Мутные осколки (1/1)

Вся их шайка выводит меня из себя. Шериф, престарелый придурок, который неизвестно каким образом переизбрался в очередной раз, хотя я надеялся, что его сошлют на пенсию и запрут где-нибудь в сарае, чтоб не вырвался и не загадил весь округ. Его помощники, такие же чокнутые ублюдки, постоянно пренебрегающие законом чтобы ?воцарилась справедливость?.Что такое ?справедливость? по-лонгмайровски? Это бред самовлюбленного старика, амбиции его подчиненных, немного логики, много везения и внезапные ?чистосердечные? в конце.Я думаю, он пытает арестованных, иначе чем объяснить такую высокую раскрываемость? Ненавижу этого урода. Но еще больше меня взбесил его бывший зам, сумасшедший сыночек гиены по фамилии Конналли. Я дважды ловил его на территории резервации, я написал чертову тысячу жалоб, а он каждый раз выходил сухим из воды.И только когда он на моей территории чуть не прикончил моего индейца, я вышел из себя окончательно.Я стоял напротив озадаченного Уолта Лонгмайра и думал, что будет если он проигнорирует и эту мою жалобу...Что будет со мной?Я не могу больше это терпеть. Это невозможно. И я не могу выстрелить в лицо этому старому уроду.От выстрела мне возможно и полегчало бы, но очень ненадолго.Я не злой человек, но иногда происходящее внутри меня напоминает работающую доменную печь.— Я приму меры... — он очень не хотел действовать, но почему-то тоже очень разозлился.— Надеюсь.Я вообразил, как разлетается на сотню кровавых кусков его голова и мне стало чуть полегче.— Я надеюсь, шериф. Он похитил и пытал моего человека.— Но ведь не убил... Но, да, офицер, я приму меры.Тем же вечером я поймал бывшего помощника шерифа Бранча Конелли на границе резервации.— Тебе сюда нельзя. Еще раз увижу — открою огонь на поражение, учти.Он уставился на меня бессмысленными, мутными голубыми осколками, которые заменили ему глаза. И я осознал, вдруг как он плох.На нем не было лица. Вся его лощеная розовая сытость исчезла без следа. Серый, отощавший, испуганный и пытающийся скрыть свой дикий страх за яростью. Безрезультатно.Я подумал, что он может умереть в любой момент без чьей либо помощи. Но от него нестерпимо несло какой-то жуткой, гнилой гибелью. ?Запах? был настолько мощным, что я не сдержался:— Ты бы поберег себя, Конналли.— Плевать.— Ты скоро умрешь. Может быть завтра. Прекрати это. Выспись и уезжай из округа.Он не услышал меня.Больной ублюдок.— Ты скоро умрешь, — повторил я, — а если сунешься в резервацию еще раз, то намного быстрей, чем скоро.Моя тетка Ингрид сказала бы, что Риджес проклял его, украл у него половину души, и оставил лишь ту часть, что таскает по миру его тело.Но я считаю, что все эти индейские байки — чушь.Парню пригодился бы психиатр и палата с решетками на окнах и мягкими стенами.— Я должен его найти... Мне никто не верит. Никто. Я подумал, что он чокнулся именно от этого. От того, что ему никто не верил. А когда он чокнулся ему тем более никто не верил — он же больной!Какой-то чудовищный замкнутый круг.Но я не нанимался сочувствовать белому уроду...— Я тебе верю, — зачем-то сказал я, — сам не суйся в резервацию. Но приезжай сегодня к одиннадцати вечера, обсудим.Он посмотрел на меня так, словно видел впервые.— Короче, я буду ждать тебя здесь, — сказал я громко и четко, — в одиннадцать. Попробуй подумать головой.— Почему ты сказал, что я скоро умру?Голос звучал глухо, словно у него на голове было невидимое ведро.— Потому что ты скоро умрешь.Мне нечего было добавить и я уехал.Не помню уже сколько раз я пожалел о том, что сказал в тот день. Мой длинный язык запустил цепь непредсказуемых, опасных и совершенно не нужных мне событий.