Ночь 6. (1/1)
Сколько времени прошло…не важно. Здесь нет четкого распределения времени. Кутаюсь в брошенную мне грязную рубашку, стараясь унять озноб. Все тело болит. Не только от холода, но и от голода и издевательств. И еще, мне кажется, что я уже давно забыл, что такое солнечный свет. Словно птица в клетке. Но я теперь не буду летать…В такие безнадежные моменты я хочу только чтобы Алоис жил. Пусть я погибну здесь, пусть так, но он-то ни в чем не виноват и вообще все время помогал мне…Я слышу сверху шевеление. Я давно понял, что заперт в подвале. Половицы скрипят, что-то падает на пол с таким грохотом, что внутри все сжимается. Наверное, мой мучитель развлекается с очередной жертвой. Себастьян, ты предал меня…Грохот стих. Быстрые шаги за дверью слышались все громче и громче. Ну вот, опять.…Снова он захотел меня, подчинить, убить во мне все хорошее, убить мою душу. Дверь открывается с некоторой спешкой, и в темноте я уже вижу его силуэт.
-Сиэль?Такая фальшивка. Он, конечно, знает, что я здесь.…Ежусь, прижимая колени к груди. Пусть делает со мной что хочет. Он подходит ближе и машет в темноте руками, пытаясь нащупать меня. Дверь открыта, но зачем убегать? Он все равно меня найдет. Наконец его рука нащупывает мою макушку и зарывается в волосы. Он касается шеи и задерживается на ней. Тихо вздыхает и привлекает к себе, заключая в объятия.-Можешь идти?
Не отвечаю. Зачем? Он подхватывает меня на руки и несет к двери. Длинная лестница, а за ней гостиная. Здесь видимо кто-то потрудился, потому что все вещи разбросаны, телевизор, видимо дорогой, разбит, шкафы с книгами разбиты вдребезги. Будто тайфун прошелся. Себастьян спешит. Закутывает меня в свой плащ и тащит на улицу. Он буквально бежит прочь от своего же дома. Меня кладут на заднее сидение, и мы трогаемся с места. Странно все это. Видимо Алоис дал объявление в полицию о моем похищении и теперь его преследуют. Поэтому он решил скрыться и меня с собой прихватить. Сейчас мы, скорее всего, едем в лес, где он вскроет мне вены и, одарив последним поцелуем смерти, кинет в коллектор, где мое тело разложится и он смоет с себя все улики. Я еле держу себя в сознании. Он молчит и я молчу. Зачем что-то говорить? В салоне пахнет сигаретным дымом и прорывается ледяной ветер сквозь щелку. Не знал, что он курит. По коже проходит новая волна озноба. Машина останавливается. В машине темно, на улице темно, везде темно…А здесь нет даже фонарей, значит, я оказался прав и сейчас меня убьют. По идее я должен уже защищаться и всяческими способами спасать свою жизнь, но внутри меня все сломано. Какая разница теперь. Я никому не нужен. Мы останавливаемся и я зажмуриваюсь, готовясь к смерти. Пусть он убьет меня быстро. Пусть хоть в этом он будет добр. Вместо боли, я слышу как открывается дверь. Со скрипом, будто ее давно не открывали. Мы проходим внутрь. Свет прорывается сквозь веки. Видимо это загородный дом, но он вполне активно используется хозяином. В камине дрова, ни одной пылинки. Книги в шкафах. Все довольно современно. Меня сажают на диван. Да уж…домик дровосека-книголюба. Хотя бы телевизор есть. Себастьян садиться передо мной на колени и улыбаясь, глядит в мое лицо, ощупывая его.-Ты в порядке?Отворачиваюсь и сжимаю челюсти, чтобы не проронить ни слова. Пусть уж убьет меня…-Сиэль, не бойся, пожалуйста. Я не сделаю тебе ничего плохого.-Все плохое ты уже сделал! – кричу я, впервые за те дни после похищения.-Не правда. Я спас тебя.-Ты украл меня!-У меня не было выбора.-Выбор всегда есть.
Вот и весь разговор. Я просто не хотел дальше затевать бессмысленный крик и истерику ради того чтобы в лишний раз убедиться в том, что все люди – животные. Он лишь вздыхает. Видать тоже не хочет продолжать нашу полемику. Хоть в этом наши желания совпадают.
Как-то странно это. Я сижу за столом, похожим на барную стойку и с упоением поедаю рис с мясом. Меня помыли, одели в теплую одежду. Именно «помыли» и «одели», потому что Себастьян ни на минуту не выпускал меня из своего вида и все время касался меня, а сейчас и вовсе приковал наручниками к столу. Ну, где это видано?! Он боится, что я убегу? Куда? Я даже не знаю где я…Я оттолкнул пустую тарелку. После стольких дней голодовки, я был голоден, но сейчас аппетит пропал.
-Устал?Я кивнул. Мою ногу отстегнули от стола и подняли на руки. На втором этаже, где находилась еще и ванная комната, было еще две комнаты. Вторая была предназначена для меня. Ничего особенного. Стол, кровать, окно рядом с изголовьем, комод, видимо с одеждой. Но все в этой комнате говорило, что здесь жил ребенок. Я удивленно взглянул на Себастьяна. У него был ребенок? Причем не маленький в смысле возраста. Интересно, что случилось? Что его так круто повернуло? Меня снова приковали, но на этот раз к кровати. Себастьян быстро поставил обогреватель, накрыл меня одеялом. Он действительно был отцом, раз так заботиться обо мне. Хотя заботой тут не особо пахнет. Он просто хочет расположить меня к себе, чтобы снова переспать. Одного раза вряд ли ему было достаточно. Конечно.Свет гаснет. Он садиться на кровать, ставя руки около моей головы. На его лице улыбка, а я чувствую только отвращение. Он наклоняется ниже и я уже чувствую, что одним поцелуем дело не ограничится. От этого внутри все будто заморозилось. Целомудренный поцелуй в лоб и он встает с кровати.-Сладких снов, Сиэль. Поговорим об остальном завтра.***А утром все происходит в такой странной атмосфере. Мы сидим в гостиной. Я не пристегнут к софе как обычно, только руки связаны. Он кормит меня с рук. Неужели ему это приносит какое-то удовольствие? Какой бред. Видимо внутри меня включился механизм самосохранения. Только не сопротивляться, только не сопротивляться – иначе мне не выжить…Большинство времени я теперь провожу в комнате, связанный по рукам и ногам и читаю книги в небольшой библиотеке. Я постоянно впадаю в странное состояние между сном и явью из-за затхлости воздуха в комнате и гостиной. Лишь некоторые поблажки в виде чуть приоткрытого окна на втором этаже приносило какой-то результат. Я мог спокойно дышать.
Иногда Себастьян пропадал на некоторое время. Иногда приходил в мою комнату и оставался надолго, а иногда только пожелал доброго утра и ставил поднос с завтраком на стол. Стоял, кормил меня как маленького. Он запрещал пользоваться столовыми приборами и самостоятельно мыться, что приносило очень болезненный удар по собственному самолюбию.
Притирка, после всего, что случилось между нами происходила довольно долго. Сначала пугали его движения. Любые движения. Я старался не выказывать страха, хотя в душе жутко боялся. Но маньякам нельзя показывать свои чувства. А стоило касаться темы насчет моего «досрочного освобождения» или «что ты собираешься делать со мной дальше» Себастьян переводил разговор в другую сторону или вообще замолкал и ворошил мои волосы своей большой ладонью. Он не делал ничего плохого за исключением того, что связывал и запирал меня в четырех стенах на долгое время. И все-таки как бы его бездействие не радовало, я все равно боялся.