~Закон Мёрфи~ (1/1)

Утро встречало с ещё непривычным для многих ярким солнцем, чьи лучи приятно грели, разливаясь по всему лагерю, освещая их жизнь в полноценном свете. Беллами каждый раз цеплялся взглядом за эти элементы природы, что словно делали всё красочнее и напоминали о том, сколь важно ценить такое богатство. Ночь далась Блейку с трудом. Уснув, он стал пленником знакомых кошмаров, а, просыпаясь, вспоминал о реальности, которая уже шла к вероятно неотвратимому. Но мужчина тут же покачал головой. Нет, он не станет смиряться, несмотря на вчерашнее преследовавшее его воспоминания мёртвого тела Атома… Ему нужно было держаться, чтобы не обречь остальных. Правда Белл чувствовал, что страх потерять себя, лишившись в конце концов рассудка после всего, становился всё глубже, но он пытался не обращать на него внимания, пока мог, хотя понимал, что вскоре это станет действительно серьёзной проблемой. Но сейчас в его силах ещё была возможность откладывать мысли о ней при стараниях заниматься делами. Всё обещалось стать днём без происшествий на первой паре. Беллами заметил, как Октавия живо разговаривала с Монти, двигаясь к челноку, наверняка направляясь к Джасперу, у которого состоялось возвращение в мир живых, чему все были рады. Там же определённо уже была Кларк, но при мыслях о ней внутри что-то сжалось в воспоминании вчерашних мыслей в ночи, в коих Белл пытался заставить себя перестать… дать сердцу понять, что всё идёт в лучшем варианте, а для него окажется счастьем быть просто другом… Но боль не проходила, потому Блейк старался о том не думать. Он оглядел уже почти близившуюся к завершению работу над стеной и надеялся, что вскоре им удастся отметить этот пункт как завершённый, что давало малую долю удовлетворённости, но в нынешних условиях данный прогресс не мог не радовать. Внезапно раздался крик у границы с лесом. Белл тут же устремился туда, как и часть остальных, быстро сообразивших и помнивших об опасности. В приближении его посетила страшная догадка в воспоминании прошлого такого утра, и Блейк так хотел ошибиться. У дозорного места Монро качала головой и показывала вниз, где они увидели Уэллса. Беллами замер, не желая верить… Нет, нет… Он же смог изменить отношение к нему, сумел ввести в их круг… Все стояли в ужасе, не зная, что и думать. А Беллами медленно подошёл к парню, видя его безжизненный взгляд. Мужчина сипло вздохнул, закрывая холодные веки, даже не в силах сказать ничего не значащее, уже произнесённое вчера ?Прости?… Как он мог? Что снова сделал не так? Где ошибся… Ведь ему казалось, что Уэллс действительно был спасён, мог стать одним из продвигателей мира… Белл уже начинал верить в возможность их дружбы… Неужели прошлое нельзя изменить сколько бы он не пытался? А Беллами попал в свой личный ад, предпринимая попытки и видя их неудачи? Ему хотелось кричать от злости на себя, на этот мир, что позволял невинным падать жертвами, где справедливость так и оставалась утопическим понятием. Он же был ни на что не годен, как бы не…?— Что происходит? Встревоженный голос Кларк заставил его развернуться, видев, как она подходила к уже собиравшейся толпе, и Беллами сразу же рванулся к ней, не давая пройти вперёд.?— Кларк. Она мрачно посмотрела на него, явно понимая, что случилось что-то нехорошее. Девушка попыталась сделать шаг, обойдя его, но Белл покачал головой, зная, что это бесполезно, и её нельзя спасти сейчас спасти от тяжкой правды. Кларк сумела слегка продвинуться, уже замечая тело друга, и закричала:?— Нет! Она застыла в ужасе и прошептала:?— Уэллс… Беллами не дал девушке пройти ближе, встав на пути. Ей не стоило смотреть на его тело, ибо было и без того больно. Кларк попыталась бороться, но Белл за плечи притянул её к себе, терпя беспомощные удары в груди, слыша шёпот отрицания. Гриффин качала головой и зарыдала, спрятав лицо в его плече. Бесповоротная истерика охватывала девушку, и он не мог оставить её в одиночестве… Мужчина быстро нашёл глазами Мёрфи, что так же, как и остальные, был ошеломлён увиденным, но тот, словно чувствуя, заметил Блейка и явно видел немую просьбу быстро подготовить всё к новому прощанию с одним из них, уверено кивнув ему. Беллами, не отпуская Кларк, осторожно повёл девушку в сторону от страшной картины и остальных. Она не спорила, позволяя себя увести, в горе не понимая происходящего вокруг, а Белл в мгновении из толпы заметил удивлённый взгляд Октавии на них, но его заботила только плачущая в руках Гриффин, которая потеряла ещё одного близкого. А ведь Беллами клялся себе, что больше не позволит ей пройти через это. Похоже он ошибался и проиграл во всём… Они отошли ближе к лесу, к той части, где никого не было видно. Беллами усадил шокированную девушку на ближайший большой камень, сев рядом. Он наблюдал за её безжизненным взглядом, глядевшим в пустоту. Слёз не было, наступало болезненное принятие. Белл знал, что в такие моменты никакие слова не имели возможности хоть как-то облегчить состояние, но не мог оставить её. Нет, пусть его убьют, но он не уйдёт. Вид Кларк причинял несказанную боль, как и тяжёлое осознание потери Уэллса. Беллами не сможет перестать винить себя в этом… Но сейчас ему было нужно не дать девушке запереться внутри себя, замыкаясь и становясь закрытой для всех. Он должен доказать, что она не была одинока. Быть рядом, дать почувствовать поддержку, пусть та не облегчала переживаемого горя. Тихо Белл произнёс:?— Мне жаль… Уэллс был хорошим парнем. Кларк, продолжая смотреть вдаль, повела головой, едва ли не шепча:?— Слишком хорошим для этого мира… И теперь его нет. Её лицо исказилось от новой волны боли, что разрывала изнутри, а слёзы снова выступали на глазах. Но Кларк продолжала говорить отрешённым голосом:?— А ведь я могла так и не узнать… Всё было ложью, и моя ненависть, вся холодность к нему… Только из-за его желания защитить меня. Она замерла и хрипло вздохнула, вдруг развернувшись к нему с горьким взглядом:?— Ты ведь был прав. Он не виновен в том… А я поняла всё только вчера и надеялась, что смогу искупить несправедливость в доверии, а оказалось… Это был наш последний разговор… —?Кларк закрыла глаза, вновь качая головой. —?А если бы я так и не узнала, а правда открылась только после… после того, как уже ничего нельзя сделать… Как бы я жила после этого? Беллами осмелился коснуться её плеча, и она не отстранилась, а он проговорил, зная, что это была правда:?— Он всё понимал. Даже если бы ты продолжала его винить. Ты была дорога ему, и твоей вины ни в чём нет. Кларк продолжала качать головой, с трудом находя силы говорить:?— Моя вина почти во всём! Я не перестаю её чувствовать. Сначала, когда думала, что предала отца, теперь из-за решения Уэллса спуститься на Землю,?— Она горестно посмотрела на Блейка. —?Он ведь не был преступником. И пошёл на этот шаг только из-за меня.?— Кларк,?— Белл старался говорить уверенно, без так и рисковавшей открыться дрожи в голосе. —?Я убеждён, что если б Уэллс знал, что будет, то сделал бы тоже самое. Это был его выбор. И он хотя бы знал, что ты смогла простить. Она кивнула, сипло вздохнув. На несколько минут воцарилось молчание, в котором внутри творился хаос от потрясения и ужаса происходившего. Но Кларк стала произносить, вероятно, чувствуя необходимость выговориться:?— Это была мама… Вот что он прятал от меня. Моя мать предала отца, и его казнили, потому что она рассказала о его планах. Я думала, что это Уэллс, винила во всём его… когда на самом деле он пытался спасти меня от правды. Девушка закрыла глаза в бессилии:?— И я не понимаю, что хуже: знать правду, что виноват другой родной человек, или винить лучшего друга, а ещё больше себя, думая, что это всё из-за меня… Кларк с трудом вздохнула, не скрывая всю свою потерянность. Беллами думал промолчать, но он чувствовал, что должен сказать:?— Я понимаю. Правда,?— Мужчина видел неверие и удивление в новом взгляде на него и продолжил, открываясь ей вновь. —?Моя мать… Мы скрывали Октавию шестнадцать лет. Но из-за моей ошибки… Когда я был в охране, то у нас назначалась маскарадная вечеринка, и мне показалось удачной идеей, чтобы дать шанс О выйти из ненавистных стен, но…?— Неожиданная проверка. Голос Кларк звучал мрачно, а Беллами кивнул, ощущая, как давнее горестное воспоминание захватывало, будучи одним из самых первых столь ранящих в его памяти.?— Всё открылось. Маму казнили, Октавию заперли в тюрьме, а я… Остался в наедине с ненавистью к себе и виной… Как и сейчас. Теперь в этом виделась злобная ирония. Видимо мало что могло измениться в его судьбе. Но взгляд Кларк, полный искреннего сочувствия, давал ему что-то… словно бы надежду.Тихо она произнесла:?— Мне жаль. Он смог только кивнуть, но душе казалось на мгновения стало легче, что было почти невозможно при всё происходящем. Кларк же после нескольких минут молчания горько проговорила:?— Я ненавижу Ковчег. Беллами смотрел на грустный взгляд девушки, разделяя эти чувства, зная сколь быстро лишились они спокойного детства и справедливости.?— Я тоже. Она устало вздохнула, пряча лицо в ладонях, а Белл заметил, что на запястье не было привычного железного предмета, и замер, не ожидав…?— Где твой браслет? Кларк только горько усмехнулась, касаясь теперь свободной руки:?— Я была так зла, что… Помнила, что Монти говорил о возможности снять их, и сказала ему сделать это с моим. Я хотела, чтобы она чувствовала эту боль… Это отвратительно, да? Её взгляд к нему будто молил об ответе, ведь она действительно начинала корить себя за содеянное. Беллами тут же покачал головой в неспособности видеть в ней хоть что-то ужасное… Он так и не смог, даже после всего.?— Это не так, Кларк. Ты имеешь право злиться. Девушка кивнула и вновь горько вздохнула:?— А ведь последними словами Уэллса были о том, чтобы я простила… Но смогу ли я?.. Единственным облегчением было то, что я вернула его, а теперь… Кларк не справилась со всё рвущимися слезами, и Беллами рукой обвил девичьи плечи, прижимая к себе. Спустя секунды он обнял её по-настоящему, чувствуя эту боль, давая понять ей, что он рядом. Кларк держалась за него, будто Белл был последним, кто ещё не ушёл. Мгновения казались столь долгими и полными мрачной горечи. Постепенно девушка приходила в себя, хоть как-то успокаиваясь, и она отстранилась, мягко смотря на него, тихо произнося:?— Спасибо. Беллами замер от неподдельности в её голосе, доверии, что теплилось в нём. Казалось, они были на Земле так мало, но произошедшее за это время… После всего сложно было оставаться чужими. И Белл надеялся, что она позволит этому чувству не уйти, даст ему быть рядом. Он коснулся её плеча ладонью, проговорив:?— Ты не одна, Кларк. Девушка кивнула, а уголки губ слегка приподнялись в подобии улыбки, и благодарность в её глазах была настоящей, что для него становилось доказательством… Может быть ещё не всё оказалось потеряно. В дальнейшие часы легче не становилось. Новые похороны и прощание… Всё в лагере говорило о мрачности из-за происходившего и неизвестности, что будет с ними дальше. Беллу нужно быстрее было найти ответы на тревожившие их всех вопросы. Находиться теперь с остальными казалось столь трудно. Но Беллами знал, что, отстранившись от них, он окажется в себе, внутри, где под мнимой гранью затворилась буря горьких чувств, в которой мужчина снова будет под угрозой неизбежной сломленности. А этого он позволить себе не мог. Беллами заметил, как к нему подходила Октавия в удручённом, как и у всех, настроении:?— Это всё так ужасно, Белл. Он кивнул, тихо произнося:?— Земля не оставляет нас в покое. Октавия слегка усмехнулась, но решилась сказать то, что явно тревожило её:?— Но как это произошло? Кто и зачем? Многие из ребят думают, что на Уэллса напали земляне, но… Это же бессмысленно. Почему тогда убили лишь дозорного, а остальных, не готовых и почти что безоружных… просто оставили,?— О внимательно смотрела на брата. —?Здесь что-то не так. Белл был поражён нежданными разумными речами сестры. Похоже она уже начинала становиться той девушкой, что отстаивала интересы компромисса их народов, хотя бы в начале… И, чёрт подери, Октавия действительно была права. Он не подумал, что нужно скорее озаботиться этим вопросом. Другие причины заняли его, и Блейк едва не упустил эту важную деталь, которой нельзя было пренебрегать, чтобы не дать слухам разрастись. Беллами был согласен с О: земляне вряд ли оказывались причастны. Они ещё не должны были подбираться к лагерю так близко… Значит кто-то из них… Кивнув сестре, Белл отошёл в попытках сосредоточиться. Он помнил, как всё происходило в прошлом. Но ведь решающие слова Блейка, невольно давшие основу для зарождения мыслей от избавления кошмаров несчастного ребёнка путём крови, так и не были произнесены. Мог ли ещё кто-то желать ему зла так сильно?.. А ведь Беллами был так уверен, что смог предотвратить это, что сумел не дать несправедливой ненависти к Уэллсу разрастись… И снова ошибся, дав судьбе забрать очередного невинного. В понимании, что нужно доказать остальным непричастность землян и найти зацепку, кто это был на самом деле, Блейк отправился к тому злосчастному выступу, где они нашли тело парня. Он чувствовал, что то искомое ждало здесь. Прошла пара минут странных поисков и внимательного осмотра земли, когда внезапно Беллами услышал:?— Что ты делаешь? Мужчина обернулся, видя стоявшую рядом Кларк с непрошедшей печалью в глазах и нескрываемым любопытством в них. Белл усмехнулся, понимая, как, должно быть, чудно всё виделось со стороны, и просто повёл плечами:?— Ищу истину. К удивлению, Кларк тоже усмехнулась, покачав головой, и подошла ближе к нему. Блейку же казалось, что она словно искала хоть что-то, сумеющее помочь заглушить нескончаемый поток горьких мыслей, но то доверие в её глазах сейчас… Осознание, что оно реально и девушка не пряталась рядом с ним… Это давало Беллами нечто необъяснимое, будто его душу находило невозможное облегчение, давая тем самым как воздух тому, кто почти задохнулся. Кларк продолжала смотреть и произнесла:?— Тебе нравится делать из себя загадку? Он изумлённо поглядел на неё, не ожидав таких слов, когда она, к его удивлению, грустно улыбнулась:?— За всё это время… Ты кажешься книгой, раскрыв которую найдёшь столько неизвестного. Беллами усмехнулся, покачав головой:?— У всех нас есть главы, которые хотелось бы забыть. Улыбка не покидала девушку, что словно в действительности искала ответы его души, к которой он невольно давал вход, ведь с нею почти не мог думать… Тихо она произнесла:?— Но так велик соблазн открыться или же узнать те скрытые страницы. Беллами не понимал, что происходило. Казалось, всё вокруг имело столько важности причин отойти от опасной грани. Вот только едва ли он мог сопротивляться этим глазам, родному взгляду… А Кларк словно чувствовала что-то, также не поддающееся объяснению, но нечто значимое и притягательное. Она не отводила взгляда, не нарушая молчания, заветную тишину, что могло привести к неизвестному и вечному… Но Белл ощущал, как вот-вот потеряет разум окончательно и опустил глаза к земле. Сколь же сложным было держаться с человеком, который так дорог, но при том не знал ничего о том прошлом, о той связи между ними. Каким искушением в этот миг стало для Блейка думать о том, как близко она была, как доверие к нему зарождалась в её душе, а взгляды интриговали и манили… Но ему стоило остановиться в таких мыслях, пока не настало что-то пугающее и не дающее ему шанса на то возрождение отношений, которые оставались для него дороже большинства в его жизни. Кларк будто замечала эти противоречия в нём, но не уходила. Спустя несколько минут в задумчивости с грустью она произнесла, обводя взглядом деревья, вокруг стоящие:?— А ведь ты ему нравился. Белл смотрел на неё с печалью, ощущая привычную горечь от осознания потери:?— Он мне тоже. И я сожалею, что у него не было возможности больше быть здесь. Уэллс бы точно поддерживал идеи мира, а не противостояний. Кларк помрачнела и в непонимании тут же едва ли не с гневом спросила:?— Думаешь о мире с ними? Даже сейчас? Он понимал, что она уже слышала о той вероятности виновности землян, и честно признал:?— Мне кажется, что они не причастны к его смерти. Девушка с удивлением смотрела на него и отвела взгляд, словно пытаясь догадаться, где чего-то не учла. Беллами сделал шаг к ней, но остановился, почувствовав под ногой твёрдый металл. Он опустился, находя то, что подтверждало догадку той версии, которая, как надеялся Блейк, не окажется верной. Кларк заметила изменение в его лице, тревожно произнося:?— Что это? Белл поднялся, держа в руке нож с Ковчега, которым и был убит Уэллс:?— Доказательство, что ни один землянин не мог убить. Это был кто-то из лагеря. Кто-то из них. Кларк оцепенела, но взяла нож из его рук, внимательно рассматривая и хмурясь:?— Д.М… Мёрфи? Беллами уже замечал зарождение огня ярости в её глазах, помня, что вышло тогда, и знал, кто вероятнее всего виновен… как бы эта правда ни разрушала душу вновь. Блейк покачал головой:?— На охоте он отдал его другому.?— Кому? Тревожный взгляд Кларк он встретил с горечью и безнадёжностью в понимании сколь тяжело будет остальное. Признаться, Джон Мёрфи не такого ожидал от столь желанной на его памяти для всех и всегда планеты Земля. Конечно, он ценил бескрайнюю возможность дышать по-настоящему, видеть всё через природный свет солнца и огня, чувствовать неиссякаемую влагу воды. Это были старые детские грёзы, наконец осуществившиеся и дающие наконец чувства пьянящей свободы. Правда и здесь Мёрфи не забывал, как часто после бывает тяжело переносить похмелье, потому вёл себя осторожно. И не зря. Поначалу ему казалось, что в среде молодых преступников начнётся настоящая анархия, и Джон уже планировал наблюдать за зарождающейся потасовкой. Для этого были все признаки, особенно от того, что с ними оказался юный Джаха… Но он ошибся. Неизвестно откуда взявшийся Блейк перевернул всю картину, взяв направление и будто ответственность за них всех. Он каким-то чудным образом смог заворожить почти весь лагерь, давая задания и конкретные планы на будущее. Без сомнений им как раз и не хватало бы такого чёткого руководства, и Беллами действительно умудрялся справляться. Даже сумел ввести сынка Канцлера в их круг, доказывая что-то о равенстве. Мёрфи скептически к этому всему относился, хоть и пытался после первого своего диалога с Блейком не высовываться, но тот будто намеренно приметил его, постепенно давая влиться в странное общение. Похоже Джон сам попал под какие-то его чары, отчего хотелось смеяться. Но в серьёзности в Беллами было что-то столь искреннее и словно заботящееся. С ним не хотелось притворяться. А на своей памяти Мёрфи почти не помнил таких людей. Но и с их благородным Блейком было явно что-то нечисто… Хотя они все здесь со своими скелетами в шкафу. При всём этом парень осознавал, что именно сторону Беллами ему стоило поддержать. На удивление Блейк действительно доверял ему, а для Джона это было редкостью. Да и из памяти не уходили вчерашние воспоминания, как близко он принял то, что не сумел спасти того… Атома. Мёрфи, по правде, было его жаль… И ему казалось, что медленно возвращаться к уровню, когда ещё не вёл себя как саркастичный мудак, не так уж и плохо. По крайней мере сочувствия он не был лишён, несмотря на дерьмовые годы детства. Может Белл верно говорил о тех возможностях исправления?.. Чёрт возьми, а этот парень умел заражать других своими мыслями. А ведь Джон думал, что давно выработал иммунитет к подобным людям. Но Блейк во многом казался исключением. Сегодня при нахождении тела Уэллса Мёрфи видел то же отчаяние и горечь в Беллами, уже начиная беспокоиться, что в этот раз ему не удастся справиться с тем грузом чувств ответственности, которые он на себя взвалил, но появление их Принцессы всё изменило. Джон не горел особым желанием разбираться в тех личных драмах, что явно присутствовали у Гриффин с Джахой, но ей определённо было тяжело. И Беллами сразу понял это и увёл девушку, видимо, дав в уединении спрятаться с неожиданным ужасом вновь. Было странным с виду всё то, но Мёрфи замечал нечто подобное, когда Белл не дал Космонавту продолжить их флирт… Но как бы там ни было главным оставалось, что человечность Блейка не скрывалась и ставилась им на первые места почти что всегда. Для парня изначально это не стало бы призывающим признаком силы и причиной уважения, лишь слабостью, глупой гуманностью… Но сейчас что-то изменилось. Джон с трудом улавливал это, вот только так и было. В действиях Беллами он видел уверенность и твёрдость, даже когда тот находился в сложном состоянии. А части парня даже хотелось начать ему доверять. И ей сложно было противиться. В Блейке виделся человек, в отличии от всех их лидеров на Ковчеге, пропади они пропадом с их протоколами и правилами. Раз уж одно из них Беллу и вовсе пришлось нарушить, чтобы попасть к ним на челнок, то удача оказывалась с ними. Джон был всё больше уверен: без него они бы не смогли. Он удерживал стабильность среди них. А Сотня как раз очень нуждалась в ней сейчас, учитывая две смерти за последние сутки, последняя из которых и вовсе не укладывалась в голове. Многие утверждались в том, что это земляне убили Уэллса, но что-то его не устраивало в этой версии… В любом случае стоит оставаться начеку. Неизвестно, что ещё им уготовила эта столь миролюбивая планета. Услышав тихое зевание, которое пусть и пытались скрыть, Джон обернулся к сидевшей рядом Шарлотте и мягко усмехнулся:?— Плохо спала? Она лишь скромно опустила глаза. Немного Мёрфи сам удивлялся себе, что встал на сторону девочки вчера перед охотой. Но видеть детскую потерянность, когда Беллами пытался убедить её уйти, затронуло в нём то старое, не уходившее всё равно, сколь бы ни было погоняемо и заглушаемо, чувство одиночества, преследовавшее его с потери отца и отстранённости матери, чьи взгляды были полны только негласных обвинений. Всё это в один тот миг заполнило Джона, и он не хотел дать подобное испытать другом покинутому ребёнку, которому уже пришлось не сладко, раз сейчас был среди них. Девочка всё же тихо ответила ему:?— Не особо получилось. Кошмары, да и… Она устало вздохнула, и Мёрфи осторожно прикоснулся к её плечу, ещё боясь спугнуть. Хотя в детском взгляде всё больше читалось доверие и симпатия, которые, как бы глупо ни звучало, давали ему некую веру в то, что душа его действительно жива, несмотря на бунтарские годы бандита. И он не хотел терять то ощущение тепла внутри. Шарлотта явно что-то недоговаривала, но Джон пытался не давить. Она и так во многом открылась ему вчера в пещере. Кошмары мучили из-за тяжких воспоминаний, и Мёрфи прекрасно понимал каково это, когда преследовали призраки прошлого, как демоны, рвали на частицы остатки души, которой никогда не стать прежней после потерь и утрат грёз о идеальности мира. Было ужасно, что дети проходили через это… И ему хотелось попытаться укрыть девочку. Да и нынешнее утреннее открытие тоже не давало поводов для радости. Джону было жаль парня, всё-таки он правда был не зазнавшимся эгоистом с элиты, а миролюбивым и помогавшим… Но похоже кому-то не хватило этого, чтобы справиться со злобой… Кто же это мог быть? Сомнения в роли землян возрастали всё больше. Нужно будет сказать Беллами и попытаться решить… И словно чувствуя, Блейк как раз появился из деревьев, сразу шагая в их сторону. За ним в мрачном непонимании шла Кларк. Подойдя, Белл смотрел на Шарлотту, осторожно опускаясь к ней. Мёрфи напрягся:?— Что происходит? Но его словно не слышали, а Беллами продолжал печально смотреть на девочку, доставая нож… его нож, который Джон отдал ей во время охоты… Нет… Белл тихо произнёс:?— Шарлотта. Она растерянно переводила взгляд на них, выглядев так испуганно, и закрыла глаза, качая головой и шепча:?— Я… Я думала… что всё уйдёт. После него всё бы ушло… Девочка плакала, а Джон оцепенел в понимании… что именно она и оказалась палачом. Ужас сковывал, а вид ребёнка разбивал сердце. В его силах было только прошептать:?— Зачем? Она потерянно посмотрела на него, сиплым голосом говоря:?— Родители… Я вижу их… И без конца вина на нём,?— Шарлотта отвела взгляд к окаменевшей рядом Гриффин в шёпоте. —?Мне так жаль. Но девушка, казалось, едва могла дышать. Это походило на кошмарный сон. Вот только им была реальность, от которой нельзя укрыться. Ужас не отступал, а неизвестность в решении как быть теперь, надламливало изнутри, будучи равно болезненному удару, от которого не может спасти ни одно из существующих обезболивающих. Как им поступить? Джон едва приходил в себя в попытках как можно скорее выстроить лучший выход, но его не получалось найти. И он видел на лицах Кларк и Беллами ту же проблему, противоречие, от которого уже не избавится. Напряжённое молчание не оставляло, но в какой-то момент Шарлотта вдруг дёрнулась и стремительно побежала в сторону леса, не давая им опомниться. Джон сразу же закричал:?— Нет! Стой! Но она уже скрывалась. В тот же миг Мёрфи побежал за ней. Плевать на всё. Он был уверен, что Блейк не даст ребёнку что-то столь страшное в участь. Судя по взгляду, девочку уже мучили всевозможные чувства вины. Да и он бы не дал что-нибудь с ней сделать. Джон слышал крики за своей спиной, понимая, что остальные тоже искали её. Конечно что бы ни было у них, в лагере всё равно безопаснее, чем в этом лесу, что так и таил бесчисленные угрозы, о многих из них даже ещё не знали наверняка. Но видимо она была совершенного другого мнения, если только не осознавала свои поступки, после оказываясь в одиночестве и на грани отчаянного безумия. Мёрфи успевал за едва видневшейся в деревьях фигурой и пытался ускориться, неожиданно почти достигая запыхавшуюся девочку. Он был уже близок, когда она испуганно обернулась, и парень замер, показательно отводя руки:?— Я не причиню тебе вреда. Она горько покачала головой:?— Вред здесь причиняю только я. Джон попытался сделать небольшой шаг вперёд, но девочка дёрнулась, готовая в любой момент продолжить бег, и он произнёс:?— Шарлотта… Она не дала ему договорить, продолжая качать головой, пока слёзы вновь застилали ей глаза:?— Ты не понимаешь… Я убийца. Видеть такую боль во взгляде ребёнка казалось безжалостной мукой. И мало что было в его силах, но Мёрфи не собирался отступать:?— Мы сможем найти выход,?— Он медленно протянул ей руку. —?Доверься мне. Она в сомнениях смотрела на него, явно не зная, что делать. Но ему казалось, что вот-вот её ладошка коснётся его, и они придумают, как защитить… И вдруг девочка тихо спросила со столь ощутимой горечью в голосе:?— А если б найдя твой нож, они бы тебя обвинили? Ты бы стал меня так защищать? В неожиданности Джон замер, не понимая… не зная, что сказать ей. А Шарлотта словно всё чувствовала, но при этом не собиралась убегать, ждав его ответа. Тут раздались голоса остальных, а она, завидев их, резко побежала. Джон не успел отойти и почти сразу потерял её из виду. Проклиная всё окружавшее, он пытался подумать, как найти потерянного ребёнка, но к нему стремительно подходили Беллами и Кларк. Блейк, явно видевший, что Мёрфи был близок остановить её, сразу ринулся к нему, в ярости толкнув:?— Почему ты дал ей уйти? Парень сам едва понимал, как это вышло. К Беллами тут же подошла Кларк, не давая сделать нового выпадающего шага. Видимо её взгляд к нему и едва уловимое прикосновение к плечу смогли привести Блейка к рассудку. Но в его глазах оставалось то же горькое порицание, что словно шло не к кому-то определённому, при этом будто в первую очередь обращалось к нему самому. Почему Белл вновь винил себя?.. Джон сумел только произнести:?— Она правда обо всём сожалеет. Он посмотрел на Кларк, что отвела взгляд, явно стараясь не показывать свои нынешние эмоции. Беллами же глухо произнёс:?— Что ты сказал тогда? В пещере, после кошмаров… Что ты ей сказал? Джон в удивлении глядел на него, не понимая, когда в те моменты Блейк успел заметить то… ведь он был так погружён в себя. Но почему-то теперь в этом видел нечто значимое… Мёрфи вздохнул, вспоминая:?— Пытался убедить, что всё в прошлом, что его нужно пытаться забыть, убить и идти дальше… Оцепенев, он почувствовал, как воздух покидал лёгкие… Звёзды… Неужели она поняла это в значении… И тяжкий взгляд Беллами подтверждал его страшную догадку: Шарлотта исказила смысл слов Джона… Невольно это он подтолкнул её…Парень едва осознавал происходящее, шок вводил в состояние непринятия всего этого безумия, вот только всё было безнадёжно. Сбежать невозможно. Потому ему нужно было взять себя в руки. Кларк со вздохом провела взглядом вокруг:?— Как же нам теперь искать её? Это являлось теперь важнейшим и трудным вопросом. Куда она могла пойти? Вряд ли у неё было много знаний об этих местах, значит… Послышался шум, и со стороны лагеря к ним вышли Октавия, Финн, Дэкс и ещё пара ребят. Младшая Блейк тут же бросилась к ним с расспросами:?— Какого чёрта это было? Что происходит? Беллами понуро опустил взгляд, Мёрфи чувствовал, что его сил не хватит, чтобы сдерживать неприятный поток чувств, полных горечи, и раздался негромкий голос Кларк:?— На Уэллса напали не земляне. Это Шарлотта… Она призналась и убежала. Все застыли, не скрывая изумления, а правда отравляла всё сознание, что казалось невыносимым. Но им нельзя было медлить. Мёрфи произнёс, стараясь выявить твёрдость для понимания у других:?— Нужно найти её как можно скорее.?— А что будет потом? Финн неуверенно смотрел на них, говоря то, на что никто из них не знал ответа. Ведь любое из предполагаемых решений пугало своими последствиями, вероятными исходами. Беллами с трудом покачал головой:?— Решим, когда вернём её. Но внезапно раздался голос Дэкса:?— А может оно и к лучшему? Нет её?— нет проблем. Джон с яростью посмотрел на парня, тут же подходя к нему и сильно сжав плечо, едва сдерживая желание ударить:?— Думай, что говоришь! Но тот лишь на мгновение смутился, затем дерзко засмеявшись:?— А что иначе? Убьём? Простим за убийство? Почему нет, среди нас уже есть убийцы… Кларк с нескрываемым гневом подошла к ним:?— Значит хочешь позволить устроить здесь хаос и полное воцарение преступности? Паренёк же удивился, но вновь усмехнулся:?— Мы и есть преступники, разве нет? Ковчег ясно дал…?— Мы не на Ковчеге больше,?— Её голос звучал с невиданной твёрдостью и напором, словно проникая в сам разум. —?У нас есть шанс начать всё снова. И мы не станем давать поощрение за такие действия. Но и убивать не будем. Мы должны попытаться наконец быть лучше. Джона невольно поразила та неподдельная уверенность в словах Принцессы, и он сам осознал, что был на стороне её позиции. Не хотелось больше терпеть несправедливость. Теперь они действительно могли что-то изменить… Кто бы мог подумать, что он станет так легко соглашаться с людьми, в особенности с выходившими из элиты? Дэкс больше не мог найти ответного выпада, а Кларк отвернулась к Беллами, что кивнул ей, произнося:?— Сейчас нужно найти Шарлотту,?— Блейк отыскал взглядом сестру,?— О, тебе лучше вернуться с Джонсом в лагерь и объяснить остальным в чём дело. Ждите нас, но в случае чего, Миллер должен быть готов. Девушка недовольно посмотрела на него, но, обведя остальных взглядом, всё же отвела его от остальных, что-то высказывая. Да, нелегко приходилось Беллами все эти годы, раз он умудрялся удерживать свою неугомонную, так и рвущуюся куда-то сестру столько лет. И сейчас у него получалось хоть как-то унять её пыл, что в случае с Блейками было явной редкостью. Через несколько минут Октавия и Джонс отправились обратно, а остальные решали, как действовать дальше. Вышло несколько предположений, но разрешилось всё на том, что скорее всего Шарлотта попытается вернуться во вчерашнюю пещеру. По правде, Мёрфи пытался сосредоточиться на всём обсуждении, но выходило с трудом. Мысли возвращались к случившемуся, несчастной судьбе ребёнка, терпящего очевидную психическую травму, слова Джона для поддержки, очевидно и ставшие основой такого поступка, туманное будущее, каждая из вариаций которого всё более отягощала. Парень же не знал, что творилось в нём. Долгие годы он строил в себе стены, маски, чтобы выживать в тех условиях железной коробки, всегда грозившей смертью. Там у них отняли почти всё: шансы на благополучие, свободу детства, здоровье и жизни близких. После всего думалось, что вскоре Джон и вовсе вскоре перестанет что-либо чувствовать, становясь полностью тем самым мудаком, лишённым чувств, которого пытался изображать. Но здесь нечто пошло не по уже заданной траектории. Земля для всех рушила всевозможные планы и ожидания. И неожиданное его коснулось также… Двигались они в основном молча. Впереди шли Беллами и Кларк, лучше всех запомнившие дорогу, и Джон видел, что, несмотря на тишину между ними, они явно понимали состояние души друг друга. Мёрфи подозревал, что всё это определённо к чему-то приведёт, ещё в начале замечая словно тоскливые взгляды Блейка на девушку и всё более заинтересованные взгляды от самой Принцессы… В любом случае вряд ли как-то повлияет на их ситуацию, разве что споры меж ними, которых и так особо не замечалось, обретут несколько иной характер. Но то было только их дело. Правда при этом Мёрфи замечал несколько мрачные взгляды Коллинза, шедшего рядом с ним, на эту парочку. Почему-то всё подобное заставляло бороться с принятием усмешки. Космонавт похоже с трудом смирился, что Блейку удалось оттолкнуть от него Гриффин, причём у того вероятно действительно оставалась девушка наверху, но для него это не было особой заботой. Как видимо и сейчас. В тот раз Джон не удержался от едкой шутки в его сторону, да и будь сейчас всё несколько иначе тоже бы так поступил, но в нынешние часы смеяться вовсе не хотелось при всех стараниях отвлечь голову от тяжёлых дум, связанных с воспоминанием горьких взглядов маленькой девочки, что сейчас пряталась от них в лесу, и других, из прочного, нелюбимого прошлого, с которыми парень продолжал борьбу почти всю свою сознательную жизнь. За ними поспевала остальная парочка парней, от которых всё слышались тихие реплики, но Мёрфи и не пытался их разобрать. Мысли всё ещё готовились беспощадно поглотить его, уже полностью заполнив собой всё сознание, но у него ещё оставались силы бороться со своими слабостями. Казалось, всё становилось лишь сложнее и запутаннее. Наконец они достигли то самое место. Джон быстро направился в пещеру, но там не было даже признаков жизни, а оклики Шарлотты оставались безнадёжными. Выругавшись, Мёрфи вновь провёл взглядом по каменным стенам, на которые меньше суток назад опирались они, и парень вспомнил, как сложно оказалось ему открыться, но при этом необходимо, чтобы заслужить то доверие, казавшееся столь ценным… Он покачал головой, отгоняя тяжкие мысли, словно режущие не хуже заточенного ножа, и вышел с остальными.?— Её здесь нет. Беллами бросил на него мрачный взгляд и отошёл от них в сторону. Винил ли он его? Джон бы не удивился, ведь похоже это было так; не будь его слов… Все молчали, горько озираясь. Мёрфи заметил, как Финн подошёл к Кларк, но та сразу, лишь бросив неодобрительный взгляд на него, отошла к Беллами, тихо переговариваясь с ним. Они оба тяжело смотрели на землю, вероятно вспоминая об Атоме… Что ни день на Земле, то какая-нибудь пакость и причина для горечи, что росли в неясной прогрессии. Теперь было неизвестно как идти, где начать. Мёрфи решился подойти к Блейку, надеясь, что не встретит в нём осуждения… Отчего-то парень стал осознавать, как боязнь увидеть такую негласную вину станет последней каплей. Но Беллами был будто погружён в себя и тихо произнёс:?— Она всё видела. Джон по горьким взглядам понял, о чём он… Девочка видела, что было и последовало с Атомом после тумана, что лишь больше подкосило её… Внезапно их окликнул Финн:—?Здесь есть свежие следы. Она была тут. Они подошли ближе, убеждаясь в его правоте и следуя за Коллинзом, оправдавшим своё звание следопыта. Только Джон замечал, что чем дальше они шли, тем бледнее становилось лицо Белла, словно он узнавал дорогу, предполагая, что их ждёт на той стороне… На удивление приближался вечер, хотя казалось, что не так уж много времени группа находилась в поисках. Мёрфи до сих не мог привыкнуть к игре оттенков неба, что так отличалась от механического света, технически изобретённого, воспроизводимым Ковчегом. Как и многое здесь, дававшее столько удивительного и приятного. Но также шло их знакомство их, казалось бы, привыкших к тяжёлым условиям и жестоким реалиям человеческого мира, с новыми ужасами и неожиданностями. Можно было подумать, что сама природа оказывалась против них…Вот только Джон осознавал, что проблемы шли от самих людей. И его мысли не столь занимали земляне, которых они даже толком не видели, а те, что были рядом каждый нынешний день. Как бы Беллами ни старался, достигнутой стабильности всё равно угрожали со всех сторон разные амбициозные подростки, уже не помнившие о законах, что на Ковчеге и отправили их гнить в тюремном блоке. Мёрфи сам почти был близок стать таким, но сумел быть умнее. И он осознавал сейчас доходившие, казалось, столь естественные мысли, которыми им стоило сразу же озаботиться, на которые навеяли слова и поведения Дэкса и Шарлотты. У них не было правил… закона, элементарно сдерживающих всех не только на основе здравого смысла, что в минутах забытья мог потеряться в эмоциях, грозя тем самым разрушительным хаосом, что уже нельзя будет остановить… Джон был уверен, что Беллами уже посещали эти мысли. Это заставило его задуматься и о другом. А если б с ними не было ни Блейка, ни Принцессы с её ныне мёртвым другом? Поначалу шли б споры, драки, но кому-то пришлось бы выиграть. Если бы Джон оказался в той роли? Какие бы законы привёл он?.. Это казалось безумным, но в этих минутах раздумья Мёрфи стал осознавать, что вовсе и не уверен в своей политике на данный счёт. Вспоминался от вопрос Шарлотты: если бы она подставила его? На него б явно свалились последствия похуже тех, что ждали девочку. Вряд ли он сам смог бы спокойно принять такое… Парень покачал головой, гоня это прочь из головы. К чему ему сейчас такая чушь? Надо было думать о реальном. Пусть оно и несло мало надежды на удачное разрешение всего происходившего. К тому же он уже успел осознать в разбирательствах в себе, что ему не хочется занимать такие позиции в обществе, как у Беллами. Такая ответственность… требующая способность жертвовать чем-то личным… Да и власть в подобном казалось чересчур относительной, принося не так уж много удовлетворения. Потому Джон не собирался за ней рваться. Он намеревался выжить, как и был уверен, что справиться с этой задачей, о которой когда-то заявлял Пайку на тех уроках… Знали бы они тогда зачем им это всё… Вдруг Финн резко остановился, и послышалось чёткое:?— Вот чёрт. Беллами сразу же резко двинулся вперёд, крича:?— Шарлотта, стой! Мёрфи двинулся за ним, застывая, когда перед собой увидел обрыв, у самого края которого словно с обречённостью на них смотрела девочка. Джон едва мог дышать, осознавая, и медленно сделал шаг к ней:?— Остановись. Но она лишь горестно покачала головой:?— Я не могу… Он… Я вижу их и его… Слёзы не покидали её лица, и Шарлотта в отчаянии обернула взор назад, в темнеющую бездонную пустоту.?— Нет! Это был словно выкрик от них всех, но сейчас он шёл от Кларк, что в изумлении смотрела на всё окружавшее и старалась спокойно говорить:?— Шарлотта, мы найдём выход. Только не делай этого. Казалось, время замерло, а пред ними воплощался худший из кошмаров в подступавшей темноте вечера. Никто не мог ничего сделать, лишь с мольбой смотреть на девочку, чей взгляд становился всё бледнее и обращался в другую сторону, словно для неё был кто-то ещё. Шарлотта покачала головой, словно пытаясь заглушить ею слышимое, и горько посмотрела на них, шепча:?— Мне жаль. В следующий миг она сделала шаг назад, падая в бездну.?— Нет! Крики смешались, а Белл и Кларк бросились к обрыву словно в надежде успеть поймать в совершенно безнадёжной попытке… Джон не мог пошевелиться. Ужас произошедшего парализовал его, а осознание… как безжалостная пуля болезненно проникало в сознание, заставляя чувствовать агонию от гнева, боли, жалости… бурю, что не нельзя было унять. Давящая тишина охватила их всех. Будто часы проходили в эти жалкие секунды, не спасая… Беллами поднялся с земли. Глаза его были полны безжизненности, находившей потерянности. Джон и сам ощущал это. Оно буквально раздирало его. Они упустили её… позволили ещё одному человеку пасть… Позади послышалось фырканье:?— Вот же психованная сумасшедшая. Не в силах сдерживаться Мёрфи развернулся к Дэксу и ударил его кулаком по лицу. Тот ошарашенно смотрел на парня, но Джон лишь снова занёс руку, ощущая полыхавшую в себе ярость. Но его остановил подбежавший Беллами, попытавшийся отвести Мёрфи в сторону. Джон лишь гневно посмотрел на него, а у Блейка словно едва оставались силы самому пытаться мыслить здраво, что ещё получалось делать. Белл тихо произнёс:?— Не надо, Джон. Мёрфи дёрнулся и отошёл от них:?— Просто так позволим им… Но Дэкс в простой язвительности произнёс, будто действительно не понимал, при этом злясь на Джона:—?А какая уже разница? Да и если подумать, кто нам что запрещает? Мёрфи вновь приблизился к нему с угрожающим видом, как вдруг Кларк встала между ними, с горькой стойкостью говоря:?— Перестаньте! —?На каждого из них она смотрела с тяжестью, не теряя своего напора. —?Посмотрите к чему приводит всё это. Мы уже потеряли столько… Хотите продолжить геноцид Ковчега? Все молчали, а девушка словно едва переводила дыхание, видя их притупившееся взгляды.?— Нам нужно определить… установить правила. Нельзя, чтобы подобное снова произошло… Мёрфи замер, осознавая, что именно Кларк сказала то, что давно было пора сделать. Но не сейчас, в этом месте, в эти минуты… Всё было невыносимо. Особенно, когда свежие воспоминания последних взглядов ребёнка так сильно основывались в памяти и вряд ли сумеют отпустить. Вдруг Беллами молча, словно и вовсе не был с ними, отошёл к тому обрыву, с горечью смотря вниз, и без слов ушёл в другую сторону, скрываясь в густоте леса. Кларк бросила лишь взгляд на них прежде, чем устремиться за ним. Что ж… Оставался хотя бы шанс, что ей удастся вернуть его, ведь им нужен кто-то не давший случившемуся позволить сломать… А насчёт себя Джон не был уверен… Роковое затронуло в нём всё, и он уже думал, что вряд ли сумеет вернуться в то состояние прошлого. Молчание прервал Финн, предложивший вернуться в лагерь. Никто не стал возражать. Джон бросил лишь последний взгляд на злосчастный обрыв… В обратном пути настигало столько горьких мыслей. А при осознании, что им придётся обо всём рассказать всем ждущим в лагере… Закончится ли этот день?.. Он лишал сил, не оставляя ничего кроме ужаса, испытанного сегодня. И этим оказывалась реальность. Отвратительная, несправедливая реальность, в которой страшные вещи не забываются, а вина остаётся навсегда…Беллами старался уйти как можно дальше. Сбежать от сбывавшегося наяву кошмара, горьких взглядов, запутывающих мыслей, причиняющих столь сильную боль… Но это была обречённая попытка. В какое-то мгновение он остановился, с трудом переводя дыхание, которое едва мог отыскать, и, оперившись на ближнее дерево, закрыл глаза с тяжёлым вздохом. Всё было безнадёжно. Он оказался по-настоящему бессилен, ни на что не способным. Прекрасно зная, помня, Белл не сумел спасти их… Ведь должен был сразу догадаться, что являлось единой ужасающей цепочкой, которую он не смог предугадать, и потому теперь… Двое лежали в холодной земле, а ребёнок лишился возможности даже иметь могилу. В ярости на себя Беллами ударил дерево, стоявшее рядом. Хотелось кричать, ведь внутренняя агония раздирала его от осознания… Он ничего не мог исправить. Столько уверял себя надеждами, твёрдой верой не повторить былого, оставить ужас в прошлом, но… ошибался и вновь ничего не мог исправить. Воспоминания, теперь существующие в его голове в двух вариациях, снова всплывали перед глазами, и ему казалось, что нет пытки хуже… Атом, Уэллс, Шарлотта… Белл должен был спасти их, дать новый шанс. Но невольно снова подвёл. Это осознавалось мучительнее всего. Беллами провалился в своих попытках, оставаясь в тяжкой памяти, кошмарах понимания своей беспомощности в совершенном одиночестве. Да… Похоже Аномалия увела его в личный ад… От бессилия и ненавистной ярости Белл снова и снова ударял ничего не совершившее дерево, но боль в руках не давала облегчения, лишь слегка отвлекая…?— Беллами! В изумлении он обернулся, видя приближавшуюся Кларк, обеспокоенно смотревшую на него. Конечно, вряд ли теперь Блейк смотрелся удачно. Лицо не скрывало боли и горечи, а глаза лишь перехватили её уставший, печальный взгляд. За сегодня им обоим пришлось испытать слишком много. В каком же шоке она была, узнав правду об убийце Уэллса, с каким трудом держалась при поисках девочки… А он так хотел не дать всему повториться… Он был чертовски бесполезен. Кларк смотрела на него, не находя слов, которые и не смогли бы ничего сделать. Казалось, она понимала эту тяжесть от ужасающей сцены, которую только что они пережили. Беллами знал, что ей было тоже нелегко: потерять друга, едва отойти от правды про родителей, а теперь и всё это… Вздохнув, Белл только прошептал:?— Я не справился. Возможно, глупо было говорить это при ней, но сейчас он не мог притворяться. Идёт оно всё к чёрту. Даже Блейк имел предел, а больше сил у него оставалось. Всё вновь обретало неудачи в этой бесконечной череде несчастий. Но тут Кларк покачала головой:?— Нет, Беллами… Он лишь усмехнулся её попытке переубедить его, горько смотря на девушку:?— Это я не спас их. Не предусмотрел, не успел защитить… Она поражённо смотрела на него и снова резко покачала головой, на удивление твёрдо говоря:?— Это не твоя вина. Ты бы никак не смог изменить случившееся. Беллами снова готов был поразиться её упёртости, особенно, когда дело касалось того, в чём убеждённость его Принцессы была так велика. И в этот список входило виденье его как того, кто действительно не сумел бы ни на что повлиять. Хотя в том она ошибалась. Пусть такая вера в него и могла бы хоть что-то облегчить, но сейчас… Беллу хотелось, чтобы она оказалась другого мнения.?— Кларк,?— Он произнёс это тихо и хрипло, но в тишине леса, где они находились, его невозможно было не услышать, как и ту пронизывающую боль и разочарование в себе. —?В моих силах было избежать этой крови, но я не смог… Я ничего не могу… Никого не могу спасти. Слова звучали, как те страшные мысли, всё же ставшие правдой и в этой реальности. Наивный идиот. Ему действительно верилось, что он сумеет что-то изменить. Но голос Кларк не дал ему уйти в забытие себя, а пойманный ею взгляд стал заложником её глубоких глаз, полных такой твёрдой уверенности, как звучавший голос, что хоть слегка и дрожал от волнения:?— Послушай! Если бы не ты, всё пошло б ко дну ещё с самого начала. Ты дал опору нам всем, надежду, что у нас получится тут выжить. Без тебе б мы не прожили бы здесь и дня. Понимаешь? Она продолжала смотреть на него, пытаться достучаться, говорив столь искренне, когда Белл едва мог дышать, вновь видя в ней свою защитницу. И в осознании этого нечто словно открывалось в нём. Его Кларк… Твёрдая и верившая. Мог ли он подвести её вновь? Нет… Он обещал, что не даст ей и О пройти через прошлое. Вот только было ли этого в его силах теперь…Девушка, хоть и явно замечая задумчивость Беллами, как он стал погружаться в себя, не останавливалась, не давая ему уйти слишком глубоко, будто осознано спасала его от той пучины вины и принятия своего бессилия, ждущих там:?— Ты взял за нас ответственность, но… —?Она помедлила, не отводя взгляда, а в девичьих глазах стало видно сочувствие и некое понимание. —?Ты не можешь спасти всех, Беллами. Как было бы просто закрыть глаза, закричать, велеть ей уйти, но… тем самым он бы оттолкнул её, а значит причинил бы себе лишь новую беспощадную и бессмысленную боль, что задела бы и Кларк. А она смотрела так открыто, небезразлично, что Беллами не мог отказаться от её попыток… слов, что когда-то говорили ей самой. Она вновь пыталась спасти его, хотя возможно и неосознанно. Мужчине показалось, что если он снова попытается заговорить, то всё окончательно падёт прахом. Но Кларк и не ждала от него слов. Молча она медленно подошла к нему, словно сомнения в ней ещё были, будто и вправду боялась, что он оттолкнёт, и обняла, сжимая его плечи. Через секунду все его стены пали в осознании, а Беллами принимал её объятия, всегда казавшиеся спасением, в которых мог по-настоящему почувствовать в себе спокойствие, будто он был дома. Его руки обвили её талию, и Белл только сильнее прижал девушку к себе, готовый забыться. Щека касалась мягких светлых волос, а девичьи ладони замирали на мужской спине. Тишина окружила их, и в эти мгновения столь необходимое умиротворение нашло обоих, словно только так они могли обрести его, лишь рядом друг с другом. Её родные объятия дарили то тепло и безмятежность, которые больше нигде нельзя было найти. Только с ней… Беллами мог быть открыт. Он позволил одной слезе оказаться на воле, протечь по его щеке, когда услышал тихий, такой дорогой голос:?— Ты не один. Она повторяла его же слова, что от неё слышались бесконечно ценными, значащими, что всё теперешнее не конец. И ему нужно было продолжать дышать. К сожалению, им пришлось отпустить и отступить на пару шагов, но их взгляды встретились, и оба понимали нечто из души друг друга, что нельзя толком было выразить словами. В том чувствовалось не просто взаимопонимание, но и доверие, взаимное, полное, искреннее. И при виде него в её глазах душе становилось легче.Молча они вернулись в лагерь. Беллами чувствовал, что это не конец, что им ещё необходимо поговорить. Но сейчас всем предстоял неимоверно сложный разговор, необратимо перетёкший в всеобщее собрание. Пришедшие раньше них ребята уже рассказали о случившемся и что привело к этому. Почти все с трудом отошли от страшной истины, но Белл пытался говорить спокойно, объясняя, что им нужно установить правила. Сам он слишком поздно подумал об этом. Но, чувствуя поддержку Кларк и Мёрфи, что был мрачен после всего, но державшегося ради их позиции, он смог справиться. Возражений оказалось мало. Словно все действительно понимали важность этого решения. Хоть Беллу и казалось удивительным, насколько сильно изменилась роль Джона в этих трагических событиях. По крайней мере его больше не ждало изгнание, что в итоге привело к заражению лагеря, конфликтам с ним самим, ранению Рейвен… Может у них правда оставался шанс? Обсуждение длилось долго, но им удалось установить самые важные правила и даже определиться о разумной мере наказаний той или иной степени. Даже вспоминались двенадцать заповедей из старых религиозных книг, что отчего-то вызвало усмешку при таком сравнении. Беллами чувствовал усталость, но казалось, что не закончено ещё так много. Он обвёл взглядом лагерь, чувствуя остававшуюся мрачную атмосферу, всё не покидавшую их, понимая, что это ещё не конец. Начинающий поток размышлений прервался, когда стал слышен тихий оклик Октавии, что больше не говорила и только обняла брата, будто осознавая, как тяжело ему сейчас. Белл знал, что ей было страшно, особенно когда с каждым днём поводов для тревожности становилось всё больше, а им с трудом удавалось бороться с ними и с их последствиями. И всё же Беллами был так рад, что О находилась рядом, готовая поддержать, чтобы ни было. Хоть их отношения ему удалось не испортить, чем только более ценными они для него были. Но почти сразу сестра отошла после небольшого разговора, сославшись на то, что должна помогать Монти. После минут с нею ему действительно стало немного легче. Но тут Беллами заметил Джона, сидящего в стороне от всех, словно погружённого в себя. И Блейк узнавал этот почти потерянный взгляд, не скрывавший противоречий в душе. Мужчина сразу же направился к нему, надеясь, что сумеет найти к нему верный подход, что позволит пережить сегодняшнее, пусть воспоминания и давили так сильно. Уж он это понимал слишком хорошо. Мёрфи лишь взглянул на присевшего рядом Белла. Он знал ощущения этого состояния и осторожно произнёс:?— Тебе не стоит себя винить. Но парень покачал головой, закрывая лицо руками, и глухо проговорил:?— Я всё ещё вижу это… Как она падает. И не могу не думать, что… промолчи я тогда, всё было бы иначе. Беллами понимал эти мысли, что сами не раз обуревали его. И ему пришлось продолжать жить с ними, ведь бороться было почти невозможно. Вот только сейчас становилось ясным и другое сложное принятие.?— Боюсь, что это всё равно бы произошло… Иногда что-то просто невозможно изменить. Как сложно было произносить эту истину. Равно как обрубать что-то необъяснимое в себе, отпуская нечто тяжёлое, хоть и всё же не облегчало того состояния души, готового в миг разломить все грани, когда слабость проникала в него и всё уязвимое растворялось внутри. Беллами видел, что у Джона едва ли оставались силы на ответ и просто сказал:?— Прими, что главная вина не на тебе. Не дай ей взять верх и привести к ненависти к себе. Поверь, это самое худшее. Замолчав, он встал и пошёл вперёд, как вдруг обернулся на оклик Мёрфи:?— Беллами. Парень смотрел на него с неуверенностью в уязвимом вопросе:?— Думаешь, возможно хоть раз простить себя? Белл с трудом продолжал смотреть на него и заставил себя кивнуть, сразу же отворачиваясь и скорее пытаясь скрыться в своей палатке. В ней он мог не скрываться, пребывая наедине с собой. А сейчас Беллами ощущал, как же сильно он устал. И дело не в физическом состоянии тела. Мужчина окончательно исчерпал душевную выдержку.Его ответ для Мёрфи… Был ли Белл по-настоящему честен? Ведь Блейк сам не знал получилось у него самого простить себя хоть в чём-то… Это было всё невозможно. Внутри больше не оставалось сил держаться, продолжать бороться. Было нестерпимо мучительно чувствовать собственную бесполезность там, где уверял себя, что всё исправит, вновь видеть гибель своих людей и прощаться с ними так… переживать это всё снова в едком осознании, что всё напрасно. Его реальные возможности заключались лишь в попытках убедить других. Это весьма могло помочь, но… Он уже не сможет продолжать… Силы покидали, как и само желание жить. Напрасно, безнадёжно…Вдруг в палатку зашла фигура, и, подняв взгляд, Беллами в удивлении смотрел на Кларк, словно тоже желавшая скрыться от всех, но и что-то ещё двигало ею…?— Ты в порядке? Её голос прозвучал тихо и спокойно, хотя оба знали сколько бурных чувств скрывается за этим, но даже сейчас девушка умудрялась сохранять в себе это немыслимое самообладание. Чего уже не мог он. Белл лишь горько усмехнулся, покачав головой. У него не было сил на должную ложь, что имела бы возможность дать веру в их способности выжить здесь, но… он не мог. Не мог лгать сейчас.?— Нет. —?Лишь прошептал мужчина. Кларк продолжала смотреть с пониманием и сочувствием и подошла ближе, садясь рядом с ним на импровизированную кровать. Молчание объяло всё пространство, но говорить о случившемся за сегодня не имело смысла. Слова и их значения были и без того ясны. Но беззвучие так мучительно длилось, делая эти минуты невыносимо долгими. Но девушка не дала продолжать им так, оборачиваясь к Блейку:?— Как твои руки? Беллами вновь усмехнулся, вспоминая, как не сумел сдержать гнева в лесу, и опустил глаза, замечая поцарапанные об жёсткую кору дерева костяшки пальцев. Уж подобное для него давно не считалось чем-то серьёзным и требующим внимания.?— Ничего серьёзного. Кларк ответила ему скептическим взглядом, будто не воспринимала услышанное в серьёз:?— А я думала, уж тебе не стоит говорить лекции про опасность инфекции… Но от этого Белл не смог сдержать насмешливую улыбку:?— Брось, Кларк… Зараза точно меня не убьёт, да и не проникнет вряд ли. Девушка покачала головой, но он успел заметить, как уголки её губ мягко поднялись, когда она произнесла:?— Тебе иногда не кажется, что ты чересчур самоуверен? Беллами только невольно рассмеялся, понимая, что раньше это слово вполне могло для него подойти, но сейчас… Он больше казался сломленным безумцем, чем столь уверенным в себе мятежником. Порой словно хотелось вернуть того Беллами, не терявшего веру в свои силы так просто, готового действовать до конца и рисковать. Теперь же в своих действиях он сомневался всё больше… И нельзя было вернуть себя прежнего. Кларк, видно, заметила эту перемену в нём и, вздохнув, будто готовясь вновь к нечто важному, произнесла:?— Послушай, я знаю, что ты всё равно винишь себя… Но это не так. И я хочу, чтобы ты понял… —?Она замерла, прикусив губу, словно в поисках тех слов, что смогут как можно лучше выразить те чувства в ней, что явно не хотелось таить, и продолжала. —?Ты всегда стараешься для нас и ошибаешься, если думаешь, что другие этого не видят. Делаешь всё, что можешь. Ты хороший человек, Беллами. Её слова звучали так искренне, в неподдельном доверии и уверенности. Казалось, он и сам готов поверить ей, не желать разочаровывать в увиденном образе. Вот только Кларк ошибалась. Как бы ни горько это осознавать, но ей не было известно то, что изменило бы её твердую веру в него. И Беллами понял, что не может оставить девушку в этом заблуждении.?— Вовсе нет. Она посмотрела на него с решимостью начать новый спор о его непогрешимости, но Белл же решился поведать об одном из первых тех поступков, поведших его на путь преступлений и поступков против совести. То, с чего всё началось. Он вздохнул, собираясь с духом, видя, как замерла Кларк, осознававшая, что Блейк готов вновь поделиться чем-то важным, словно сегодня ему было необходимо сознаваться ей. И мужчина действительно произнёс:?— Возможно я убил Джаху. Девушка в изумлении смотрела на него, будто не веря. А он чувствовал, что должен был объяснить, прежде чем различные предположения оттолкнут её от него окончательно, и продолжал:?— Меня нашёл один из лейтенант. Рассказал про отправку Сотни на Землю, зная про то, что там Октавия. Сказал, я смогу попасть к вам, если… Беллами закрыл глаза, больше не в силах говорить. Всё было ясно. И пусть теперь Белл знал, что не убил Канцлера, память о временной неизвестности, мысли, что он был убийцей… медленно пытали его, как бы тогда парень ни старался это заглушить. Сейчас же эти воспоминания словно добивали после всех душевных терзаний. Он не знал, сколько ещё сумеет продержаться, будучи на такой тонкой грани. Отчаяние постепенно охватывало его, беря почти окончательно победу. Но Кларк только покачала головой, с уверенной стойкостью говоря:?— Ты сделал всё, чтобы защитить сестру. Вот только её слова почти не доходили до сознания. Девушка не собиралась просто так отступать, видя творившееся с ним. Кларк неожиданно ладонями прикоснулась к его шее, заставляя смотреть на себя, глазами проникая едва ли не в саму мужскую душу:?— Ты не можешь сдаться сейчас. Голос слегка дрогнул, но при этом она всё равно твёрдо произнесла:?— Если ты сломаешься сейчас, я тоже сдамся, потому что… не смогу. Беллами покачал головой, зная, что это ошибка:?— Нет, ты сильная. Но в ответ Кларк закачала головой, будто сдерживая слёзы и остальные горькие эмоции с ними:?— Это не так. Она смотрела на него с мольбой, искренним пониманием и от самого сердца проговорила:?— Беллами, ты нужен мне. Он едва мог дышать. Эти слова, столь дорогая фраза пробудила всё потерянное: сердце, душу, чувства, которые пытался заглушить. Кларк была так близко, смотрела с таким доверием, что… Белл не сумел помнить о разуме. Беллами смотрел на неё, а затем сократил то мелкое пространство меж ними и поцеловал её, уже ни о чём не думая. Тёплые губы прильнули к нему, в тот же миг отвечая его захвату, словно пьяня и без того забывшееся сознание. Кларк не оттолкнула его. Нет, она отвечала с тем же напором и глубокой чувственностью, которую невозможно описать. И это было прекрасно. После стольких грёз это действительно происходило. Ладони Белла касались её щёк, а губы ласкали уста, что вместе сливались в единое. Драгоценный миг казался бесконечным, и не хотелось его отпускать. Но словно сильным ударом в отуманенный разум закралась мысль, что девушка сейчас совсем не понимала происходящего, а Беллами едва ещё мог думать. И он решил послушаться разум, боясь последствий этой победы сердца, отстраняясь, несмотря на то, какой силы воли ему стоило это движение назад. Кларк с удивлением смотрела на него, и взгляд её был затуманен. Беллами не мог видеть её такой, не думая о том, что много раз приходило к нему в мыслях и снах. Он встал, закрывая глаза. Белл не мог поверить, что сделал это. После всех стараний, терпения, боли и скрытой ревности… он наконец осмелился поцеловать её. И понимал, что вот-вот готов всё послать к чёрту и снова слушать сердце, которое так и тянуло к ней. Кларк же не собиралась ждать. Она подошла к нему с негласным вопросом во взгляде. Беллами сумел лишь прошептать:?— Извини, я… Но она не намеревалась дослушивать, целуя его, смело касаясь шеи и позволяя ладоням зарыться в густые тёмные волосы. В её движениях не было сомнений. Кларк целовала его, и он не мог оставаться в том состоянии отречения, едва веря. Она была с ним. Беллами обвил руками её талию, не желая больше отпускать, только всегда чувствовать вкус губ, нежность прикосновений. Лишь на краткий миг они остановились ради воздуха, смотря друг на друга, оба понимая, что грани были окончательно стёрты. Возможно было бы правильнее попытаться сохранять то остававшееся разумное… но разве они не устали жертвовать каждый раз тем важным? Беллами столько раз упускал свой шанс. И мог ли он теперь сопротивляться столь дорогим пленящим глазам, манящим губам, открывавшейся ему душе? Это было невозможно. И они оба замерли в безмолвном диалоге, передавая все чувства чрез взгляды. Белл будто спрашивал: уверена ли она в этом шаге, ведь он изменит всё. А в глазах Кларк виделся чёткий ответ, что не мог быть иным. Они становились всё ближе, и, когда их губы соприкоснулись вновь, остальное перестало быть важным. Мир мог разрушиться в эти мгновения, но они бы не заметили, поглощённые лишь друг другом в глубоких поцелуях, становившихся всё более страстными, в касаниях ладоней, что исследовали тела, в учащённом дыхании, обжигающим и заставляющим пылать, в бешенном ритме сердцем, бьющихся словно в унисон. Беллами становилось страшно, что всё это как сон закончится, исчезнет так быстро, но Кларк в его объятиях была реальна, целовавшая Белла, заглушая все мысли, уже казавшиеся столь нелепыми. Девушка застонала, когда он слегка прикусил её губу, сжимая мужские плечи. В одно мгновение они отстранились, и футболка Беллами оказалась быстро снята, а при новом поцелуе девичьи руки, медленно двигавшиеся по оголённым торсу и спине, сводили с ума, давая забыть обо всём кроме неё, стонущей в его руках. В следующее мгновение уже он помог ей избавиться от кофты, обнажая её тело, снова дарив поцелуи, попутно освобождая от бюстгальтера. Во всех этих действиях они умудрились достигнуть кровати, и в одном движении Белл осторожно, но резко опрокинул её на одеяла, сквозь поцелуи ощущая, как девичьи губы изогнулись в улыбке. Его самого находило непривычное чувство радости, но оно уступало в силе огню в жилах, сковавший узел в паху. Как же давно он хотел её… Отрываясь от тёплых губ Кларк, Беллами стал покрывать поцелуями её шею, слыша, как прерывающее дыхание смешивалось с глухими стонами, пока пальцы девушки уже завладели его волосами. Как бы ему хотелось исследовать каждый открывавшейся дюйм её идеального тела, но едва ли его терпения могло хватить. Потом мужские губы быстро спускались ниже, уже оказываясь на груди, сквозь которую можно было услышать, сколь часто билось сердце, чей ритм равнялся и его. Казалось, что оно готово и вовсе вырваться, но было всё равно, ничего не могло им помешать. Руки Кларк сжимались в его волосах, а он опускался ниже в попытках захватить всё, что мог, но наконец вернулся к ждущим губам, заставая буквально пылавший взгляд, от которого забывался окончательно. Жажду становилось всё нестерпимее переносить, и их руки почти в одно мгновение прошли по шее, обнажённой груди, оставшемуся туловищу, принимаясь за избавление от столь мешающих сейчас штанов. Кларк застонала, когда в отличии от её сбившихся попыток Беллами почти сразу избавил девушку от последних деталей, оставляя нагой и открытой пред ним. Быстро поцеловав её, он стал медленно проводить кончиками пальцев по мягкой коже, походя неспешный путь от её щеки до бедра. Казалось, она была готова дрожать от заполнявшего тело желания и не отводила взгляд от его глаз, что не скрывали силы обуреваемой их страсти и голода по ней. Словно близость меж ними кроилась не только в телах, что вот-вот сплетутся в едино, но и во взглядах, чрез которые переплетались души. Неожиданно мгновения стали бесконечно длинными, пока рука Белла нежно касалась её бедра, медленно обводя его, и оказалась так близко с тем, чтобы коснуться там, где так сильно уже было необходимо. Не спеша пальцы стали водить линии у промежности, дразня, а когда одним из них он начал касаться клитора, проникая внутрь, Кларк снова застонала, шепча:?— Беллами, пожалуйста. Её голос был наполнен желанием, нетерпением, столь сильной жаждой… что он не мог устоять попыткам растянуть близившееся к ним блаженство. Не отводя взгляда от устремлённых к нему глаз, мужчина стал медленным интимным прикосновением чувствовать её лоно, ждущее и жаждущее его. Почти сразу неспешный темп сбился во всё более ускоряющийся, что лишь больше заставляло их задыхаться, но никто не смел закрыть глаза. Руки Кларк сжались на его спине и шее, а Беллу так хотелось снова поцеловать её такую, но не мог отвести взгляда, когда на глазах она достигала пика от его рук, пока пальцы девушки сжимались сильнее, а сбившееся дыхание стало стоном облегчения и удовольствия, которое не могло быть описано словами… Кларк обмякла, всё же закрывая глаза, поддаваясь охватившей её волне, и улыбнулась, снова находя нежный взгляд, всё ещё полный жажды, что не покинула и саму девушку. Она поцеловала его, одну из ладоней протянув между их телами, наконец, не без его помощи, освобождая от оставшейся одежды и тут же касаясь твёрдой плоти, слыша хриплый мужской стон. Быть может, стоило растянуть столь страстные моменты, но в Беллами не было больше терпения продолжать ждать, так долго желав и мечтав. Нежно целуя её, он стал медленно входить в неё, в тот же миг поцелуй был прерван их стонами. Они замерли, едва продолжая дышать. Казалось, что ещё никогда не ощущались эта целостность и заполненность. Губы вновь нашли друг друга, а тела стали двигаться в один такт, идеально сочетаясь, словно были созданы друг для друга. Беллами пытался не спешить, но все подобия мыслей затерялись, а важным оставалась лишь Кларк, изгибающаяся в его объятиях, целующая. Движения становились всё более быстрыми, пока руки девушки сжимали его плечи, а мужские ладони не останавливались, касаясь спины, груди, бёдер. Близость пьянила их, а наслаждение от ласк становилось столь ощутимым, что могло показаться, будто бьющееся сердце действительно вырвется из груди. Напряжение тел нарастало, когда в один миг всё замерло, и они кончили, сливаясь друг в друге новым поцелуем. Всё застыло, их лбы соприкасались. Беллами казалось, что не было ничего прекраснее, чем слышать биение их сердец в тишине палатки, ощущать её дыхание на щеках. Он чувствовал, что находился в раю. Слегка придя в себя, Белл переместился в их подобии кровати, ложась на спину, заключая Кларк в свои объятия. Её голова покоилась на его плече, устами владела мягкая улыбка, а тело расслабленно прижималось к нему. Это действительно был его рай. И он сделает всё, чтобы не потерять его. Кларк ощущала в себе необычную тихую радость. Столь непривычное удовлетворение наполняло её. Казалось, впервые за очень долгое время она чувствовала себя так спокойно, в безопасности. Беллами прикоснулся к её плечу, и она подняла к нему взгляд с не уходившей улыбкой на лице. Он смотрел на неё с такой нежностью и словно милым неверием. А девушка и сама едва осознавала, что произошло. Но понимала, что это было прекрасно, не хотелось лишаться этих чудесных, драгоценных моментов уединения, имеющих такой правильный ход, которому не хотелось противиться. И думалось, что за палаткой больше никого не было. Проводя ладонью по его груди, Кларк проговорила:?— Так тихо. Словно там больше ничего и не происходит. Беллами издал смешок в мягком касании её щеки, убирая за ухо упавшую на лицо прядь светлых волос:?— Боюсь развеять эту иллюзию. Кларк рассмеялась:?— И не нужно. Утро это сделает без нашего выбора. Но у них было это время, которое становилось лишь более ценным. За этот день произошло и так… Девушка в бессилии закрыла глаза, вспоминая об ужасной реальности… Столько смертей и последствий… И только в эти минуты удавалось обо всём забыть, лишь с ним. За прошедшее время Кларк чувствовала, как странным образом Беллами становился всё ближе, а доверие и симпатия к нему росли подобно цифрам в геометрической прогрессии. Ей казалось это безумным, но сейчас было всё равно. Она видела в нём честного и доброго парня, который так много брал на себя. И в течение этих суток он только больше оказывался на грани, близясь к чему-то страшному… А Кларк не могла допустить этого, не могла представить, как справится здесь без него, словно больше ничего не значило, если он не рядом. Что-то так манило её к Блейку с самого начала. И пусть она ещё не нашла ответа, Гриффин не хотела отпускать. В лице Беллами читалось такое умиротворение, которое ей ещё не приходилось в нём видеть. Он был открыт перед ней. А Кларк чувствовала себя такой же с ним, будто этот человек и без того понимал её, зная и ценя… Она попыталась не покачать головой, слегка коря себя за зародившиеся в опасной области мысли, и попыталась просто поговорить, без заботы о лагере и окружавших их людей:?— Ты представлял Землю такой? Беллами улыбнулся, издав тихий вздох:?— Признаться… Мне всегда казалось, что здесь будет всего… больше. Воздуха, воды, пространства. Это было бы как дар свободы, благодаря которой мы больше могли бы не бояться за себя. Правда, конечно, тогда и мыслей не могло быть о водных змеях, двухголовых оленях, землянах с их кланами и химических туманах… Он усмехнулся, словно что-то обеспокоило в его же словах. Кларк удивилась этим вероятным догадкам о том, что могли нести с собой те опасные явления, с которыми они уже успели столкнуться, в них звучала такая уверенность… Но ей не хотелось думать об этом сейчас, после не отступавших воспоминаний бесконечного прожитого ими дня. И Белл разделял её желание, мягко проговорив:?— А какие были твои представления об этой планете? Кларк с благодарностью улыбнулась этой попытке отвлечения от дурных мыслей, но знала, что ему действительно хотелось услышать ответ:?— Визуально всё совпадает… В камере я много рисовала те виды, что представляла о Земле: горы, реки, небо такое, каким мы можем видеть его сейчас. Думаю, это помогло мне не сойти с ума в те дни. Она почувствовала, как он лишь крепче обнял её, вновь даря свою поддержку, когда сам знал подобное, пережив потери и страх за близкого, ведь Октавия тогда тоже около года пробыла в тюрьме. Кларк стоило удивиться, как легко ей было раскрываться перед парнем, которого знала не так уж и долго, но… отчего-то всё казалось таким правильным и нужным, что сомнения не возникали. Беллами был рядом. И с ним она чувствовала себя собой, позволяя хоть ненадолго забыть об ужасах, что хранила эта планета. Кларк обвела его взглядом, видя, как же сильно он устал. Немного отстранившись, она заметила, что Беллами напрягся, а его взор устремился к ней со… страхом… словно ему казалось, что она может уйти. Но девушка и не думала о том, лишь спокойно устроившись рядом, смотря в карие глаза, в которых читались облегчение и радость, и провела ладонью по его щеке, проговорив:?— Тебе нужно отдохнуть. За последние сутки они пережили слишком много, измотав себя до последнего. К счастью, он не стал противиться, лишь говоря:?— Как и тебе. Кларк кивнула с облегчением, и спустя несколько мгновений в нахождении наиболее удобный позы в обязательном касании друг друга они закрыли глаза, почти сразу уступая себя власти манящего сна. Все дела и думы откладывались на завтра, а последними мыслями за этот день были мечтания о том, чтобы остаться в этой палатке как можно больше, в тихом умиротворении и желанных объятиях Беллами Блейка.