Часть 4. Единство противоположностей. (1/1)

?Я давно уже ничего не записывал. На самом деле произошло слишком много всего, что изменило мою жизнь. Изменило даже больше, чем история моей первой, как тогда казалось, единственной любви. Почти полгода прошло с тех пор, как я узнал, что у меня, оказывается, есть брат-близнец, больше того, я узнал об этом в то самое утро, ночь накануне которого мы провели вместе… С тех пор я не могу спать спокойно, без того, чтобы представлять себе его… Каменаши Казуя – черно-белый демон в человеческом обличьи, который одним взмахом своей маленькой сильной ладони разрушил все, что, впрочем, еще не было даже построено. Он исчез, и вот уже полгода я ищу его: сначала здесь, в Йокогаме, потом в Киото, куда он, по слухам, мог бы поехать к одному из одноклассников, даже в Осаке я прожил несколько недель, пытаясь выследить его по слухам и каким-то, мне казалось, верным следам его присутствия, но все напрасно. Я начинаю думать, что уже никогда больше не увижу его, никогда не смогу сказать, как сильно он нужен мне…Мама просит меня найти его, но, кажется, я бессилен и следы моего брата затерялись во множестве других следов. Отказаться? Забыть? Бред, глупость, это не получается даже представить. Каменаши, незабвенный, безнадежный, безжалостный к себе и другим. Каменаши, стремительно взлетающий на скользкий парапет, легко ступающий по парковой дорожке, подставляющий пальцы под холодные струи воды, недоверчиво выгибающий беззащитную шею со слегка выступающим кадыком… Он улыбнулся мне из мрака и отравил мою память. Это неизлечимо?, - Канзаки устало потер переносицу, откладывая ручку. В конторе давно уже никого не было, и ночная смена закончила свою работу. Хирото еще раз посмотрел на свои записи, со вздохом закрыл блокнот и закрыл его в свой шкафчик. Получив место мастера участка, он теперь работал еще напряженнее, чувствуя свою ответственность. Йокогама.Ночная опийная курильня в одном из тех почти трущобных районов, где живет разная голытьба. После величественных небоскребов хибары, выстроенные, кажется из всего, что попадалось под руку, словно отражения своих обитателей…. Каменаши аккуратно выпустил в потолок струйку ароматного дыма.- Ты уверена, Алина? – прошло больше двадцати лет.- Я, хвала ками-сама еще в своем уме! – содержательница курильни с нежность смотрела на повзрослевшего Казую – Я точно знаю, что ты – сын Куроки, он обрюхатил эту девчонку, Аки, кажется, ее звали, причем, очень быстро. Я помню, что ее отправили в Сириети, она больше не вернулась в Вавилон… Что с ней потом стало – я не в курсе. Что ты собираешься делать?Казуя зло прищурил густо обведенные черным глаза, заставляя Алину незаметно поежиться – так неуютно стало ей под этим взглядом.- Для начала – переночую сегодня у тебя, дорогая, - парень улыбнулся, гася сатанинские искорки в глазах, пожалуй, никто из знавших его людей, не знал, что он умеет так просто и искренне улыбаться. – А потом, думаю. Потолковать с теми, кто обеспечивает прикрытие всех делишек…папы… У тебя есть кто-нибудь, кто не дал бы мне заскучать?- Мальчика? Девочку? Обоих сразу? – Алина была рада доставить удовольствие своему любимцу.- Все равно… - Каменаши снова затянулся. – Алина, тот диск, который я оставлял… если со мной что-то случится, а Куроки все еще будет процветать…- Я помню, - сразу помрачнела женщина. – Ты…все-таки береги себя, хорошо?- Ну! Не печаль свое личико! Все будет хорошо, это мир надо от меня беречь! Давай, позови мне кого-нибудь…- Каме, - оборачиваясь на выходе, проговорила Алина, - обещай, что если что-нибудь случится с тобой, ты дашь мне знать…- Если что-нибудь случится, поверь, это будет громко…Киото.Вслед за движением канцелярского ножа на коже появляются глубокие порезы, тут же наливающиеся красным, Каменаши вычерчивает на предплечьях одному ему ведомые узоры, заороженно глядя на выступающую кровь. Руки покрыты сеткой тонких шрамов, как китайский шелк намеками на рисунок, кровь стекает по коже, каплями падает на светлый ковролин, добавляя пятна к тем, что уже имеются…- Хватит! Прекрати это! – Ямашита выбивает из рук Казуи нож. – Сколько можно!?- Какое тебе дело до этого? – взгляд Каменаши все так же холоден. – Ты меня не купил, то, что я – здесь – только мое желание!- Да знаю я! Черт, ты ненормальный, абсолютно!- Может быть я нормальнее многих… Так что там с моей встречей? Я просил…- Нишикидо отказался приехать, он не заинтересован в этом деле, его оно не касается…-А… Томохиса, ты – абсолютно бесполезен… даже любовника своего не смог удержать при себе… - хлесткая пощечина заставляет Казую резко откинуть голову. – Правда глаза колет?- Не зарывайся, Каменаши! Я помогаю тебе исключительно потому, что Джин до сих пор чувствует себя виноватым…- В том, что плохо целился?- Откуда в тебе столько яда? – где-то в глубине квартиры раздается трель звонка. Томохиса, бросив в руки Казуи упаковку бинта, идет открывать. Каменаши в задумчивости смотрит на изрезанную кожу, абсолютно не чувствуя боли, проводит языком, пробуя кровь на вкус.- Оказывается у змей тоже красная кровь, - насмешливый голос заставляет парня обернуться. – Давай помогу.- Сам. Не в первый раз…- Вижу, что не в первый. Как был полным психом, так и остался…- А ты чего решил приехать?- Да вот, прослышал, что тут встреча одноклассников, - Нишикидо уселся в кресло и закурил.- Не кури тут! – Томохиса несколько растерянно смотрел на парней.- Забей, Пи, сменишь квартиру, если что…- Мне эта нравится… Рё, ты же отказался…- Скажем так, я навел справки… Казуя, избавь меня от лицезрения твоих мазохистских наклонностей, облизывай свои руки в ванной! Пи, есть, что выпить? Желательно не ту бурду, что пьет Аканиши. Кстати, его надолго сослали?- На год, - недовольно буркнул Томохиса, отправляясь в другую комнату.- Так что, Рё, ты нашел что-то, чего не знаю я? – Казуя, наконец, закончил бинтовать предплечья.- Ты бы завязывал с наркотой, а? Что творишь?- Тебя это волновать вообще не должно! Ведь так? Что ты узнал такого, что решил помочь?Томохиса принес три бокала и бутылку виски.- Скажем так… - Нишикидо неторопливо отхлебнул, признал напиток вполне пристойным и снизошел до ответа. – Я кое-чем дополнил твою информацию и мне она активно разонравилась… Мне бы не хотелось допускать подобного …- Твой отец…- Да, он приказал распотрошить те захоронения, которые ты указал.- Дайте я уйду! – Томохиса зажал рот рукой. – Меня сейчас стошнит от ваших разговоров на фоне разлитой по ковру крови!- Ой, какие мы нежные! – съязвил Нишикидо. – Такси мне вызови, я не намерен тут с двумя сумасшедшими рассиживаться… В общем, как ты и предполагал – под настоящим гробом были трупы пропавших из клубов Куроки девочек, ты рассказал о троих, наши люди нашли еще семь. Практически у всех изъяты те или иные органы, которые не были повреждены передозировкой, и у всех без исключения – роговица обоих глаз.- Ну вот! – Казуя закинул в рот несколько подозрительных таблеток, запивая их глотком виски.- Слушай, реально, завязывай! – Нишикидо передернуло, когда он увидел. Как почти моментально меняется взгляд Казуи, словно ему плеснули черной водой в глаза…Осака.Стоя на платформе метро, Каменаши мысленно готовился к предстоящему разговору – приехать сюда, возможно, было ошибкой, но Танака был нужен ему сейчас, и он знал, что Уэда уже договорился для него о встрече. Решительно шагнув в сторону выхода из метро, парень как будто уже придумал, как вести разговор, в конце концов, они не виделись ни разу со школы…Коки внимательно оглядел затянутую в черное фигуру с неизменным полотнищем вокруг бедер, хмыкнул и протянул руку для рукопожатия.- Не ожидал, что ты такой…- Спасибо, что согласился поговорить.- Ты же знаешь, Уэде отказать невозможно – себе дороже… Поехали, тут неподалеку есть неплохой ресторан, Накамару уже должен был заказать столик или кабинет.- Юичи?- Что тебя так удивило? Мы со старшей школы вместе, поехали, незачем мне тут отсвечивать…Танака, в разрез своим детским мечтам, гонщиком вовсе не стал, зато завел неплохое дело по продаже оружия и боеприпасов, а, так как задумал Каменаши все-таки не прогулку за цветочками, то помощь Коки была бы просто неоценима…Йокогама.Остановившись на середине торгового зала супермаркета, Казуя внимательно рассматривал стоящую за прилавком женщину. Именно ее он встретил однажды в подъезде дома, где жил Хирото. Постепенно, словно что-то исходило от него, парня стали обходить стороной, пространство вокруг него освобождалось. Каменаши медленно прошел к прилавку.- Чего желаете? – привычно сказала продавец, прежде, чем поднять взгляд.- Поговорить… - женщина взглянула в лицо нового посетителя, всплеснула руками и зажала рот краем белоснежного передника.- Ти…ти…Тихиро?- Меня зовут Каменаши Казуя. Где мы можем поговорить?Хирото вернулся домой довольно поздно, с удовольствием предвкушая горячий душ и постель. В последнее время он чувствовал, что успокоился, какая-то болезненная потребность снова увидеть Казую постепенно сходила на нет. Мать в последние дни ходила странно тихая, погруженная в себя, словно что-то задумала. Рен, получивший свой первый кубок, витал в облаках, словом – все как будто налаживалось…- Брат, там для тебя принесли пакет…- Что? – Хирото старательно прибирал в прихожей обувь, которую, как всегда, побросали кое-как.- Тебе часа два назад пришел пакет. Курьер привез, ну, я расписался за тебя.- А, спасибо… - Хирото тщательно умылся, переоделся в домашнее и только потом вскрыл принесенный конверт. На ладонь выпал ключ и листок с адресом отеля, который был лаконично подписан: КК.- Рен! Рен! Когда точно это принесли?!- Пару часов назад, не больше… Что-то случилось?- Нет… Все нормально… Мне нужно уйти. Возможно, меня не будет сегодня дома… - брат вопросительно взглянул, но от комментариев воздержался.Канзаки долго не мог поймать такси и все больше нервничал, не уверенный в том, что Казуе достанет терпения, чтобы его дождаться…Руки предательски дрожали, когда Канзаки достал ключ, собираясь войти в номер, вполне ожидая, что тот пуст…Сегодня на Казуе джинсы и рубашка, как обычно – черные, но странно обыкновенные.- Казуя…я…- Сегодня все встанет на свои места… - Каменаши протянул парню руки ладонями вниз, опустив глаза, пряча блеск огромных, во всю радужку зрачков, страсть словно текла с кончиков этих пальцев. – Ты пришел… Я знал, что ты придешь…В тот момент Хирото понял, что Казуя давно сошел с ума. Что он безнадежно и вдохновенно безумен, как острый лунный луч, прорвавший беспокойный покров серых облаков.Бледные пальцы завораживающе медленно скользят по мягкой, неновой ткани рубашки, высвобождая пуговицы. Обнажается бледная кожа, хрупкие ключицы, гладкая грудь с потемневшими крохотными сосками, темная впадинка пупка. Высвобождается из рукава тонкое запястье с выступающей косточкой, предплечья, все еще спрятанные белизной бинтов. Рубашка падает на пол. Пальцы, секунду помедлив, расстегивают пуговицу на джинсах, с тихим шелестом расходится молния. Казуя наклоняется, стягивая джинсы и белье, Канзаки видит его гибкую спину с выступающими позвонками. Он выпрямляется, стоя у окна и белое тело облито лунным светом. Черные волосы ложатся на плечи шелковистой массой, такие же черные, но жесткие и курчавые волосы в паху обрамляют напряженный член с небольшой головкой.- Ты собираешься только смотреть, Хиро? - в негромком голосе вместе с легкой хрипотцой - насмешка. Казуя грациозно, плавно приближается к парню, и он видит близко-близко его глаза, полные сухого жара, его трепещущие ноздри - он вдыхает запах, его пересохшие, темные губы. Он не ждет ответа, и Канзаки ощущает его неровное, горячее дыхание, когда он раздевает брата, опускается на колени, стягивая брюки. Они некоторое время стоят на расстоянии дыхания, замерев и не двигаясь, обуреваемые каждый своими мыслями. Половина лица Казуи – в темноте, а половина освещена льющимся из окна лунным светом. Канзаки неожиданно даже для самого себя, вдруг делает шаг вперед, зарывается пальцами в черные волосы и медленно тянется к прихотливо изогнутым в странной полуусмешке губам. И первое же прикосновение словно сносит все искусственно выстроенные в сознании Хирото барьеры – он уже не представляет, как он мог существовать без этих губ. Канзаки словно пьянеет от дыхания Каменаши, от ощущения его кожи под своими ладонями, он гладит спину, сжимает упругие ягодицы, но всего этого – безумно мало!Хирото толкает Каменаши на постель – белое тело на темном покрывале выглядит соблазнительной алебастровой скульптурой: руки раскинуты в стороны – парень полностью открыт, одна нога чуть согнута. Хирото опускается на колени, словно поклоняясь этому, пусть и на короткое время принадлежащему ему телу. Каменаши совсем не сопротивляется ласкам, не пытается перехватить инициативу. Когда Канзаки тихо перебирает темные волоски внизу живота, а потом обхватывает член парня, тот только тихо стонет, не открывая глаз, а потом, когда его трогают за плечо, переворачивается, поднимаясь на четвереньки, прогибая по-кошачьи спину. Голова опущена, волосы закрывают лицо, хриплое дыхание горячо срывается с губ, лунный свет очерчивает тенью лопатки, впадину вдоль позвоночника, призывно приподнятые ягодицы… Смазанные пальцы скользят в шелковистую глубину, лаская и раскрывая. Казуя прогибается сильнее… Хирото, не в силах дольше терпеть, входит, невольно причиняя боль, но Каменаши только стонет снова – томно и как-то непривычно нежно и движется навстречу. Одной рукой Канзаки опирается о постель, а второй обхватывает тонкую талию, чтобы не дать Казуе отстраниться. Руки Каменаши подламываются, он падает – сначала на локти, а потом и просто грудью на кровать, теперь уже не сдерживая коротких вскриков в голос, а потом сжимается и вдруг становится совсем непохожим на себя – словно обессиленным и покоренным…- Мне не нужен брат… - хрипло шепчет Казуя, пытаясь успокоить дыхание. – Мне нужен ты… Хиро… Иначе…Когда Канзаки просыпается утром, он почти уверен, что Казуя снова исчез, но, вопреки предположениям – он просто спит рядом, лишенный во сне присущей ему темноты, сейчас он видится парню таким, каким он себе его представляет – болезненно нервным, слегка замученным, но – странно спокойным одновременно…- Ты намерен на меня пялиться?- Что? Я тебя разбудил…из…- Попросишь прощения – я тебе врежу… Черт! – Казуя зашипел, резко поменяв положение на постели. – Ты сильно соскучился по мне…чувствую я…- Каменаши? – с тревогой в голосе спрашивает Канзаки. – Я что-то сделал не так?! Я тебе навредил? - Дурак! У меня просто давно никого не было… - парень слегка неловко поднимается, направляясь в душ. – Хватит валяться – у нас с тобой уйма дел на сегодня…- Казуя…- Пошли в душ и собираться!Каменаши разговаривает по телефону на повышенных тонах, чувствуется, что он на взводе и тому, кто сейчас его разозлил – не поздоровится. Сидя рядом с Казуей в такси, Хирото в очередной раз поражается тому, сколько разных лиц у этого парня, сколько, кажется, не уживающихся между собой сущностей в нем…- Почему ты позвал меня вчера? – тихо решается он задать мучающий его вопрос. – Только ради…- Мне 26 лет, Хиро… Помнишь, что я сказал тебе в прошлый раз? Так вот… я нашел себе дело, которое меня интересует… Я хочу убить одного человека… - такси виляет по дороге – водитель явно шокирован прозвучавшим заявлением одного из пассажиров.- Казуя, не говори подобных вещей… ты не должен…- Заткнись и послушай! Остановите у станции!Нишикидо мрачно выслушал доклады подчиненных своего отца. Приехав из Киото накануне вечером, он искренне надеялся, что делать ничего не придется, только слегка надавить…Но он ошибался: помимо торговли наркотиками и того, что Куроки замешан в торговле органами, вскрылось и еще кое-что… Каменаши – злой и нервный куда-то пропал, и Рё уже всерьез намеревался пустить своих парней на его розыски…Куроки поднял глаза от бумаг, услышав стук открывающейся двери. Увидев вошедшего Казую, мужчина непроизвольно дернулся – нажать кнопку тревоги, потому что из глаз последнего смотрела сама смерть.- Ну, здравствуй, папа…- Каменаши! Что ты себе… - но тут из-за спины Казуи шагнул его спутник и язык Куроки просто прилип к гортани – близнецы смотрели одинаково ненавидящим взглядом.- Вижу, ты нас почему-то не ждал…- Каменаши кивком попросил брата закрыть дверь. – Знаешь ли… Больше всего я жалею сейчас о том, что я знаю, что я сын такой мрази, как ты…- Каменаши… - мужчина понимает, что ему некуда деваться. – Вспомни, я никогда…- Никогда… Это правда… Но я могу вспомнить и еще многое другое… Хиро, выйди в коридор – присмотри, чтобы никто не вошел сюда. Я поговорю…Четверть часа спустя господин Куроки покидает кабинет в сопровождении едва ли не нежно обнимающего его парня, и только Хирото догадывается, что под накинутым на руку плащом Казуи скорее всего скрывается один из привезенных человеком Танаки пистолетов, наверняка упирающийся в бок хозяина клубов.За рулем машины с наглухо тонированными стеклами – один из парней Нишикидо. Когда машина отъезжает от клуба, за ней, не скрываясь, следует джип охраны.- Нам нужно оторваться от них….- В городе это трудно сделать…- Казуя! Остановись! Что ты задумал? – Куроки откровенно страшно, он не понимает, что происходит, но, зажатый собственными сыновьями, один из которых явно безумен, на заднем сиденье автомобиля, он вряд ли что-то может поделать.- Молчи, папуля, - мурлыкает только что принявший очередную порцию таблеток Казуя. – Просто поездка… недалеко, до выезда из Канадзавы… - парень явно любуется, как побледнел мужчина. – Сколько наших с Хирото братишек и сестренок прошло через твой санаторий?- Казуя!- Поздно… ты плохо меня воспитывал! – Каменаши резко оборачивается, приставляя дуло пистолета к подбородку мужчины.- Каме! – Хирото кажется, что Каменаши вполне готов выстрелить.- Тихо… Я понял… - Казуя снова убирает руку с пистолетом.- Каменаши, послушай, все можно решить…- Внезапно захотелось жить, а, Куроки? Мы сегодня прогуляемся только… ?Когда я вспоминаю эти несколько недель теперь – мне кажется, что я просто придумал себе все это. Сначала мне не верилось, что Казуя сам позвавший меня останется со мной так долго… С ним сложно. Его швыряет из крайности в крайность, я не могу предсказать, что он сделает, скажет через минуту, он все так же безумен. Я никогда не спрашиваю его о прошлом, и знаю, что он благодарен мне за это. Каме никогда не загадывает на будущее, он живет так, словно смерть ждет его за следующим же поворотом. Помню, как я снял его с перил балкона, он не собирался прыгнуть, он просто стоял и смеялся, ненадежно балансируя на краю, смеялся до слез, и плакал потом в моих руках - ?Я никогда не думал, что проживу так долго…?. Помню наши ссоры, когда он становился ядовитым и злым, его слова жалили, попадая в самые больные точки. Наши вечера, когда я сидел в кресле перед телевизором после тяжелого рабочего дня, а он устраивался молча у моих ног. Однажды он все-таки хотел уйти от меня, и я не отпустил его… он ненавидел меня за это шесть дней, не говорил со мной, отворачивался ночами, но так и не попытался сбежать. На седьмой день он позволил мне расчесать ему волосы. Он никогда не отпускал меня надолго, даже после работы я знал, что выйдя за проходную, я увижу гротескно одетую фигуру, ожидающую меня на стоянке возле автомобиля. Что происходило, чем он занимался, абсолютно забросив, судя по всему, клуб – оставалось для меня загадкой. Я почти не появлялся дома, оставаясь вместе с Казуей в снятой для нас небольшой квартире. Иногда по ночам он буквально набрасывался на меня, заставляя яростно отвечать, так, что утром я чувствовал себя выпитым до дна… Это был какой-то исступленный и болезненно прекрасный секс, которого хотелось нам обоим… Казуя, руки которого теперь покрыты сеткой тонких белых шрамов… Казуя, который все чаще появляется в своем странном женском обличьи… Казуя, которому тесно в рамках этого мира, одного пола, одной жизни….он словно живет через меня, проникая в мою кровь, просачиваясь сквозь поры моей кожи, проникая в меня всем своим существом, и я чувствую, как его темное безумие постепенно заполняет мой разум…- Сегодня все кончится, – говорит он мне однажды.И все действительно – заканчивается… В этот день я впервые, и - в последний раз, вижу нашего отца, о котором, впрочем, наслышан…?- Ребята… Похоже, что у нас еще гости… - водитель внезапно выворачивает руль, кидая машину на встречную полосу, проскальзывая между идущим транспортом и ныряя в боковую улицу – позади слышен визг тормозов и звон бьющегося стекла.- Сможешь оторваться? Нам нужно время!- Держитесь!Головокружительная гонка продолжается около получаса, автомобиль внезапно тормозит перед закрытыми воротами пансионата в южном пригороде Йокогамы.- Мы на месте. Ребята будут минут через пять-семь, где те, что нас преследовали – не знаю, - водитель вынимает из уха наушник. – Вы собираетесь идти внутрь?- Обязательно! Господин Куроки будет нашим гидом… - Казуя хищно улыбается.Хирото кажется, что сам воздух вокруг пахнет болью и смертью… Так пахло в коридоре больниц, где ему неоднократно приходилось бывать…- Казуя… давай дождемся полиции…- Ты трусишь, Хиро-кун? – Каменаши сейчас кажется обманчиво спокойным, словно он наперед знает, что должно произойти…Внутри самого здания странно безлюдно – словно все уже предупреждены о гостях… Скорее всего – так и есть. Коридоры наполнены странно пахнущим дымом…- Они жгут всех живьем… - белыми от злости губами произносит Казуя. – Ты! Сволочь! Быстрее! Может быть кто-то еще жив! – он стреляет поверх головы замершего Куроки.- Казуя! Остановись! Это может быть опасно!Однако, парень уже не слышит доводов. Сладкий запах горящего мяса и тошнотворный – горящих волос смешиваются в воздухе, Хирото выворачивает наизнанку еще до того, как они спускаются в подвал – печь крематория раскалена, в воздухе, мешаясь с запахом гари, висит запах газа.- Казуя! Бежим! Сейчас все взорвется!- Подожди… - выудив из кармана наручники, Каменаши застегивает один из них на запястье Куроки, а другой – на трубе от батареи. – Саёнара… Бежим!Волной взрыва их отбросило далеко вперед. Хирото сильно ударился спиной и, похоже, на несколько минут потерял сознание. Когда он открыл глаза, то почувствовал, что его что-то придавило и удерживает, не давая подняться.- Не двигайся… - прямо перед его лицом было бледное, искаженное от боли, лицо Каменаши.- Что?- Похоже мы теперь… - парень тяжело дышал, - не просто близнецы…сиамские близнецы…- Каме? Что случилось? – Хирото аккуратно высвободил левую руку, которая не была придавлена лежащим парнем, и протянул ее, ощупывая спину Каменаши. В какой-то момент его пальцы наткнулись на железный штырь, ощутили, какая мокрая рубашка Казуи.- Каме… как же так…- Не шевелись, я сказал! Похоже, эта штука прошла сквозь нас обоих… - Казуя, хотя это казалось невозможным, еще больше побледнел. – Не шевелись…- Я ничего не чувствую…- Это шок…- Что нам делать? – Хирото ясно представил себе их двоих, нанизанных на арматуру, словно бабочки на булавку.- Погоди…дай передохну… - Каменаши опустил голову на грудь брата, так, что тот ощущал его частое прерывистое дыхание.- Слушай внимательно…. – не поднимая лица, проговорил парень несколько минут спустя. – Телефон… в кармане… давай…попытайся достать, но не слишком возись…если ты вырубишься….Хирото, стараясь не потревожить того, кого любил больше самого себя, аккуратно протянул руку, нащупывая телефон.- Достал…- Хорошо… Теперь вызывай скорую, хотя…Послышались сигналы сирен, спустя несколько минут вокруг пострадавших уже суетились люди.- Не теряйте сознания! Продолжайте разговаривать… - немолодой врач службы спасения с жалостью смотрел на ребят. – Хорошо, сейчас мы попробуем вас разъединить…- Хирото…- Да…- Я уже ног не чувствую… так что…- Каме! Прекрати! Сейчас эти люди сделают все, что нужно…- Стой… Я уже тебя даже не вижу…- Я здесь…- Пф… ничего…глупее, ты не мог сказать… - Казуя снова уткнулся в плечо парня лбом. – Черт… даже до тридцати… не удалось…- Казу! Замочи! Слышишь?!! – они оба словно остались одни каждый в своей боли, не обращая внимания на то, что происходит вокруг.- Каменаши – сан, Канзаки-сан… Мне нужно что-то вам сказать, - врач опустился на корточки, чтобы видеть лица обоих парней.- Да… - Казуя с трудом снова поднял лицо. – Почему темно?...- Каменаши-сан… Дело в том, что мы… мы не можем спасти вас обоих…- Что?! – Хирото вцепился в редкую травку под собой, выдирая ее с корнем.- Дело в том, - продолжал врач, - что железо арматуры прошло прямо сквозь сердце Каменаши-сан… Если даже мы попытаемся просто отпилить лишнее, чтобы снять вас… то от любого движения…- Нет! Нет! Вы не можете так говорить!!! – из глаз Канзаки хлынули слезы. – Как вы можете так говорить? Это невозможно…- Успокойтесь, Хирото-кун…- Значит…оно…все-таки…было…- Что? Казу?! Что ты говоришь?- Сердце…все-таки…было… - парень обессилено привалился к брату.- Нет! Каме! Нет! Не смей так вот умирать!!!- Прости… Наверное…этот мир просто не готов был…ко мне…- Казу…. – слезы боли и бессилия продолжали течь по щекам…- Сенсей… Я …умру сразу, как только вы…- Скорее всего – да…- Хорошо… Оставьте нас… на минуту…Врач отошел, давая распоряжения своей команде, чтобы они были готовы.- Каме…- Замолчи!... У меня… не так уж… много времени… Хирото… Я…никогда бы не сказал…т..тебе… но сейчас… Я люблю тебя… не как брата…прости… я хочу… умирая…знать…- Каме… я люблю тебя… не оставляй меня, Каме …- Все хорошо… тебе …не пришлось…меня… - Казуя поднял лицо, улыбаясь кривой болезненной улыбкой. – А мы молодцы с тобой… хорошая…была бы…команда….на единстве…противоположностей…- Каме….- Я еще успею…- Каменаши-сан! Нельзя…- Подождите!- голос парня хлестнул неожиданной силой. – Я еще успею… - Казуя сам подался чуть вверх, из последних сил, ощущая, как разрывается в груди что-то горячее, захлестывая чудовищной болью, прижал свои уже холодеющие губы к соленым от слез губам Хирото. – Вот и все… - глаза медленно закрылись. Больше Канзаки не помнил ничего…ЭПИЛОГ.?Писать все еще неудобно, как, впрочем, неудобно делать все. Врачи говорят, что руку так и не восстановится полностью после того, как лопатку и плечо заново собрали на шурупы из осколков. Я не был на его похоронах, поэтому мне до сих пор кажется, что он просто снова исчез, как исчезал не раз на моей памяти. После всего случившегося я понял, что не могу жить с братом и матерью, поэтому я просто продлил аренду на ту квартиру, откуда мы уехали вдвоем в тот день… Мне рассказали позже – материалы, которые были на диске, переданном Казуей в полицию, произвели эффект разорвавшейся бомбы. Тот небольшой санаторий был настоящей фабрикой смерти, к функционированию которой были причастны даже чиновники из правительства. Читая газеты, которые подробно освещали все течение этого громкого дела, я содрогался, не веря, что может существовать подобная жестокость. Как бы то ни было, Каменаши все-таки удалось сделать этот мир немного лучше…Может быть, когда станет, наконец, тепло и не так безрадостно за окном, я съезжу на кладбище… А пока – лунными ночами мне видится темный, словно нарисованный черной тушью, тонкий силуэт… Казуя все так же прекрасен в своей темноте, все таким же тайным безумием горят его глаза, порой я почти ощущаю прикосновения его рук. Засыпая, я словно чувствую тяжесть его тела на постели рядом с собою. Мы оба живы, потому что мы были вместе задолго до рождения, потому что мы вместе и теперь…Мисси привез мне коробки с вещами Казуи. Поверх всего лежала склеенная скотчем из обрывков старая моментальная фотография – двое новорожденных… ?Мне не нужен брат, мне нужен ты, Хиро…??Я люблю тебя не как брата…?Лунными ночами мне кажется, что от запястья до локтя мои руки покрыты тонким рисунком из белых шрамов, мне нравится думать, что я умею читать эти тайные лунные послания, что однажды моя личная бездна Тихиро затянет меня, принимая в свою тьму, и все противоположности будут забыты, став вечным единением…?