Часть 4 «Колизей» (1/1)

Часть 4: «Колизей»«Боги прокляли спятивший Рим -Город брошенных женщин и калек.Здесь глотают отравленный дым,Режут лезвием вены.Здесь по праздникам ходят смотреть,Как в агонии бьётся человекКак пирует свирепая смертьВ жёлтом круге арены.»Группа «Ария» - Колизей.Рана привели в лагерь. Он был средних размеров, по углам были расставлены смотровые башни, а между ними были мосты, по которым ходили часовые. Рана отволокли в какой то барак, который был разделен на камеры, и бросили в одну из них. Парень был голоден, ведь с вечера ничего не ел, а сейчас уже был день.Юноша осмотрел свою темницу. Это было сырое помещение какого-то маленького то ли склада, то ли еще чего. На полу был матрас набитый соломой, а вокруг голые, серые стены с трещинами, которые, как ручейки, расползались по ним.Ран только успел отойти от всего и начать адекватно воспринимать мир, как в его комнату зашли двое легионеров и выволокли на свет божий. На все вопросы юноши - куда его ведут? - те молчали и криво усмехались. Наконец парня привели в центр лагеря, в котором был круг, огражденный бетонными плитами. Когда его подвели к этой арене, раздвижные ворота открылись, и парня затолкали туда. Если снаружи это был серый круг, обрисованный знаками и местами обшитый металлом, то внутри, за стеной из бетона и металла, творились жестокие, кровавые страсти.Этот круг был точной копией римского Колизея. От основания до самой верхушки были скамьи, разве что не было места для черни и рабов, а так всё именно такое. В центре жёлтый круг — арена. И круг этот забрызган кровью. На самом верху Колизея, в тени плотного навеса, на более или менее приличных стульях, кое-где даже с обивкой, были места для старших по званию в отряде, а дальше на простых лавках ютились такие же простые солдаты и разведчики. И сейчас все места были заняты людьми, большая часть которых была обыкновенными легионерами. И все эти люди пришли суда с одной целью.Когда нашего героя завели в это не самое благоприятное и мирное место в кругу арены, там уже стоял Тодд, такой же потрёпанный, как и Ран, в свежих ссадинах и ушибах. Вскоре крики утихли, и по всему Колизею, усиливаемый древней конструкцией данного места, раздался сильный мужской голос. Голос был злорадно весел:- Приветствую вас, Воины Легиона! Сегодня всех нас ждет прекрасное зрелище! Сегодня будут бороться на смерть за свою свободу два пленника, добытые прошлой ночью, - взрыв аплодисментов. Крики и вой жаждущей крови толпы действительно пугают.. И снова толпа замолкает, будто по мановению руки, - Их противниками будут лучшие звери Легиона! Первым будет биться караванщик, и против него пойдут псы легиона! Да начнётся зрелище, - С новой силой взвыла ликующая, злобная толпа.В этот момент на другой стороне Колизея со скрипом открылись автоматические ворота, и на Тодда накинулось пять здоровых псов Легиона. Эти псы были чуть больше самых больших бойцовых собак. Эдакая гигантская машина для убийства. Псы всегда жаждали крови, были преданы своему хозяину и беспрекословно атаковали каждого, на кого тот укажет пальцем.Тодд быстро отскочил, чтобы не попасть под удар здоровенной туши и так же быстро осмотрелся. Укрыться было негде, кругом стены да песок и орущая толпа воинов Легиона, к которой тоже лучше не приближаться. Караванщик с размаха ударил ногой по голове надвигающейся сбоку псины, и это было его ошибкой. В этот момент его за ногу укусила вторая собака. Послышался хруст костей, брызнула алая кровь, тут же впитавшаяся в песок. Тодд взвыл и со всей мощи ударил пса по голове. Пес отпустил беднягу, и тот упал. Это было его последней ошибкой. Теперь он был обречен, собаки ликующе завизжали и набросились на него всей стаей. Раздался ужасный вопль из самой их гущи — караванщик Тодд увидел лицо, а если точнее, морду своей смерти. В унисон с довольными псами и умирающим страшной смертью пленником выла толпа. Почему-то этим людям нравилось смотреть, как убивают. Да и сами они были убийцами.Когда собак оттащили, на лице караванщика, которое надрессированные собаки никогда не трогали, не было никаких эмоций, лишь в глазах читался леденящий кожу, пробирающий до костей страх и ужас, обречённость. Вокруг тела натекали, не успевая впитываться, лужи крови. Всё оно было изодрано, от одежды ничего не осталось, виднелись кое-где торчащие куски костей, недоставало нескольких кусков мяса. Выла, взирая на это кровавое месиво, толпа легионеров.Вскоре тело, которое словно прошло сквозь мясорубку, унесли прочь, а на арену вышел шестнадцатилетний Ран, дрожащий от переполнявшего его ужаса и наблюдавший до этого за происходящим.Мальчишка был напуган до потери сознания. Единственное, что ещё удерживало его у самого края, — желание жить.- Что ж, прекрасное зрелище. Жаль, что этот пленник оказался так слаб, что не продержался и двух минут. Или это была его лень, - толпа засмеялась, а затем вновь разом смолкла, - а перед нами второй наш трофей - глупый мальчишка по имени Ран, который считает себя солдатом. Что ж, посмотрим, какой он солдат, - голос поддержали многочисленные воины Легионеры. Толпа выла и стенала, требуя крови и зрелища.В эту самую минуту на юнца уже неслись псы. Ран отскочил, понимая, что на месте стоять нельзя, падать тоже нельзя. «Можно только сражаться! Выживать!». Тем не менее в руку юноши успел вцепиться один из псов, за что моментально получил ножиком в глаз. Зря, очень зря Легионеры не забрали эти ржавые железяки. Ведь в критической ситуации можно и ложкой сражаться, а у Рана в руках, по меркам арены, было целое богатство!Пока собака испытывала некий шок, повалившись в пыль и извиваясь там от боли, парень быстро воткнул ей тот самый нож в глотку и оставил подыхать. Для Рана это был слишком быстрый темп борьбы. Вскоре он начал чувствовать, что задыхается. Мало этого, Ран безумно хотел пить, на зубах скрипел песок, а лёгкие драло изнутри. Видимо, он надышался поднятой во время боя пылью. Но мальчишка прекрасно осознавал, что времени отдышатся нет. Здесь одна остановка — Смерть.Уже пять минут Ран уворачивался и отбивался от Легионовских Церберов, хотя для него всё длилось уже вечность. В ушах шумела кровь, пот заливал глаза, чёлка налипала на лоб, мешала видеть. Ликовала толпа, ведь это было превосходное зрелище!Псы уже окружили Рана, но не нападали. Инстинкт самосохранения подсказывал животным, что с парнем шутки плохи. Сам же герой вытащил еще один ножик и стал в боевую позицию выжидая хода соперника и думая о том, как не повторить ошибки Тода не оставив открытыми свои ноги.Один из псов после злобного рыка кинулся на парня, тот также быстро отскочил, а собака, промахнувшись, приземлилась на лапы. В ту же минуту на Рана набросились еще двое псов. Юноша среагировал мгновенно, резко выбрасывая вперёд руку с зажатым в ней ржавым ножиком. На лезвие тут же напоролась одна из собак, вспоров себе живот. Свалившись на землю, она завыла, дёргаясь в предсмертных судорогах и силясь отползти подальше. Второй пёс вцепился Рану в ногу, но тут же получил метательный нож в голову и завалился на бок, мгновенно издыхая.Ран поднялся:- Фу-х, и это всё, - сзади раздался злобный, победный рык, и на отвлёкшегося было юнца набросилась последняя собака. Повалив Рана на землю, она начала грызть ему глотку и раздирать лапами лицо. Парень, сквозь адскую боль смог воткнуть последний нож в бедро пса. Животное взвыло, а Ран, воспользовавшись моментом, ударил пса по морде. Когда тот упал, вскочил на него сверху и, придавливая оглушённую тушу к раскалённому песку, принялся забивать кулаками.Собака скулила, выла и огрызалась, пытаясь вывернуться из-под придавившего её человека, даже схватила левый кулак парня зубами, но следом за ним последовал второй удар в челюсть пса, который и отправил его в собачий ад. Ран же, измученный, задыхаясь от боли в ранах, упал на колени и глотал ртом воздух. Широко раскрытыми глазами смотрел он в алеющее на западе небо. На его щеке появились царапины от собачьих когтей, по шее текла кровь из ран от зубов собак.Правая нога почти не шевелилась(видимо, перелом), начала неметь левая, на которой не так давно висел один из псов и которую укусил тот, что издох только что под Раном. Под визг и вопли беспощадных Легионеров Ран повалился на песок без сознания, надеясь, что теперь всё кончено, теперь его отпустят или дадут хотя бы воды и еды, и даже не представлял, какой ужас его ждет впереди...