Таинственный незнакомец (1/1)

Глава 4Всё-таки жизнь непредсказуема. Час назад я была в предвкушении весёлой ночи, а сейчас? Хотела весёлой, ее и получила. Я иду домой с совершенно незнакомым мне человеком, в грязной и разодранной одежде. Платье жалко: Милли подарила мне его на рождество, а надела только второй раз. Мне было проще идти и думать о всяких пустяках, не задаваясь более серьезными вопросами. Рядом со мной шёл парень, на вид старше меня года на четыре. Когда он подходил ко мне, выглядел гораздо старше, хотя я все ещё могла ошибаться, ведь половину его лица закрывала маска. С каждой секундой отвлекать себя было все труднее, и я решилась спросить. - А что вы делали тут так поздно? Он резко остановился, посмотрел мне в глаза и так же стремительно двинулся дальше. - Гулял… – на ходу бросил он. Быстро поняв, что разговор он продолжать не намерен, я вновь окунулась в свои мысли. Уже через пару минут мы были у входа в дом дяди и тети. Увидев родные стены, я сразу побежала ко входу, но дверь была заперта, а мои ключи были в сумке, которую я оставила у Софи. - Что, даже запасного ключа нет? – послышался из-за спины голос моего сопровождающего. - Ах да, точно, как же я сразу об этом не подумала. Я бросилась искать запасной ключ, но тут же себя одернула. Нельзя показывать незнакомому человеку, где спрятаны ключи от дома моей семьи. Я повернулась, чтобы попросить его, но, поняв все и без моих слов, он резко крутанулся и отошёл дальше. Быстро достав нужный ключ, я пошла открывать дверь, мысленно сделав пометку, что позже все равно перепрячу их. Дом встретил меня оглушающей тишиной и родным запахом свежей выпечки тети. Пройдя внутрь, я включила свет и поняла, что родственники ушли к сестре Милли, неудивительно. Они говорили, что навестят ее перед днём независимости и, видимо, опять задержались. Обернувшись на своего спутника, я увидела, как он вальяжно стоит, подперев плечом крыльцо. - Извините, я вас не поблагодарила. Спасибо вам большое, если бы не вы, я так и осталась там сидеть, - смущённо сказала я. – Было бы неплохо пригласить вас в дом на чай, но дядя и тетя вот-вот придут. На удивление я не чувствовала угрозы и искренне была ему благодарна. Он был одет странно, но в этом не было чего-то устрашающего. - Конечно, я все понимаю. – Слегка помедлив, ответил он. – А могу я зайти в туалет? - Да, конечно. Второй этаж, там дверь направо, не ошибётесь. Он медленно прошёл мимо меня, а я решила подождать его на пороге. Страшно подумать, что подумает Милли, если увидит меня в таком виде, а из дома выходит неизвестный. Но он не дал время моей паранойи разрастись и практически сразу спустился. Уже на пороге я окликнула его. - А как ваше имя? - Джефф, - произнёс он, уже удаляясь со двора. Медлить я не стала и сразу же бросилась в душ, где и накрыла истерика. Я смывала с себя всю грязь практически вместе с кожей. Было противно от воспоминаний, которые жирными следами остались на мне. Страх и ужас выплёскивались откуда-то изнутри, пока я не почувствовала, что вода в ванне стала совсем холодной. Одеваясь и приводя себя в порядок, я много думала и решила, что смогу справиться со всем этим. Ещё через четверть часа домой пришли Эндрю и Милли. Бетти осталась с ночевкой, так как у сестры тети была дочка, ее одноклассница. Я сказала, что решила приехать раньше, чем мы договаривались, чтобы помочь с приготовлением блюд. - Дорогая, - произнесла тетя Милли. – Ты бы успела нам помочь, даже если бы приехала завтра утром, зачем так спешить? Ее слова и обращение пролились бальзамом мне на душу. Я не смогла сдержать слез и обняла их. - Девочка, тише-тише, - успокаивающе гладя меня по голове, сказал дядя Эндрю. - Что-то случилось? Я отстранилась и покачала головой. Не хочу волновать их своей глупостью.На следующее утро, когда семья была в сборе, началась предпраздничная суета. День открытия Америки не празднуется в нашем штате слишком пышно, однако ежегодно мы все вместе готовим ужин, играем в настольные игры и в конце дня идем смотреть фейерверк. День прошел привычно. Я учила Бетти вырезать из огурцов красивые цветы, на которые она смотрела с благоговейным восторгом. Она удивлялась тому, как из простого овоща может получиться что-то необычное. Этой техники научила меня мама, и я была искренне рада обучить ее. Именно в такие моменты мы с ней действительно близки, ведь по будням у меня была учеба и экзамены, а потом и поступление. Она же упорно учится в средней школе, параллельно успевая заниматься в кружках и ходить на дополнительные занятия. Бетти действительно уставала, но при этом получала от процесса учебы истинное наслаждение в отличие от меня. Я никогда не могла сосредотачиваться на всем и сразу. Но у меня тоже было свое увлечение, которым я наслаждаюсь и сейчас – пейзажная живопись. Благодаря моей учительнице, я действительно полюбила писать миниатюры на свежем воздухе, из-за чего частенько прогуливала важные уроки. Смеркалось, и мы все сели за красиво украшенный стол, который был уставлен всевозможными яствами, приготовленными с любовью. Милли рассказала, что новых случаев серийника уже давно не было слышно, а Эндрю говорил о забавных случаи со своей работы. За такой семейной болтовнёй приближался вечер. - Подождите, почти девять вечера! Быстрее собирайтесь! - Закричала вдруг Бетти с перепуганным лицом. Не сумев противостоять малышке, мы поспешили выйти на улицу. Шум и гам праздника доносился до нас так отчетливо, будто проходил через дорогу, что еще сильнее раззадорило сестричку, и уже через 15 минут мы стояли на площади в самом эпицентре событий. Огни были завораживающие: то тут, то там мелькали яркие всполохи, иногда они принимали лица животных, а иногда просто лились ярким фонтаном света на всех прохожих. - Тетя, давай сходим вон на те аттракционы – попросила Бетти. - Хорошо, Айрис, пойдешь с нами? - Нет, идите развлекайтесь. - Да, идите. – Поддержал меня Эндрю. - Хорошо, мы ненадолго, не скучайте. После ухода Милли и Бетти, Эндрю предложил сходить за ватой. Я согласилась. Мне просто необходима была передышка, так как с наступлением сумерек мысли о произошедшем все больше и больше проникали в голову. Мы отправились к яркой палатке с вывеской в виде клоуна, держащего большой кусок ярко-розовой ваты. В очереди мне стало нехорошо, как вдруг чья-то большая рука легла мне на плечо. Нет, это был не один из тех подонков, но в полумраке при игре света я увидела лицо одного из них, что стало спусковым рычагом для моей истерики. Я закричала и бросилась бежать. Паника доходила до предела, и, споткнувшись о бордюр, я полетела в низ. За мной бежал Эндрю. Развернувшись, я увидела его, человека, который подарил детство, всегда был рядом, защищал и полностью заменил отца. Он бросился ко мне и обнял. - Девочка моя, тише, все хорошо. Я рядом, я всегда буду рядом. Он не задавал вопросов, на которые у меня сейчас не было сил ответить. Уткнувшись носом в его куртку, я почувствовала дом. Это был терпкий запах одеколона, который тетя дарит ему каждый год, вперемешку с мягким цветочным ароматом лаванды, что растет на заднем двор. Потихоньку я начала приходить в себя и отстранилась. - Айрис, девочка моя, ты хочешь сейчас это обсудить? Я задумалась, ведь даже понимая головой, что я хочу, внутренне боялась пренебрежения от самых близких людей. - Не переживай, - произнес Эндрю, поглаживая меня по голове. – Я постараюсь тебя понять и не осужу. И я доверилась ему. Я говорила и говорила, рассказывая и о своем глупом желании стать “взрослой”, и о Логоне, и о мужиках в баре. Проговаривая это, мне становилось легче, и весь тот хаос, что происходил на душе, стал структурироваться. Однако на моменте о таинственном незнакомце я вдруг заметила нестыковку: он откуда-то знал, где живет моя семья и даже смог отвести меня туда, но эта мысль задержалась лишь на мгновение, ибо ее снесло волной новых переживаний. - Я все понял. Я не осуждаю тебя и обещаю, что мы со всем разберемся. Ты хочешь, чтобы их засадили? Я задумалась, ведь он никогда не бросал слов на ветер. Вчера я чудом спаслась, но что, если на моем месте оказалась бы более робкая девушка… Даже думать об это не хочу. И я произнесла… - Да. Только прошу, не рассказывай тете. Не хочу ее волновать. - Хорошо. Поговорив еще немного, он отправил меня умываться, а сам вызвонил Милли и сказал, что я захотела в туалет и он ждет их и меня около него. Конечно тетя увидела мои опухшие от слез глаза, но я отговорилась: в глаза нечаянно попало мыло, и пришлось долго умываться. Всю дорогу до дома сестренка рассказывала о том, как потрясающе ехать медленно вверх, а потом срываться в полет с диким визгом, и как красив наш город с высоты птичьего паллета. Она была так взбудоражена, что после того, как все приготовились ко сну, мне пришлось ее укладывать. Странно, что раньше, даже гуляя по городскому парку, мы никогда не ходили на такие аттракционы, а ведь она уже совсем большая. - Солнышко, мы обязательно еще туда сходим. – пообещала я. - Правда? - Конечно, а сейчас спи. Я легла рядом с ней, вслушиваясь в мирное сопение ребенка. После пережитых нервов я и сама задремала рядом, но проснулась от какого-то шума за дверью. “Наверное, дядя опять засиделся в кабинете допоздна” – промелькнула у меня мысль. Аккуратно встав с постели, я вышла из комнаты Бетти и, действительно, в кабинете горел свет, хотя была уже глубокая ночь. Решив поговорить еще немного с дядей, я открыла дверь и первое, что я увидела – это дядя… Нет, это был не он. Это был мертвец со стеклянными зрачками, так похожими на ярко голубые родные глаза. Рот мертвеца был разрезан и представлял собой улыбку, из которой текла кровь и отваливались куски плоти. Меня стало мутить от увиденного, ведь мозг еще не осознавал, что произошло. Я огляделась и увидела, что в темном углу, недалеко от двери стояло нечто. Его безумные глаза смотрели на меня, излучая смерть. Когда наши взгляды пересеклись, это было то, что называют “Посмотреть в глаза смерти”. Его кожа была прозрачной, отливая еще большей белизной при свете луны, а рот был изуродован огромными, но уже старыми шрамами. И тут в голове пронеслась мысль: “Если это чудовище живо, то и дядя сейчас проснется”. Я кинулась к родственнику и начала его трясти, но он никак не реагировал. Только пустые глаза все также смотрели вверх, уже не замечая меня. И в этот момент ко мне пришло осознание ужасного. Воздух, который я набрала в легкие, так и не превратился в истошный вой. Свет перед глазами померк, и пронеслась лишь последняя мысль: “А вот и мой конец”.