Некоторые мысли (1/1)

Я бы все-таки не называл это ?записки?. Если бы я что-то где-то писал, это выглядело бы как список покупок холостяка. Ненавижу писать.Полицейская работа, даже такая куцая, как моя была бы намного легче, если бы не чертова писанина. На каждый чих Матаис составляет протокол и сочиняет отчет. Кто-то упал на ровном месте и разбил лицо? Туристы жгут костры на территории резервации? Два алкаша подрались? Матаис составляет протокол и сидит битый час за компьютером, потому что Джон Мышиная нога пишет с жуткими орфографическими ошибками, а заместитель Рендалл Уолш ненавидит букву ?о?. Я окружен идиотами и каждый из них особенный, уникальный, несравненный. Если бы федеральный совет по делам индейцев заплатил мне, я составил бы для них шикарный атлас идиотов из северных едоков Вайоминга.С фотографиями.Но за идиотов не платят.Поэтому никаких записок. ?Некоторые мысли?, давайте будем точны.Я родился 47 лет назад в семье, где несколько поколений все мужчины были шаманами, а женщины целительницами. Мне просто чудовищно не повезло. Сами посудите: абсолютно равнодушный к мистике реалист и толпа говорящих с Вакан Танка, лечащих рак мочой, ряженых идиотов.Я не знаю, каким чудом я не свихнулся.Возможно потому, что моя семья была на редкость слабохарактерная. Дед пытался продавить меня, кричал, что костьми ляжет, призывал духов рода, но я пошел и записался в школу иезуитов. Мне было 7 лет. Я считал, что иезуиты очень плохи, но даже они лучше, чем моя семья. По крайней мере, в их школах преподают математику и физику, и мне не нужно будет мазать лицо золой, свеклой и овечьим дерьмом.— Ты хочешь стать белым?! — они орали мне это в уши много лет подряд, так что я возненавидел белых.Свою семью я возненавидеть не мог, ведь хоть они и идиоты ряженые, но это мои идиоты. А вот белые... Белые созданы для ненависти и отвращения, взглянуть хоть на их сытые физиономии... Так что я вышел из школы готовым националистом. И атеистом.Нельзя не быть атеистом в иезуитской школе. Это противоестественно.Впрочем, моя неприязнь не помешала мне учиться в полицейской академии в Шайенне.Бабка до последнего считала, что мой дед, великий шаман Дэвит Волчья песня Увати, помер от того, что я пошел учиться на полицейского.Хотя помер он от двух инфарктов и инсульта. Ибо сказано духами предков: глупость не лечится воскурениями и потельней.Впрочем, мне жалко этого чокнутого идеалиста. Он много сделал для шайеннов. Туристы его просто обожали. Ну и местные поклонники ?индейской магии? чуть ли не за бога почитали. Вроде как мой дед обогатил племенную культуру. Навыдумывал каких-то своих ?специальных? ритуалов, чтобы с белых снять побольше денег и выглядеть в глазах своих настоящим провидцем. И артистом был, каких мало.В общем, целая шайка кликуш и шарлатанов... И это моя семья.Но я не уродился.Отец мне пытался вдалбливать что-то про мой ?дар?, но бесполезно. Кроме того, что я был абсолютным реалистом, атеистом и прагматиком, я еще и цинизма понабрался в академии.Мне немного жаль этого идиота. Он был хорошим отцом. Не пил. Никогда не бил ни меня, ни сестер. Когда мать умерла, стал нам и нянькой, и поваром, и мужиком в доме.Жалко, что носился с этим ?даром?... Тоже шаман. Слабее, чем дед. Но тот был артистом, каких поискать надо. Одним взглядом, бывало, заставлял белых доставать свои чертовы кредитки и платить за свою белиберду и сушеное овечье дерьмо ?от всех болезней?.Зато отец амулеты делал очень качественно. Руки росли из нужных мест и, думаю, его хваленый ?дар? был обычным талантом к изобразительному искусству.Такая вот семья.Но хотя бы не алкашня подзаборная.Совет племени считал, что я тоже должен был стать шаманом. Красиво продолжить династию. Но я решил по-своему.За это они меня невзлюбили. Вся эта орда пьяниц, побирушек и ряженых шарлатанов.— Высокомерный ты, Матаис. Нельзя с ТАКИМ ДАРОМ быть таким злым человеком.