Служанка (1/1)

Кусок из "расчленённой" "Мистерии", точнее, её предисловия.* * *

- Владислав Олегович, просыпайтесь, – чья-то мягкая, но настойчивая рука теребила меня за плечо вот уже битую минуту. – Где ваша дисциплина?- А-а-а, отстань, Сивилла, дай поспать, в кои-то веки! – нагрубил я и попытался натянуть подушку на голову, но сон мне досмотреть не удалось.То тут, то там стали раздаваться глухие звуки. Поначалу я, спросонья, не смог установить их причину, но когда мне за шиворот потекли холодные струи, а подушка и одеяло стали мокрыми, будто бы в комнате только что прошёл ливень, я догадался, в чём причина. Мокрый и злой, разбуженный спящий вскочил со своего ложа, дрожа от холода и гнева. Сивилла улыбнулась и, щёлкнув пальцами, развеяла тучку над моей кроватью.- Вы уж извините за столь радикальные меры, барин, но иначе бы вы не проснулись до обеда, – женщина глядела на меня глазами-угольками и снисходительно улыбалась.- Лет двести назад тебя бы выпороли на конюшне… – огрызнулся я – как и всяк разбуженный, не отличался я вежливостью – и занялся поиском сухой одежды.- Как же, как же, пороли и не раз, – улыбка Сивиллы была по-прежнему снисходительной. – У вашегодеда были особые взгляды на воспитание. Вы помните его?Вопрос застал меня как раз в тот момент, когда я менял пижамные штаны на чёрные семейники. В самом деле, деда я помнил смутно – умер он когда мне было всего четыре года, в возрастепятидесяти семи лет. Не так уж много ему было, даже по меркам обычных людей, что уж говорить об одном из сильнейших магов своего времени. Мне рассказывали, что незадолго до смерти он куда-то пропал – обычное дело для него, по долгу своей службы (“работал” он ни много, ни мало, архимагом при дворе белогорского царя) ему приходилось часто исчезать, но у всех было предчувствие, что что-то не так. Когда же он вернулся, глубокой ночью, то был сам не свой. Лежал в кровати, бредил, а под утро испустил дух. Судя по рассказам отца, дед редко видел меня, про какое бы то ни было общение вообще речи не шло. Может быть, поэтому я его помню только по старой фотографии в его бывшем кабинете? Две своих последних мысли я и озвучил Сивилле.- А вот я его помню… – задумчиво протянула она, обращаясь, скорее к себе, нежели ко мне. – Сильный, волевой, пугающий, но было в нём что-то такое… что притягивало к нему…- Эй, не увлекайся! – окрикнул я размечтавшуюся женщину, глядя на неё из недр просторной белой рубашки.К слову о Сивилле: как и все диверийки, она была росту невысокого, зато пропорции тела, чего греха таить, были весьма соблазнительные, да и возрастом она была в самом расцвете сил. Относительносвоего народа, конечно же, девяносто четыре года – и полжизни не прожила. Характером Сивилла добросердечна – опять же, по меркам своего народа – то есть по людским мерам была практикующим садистом, что доказывает выбранный ею способ моего пробуждения. Я глянул на неё из недр натягиваемой на голову безразмерной белой рубашки: в белой блузке и чёрной жилетке, со стянутыми в хвост угольно чёрными волосами, диверийка походила скорее на офисную красотку, нежели на служанку, а чернично-синяя кожа делала её внешность особенно пикантной… Тут я поймал себя на мысли, что стал думать о Сивилле в биологическом смысле и, чтобы хоть как-то отвлечься, стал думать о её экономических выгодах.Во-первых, в плане содержания дома ей нет цены – еда всегда приготовлена вовремя, одежда выстирана и выглажена, а комнаты чисты. Конечно, магия и ушастики сильно упрощают ей работу, но чтобы держать этих существ под контролем и обуздывать их разрушительные начала нужна поистине железная воля.Во-вторых, её нереализованные материнские чувства (своих детей нет) и жёсткость в вопросах отношения с людьми делают её если и не идеальным, то, по крайней мере, очень хорошим воспитателем – недаром моим (и папиным) доазведским образованием занималась именно она.В-третьих, Сивилла – неплохой боевой маг, и с ней всегда можно отработать выученные в школе боевые заклинания, да и просто подраться, чтоб поддержать себя в тонусе. А иногда и огрести, но такое бывает редко. По крайней мере, теперь.Закончив переодевание, я скорым шагом направился к выходу из комнаты. Стоявшая на моём пути Сивилла мягко отплыла в сторону, давая мне дорогу. Усилием воли я распахнул дверь и, почти переходя в лёгкий бег, двинулся в сторону лестницы. За моей спиной слышались торопливые шлепки босых ног по каменному полу.- Сивилла, можно хоть в “волшебную комнату” за мной не ходить?!За моей спиной хихикнули, и шлепки прекратились. Зная способность диверийцев к скрытному перемещению, я тайно сотворил в ладони несколько острых иголочек и обронил их. За спиной раздался характерный ойк, и я, даже не оборачиваясь, видел Сивиллу, схватившуюся за ногу и пытающуюся выдернуть иголку из стопы. Но, как бы это не выглядело, мне это дало время для бегства от приставучей служанки. * * *Аварии на станции по выработке магии происходили нечасто, но если такое случается, то слово “катастрофа” недостаточно ярко описывало ситуацию. Башня, оборудованная под станцию, взорвалась, как горящий кактус, разбрасывая кирпичи и чаро-концентрат на многие метры. Пять человек серьёзно ранены, многие получили ожоги и заражение. К счастью, лекари не зря едят свой хлеб, уже через час многие стояли на ногах, но неприятный осадок остался. Полдня мне пришлось разгребать завалы, удалять концентрат, латать раны рабочим (для зловиков это неактуально, гораздо важнее было устранить мутироваших от соприкосновения с концентратом). Вторая половина дня ушла на объяснения с пострадавшими гражданами и городскими властями – на нашей станции держался весьма значительный сектор Пятого Круга, поэтому много народу остались без энергии.Я зашёл в предбанник и хлопнул дверью. Нужно было срочно освежиться. Скинув одежду с тем же чувством, с каким снимают свинцовые кандалы, я откатил тонкую дверь-купе и ступил на белую плитку, коей была выложена душевая. Повернул кран, сверху полилась едва тёплая вода. Постояв так какое-то время, подставив лицо струям, я потянул руку, чтобы снять с крючка мочалку – грязи было много, помыться нужно было тщательно – но каково же было моё удивление, когда её там не обнаружил! Но ещё сильнее я удивился, когда эта самая мочалка прикоснулась к моей спине.- Что ты здесь делаешь? – сдавленным, полным раздражения голосом спросил я.- Пришла помыть вам спинку, – прозвучал сзади хитрый голос.- Сивилла, выйди, пожалуйста.- Вы засмущались? – хихикнула диверийка, неспешно водя мочалкой по моей спине. – А, помнится, раньше вас не смущала моя помощь…- Мне было пять лет, теперь я раза в три старше, – я хотел, чтобы она ушла, но, всё же, мыться самому было как-то… лень, что ли.Видимо, женщина знала, о чём я думаю, а, может, мои слова звучали как оправдание – признак слабости, но я просто почувствовал её победную улыбку. Она провела пальцами по моей руке и, подцепив её двумя пальцами за запястье, упёрла её в стену. Мочалка, приятно царапая кожу, сползла со спины на бок и забегала вверх-вниз, от подмышки до пояса, обратно и оттуда – до локтя. Затем Сивилла подцепила другую руку и так же упёрла её в стену, мочалка заскоблила другой бок.- Та-а-ак, а теперь с другой стороны… – процедила диверийка и, с неожиданной силой развернувменя на сто восемьдесят градусов, упёрла руку с мочалкой мне в грудь.Поначалу, от резкого перехода из состояния полудрёмы в резкий разворот, я немного опешил, но то, что я увидел, повергло меня в шок.- Ты чего это в таком виде? – вид Сивиллы в самом что ни на есть натуральном обличии окончательно вогнал меня в краску.- Ну, – женщина пожала плечами. – если ты идёшь в душ, то делать это в одежде было бы глупо… Закройте глаза, если я вас смущаю…Я не знал, что возразить, ибо всё, что мне лезло в голову, звучало как-то по-детски, и озвучить это – всё равно, что расписаться в собственной незрелости. Выгнать я её не мог по той же причине, ибо уже позволил остаться. Поэтому лучше просто последовать её просьбе – закрыть глаза, что я и сделал. Сивилла принялась аккуратно водить мочалкой по моей груди. Что ж, не сказать, что мне было неприятно, напротив, но когда кто-то созерцает тебя в неглиже… и ладно бы, если просто созерцает, но ещё и трогает… Сивилла – мой друг, она растила меня, сидела со мной, когда я болел, была мне, как мать, но не воспринимать её как женщину я не мог…- Ой!- Простите,я случайно… – диверийка делала последние движения мочалкой. – Вот, теперь вы чисты.- Ага… – растерянно пробормотал я, спеша выйти из душевой. Я чувствовал спиной её взгляд и ехидную улыбку.