Часть 4 (1/1)

Этот Новый Год прошел скучно. Хотя... Если бы мне было лет за пятьдесят, то с друзьями моей бабушки было бы очень даже весело. А что? Вместо салата оливье – валидол, вместо водки – валерьянка, вместо шампанского – настойка боярышника. И - конечно! - тонометр.

Маман насильно увезла меня из города.

— Бабушке нужно общение с молодым поколением! – Быстро тараторила она и собирала мне чемодан. Естественно, сумка оказалась набита всевозможными свитерами с оленями и теплыми носочками.

Дима недавно выписался из больницы. Прямо в канун. У него долго не могла срастись нога. Думаю, не надо уточнять, что я на нее постоянно плюхался. Случайно, конечно. И говорить об этом я не буду. Даже Диме. Шеф обещал сам сломать ногу тому (и не только ногу, собственно), кто не дает этой звезде выздороветь. Дима догадывается, но пока у него нет доказательств. Хо-хо.

...Та медсестра отнеслась адекватно к нашему (я вообще не ожидал) поцелую. Ну, если адекватным можно назвать то, что она дико заорала:— Яоооооооой!!! Ваааааа!!

Сделала горящие глазки и упала в обморок от передоза кавая.

О да, выглядели мы крайне кавайно.

А у Димки очень мягкие губы и обнимает он крайне крепко. Только жаль, что после той нежности (уверен, это из-за местного наркоза), он старается не смотреть мне в глаза. Ему почему-то больше интересно изучать потолок. С тараканами. Я тоже как-то попытался с ним за компанию понаблюдать за потолком. Очень жирный тараканище постоянно ползал по потолку. То скрывался, то выползал. Будто чувствовал, что за ним наблюдают и красовался как мог. Мне понравился. Я назвал его Васей. Сказал об этом Диме. Он лишь задумчиво почесал висок.

Наши взгляды все-таки пересекаются. Иногда. И это «иногда» дает мне надежду. Небольшую, но ощутимую. Я тихо таю в этих глазах, а он вздрагивает и сразу отводит взгляд. Как школьник, ей-богу. Как в первый раз...***Новый Год. Город веселый и праздничный. Тут каждая снежинка несет особую радость, особое настроение. Дети ловят их языком и смешно морщатся. Взрослые проходят мимо и с неодобрением смотрят на малышей.— Заболеют. Потом лечи их... – Бурчат они себе под нос.А дети чувствуют праздник. Даже, кажется, что Новый Год придуман только для них. Ведь только дети, как никто другой, могут так Искренне радоваться этому снегу, этим игрушкам на елках и запаху мандаринов. У взрослых это все привычка, воспоминания. Они утрачивают этот привкус Нового Года. Самого волшебного времени, когда втайне от нас исполняются все-все-все желания. Просто они приходят потом. Но обязательно.Вот и парень в модной куртке равнодушно смотрел на елку в центре города и пытался вспомнить, как ему было хорошо раньше. Пытался выдавить из сердца, почему он также радовался, как эта малышня вокруг. Только не мог.Кафешка за углом и горячий кофе слегка обжигает язык, даря тепло.

— Ууу, какие люди! – Звонкий девчоночный голосок, и напротив парня плюхается симпатичная блондинка. – С Наступающим, Димочка.— Машка, тебя тоже! – Парень мило улыбнулся и сделал глоток.

Он не мог ее не узнать, а она – его. Знаете, забывать своих бывших довольно тяжело и больно. Особенно когда кажется, что с этими «бывшими» было что-то такое большое, светлое и безумно чистое. Но так, скорее всего, было только в его сердце. У нее там была пустота.

— Дииимка, как же давно мы не виделись! – Она восхищенно его осматривала и пыталась понять, что он делает тут один в канун. – Сколько лет-то уже?! Наверное, года два?— Три.

Считал. Все эти годы он считал годы, месяца, недели, дни без нее и пытался вылюбить ее из себя. Он никому не показывал, что все еще любит ее. Дима просто пытался начать Жить.

— Надо же, как много. – Она улыбнулась. – Чем занимаешься теперь?— Я… – Трель ее телефона не дала ему начать.Машка весело щебетала с подругой и немного виновато смотрела на Диму.

А он привычно отвел глаза. Парень уже привык за два года отношений с ней, что ей всегда звонят, всегда хотят, всегда ждут где-нибудь.

Парень отогнал противные воспоминания подальше, помахал девушке и вышел. Впервые он ушел первым. Он не смотрел ей вслед, как бродячая собака на ласковую руку. Он просто ушел. Просто в его жизни появилось другое чувство. Он еще не знал, насколько оно будет глубоко, но понимал: все будет по-другому. Все будет как в первый раз...***Был уже конец зимы, когда приехал Арт. Ему постоянно хотелось гулять по еще зимнему городу. Нет, ну, ладно, гуляй себе на здоровье, но, черт тебя возьми, я тут-то причем?! Но его это, кажется, не волновало. Гуляет себе и гуляет.Он немного скромно держит меня за руку, когда видит гололед. А я чувствую, что внутри будто что-то скручивается от этих прикосновений. Ах да, он как всегда скромен. Хм, я уже думал, что у него отпала эта привычка скромности. Все время, пока я был в больнице, он навещал меня каждый день. Каждый день! Приносил фрукты и что-нибудь еще вкусненькое. Апельсинов приносил много. Конечно, ему никто не говорил, что у меня на цитрусовые аллергия. Я мужественно съедал при нем одну апельсинку и говорил, что больше не хочу. А он верил. И тогда мы с ним разглядывали потолок.

Как-то он сказал, что того жирного таракана зовут Вася. Но это неправда. Я дал ему другое имя: Максимилиан. Но потом подумал, что гораздо круче орать:— Аааа, Вася ползет по потолку!!! – Пугая медсестер.Сейчас он скромно взял меня за руку, когда увидел лед. По натуре своей, должен сказать, я гад редкостный. Вот и решил подшутить: слегка подтолкнул его, отчего он покатился по льду. Красиво так покатился. С матами и обещаниями закопать меня заживо. Я ржал над его «самостоятельной программой катания на льду». Люди шарахались от нас, но мы как-то не замечали. А потом лед кончился, и он упал в мои объятия. Случайно как-то. Или я сам начал его обнимать. Не помню. Да уже и не важно.

От его объятий сразу стало тепло и спокойно. Хм, я превращаюсь в маньяка, ибо он шарахнулся от меня. Красиво так шарахнулся. В сугроб. Но руку-то мою держал. Я, естественно, полетел следом. Он сел попой в сугроб. Я сел лицом. Сквозь снег слышал его дикий ржачь. Выбрался, готовый всех прибить, особенно вот этого педика. Ну я его и заткнул. Поцелуем. А он и рад: ответил. Заррраза. Специально все подстроил.

И не надо мне говорить, что у меня паранойя. Я здоров!!! По крайне мере, физически... Ну, так сказали врачи.

Когда я оторвался от него, понял: мне не хватало его все эти каникулы. Просто не хватало. Судя по моим глазам, Арт все понял, встал. Был заново повален в сугроб. После еще одного поцелуя промычал, что холодно. Я шепнул: «Согрею». И потащил его в свою квартиру.