Часть 3. Мальчик из семьи Валкенбергов (1/1)

—?Ты здорово меня повеселил, но папочке нужно сделать парочку важных взрослых дел. Безработным воришкам не понять, уж прости!Он иронично вздохнул и присел перед Шоном на корточки. Тот переоделся в чёрную спортивную форму: хлопковые узкие штаны и свитшот с красной надписью ?Curiosity killed the cat?. Кейл заказал доставку в интернет магазине будучи ещё в Сэнди.—?Сиди тихо, если я хоть писк услышу, завтра воды не получишь. И что это, почему ты до сих пор в нём? Он тебе так понравился? Понравился, да? —?Кейл схватил Шона за челюсть и притянул к себе,?— или ты без разрешения не можешь? Это хорошо, мне нравится. Я разрешаю, можешь снять.Как только Кейл вышел, закрыв за собой дверь, Шон выдохнул. Какое-то время он сидел, не смея шелохнуться, ожидая его возвращения. Затем, кое-как растянув ремень на кляпе, попутно вырвав прядь волос, наконец вытащил противную резину изо рта. Закашлявшись, Шон прижался руками к щекам и подвигал челюстями. Кости ныли как неродные, от белого света в комнате, который Кейл оставил включенным, резало глаза. Он взял бутылку и сделал несколько глотков. Дышать было очень трудно, сердце билось в груди, как загнанный кролик.—?А я и есть загнанный кролик,?— с досадой просипел Шон, обняв себя за колени. Ему было настолько беспокойно, что хотелось лезть на стену от ужаса и отчаяния.Обессиленный и изможденный, он попытался заплакать, но ничего не вышло. Пару раз всхлипнув, Шон затих, уставившись на свои руки. Он задрожал ещё сильнее, чем прежде, чувствуя какую-то абсурдную неправильность этой ситуации.—?Почему? —?прошептал он еле слышно,?— почему он меня не связал? На ней ведь были ремни.***Примечание: начиная с этого момента и далее имя Кейла Эрендрейха будет изменено на оригинальное. Его настоящая фамилия несколько раз была упомянута в фильме; имя было выбрано из каталога немецких мужских имён Википедии. Карл Валкенберг никогда не забывал своего настоящего имени. Он всегда точно знал, кто такой и чего хочет. В стремительно меняющемся мире технологий его личные потребности и желания требовали навыков, обеспечивающих ему выживание: холодный рассудок, мгновенная реакция, острый ум, внимательность к деталям, связи и восемь нулей на счету в банке. При правильно расставленных приоритетах и идеальном плане до последних двух пунктов дело почти никогда не доходило. Исключая, конечно, случай с Шоном Фалько. Здесь Карл вскрыл все карты.В отрочестве, пройдя через двух психотерапевтов, назначенных лично его отцом после ?пропажи? скакуна и няни, он узнал о себе много нового. Оказывается, он сильно отличался не только от остальных детей, но и от людей в целом. Поначалу его совершенно несправедливо обозвали эмоционально тупым, неспособным к раскаянию и любви социопатом [1]. Упустив, впрочем, совершенно очевидные психопатические [2] наклонности. Они предполагали и это, но Карл, учуяв в какую сторону дует ветер, очень правдоподобно отыграл запутавшегося в чувствах влюбленного 13-летнего мальчика. Испуганного, одинокого, ищущего поддержки и понимания. В итоге, врачи сошлись на том, что во всём виновато воспитание?— слишком мало внимания отец уделял единственному сыну.Отмучившись после трёхлетнего курса терапии, он вышел в свет совершенно другим человеком: юноша точно знал, как вести себя с людьми, чтобы находчиво манипулировать и всегда получать своё, оставаясь при этом самым невиновным человеком в комнате. В профессиональных кругах это сочетание называлось ?поверхностное обаяние? и ?развитая способность к правдоподобной имитации эмоций?. Конечно, эти чары действовали на людей недолго, но отчасти потому он так часто и менял компании.Ему нравилось, когда другие считали его особенным. Он получал почти физическое удовлетворение, когда его боготворили. Несмотря на весь свой нарциссизм и эгоцентризм, он не мог отказать себе в созерцании прямых доказательств своего великолепия. И отчасти, конечно, он был прав. Иногда ему не приходилось даже открывать рта, он еще со спины производил приятное первое впечатление. Женщин к нему тянуло, на него всегда обращали внимание мужчины, и часто деньги здесь были совсем не при чём. Но стоило кому-либо задержаться рядом с ним хотя бы на пару недель?— они сбегали, стараясь больше с Валкенбергом никогда не пересекаться. Он этого совершенно не замечал. Люди для него делились на три типа: экземпляры, годные для общения; мусор, на который не стоит обращать внимания; и тонкогубые голубоглазые блондинки с овальными лицами. С первыми он заигрывал, над вторыми издевался, за третьими охотился.Карл был лишён любых привязанностей, в его случае, правильнее было бы назвать это фиксациями [3].Первая и самая болезненная, очевидно, была Самантой. Неразрывно связанная с чистокровными скакунами, жокейской формой, хомутами, вожжами, шлеями и нагрудными ремнями. Она не давала ему спокойно спать по ночам, оставляя вечно неудовлетворённым, и она же, во время укрощения очередной жертвы, дарила лучшие оргазмы из им испытанных.Вторая, относительно нейтральная?— он никогда не забывал своего настоящего имени, и от того его единственным требованием при заказе очередной пачки документов были немецкие инициалы, желательно баварского происхождения. Его отец был настоящим немцем. Сам он вырос в Канаде, при этом отлично прочувствовав на себе сильное влияние немецкой выправки отца: чистоплотность, упорство и строгость. Это было его личным напоминанием о старом говнюке из прошлой жизни. Что было намного более интересным фактом, так это то, как немецкий язык звучал сам по себе: резкий и опасный, навечно связанный со зверствами второй мировой. Имена Карла всегда звучали угрожающе?— он заранее намекал окружающим, кто здесь главный.Успех неразрывно связан с деньгами, а деньги должны работать. Карл с отличием закончил Университет в Британской Колумбии в Ванкувере и немного поработал в компании отца, наблюдая за индустрией скачек изнутри. У него с детства было чрезвычайно развито чувство момента, все его дела проходили успешно. Со временем, владея небольшим начальным капиталом, он открыл свою биржу, удачно вложил деньги в акции, провел несколько сделок с торговыми агентами из Европы и тем самым к 25 годам завоевал уважение отца, который открыл ему доступ к трастовому фонду семьи Валкенберг. С тех пор Карл был слегка помешан на деньгах?— он никогда не позволял себе уходить в минус по сравнению с предыдущим годом.[1] Социопатия или диссоциальное расстройство личности?— расстройство личности, характеризующееся антисоциальностью, игнорированием социальных норм, импульсивностью, иногда в сочетании с агрессивностью и крайне ограниченной способностью формировать привязанности.[2] Психопатия—?психопатологический синдром, проявляющийся в виде констелляции таких черт, как бессердечие по отношению к окружающим, сниженная способность к сопереживанию, неспособность к искреннему раскаянию в причинении вреда другим людям, лживость, эгоцентричность и поверхностность эмоциональных реакций. [3] Фиксация—?в психоанализе Зигмунда Фрейда?— описательное понятие, обозначающее наличие закрепленной привязанности к объектам, предшествующему опыту, способам удовлетворения, отношениям, ситуациям, воспоминаниям, образам, выступающей в качестве важного внутреннего фактора амбивалентности, психических конфликтов и происхождения неврозов. Фиксация на травме?— закрепление жизненных интересов и установок человека на каком-то определенном травмировавшем его событии, в силу чего настоящее и будущее становятся для него в той или иной степени чуждыми.***Единственный сын из семьи Валкенбергов официально пропал около 30 лет назад, в возрасте 12 лет, впервые сменив имя. Сейчас он сидел в ослепительно белой гостиной, помешивая остывающий кофе, и пялился в монитор ноутбука. Смена документов?— это всегда бумажная волокита, требующая львиную долю терпения. Большие денежные переводы невозможны, кредитная история почти пустая, источник доходов непостоянный, а ещё ни одного живого родственника. Короче говоря, за пару дней нужно было намотать себе друзей и женщину, переоформить старые бумаги и подумать, как отбить деньги за взорванный особняк в Портленде. Спать хотелось сильно, но нужно было войти в режим, поэтому он взял себя в руки и сосредоточился на делах.Через полтора часа Карл закончил с первыми бумагами и переключился на личные задачи. Он заказал доставку 30 рулонов звукоизоляции, 4 банки клея, веб-камеру и красный махровый коврик, чтобы у Шона не мерзли ноги на бетонном полу. Курьер должен был приехать в 8 вечера, на часах была половина четвертого.Он очень рисковал, оставляя несвязанного Шона с открытым ртом сидеть одному в подвале слишком долго?— в любой момент тот мог начать звать на помощь. С одной стороны, Карл позаботился о том, чтобы произвести на него правильное впечатление, но с другой?— нужно было проверить, насколько мальчик послушный и понимающий. Карла раззадорило то, что Шон без прямого приказа не посмел вынуть кляп изо рта, поэтому он решил взять его на слабо и просто попросил посидеть молча пару часиков. Эта покорность уже вызывала у него тёплые волны внизу живота, а воришка всего-то 16 часов в его руках! Многообещающий случай, учитывая, что он ещё даже не начинал.Шон был первым мужчиной, похищенным Карлом Валкенбергом для перевоспитания. Поэтому его слегка обескуражила реакция Фалько?— он ожидал более агрессивных попыток сбежать. Вероятно, Шон был даже умнее, чем Карл предполагал, но, скорее всего, просто слишком сильно приложил его лопатой по голове.Он закрыл ноутбук, встал со стула и сладко потянулся, зевнув. Пора. Он взял стул за спинку и поволок его в подвал, нарочно громко и медленно спуская его ступенька за ступенькой вниз.—?Можно войти?Карл отпёр дверь и толкнул её ногой вперёд, остановившись на пороге.—?Смотри, что я тебе принёс. Это награда за молчание,?— он сделал пару шагов и поставил стул посередине комнаты, выразительно посмотрев на Шона. Тот сидел на полу, кажется, даже не дыша, и смотрел на стул, догадываясь о его назначении. Дверь за спиной монстра оставалась открытой.Карл звякнул пряжкой ремня и рывком вытянул его из шлёвок брюк.—?Подойди ко мне и сядь на стул,?— эти железные нотки в тоне Карла Шон слышал впервые.