Глава третья. Детализация. (1/1)

*На нашем небе Луна,Сияет только для тебя,И своей улыбкой чистой,Показывает сны, малыш мой.*Бархатно, мягко, тихо, пропел доктор Бей, и от этих строк нутро Исиды свернулось до состояния сверхновой перед взрывом. Она почувствовала нечто такое, чего не чувствовала слишком много лет. Она услышала те слова, которых не было в её жизни чертовски долго. Девушка прожила это четверостишье так, будто бы она и есть Рип, и поют эту песню для неё… только для неё! Она прослушала, а потом, сама, неосознанно, начала подпевать песне, слова которой были выбиты где-то глубоко внутри… словно вытатуированы на тончайшей субстанции души нежным голосом матери.Голос Исиды оказался чуть высоким и чуть с хрипотцой. Чем-то он даже напоминал треск огня, и когда она пела, в воздухе будто начинало пахнуть дымком разведенного костра. Становилось тепло и светло, а глаза и губы сами собой поддавались приятному чувству расслабления и разрисовывали кожу вокруг тончайшими морщинками счастья и расслабленности. Вместе же они звучали так, как может звучать один прекрасный осенний вечер, наполненный глинтвейном, приятной компанией и хорошим фильмом под свежеиспеченную шарлотку.—?Вот! А ты говорила, что очень специфично… не правильное слово ты использовала! Совершенно неправильное! Тут больше подошло бы слово… ну, скажем, очень красиво или, очень, допустим, мило! А ты со своим ?специфично?,?— говоря это, он изменил свой голос и скривился так, будто бы выпил горячего раствора лимонной кислоты,?— … короче, очень грубо ты описала свой навык! Очень грубо! —?Олденвуд Грей даже шутливо поругал ассистентку, показывая пальцем, что так больше делать не надо!—?Скажу честно, я даже не думала, что умею так… —?она потупила глаза в пол,?— … так-то, я практически не пою… только слушаю, и то?— достаточно редко из-за всего того объема дел, что сваливается на меня ежедневно,?— она пожала плечами,?— Что касается этой песни… Мне мама пела её, когда я была совсем маленькой. Мне нравилась эта песня. Она успокаивала… убаюкивала, и я помню, мне года четыре было… мне приснился кошмар. Такой полномасштабный! Наверное, первый в моей жизни и самый страшный. Я помню то, как проснулась с криком и побежала к родителям. Запрыгнула к ним, спящим, и то, как отец был не доволен этим. Он что-то тихонько бурчал, в то время как мама пела мне эту колыбельную. Я помню то, как меня всю трясло от страха…—?Ничего страшного… бывает,?— слегка лукаво сказал доктор Бей,?— Дети, у них восприятие совершенно иначе устроено. Причем настолько иначе, что неизвестно, что и когда, как и в каком контексте может выскочить. Имея дело с ребенком, ты все время танцуешь на тоненьком бритвенном лезвии и пытаешься не оплошать,?— Олденвуд Грей слегка расслабился, стараясь фокусироваться на Неоне и на показаниях с монитора, которые были видны, пускай не так четко, как десять или двадцать лет назад.—?Да, наверное вы правы,?— Исида покорно кивнула головой,?— Но мне пока что не понять этого, от слова ?совсем?,?— сказала она,?— Итак, что мне теперь делать? Я так смотрю, наше совместное творчество привлекло некоторое внимание, но сейчас оно быстро рассеивается и вновь перетекает в прежний сосуд под названием ?собственные ощущения?. Из-за этого и кардиограмма начинает сбиваться.—?Пой, а я буду постепенно повышать, и так до того момента, пока наш маленький подопытный мальчик не станет чувствовать дискомфорт,?— сказал доктор Бей,?— … так что, пой! Можешь… и так будет намного лучше… пританцовывать,?— экспериментатор ехидно улыбнулся.