - именно это и нужно было увидеть и услышать, чтобы понять всю значимость таких моментов. – Бурджу... - прохрипел Чаглар, едва ли успевая дышать. Ничего не ответив и лишь улыбнувшись, девушка вновь коснулась его бедра, затем другого, словно решив немного поиграть с ним и с его нарастающим желанием завладеть ею как можно скорее. И вновь лёгкое касание губами, ещё одно и ещё, чтобы потом аккуратно и невзначай провести языком по коже в опасной близости от его плоти, чтобы вдоволь наиграться перед финальными штрихами этих моментов... Мурашки тысячной толпой пробежалась по телу Чаглара, прежде чем пальцы Бурджу ласково обхватили его возбуждённую плоть, чтобы в последствии позволить своему языку медленно пройтись по ней от начала и до конца. Ещё раз, только уже настойчивее, и ещё раз... Девушка словно не желала останавливаться, она лишь увеличивала ритм своих движений, пока пухлые губы не присоединились к этому танцу, задавая свои правила игры. Теперь уже они начали оставлять мокрый след после себя на его плоти, дико возбуждённой и намекающей продолжать эти касания. Хриплый стон Чаглара переплетался с тяжёлым дыханием Бурджу, создавая свою музыку, - музыку их любви. И они будут играть свою мелодию до утра, пока обессиленные, но окрылённые, не упадут на подушки, тяжело дыша и довольно улыбаясь от того, что поняли в очередной раз, как нужны и дороги друг другу, как важны в этом бренном мире и как счастливы рядом друг с другом. Счастливы по-настоящему, со всей своей искренностью и открытостью. Вместе они и есть это счастье, эта любовь и эта жизнь. Они - это всё...