Утро среды (1/1)
— Тук-тук, Артур?Молчание. Ах, да, у него же кляп.Иван отворачивает крышку. Ну да, лежит, молчит, глазами в стенку смотрит. На шее — белый воротничок с галстуком-бабочкой, манжеты аккуратно застёгнуты. Больше от рубашки ничего нет. И ещё шорты коричневые, под цвет галстука.Совсем никакой.Хоть и лето, а кожа у джентльмена бледная, белая, видно, либо отдыхать ему некогда от суеты офисной, либо из-за хмурых туч в Лондоне солнцу совсем не пробиться.Ничего, к полуобнаженке в России привыкши, чай, не азиаты с их заморочками. Сами летом кроме шорт и плавок не признаём ничего. (До той поры, пока на солнышке не сгорим — а потом ходим с длинным рукавом, потеем, на ожоги плачемся и сметаной-простоквашей мажем)Это, конечно, забавно, но не каждое же утро его из коробки доставать и кандалы снимать. А потом ещё и сам ящик задевать куда-то надо. Не оставлять же это чудо на крыльце.— Как думаешь, кто мог тебя так здорово заколдовать?— А я знаю?!— А ты подумай.Молчит. Глаза в кучку, хмурится, сосредоточенно в пол смотрит. Кандидатуры перебирает. Ну, это надолго. (Англия такой Англия…)— Странное какое-то проклятие, больше похоже, что…— Не мели чепухи! Добровольно я к тебе связанный и в таком виде? Чушь!— Тогда как объяснить его необычность?— Просто всё. — Керкленд принял позу академика. — Зацикленное на времени суток и привязанное к географическим координатам. Срабатывает в определённый момент времени и больше не длится до очередного витка времени. Проклятие вервольфа по этому же временному принципу строится.— Оборотни? Ну да, понятно. Полнолуние, смена внешнего вида. Вот только привязанности географической у них нет.— Это можно добавить искусственно.Вдруг Брагинский расхохотался. Керкленд сначала нахмурился, а после того, как не смог дождаться, когда русский просмеётся, спросил с негодованием:— Что случилось?— Я тут подумал: тебя тут недавно никакой ненормальный из ящика не покусал, там, Франция не бросался?— Пфф. Очень смешно. Я же сказал — искусственно — проклятие на меня наложили. Злоумышленники. Не ты ли?— Да как-то без надобности. Это обычно ты меня призываешь.Артур цокнул языком, но поверил. У Брагинского действительно не было никаких видимых причин так усердствовать в магии. То, что заклятие плелось не один день, было очевидно.— Что, снять проклятие не получилось?— А не заметно?! — раздражение в английском тоне. — И так, и эдак. Все перепробовал, все способы, что знал. Все книги перечитал, — отворачивается спиной, бубня себе под нос: — Я даже сегодня себя к кровати приковал, надеясь, что сработает…Иван прижимает Артура к себе, обхватывая руками за пояс.— Если ты с этой проблемой не разберёшься, — угроза в голосе, — мне надоест с тобой возиться.Артур стискивает пальцы на руках Ивана, пытается высвободиться, но хватка у великана мёртвая.— Стоять!Англичанин испуганно замирает, оборачиваясь через плечо к Ивану.Тот, завладев его вниманием шепчет:— Кажется, я знаю ещё один действенный способ.Берёт его за подбородок и целует.(Ой, мамочки! На радостях моя шипперская душа в пяточки ушла, прямо в подстолье. Хватаю флаг, и — пата-пата-пата! — энергично скандирую, мечась по комнате из угла в угол.)Артур вздрагивает, вырывается — Иван его отпускает, — оборачивается, вытирая ладонью губы, и указывая пальцем России в лицо.— Не… Не смей даже думать! — сжимает кулаки. Красный-красный.Брагинский улыбается, так, что хочется самому закопаться и крест поставить:— Меня начинает это всё уже раздражать. Считай, что это официальное заявление. Так что я тебя предупредил.Иван хмыкнул, упиваясь эмоциями, отразившимися на лице британца, и бросил ему футболку с пестрой надписью: «Sochi-2014». У него такого добра навалом, мальчишка на лыжах не стесняясь навозит. Гордится.С шортами пойдет.— Гоу ту де британ ембоси, гоу!И закрывает дверь.Артур прикусывает пальцы на руке. Его бьёт дрожь. Нужно срочно что-то делать.Срочно-срочно!Расслабься, британец. Всё будет путём. Это лишь вопрос времени.____________________Мальчишка на лыжах — Город Сочи, ясные очи.Гоу ту де британ ембоси, гоу — Вали в Британское посольство, бегом. Ссори, за мой английский