Глава шестая. Воспитание. (1/1)

—?Так хорошо… так нежно и приятно тут. —?подумал я, взобравшись на достаточно высокую кровать. —?Так мягко и прохладно… —?думал я, залазя под одеяло, которое слегка потрескивало своей структурой и приятно шелестело, соприкасаясь с кожей. —?Как же мне хорошо сейчас! —?наконец произнёс я вслух, после чего посмотрел на Вандаю. Андроид улыбалась, наблюдая за мной. От этого взгляда я испытал сразу два противоречивых чувства: первым была теплота, которая отражалась внутри меня её заботой и любовью… временем, которое вкладывала в меня девушка, сотканная из мягких искусственных тканей; вторым было чувство связанное с неприязнью и включало в себя скорее ассоциацию, нежели реальное положение дел. В чем был смысл: мне показалось что я наблюдаю за всем со стороны. С этой позиции, я, забирающийся под одеяло, выглядел как потешный маленький зверёк, что занимает специально приготовленное для него место, а Вандая была как хозяин-дрессировщик, что заботливо выбрал, организовал и в последствии привёл меня туда, где было определено то, где я буду отдыхать и восстанавливаться.—?Что-то случилось? —?спросила андроид и нахмурилась. В этот же миг я понял, что все мое смятение отразилось на лице и что это можно лаконично обозвать ?умением громко думать?. Поймав себя на мысли и на чувстве об этом, я резко дернул головой и второе из двух ранее возникших ощущений испарилось, как туман после появления пылающего диска. После чего со мной осталась лишь теплота. Приятная. Всепоглощающая. Аннигилирующая всю тяжесть бытия и того пласта нового, что было познано за один невероятно длинный день.Я не помню того, что было дальше, потому что как только голова коснулась подушки мир исчез. Появился он ярким светом, что пробивался в окно. Оно было чистым и словно прозрачным?— так хорошо его отмыла андроид за время моего беспамятного сна. Я открыл глаза от звуков, которых никогда прежде не слышал. Это было пением птиц, которых не было в Инкубаториуме и этот звук мне сразу не понравился. Он пробирался сквозь сон и врезался прямиком в голову. Чуть позже я узнал о том, что есть некоторые страны, где практически нет ни птиц, ни зверей на улицах и это вызвано исторической особенностью, которая заключалась в голоде народа.Я встал и пошел на первый этаж. Мне было интересно узнать о том, сколько сейчас времени. Не знаю почему, я был уверен в том, что уже слишком поздно, а вот для чего слишком поздно?— этого я не знал. Просто было такое странное ощущение, которое ничем не подкреплялось, а даже наоборот, отвергалось мыслью о том, что спешить совершенно некуда и это тоже было чем-то странным, потому что в Инкубаториуме каждая моя минута была расписана, а тут я даже не знал о том, чем буду вынужден заниматься на протяжении всего последующего дня и это казалось мне проблемой. ?Нечего делать… мне нечем заняться… или, я не прав и у старика есть какие-то планы, о которых он пока что не сказал ни единого слова???— подумал я, увидев доктора Бея, сидящего за столом и уставившегося перед собой. Со стороны казалось что он?— восковая статуя, которую сделал искусный мастер и так было до того момента, пока экспериментатор не заметил меня и не повернулся, чтобы поздороваться.—?О! Ты проснулся!.. —?сказал он и в голосе его прозвучали нотки удивления. —?Я думал ты проснешься гораздо позже… кхм… ладно… кхм… —?он смутился из-за того, что сам же и сказал,?— Скажи мне, мой мальчик, как тебе спалось? Все нормально? —?и тут я понял, что он не спал. Это было выражено черными большими кругами под глазами и большим количеством тонких красных линий сосудов, которыми были разрезаны слегка серые, частично желтоватые от возраста белки. Плюс, кожа его лица словно совершенно потеряла свою эластичность и обвисла на старом угловатом лице. Обычно такое происходило в те моменты, когда он переставал спать по несколько дней подряд.