Часть 1 (1/1)

Первокурсница Хосок всё такая же приставучая. Носит длинные свитера до середины бедра и юбочки с белыми чулками, что вечно сползают с её пухлых бёдер. Чертовски любит теребить серебряную цепочку, прикреплённую к кожаным штанам Давон, когда они остаются наедине или когда Хосок волнуется. Сдаёт первую сессию на отлично, хотя Давон помнит, как много она ныла, что ничего не знает и не сдаст, а потом вечера и ночи напролёт усердно учила, при свете настольной лампы, свет которой мешал ему спать. Первокурсница Хосок всё так же называет Давон оппой, когда видит на перерыве в коридоре, и всегда обязательно вылавливает его на обед. Это не сложно, учитывая, что они учатся в одном университете. Просто Давон на два курса старше и всегда треплет её по волосам. Он машет своим друзьям рукой, а потом с крыльца на него спрыгивает Хосок, прижимаясь своей грудью к его руке и, конечно же, не замечая этого. Она громко и задорно смеётся, машет его друзьям на прощание и утаскивает Давон прочь. — Оппа, зайдем перекусить, прежде чем идти домой?Давон не может сдержать улыбки и кивает, потихоньку прощаясь со своими деньгами, потому что Хосок всегда ест много мяса. —Давон осторожно стирает с уголка губ Хосок крошки, и та затихает, удивлённо на него смотря. — Оппа, ты чего? Давон пожимает плечами и улыбается. — Аккуратнее надо быть, дурочка. Хосок демонстративно дуется, а потом что-то ударяет ей в голову и она спрашивает совершенно странную и непонятную вещь: — Оппа, а ты смог бы меня поцеловать на людях? Давон задумывается всего на минуту, а потом кивает, да, наверное бы смог, если бы было можно. Но Хосок упорная, наглая и приставучая и от неё обычным ответом не отделаешься, ей надо прямо показать, иначе не успокоится. — Докажи. Давон хочется пробить ладонью лоб, но он только вздыхает обречённо и приподнимается, упираясь одной рукой в стол для равновесия, а второй придерживая лицо Хосок и целует её. Хосок цепляется руками за его рубашку, потому что ей нужно за что-то держаться, чтобы не потерять связь с реальностью, и чувствует себя совершенно счастливой. — Оппа, это был мой второй поцелуй, — первое, что она говорит после того, как Давон отстраняется. Он слегка удивлён, потому что Хосок всегда была общительной и красивой, да и фигура у неё была что надо, за ней ещё со школьных времён мальчишки бегали. Тут он некстати вспоминает, как танцевал с Хосок на её выпускном, а затем как они по темноте сбегали со второго этажа школы через окно, хотя могли бы и через дверь — вряд ли бы их пропажу кто-то заметил.Давон тогда сильно хотел целоваться за углом школы, но не стал, потому что Хосок, несмотря на то, что вся такая из себя пацанка от части, остаётся очень романтичной. В итоге они прибежали на набережную смотреть фейрверки и там Давон её и поцеловал в первый раз. Как-то так вышло, что вся Хосок полностью принадлежит ему. Он до сих пор помнит то ощущение, тогда всё казалось таким правильным, будто так и надо. Это странно, но Давон не чувствует никаких угрызений совести или чего-то подобного. Он просто заботится и помогает Хосок как и раньше. —На улице уже зима, а Хосок всё не хочет и не может отказаться от коротких юбочек с чулками, аргументируя это тем, что иначе будет казаться менее привлекательной, хотя на самом деле ей просто нравится забота Давон. Он, собственно, злится и всерьёз подумывает наказать Хосок за такое безответственное поведение. Всё-таки не маленькая уже и должна иметь голову на плечах. Именно это он говорит, когда в очередной раз Хосок поторапливает его, потому что ей холодно. — Я тебе не раз говорил, надо думать, прежде чем так одеваться. Хосок неожиданно замирает и смотрит как-то обиженно, а потом отворачивается и идёт домой одна. Давон нагоняет её спустя полминуты и всё ещё злится. Давон злится ровно до того момента, пока не осознаёт, что это Хосок шмыгает носом. — Ты плачешь что ли?Хосок не реагирует, и Давон приходится остановить её, схватив за капюшон куртки, а после развернуть к себе лицом. У Хосок заплаканные глаза и она честно пытается спрятаться, зарываясь лицом в шарф и вырываясь, пытаясь отвернуться. Давон прижимает её к себе неожиданно сильно. — Дурочка, плакать то зачем?Хосок молчит и всхлипывает минуты три, потихоньку переставая чувствовать собственные ноги, но отстраняться от Давон и идти куда-то совсем не хочется. Тем более что он так приятно пахнет. — Хосок, давай зайдём в магазин. Ты совсем уже замерзла. Она нехотя отходит от брата и угукает. В магазине тепло и светло.Давон быстро раздевается, не обращая внимания на кассира и других посетителей, просит Хосок подержать свою куртку, пока он повязывает ей на бёдра свою толстовку. На морозе это помогает, конечно, не очень, но Хосок не жалуется. Естественно, она заболевает. Болеющая Хосок всё такая же приставучая, но уже не такая активная. Она скидывает с себя одеяло и скулит, постоянно просит принести что-то. Давон носится с лекарствами и жаропонижающим для неё, и хотя он знает, что ничего смертельного у неё нет, всё равно волнуется и снова укрывает одеялом.— Оппа, почему ты хочешь, чтобы я укрылась одеялом, если моё тело сейчас в огне? Давон хочется выть. Хосок невыносима.Он садится за подготовку к семинару после того, как убеждается, что у спящей Хосок неожиданно не подскочит температура. Лекции по истории совсем не хотят запоминаться, но завтра вообще-то контрольная за семестр, от которой зависит получит ли Давон зачёт автоматом. Он не сдаётся и не прекращает учить ровно до тех пор, пока не замечает, что у Хосок снова сползло одеяло. Поправить его совсем не трудно, но Хосок открывает глаза: — Прости, я не хотел тебя будить, — Давон целует её в лоб, проверяя температуру, и снова собирается сесть за конспекты, как рука Хосок хватает его за запястье. — Оппа, побудь со мной немного, — она в этот момент такая беззащитная и ранимая, что Давон просто молча забирается к ней под одеяло. Хосок вся горячая, обвивает его руками, прижимается близко и засыпает.