Ненавижу тебя! (1/2)
— Не надо… Прошу, не надо больше… — задыхаясь,лепетал Тсуна, извиваясь в руках Хибари.
— Что не надо, Тсунаёши? Это? – ухмыльнулся Кёя, медленно обводя сосок Тсуны языком, а потом слегка его прикусывая.
От сладостной боли парень застонал и выгнулся всем телом, судорожно царапая пальцами покрытый ковролином пол.
— А может вот это?– он слегка отстранился от Тсуны и пошевелил внутри него пальцем, массируя простату, при этом несильно поглаживая большим пальцем под мошонкой.
Савада громко застонал сквозь плотно сжатые губы, пытаясь глубже насадиться на доставляющий ему такое бурное удовольствие палец Хибари. Его руки конвульсивно сжались в кулаки, как будто пытаясь за что-то ухватится. Было так хорошо и… страшно. Хотелось… Хотелось…Хотелось… Всего и сразу!
— Тебе ведь хорошо? – мурлыкнул Кёя, с легкой насмешкой глядя на Тсуну.
Его ладонь легла на шею любовника и начала медленно спускаться вниз, лаская влажную от испарины кожу. Настырные пальцы спустились к животу Тсуны и начали плавно выводить какие-то витиеватые узоры вокруг пупка. Он резко втянул в себя воздух, так как боялся щекотки, а большой палец Хибари продолжал дразнящее поглаживать его живот, доставляя Тсуне какие-то смешанные ощущения. Хотелось то смеяться, то стонать от удовольствия. Дыхание его было тяжелым и прерывистым, волосы всклокоченной массой разметались по полу, каштановым ореолом обрамляя раскрасневшееся от томной страсти лицо, несколько влажных прядок соблазнительно прилипли к коже на висках и шее.
От столь сводящего с ума соблазна, воплощенного в лежащем сейчас перед ним пареньке, Кёя понял, что теряет последние остатки самообладания. Он хищно облизнулся и утробно зарычав, наклонился к приоткрытым губам Тсуны, собираясь с жадной ненасытностью отобрать еще один пьянящий поцелуй.
Тсуна на мгновение закрыл глаза. И вдруг почувствовал как горячее дыхание, срывающееся с губ Кёи, обдало его истерзанные губы. Он знал, что за этим последует. Очередной, пышущий животной страстью поцелуй… Очередная порция яростной похоти. Стыд, страх, блаженство, ярость, боль, удовольствие… Тело буквально бурлило изнутри, переполненное противоречивыми чувствами. Кожа горела там, где её касались Его пальцы, Его губы, Его дыхание. Тсуна понимал, что это неправильно, что всего того, что происходит, не должно происходить. Его разум сопротивлялся, приказывая прекратить это непотребство, но тело не слушалось, предательски стремясь к доселе неизведанному удовольствию, жаждя чего-то порочного и такого сладкого. Губы слегка приоткрылись, словно цветочный бутон, ловящий теплые лучи солнца, в ожидании очередного лобзания. Слабеющий разум заволакивало розовым туманом страсти. Но упрямое сознание не хотело сдавать свои позиции какой-то там жгучей страсти. Из внешних уголков его глаз скатились две слезинки и, проложив мокрую дорожку по коже у виска, затерялись в спутанных прядях волос.Из последних сил парень набрал в легкие немного воздуха…— Ненавижу, – на выдохе тихо произнес Тсуна прямо в губы Хибари.
В глазах горели обида и стыд. Слезы заволакивали взор, размывая очертания лица Кёи. Парень не понимал, почему именно это слово сорвалось с его губ, но интуитивно он знал, что это остановит хранителя.
И действительно, Кёя замер, улыбка медленно сошла с его лица, глаза настороженно блеснули, он немного отстранился от Тсуны и внимательно на него посмотрел.
— Что ты сказал? – с осторожностью в голосе, спросил Хибари.
Тсуна полными слез глазами смотрел на Кёю. Его губы дрожали, он из последних сил старался не разревется. Но боль от неудовлетворенного желания, как будто безжалостно грызущая изнутри, страх перед тем что делает с ним Кёя, стыд от того что ему это нравится и «О ужас!» он хочет продолжения. Все это тугим комком подкатило к горлу и свело его спазмом. Слезы буквально хлынули из глаз Дечимо. Он поднял руки и прижал их к глазам, растирая по щекам горячие капли. Тело содрогалось при каждом судорожном всхлипе.
— Тсунаеши… — растерянно прошептал Хибари, наклоняясь к плачущему боссу.