1 часть (1/1)

—?Что ты предлагаешь мне делать? —?астролог взмахнул рукой раздраженно, почти бесновато, в его глазах плеснуло такой дикой болью от предательства, что Джина едва удержалась от того, чтобы дернуть ручку и ринуться прочь из его башни или упасть на колени перед ним. —?Я существовал ради тебя, я все сделал, чтобы это не прекратилось! Но теперь ты не просто та маленькая служанка из дома Синдбада,?— Шапур окинул Джину взглядом, полным разочарования и презрения, и задержал его на сияющей короне, венчавшей ее голову,?— ты?— королева.Джина почувствовала, как ее проволочные пальцы твердеют, сцепленные в замок. Была такая страшная ночь, что от лика её кровь стыла в жилах. За дробью сердечного ритма Ее Величество не могла расслышать душераздирающего воя подстреленного животного в каждом слове королевского астролога. Не могла или отрицала услышанное. Она всей душой желала сделать к нему хотя бы шаг, коснуться хотя бы раз, но словно бы увязла в зыбучих песках и теперь медленно тонула, будучи не в силах обвинить его в том, что он просто стоит и смотрит на ее погребение заживо. Она заставила себя схватить носом немного воздуха прежде, чем твердо отрезать:—?Ты уезжаешь. До зари, Шапур,?— и захлопнуть дверь под звон сброшенной со стола и разбившейся вдребезги коллекции склянок с чудесными ароматами, которыми сама пропиталась насквозь.***Когда разорители не оставили в трущобах и камня на камне, волевое сердце Джины было совершенно разбито. Порой она просыпалась среди ночи обессиленной и долго смотрела в глубокие черные очи пустыни в попытке получить хоть какое-то успокоение, пока в голове шла немыслимая война с ужасами, встреченными ею на пути к иллюзорной свободе в доме Синдбада. Чаще же ей доводилось вспоминать загадочного Кахира, который протянул ей руку помощи в самый тяжелый момент. Иногда он посещал своего старого друга, Синдбада, и всегда, неминуемо всегда находил для Джины пару лишних свободных часов, в которые они прогуливались по рынку, разглядывали милые побрякушки, подбирали специи для поваров, торговались порой так азартно, что половина рынка сбегалась посмотреть. В один из таких солнечных дней Кахир подарил своей подруге подвеску на тонком черном шнурке, и девушка не знала, как правильно на это реагировать, поэтому просто робко зарделась, от души его поблагодарив. Она была почти счастлива в своем слепом неведении относительно того, кем был этот странный юноша с улыбкой ангела.—?Доброе утро, дорогая. Сегодня твой сон был крепким? —?Синдбад был таким невозможным добряком, какого свет белый не заслуживал. Он по-отечески взял девушку под локоть, перебирая в свободной руке деревянные шарики на резинке.Синдбад часто устраивал званые ужины и сборища, где лучшие напитки лились звонкими реками, самые изысканные блюда подавались на столы красивейшими рабынями в целом Царстве Полнолуния, изящные танцовщицы кружились в вихрях волшебных танцев, завораживая и околдовывая, а по дивному саду разгуливали райские птицы. Феерия поражала воображение. Джина всегда держалась в стороне от праздников Синдбада. Никому не было до нее дела: такая робкая она была птичка, что не поймаешь ни в магический силок, ни на драгоценный изумруд. Она была самодостаточна и за всей своей видимой скромностью прятала строптивость дикой львицы.—?Да, сегодня была прекрасная ночь,?— челюсти предательски свело в попытке зевнуть, но Джина сдержалась, растягивая уголки губ в улыбке; Синдбад хитро сощурился.—?К сегодняшнему вечеру тебе следует надеть что-то в меру роскошное, что я велел оставить в твоей комнате. Ты будешь встречать гостей с Лайтом. Будь приветлива и мила, очарования тебе не занимать…Джина хотела было возразить: не ее делом было встречаться лицом к лицу с гостями своего работодателя, хотя он давно пытался ввести юницу в круги приближенного к нему общества. Однако, ей довелось вовремя вспомнить о том, что сделал для нее Синдбад: впустил в свой дом, назвал своей семьей, предоставил работу и жалованье, и теперь говорить вопреки было бы попросту немыслимо. Джина подавила в себе горячность, покорно склонила голову, закрывая глаза.—?Как Вам будет угодно.Джина была красивой молодой женщиной. В ней кипела жизнь, а тело и лицо пышно цвели юностью, покрытые воздушными и струящимися тканями, расшитыми золотыми нитями и бисером. Не хватало лишь улыбки. Когда гости вплывали в главный зал на первом этаже, девушка старалась не смотреть им в глаза, только спрашивала их имена и была приветливой, хотя и выходило достаточно скверно. Она всякий раз обращалась к Лайту с выражением крайней усталости на лице, когда очередной мореплаватель или путешественник отпускал в адрес Джины хвалебный комментарий или же попросту комплимент.?Сокровища??Волшебные диковинки Синдбада??Драгоценности?Только и слышалось со всех концов дома. Джина устало нащупала золотую заколку на затылке и заправила в нее лоснящийся каштановый локон, но он вновь упал на ее плечо.—?Ох, как досадно,?— служанка медленно подняла взгляд, сталкиваясь им с магнетическим, захлестнувшим её пламенем взгляда чужого. Джина была уверена: этого человека она никогда прежде не видела.Точеная широкоплечая фигура, высокая и статная, заслоняла собой мягкое предзакатное солнце, а длинные пальцы вдруг невесомо коснулись надоедливого локона и тонкой сетки вуали на плече Джины. Они были горячи, как песок в самый знойный день, хотя он едва притронулся к ней. Юница была не в силах даже сглотнуть, когда время замерло, отсчитываемое секундами какого-то непривычно изучающего её взора, скользнувшего от лица Джины к ее шее, плечу, ключице. В девушке все взбунтовалось с силой обрушевшейся на песчаный пляж волны, разрушительного тайфуна, когда незнакомец коротко вздернул уголок своих губ, чуть хищно прищурился из-под опущенных бровей и, мягко оттянув ее локон одними кончиками пальцев, отпустил его, словно резко потеряв интерес к игре, в которую втянул бедняжку Джину, забыв рассказать правила.—?Тебе следует указать в списке мое имя, маленькая служанка? —?Джина заметила странный посох ввиде змея в руке гостя, когда из импровизированного металлического рта густо повалил фиолетовый туман. Запахло какими-то знакомыми травами. —?Не следует лишний раз проявлять свою некомпетентность.—?Вам следует быть дружелюбнее,?— вмешался Лайт, до этого принимавший гостей у второго входа. —?Синдбад не потерпит конфликтов в своем доме.Странный незнакомец даже не удостоил Лайта взгляда, лишь стукнул посохом о поверхность пола, отчего туман повалил еще гуще, а сапфиры в зеницах змея полыхнули фиолетовым. Джина твёрдо одернула старого друга, с благодарной улыбкой присекая конфликт.—?Прошу простить нас, господин. Позвольте Ваше имя?Служанка изо всех сил пыталась сохранять самообладание, но что-то неукротимое, дикое и животное металось в этом загадочном человеке, до мурашек пугая и волнуя ее одновременно.?Ваше имя?Сознание Джины кричало, как обезумевшее, плечо, где осталось его краткое прикосновение, пылало, словно прижженное или отмеченное. На правильном и красивом лице незнакомца запечатлелась надменная улыбка.—?Шапур.Затем он ушел. Джина смотрела ему вслед, повторяя имя по буквам прямо до тех пор, пока Лайт не задел ее плечо. В глазах друга она увидела обеспокоенность и не могла сделать ничего лучше, чем отмахнуться с усмешкой, мол, все хорошо.—?Тогда прекрати пялиться на гостей, а отмечай их в списках,?— с привычной мальчишеской задоринкой бросил Лайт. —?А то заревную!