Глава 5. " Призрак первой любви." (1/1)

РОV. Айрон. Я проснулся снова весь в холодном поту. Снова меня мучает этот кошмар! Уже второй год из раза в раз снятся какие-то люди, мужчина и женщина. Они во сне скандалят со мной. Мужчина нападает на меня с каким-то предметом, похожим на нож. Я хватаюсь за лезвие, рассекая себе руку, со всей силы отталкиваю его от себя, вырывая нож из его руки. Он падая, ударяется обо что-нибудь виском. Течёт кровь, душераздирающий крик женщины: "Убийца! Ты же убил его!". С этим криком она бросается на меня с кулаками, но не добегает пары шагов, хватаясь за сердце и хрипя: "Это ты убил нас! Это твой грех!" — падает к моим ногам замертво. По моим рукам течёт кровь, и моя и их, алая, яркая, заливая всё вокруг и я начинаю захлёбываться ею. И в этот момент я с криком:" Неееет!!!" просыпаюсь, задыхаясь и проверяя руки, есть ли на них кровь... Потом иду в ванную и долго-долго мою ладони под краном, смывая с них невидимую кровь. Каждый раз события сна происходят в разных местах, в разное время года и в разное время суток, но сама последовательность событий и эти двое остаются неизменными. Может мне пора обратиться к психиатру? Вернувшись из ванной, я снова лёг, но не на кровать, а рядом, на пушистый ковёр, стащив на него подушку и одеяло. Сердце уже не колотится так и не стучит в висках. Дыхание тоже успокоилось, но не мысли. Они были такие разные, так роились в моей голове, толкая и вытесняя друг друга. Стали всплывать лица, какие-то события давно минувших дней. И наконец я вспомнил её, девушку, которую, как мне казалось, я полюбил всем сердцем, и как оказалось потерял навсегда. Она была как и все, черноволосая, кареглазая, стройная. Но в моей памяти её образ был светлым, сияющим, как будто светящимся. Интересно, смогу ли я вспомнить те дни и те события полностью или память уже по стёрла всё к чер*** собачьим? Да, я помню с чего всё началось. Мы с группой DNH, летом 2013 года готовили песню: записывали её и снимали клип, готовились к концерту. Те недели были бессонными и впроголодь. Времени было мало, а работы выше крыши. Да и крыши у некоторых из нас тогда подтекали из-за употребления некоторых веществ. Наконец одиннадцатого августа состоялся долгожданный концерт с моим дебютом в группе с нашей песней. После концерта парни пошли пить, отмечать, как говориться. Но у меня не было ни настроения, ни желания, ни сил к ним присоединиться. Я просто тупо хотел отоспаться, а заодно пережить ломку, если меня накроет, зарывшись в нору дня на два—три. Этими мыслями и желаниями я и поделился со своим другом, с которым мы должны были дебютировать вместе в одной хип-хоп группе. Но направление группы резко поменялось и прибавилась ещё куча участников, тогда я понял, что не вписываюсь в неё. Не собираясь изменять своим принципам, предпочёл отказаться от дебюта, чем петь и делать то, что я не хочу к тому же, в чуждом мне стиле. Я не собирался становиться айдолом, как они. И нисколько не жалею об этом, даже не смотря на бешеную популярность их группы сейчас. А друзья остаются друзьями, если они настоящие. И Джун, как я его всегда зову, откликнулся на мой стон о помощи и предложил мне, затарившись продуктами, водой и что ещё мне нужно, отоспаться в их зале для денспрактики. Он сказал, что запрёт меня снаружи и, так как группа с дебютными концертами и съёмками уезжает из Сеула почти на неделю, то меня никто не потревожит. Сказано—сделано. Втихушку протащив продукты, надувной матрац и пледы, взяв МП—3 плеер, ручку и пару больших толстых тетрадей, я завалился в зал денспрактики Big Hitа. Перед тем, как друг запер меня, мы вместе сходили к лифту, забрать последние три пакета. Всё-таки мне предстояло провести почти неделю взаперти, надо было предусмотреть всё, зарядое для телефона, мини аптечку, например... и пивка. Вот последний поворот ключа и отдаляющиеся шаги Джуна. Теперь можно было включит свет, так как окон в помещении не было и было темно. Я ждал, когда уйдёт охранник, проверявший закрыты ли все двери. Дождавшись когда его шаги затихнут, щёлкнул выключателем, предвкушая, как смогу отоспаться, слушая музыку, напишу пару десятков текстов для песен. Но моим мечтам не суждено было сбыться. Как только свет был включен, услышал какой-то непонятный шорох. Но я должен по идее здесь быть один! Что за...?! Тогда я окликнул тихо: "Кто здесь?", думая, что мне показалось, но в ответ услышал всхлипы и тихое рыдание. Оставалось только идти на звук всхлипов. Осторожно заглянув в маленькую комнатушку, которую обычно используют для хранения всякого барахла, обнаружил там вжавшуюся в угол рыдающую девушку. Оперный театр! Я смачно выругался. Моей ярости не описать. — Какова ты тут забыла? Как ты тут оказалась?! Ты хоть понимаешь что ты натворила?! — выплеснул я на неё весь свой гнев, чем только усилил её рыдания. Ещё с пол часа она продолжала рыдать, теперь ещё больше вжавшись в угол, заваленный барахлом. Я ушёл, оставив её одну, если можно так сказать. Накачал надувной матрас, застелил его одним пледом, завалился на него и, укрывшись с головой другим пледом, оставив снаружи только ноги в носках, включил плеер, чтобы заглушить её голос. "Плевать! Сама Виновата! Всё равно теперь уже ничего не изменишь. Ей повезло, что Джун, не надеясь на меня, притащил ещё пару пакетов с едой, а то бы пришлось голодать. Или съесть друг друга..." — думал я, заткнув уши наушниками. Но даже через громкую музыку, и навалившийся сон, услышал её. Вернее почувствовал, как она меня распинывает. Еле продрав глаза, уставился непонимающим взглядом:— Ты кто? Тебе чего?— Где ключи? Дай мне ключи! — Её голос дрожал. — Их нет. У меня их нет! — ответил я, снова проваливаясь в забытье из которого меня вывел грохот кулаков по входной двери:— Откройте! Кто-нибудь, помогите! — орала она, срывая голос. Я подскочил, подбежал к ней и, зажав рот, потащил обратно в каморку, цедя сквозь зубы:— Или ты сейчас заткнёшься или я вставлю тебе кляп и свяжу! Тебя сюда никто не звал! Теперь: или ты сидишь здесь со мной тихо, или я не знаю, что с тобой сделаю! Поняла? Кивни!Девушка кивнула и я её отпустил, показывая всем видом, что не шучу. — Так у тебя правда нет ключа? — спросила она на ломаном корейском. — Ты не кореянка? Она отрицательно покачала головой и сказала очень тихо: — Нет, я из Китая. Немножко знаю корейский...Мой желудок напомнил мне, что я уже почти сутки ничего не ел. — Есть хочешь? Давай поедим, а то я с голодухи волком сейчас завою.— Что волком? Кушать волком? или с волком? Я для тебя волк?Тут я только понял, как же это жутко, когда друг друга не понимают.— Нет. Не так. Не важно! Просто пойдём кушать. Развернувшись к двери, ведущую из тёмной комнатки, я застыл. Всё содержимое пакетов было вывалено на пол и перевёрнуто. Видать, не добудившись меня, она стала искать ключ в пакетах. Я хотел было снова нецензурно высказаться по поводу увиденного, но сдержался.— Помоги мне порядок навести. Девушка вышла вслед за мной, но убираться помогать мне даже и не думала.— Слушай! — Хотел было высказать я ей всё что думаю, но подняв на неё гневный взгляд, замолчал на полуслове. Только сейчас увидел её припухлое с одной стороны лицо в ссадинах и разорванную одежду. — Не понял. Кто это так тебя? Какой мерзавец это сделал?! Удавлю падлу... Девушка, подумав, что я сержусь на неё, опустила голову и убежала, снова сев в углу в комнатушке. Я не стал ничего ей объяснять, просто вскипятил воду, заварил лапшу и принёс ей.— Прости, не хотел тебя обидеть. Это не про тебя было сказано. Поешь. Мы ели в полной тишине, если не считать звуки хлюпов и чмоканья. Услышав, что девушка притихла, я нашёл в вещах сменную свою худи и предложил надеть её вместо порванной кофточки. Теперь-то было понятно, как и зачем она оказалась здесь. Хоть на дворе и стояло лето, но из-за отсутствия окон, в зале было прохладно, хоть и душно, так как пару дней было пасмурно. Сдвинув матрац к стене каморки и кинув на него один плед, сказал: — Не бойся, я тебя не трону. Ложись спать здесь, а то простынешь, лечи тебя потом, — я старался говорить медленно и короткими фразами, чтобы меня легче было понять. — Спасибо! Нет. — Как хочешь, тогда хоть плед возьми, что ли, — и я бросил его к ногам моей незванной гостьи.— Спасибо, — снова послышалось из угла. Оставил открытую дверь в туалет, включив там свет и выключил свет в зале. Завалился опять спать, в этот раз на полу, включив плеер и укрывшись с головой пледом, оставив ноги снаружи. Дурацкая привычка, знаю, но так идеально. Ночь прошла быстро, так как я отсыпался и просыпался только по нужде и поесть. Силы почему-то не восстанавливались. К утру, проснулся от того, что меня кто-то накрывает пледом, который я во сне по привычке откидываю в сторону. И только сейчас, почувствовал, что действительно замёрз. Нет, я не замёрз, меня морозило. Видимо жара на сцене, сквозняки и ледяная вода, которую мы пили во время концерта, сделали своё коварное дело. Я заболел.— У тебя жар, — услышал я голос, звучавший откуда-то издалека. — У тебя здесь есть лекарства, но я не пойму какое из них от жара.— В тёмном бутыльке. И там ещё пластырь в красной упаковке, дай мне его, — ответил я охрипшим голосом. Приклеив кое-как на лоб пластырь от температуры, попытался встать, чтобы дойти до туалета, и не смог. Лин, так звали мою гостью, помогла мне добраться до туалета и увела меня обратно, положив на матрац, заставила выпить лекарство и укутала пледом. Через некоторое время температура стала резко спадать и меня начало сильно трясти от озноба, видимо переборщил с лекарством. Ладони и ступни мои стали ледяные. Видно слишком сильный скачок температуры вызвал спазм сосудов и я жутко замёрз. Девушка принесла второй плед, укутала меня ещё теплее, но это не помогало. Тогда, она растёрла мне ладони и ступни, а потом легла рядом со мной, крепко прижалась ко мне всем телом, обняв меня со спины. Стало немного легче и я провалился в полусон, полубред. Когда пришёл в себя, то почувствовал запах еды. Желудок заскулил от голода, ведь последние сутки я только пил то, что мне давала Лин. Меня трясло от слабости, но уже было намного легче. Я сел, опираясь спиной на стену и кутаясь в плед. Девушка, увидев меня сидящим, обрадовалась, улыбнулась и дала мне поесть. — Это было очень вкусно, — сказал я, не съев и половины. — Рада, что тебе стало легче, ХонЧоль, — сказала она. — Но тебе надо ещё лежать. За время моего жара, мы сблизились, стали доверять друг другу. Следующие день слушали музыку, рисовали в моих тетрадях, играли в игру "не говори нет", где на любой вопрос, ты сначала должен сказать "конечно", а только потом продолжить ответ. Я пытался петь ей свои песни хриплым голосом, она танцевала. Короче развлекались, как могли. Оставалось три дня и две ночи до конца нашего с Лин заключения. Но я уже хотел, чтобы этот день отодвинулся ещё на несколько дней. Хотя еды бы могло не хватить. Языковой барьер мы конечно чувствовали, но он не был таким уж непреодолимым, как казалось по началу. Проснувшись один, я услышал шум воды в душе. Не соображая спросонья, открыл дверь и увидел её: струями вода стекала по спине, пояснице, по... Лин обернулась, увидела меня, но даже не пыталась прикрыть обнажённое тело. Дальше всё было похоже на взрыв мощной бомбы, взорвавшихся во мне чувств и эмоций. Последние двое суток были похожи на ураган страсти. Я был одержим Лин, её телом, порабощён её нежностью и ласками. К моей огромной радости, освобождение действительно задерживалось, уже на сутки. Мы лежали на полу обнявшись и целовались, когда послышались чьи-то громкие шаги возле входной двери и щелчки открывающегося замка. Я спрятал Лин в каморке, а сам стоял и ждал. В проёме дверном показалась физиономия Джуна, потом и он весь. Закрыв быстро за собой дверь, он поздоровался и попросил прощения, что так задержался из-за сломавшегося микроавтобуса.— Ну что, пошли? — беря пакеты с мусором, спросил он. — Подожди, — сказал я, не зная как сказать другу о девушке, бывшей со мной все эти дни взаперти. — Что? — Тут такое дело, короче я не один.— В смысле "не один"? — Чуть не уронив пакеты переспросил Джун.— В прямом смысле. Со мной здесь девушка, которая спряталась в зале от домогавшегося её продюсера или менеджера другой компании, перед тем, как ты меня запер. Друг присвистнул, почесал в затылке и сказал: — Ну, дела! Вот это поворот! — потом, опомнившись, заторопился: — Тогда тем более надо быстрей валить отсюда! Джун вышел первым, огляделся, сделал нам знак и мы, выбежав из зала для денспрактики, направились к пожарной лестнице. И вовремя. Как только за нами закрылась дверь, мы услышали голоса мемберов группы Джуна и его менеджера. Спустившись по лестнице, остановились на первом этаже. — Мой номер телефона у тебя есть, адрес тоже, — сказал я, целуя Лин на прощанье. Если бы я только знал, что это последний раз, когда я её вижу, то не отпустил бы ни на метр от себя.— Я позвоню или напишу, как только прилечу домой, — ответила она, махнув на прощанье рукой, накинула на голову капюшон и удалилась. Не могу сказать, что она у меня была первой женщиной, да и после неё уже было достаточно, но таких чувств и такой страсти не было и я даже не знаю будет ли. Странно, почему именно сегодня воспоминания вернулись и были такими яркими? Посмотрев на время, понял, что уже надо вставать. Скоро подъедет такси, через несколько часов самолёт в Японию. Я обещал Джуну прилететь на концерты, чтобы поддержать его. Как его угораздило получить травму перед самыми концертами?! Ладно, скоро он сам мне всё расскажет.