1 часть (1/1)

Пожалуй, в этой жизни повелителю Петербурга лицемерие стало единокровной сестрой: даже шикарные девушки с мягкой тягучей кровью, непременно девственницы(!), не возбуждали в нем никакого интереса; ни беспорядочный секс, без разницы с кем - живем один раз! - не заставляли его испытать эмоций; и только, блять, младший брат, безусловно глупый, наивный и слабый, - был способен сорвать с его лица любые маски, до одури. Пожалуй, только брата он не мог заполучить до конца, до последней капли, а ведь хотел! Вот только он нахуй не сдался младшему брату. Заставить этого болвана находиться рядом с собой было делом таким же невыполнимым, как и заставить Анжелику Тьеполо стать публичным спермоприемником. Ему было скучно, настолько, что он даже решил увести у брата девушку; пустую серую человечишку, чью шею можно было сломать одним ударом. Да, повелитель вдоволь насладился, кидая ее по канализационным колодцам, или, вот, заставив отвечать на его вопросы. Она тряслась: так невинно и сладко билось ее сердце; а ее похотливые желания он видел насквозь, видел; только глупый брат ничего не замечал: он строил в голове воздушные замки из облаков. Ему нравилось забавляться с новой игрушкой, ведь только так внимание самого дорого человека будет принадлежать ему; Вильяма же это бесило, в край. Он хотел ворваться к брату и оторвать его бесподобную голову; когда-то ведь почти смог, но не смог пересилить свою ... привязанность. Он был слишком мягок, слаб, я не повторюсь, нет, не наивен; куда ему было до первого и желанного? Он все видел, не пытался пустить на самотек, но его и не спрашивали. Его поставили перед фактом глупой просьбой, словно у него не было сердца, души; ах да, он был всего лишь монстром, куда до души.- лиши меня девственности.Хотел бы он услышать эти слова при других обстоятельствах!- ты же знаешь, твой брат не оставит нас в покое; признаться честно, он мне нравится.Просить такое: кто воистину жесток в своем проявлении? Вильям не мог отказать: он знал брата. Простить такое - тоже. В тот момент он изменил сам себе, но он знал, что хоть на долю секунды его непоколебимый брат испытает оцепенение, шок. Эта мысль удовлетворяла его, ласково прощая поступок. Он ушел так же быстро: ему было невыносимо. Раз за разом. А Катя осталась в своей комнате; стягивая с постели простынь со следами крови, закусывая губы до посинения, потому что отвращение сосало под ложечкой; он не сможет простить ее, она - и подавно!Но он сможет понять. Каждый в своем мире жесток; каждый власти и счастья желает. До сих пор она ни о чем не мечтала, до сих пор; пустое существование лишало ее всяких сил и желания. Только в этот раз она позволила себе помечтать; надо же, как глупо! Ведь она мечтала о невозможном; всего повелителя - то, о чем мечтали многие, но не получит никто. Она шла к нему с желанием отомстить, унизить что ли: не вмешайся он, они с Вильямом могли бы быть счастливы; обязательно, как-нибудь. - оригиналу ты проиграл, - она, конечно же, лгала.Секс с Вильямом был ее первым; он смог подарить ей толику тепла и нежности. Секс с его братом был слишком жарким, грубым; адское пламя полыхало в ее груди, она ничего не могла поделать с собой. Признаться честно, лицо Лайонела она запомнила надолго. Она хотела бы больше, но на большее претендовать не смела; серая невзрачная мышь. Когда все игры, хитросплетения и попытки довести друг друга, ах, о чем я? зашли так далеко? Когда они успели стать заложниками своих действий? Лайонелу было скучно; он не любил проигрывать; он ненавидел делить брата ни с кем, но никогда(!) не скажет этого. Вильяму этого не нужно было, однажды он все понял сам; простил. Лайонелу было плевать на глупую серую мышь; было. Ему было плевать на ее чувства; всего лишь какой-то глупый человек. Ему правда было скучно; настолько. Что он спас ее. - ты стал для меня самым восхитительным снегопадом.Он не пытался создать красивую сказку, замки с башнями и принцессами; он лишь был собой. Ничто не может изменить его; ничто. Он лишь тихонько подтолкнул Катю к самой себе; вампир прекрасно знал, что люди порочны; она порочна. Ему это нравилось. Вильям мечтал об идеальном ангеле; Лайонел - ни о чем; он просто позволил огненному водопаду волос обосноваться на подушке; сладкому аромату витать в воздухе, а терпкой крови - течь по жилам. Он сам не заметил, как мир стал двигаться; он чувствовал жар, сильнее, чем то было от солнца. Нет, любовь его не изменила: лишь направила слегка в другую сторону. Он был ее создателем, она - его шедевром.Лайонел был талантлив, Лайонел был вампиром с большой буквы. У Лайонела была всего лишь одна слабость; теперь, на его голову, - их две.