1 часть (1/1)

– Невероятно, граф! Может ли мелкая лиловая блестяшка иметь стоимость в шестьдесят миллионов рупий? – удивлённо воскликнул Джакопо.– Друг мой, – усмехнулся Монте-Кристо, – Это ведь не какая-то там простая блестяшка, а самый настоящий образец александрита. Редчайший драгоценный камень между прочим, назван в честь великого полководца Александра Македонского.– ?Образец?, ?александрит?, ?Македонский? – столько заумных словечек местится в голове у этого месье всезнайки, – подумал простодушный слуга.– А на счёт цены не беспокойся, я и так уступил нашему уважаемому другу Ибн-Хамису пару десятков тысяч, – небрежно добавил граф. У Джакопо даже голова закружилась от представлений о настоящей стоимости камня.– Александрит… Никогда не слыхал о подобном, – слуга нахмурил брови, вновь погружаясь в свои незаконченные размышления, – Рубин знаю, изумруд знаю, даже этот… как его… лазурит… А вот александрит… Они с господином прогуливались по узенькой улочке Бомбея, неподалёку от главного рынка. Дела торговли и обмена окончены, да ещё с каким успехом. Получив порядочную выручку, наши друзья, довольные, как индийские слоны, решили насладиться бурлящей жизнью города. А посмотреть здесь действительно было на что. Хоть улочка, которую сейчас изучали Дантес и его верный слуга, представляла собой небольшой узкий проход, но народу там было… Прилавки жались вплотную друг к другу. Яркие шелка и атласы, сияющие всеми цветами радуги; сочные чужеземные фрукты, над которыми лениво кружили жирные осы, так и манили своими дивными ароматами; статуэтки, амулеты и другие, радующие глаз, побрякушки… Торговцы громко кричали на самых разных языках, от арабского до испанского и даже французского, зазывая покупателей и остальных зевак, желающих поглазеть на товар. В двух словах: шумно и людно. Джакопо приходилось придерживаться за плащ графа, чтобы не затеряться в толпе.– Может прикупить для милой Мерседесс какое-нибудь привлекательное ожерельице? – спросил сам себя Монте-Кристо.– Неужто у госпожи недостаточно украшений? – вмешался в его размышления Джакопо, которого чрезмерная расточительность графа стала порядком раздражать.– Или сувенирчик для малыша Альбера, – не унимался Дантес, – Он у меня тоже интересуется всякими заморскими штучками.– А это уже неплохая идея, – вновь отозвался слуга, – Хотя у юного господина Альбера полно подобных вещичек, этот сувенирчик может стать прекрасным подарком для Бенедетто. Я давно заприметил, что парнишки хорошо ладят. Тут Джакопо запнулся и прикрыл рот рукой, понимая, что сболтнул явно лишнее.– Что ты сказал Джакопо!? Это кто с кем ладит? – резко повернулся граф к слуге. В его чёрных глазах заплясали недобрые огоньки.– Да так… ничего, мой господин… Не в силах устоять перед суровым взглядом графа, Джакопо от растерянности чуть не выпустил из рук какой-то ананас.– Я не желаю, чтобы мой сын, мой Альбер, имел что-то общее с малолетним преступником! – вскрикнул Эдмон, обхватив голову руками.– Позвольте, господин, с бывшим малолетним преступником… – попытался исправить положение Джакопо.– Пусть даже так, но с негодяем, с этим Вильфоровским отродьем! Да он должен благодарить меня, что в тот непростой денёк его папаше не повыдергали все его длинные патлы прямо в зале заседаний суда! Джакопо прикрыл глаза, нервно сглотнув. Намечалась длительная перебранка, причём для неё графу совсем не был нужен собеседник, он и сам успешно справлялся. И стоило же бедному слуге заговорить о ненавистном королевском прокуроре. Уж кого-кого, а Вильфора и его семейку Эдмон Дантес мог долго распекать на все заставки. Данглар, Кадрусс и даже сам Фернан Мондего не удостоились такой чести.– В семье де Вильфора не может быть ?бывших? преступников. Из них шестерых только дед-бонапартист при памяти, и то мы не можем знать всех подробностей о его бурной молодости, – продолжал граф, резко разворачиваясь на каблуках и ускоряя шаг.– А с Альбером я поговорю, как только мы вернёмся в Париж. Он у меня забудет, где и поместье их, Иродово, находится! Спасибо тебе, мой верный Джакопо! Ты всегда держишь меня в курсе всех дел. Слуга лишь промолчал в ответ. Вдруг внимание разъярённого графа привлекла крохотная лавка букиниста. Антикварные книги, Монте-Кристо их обожал… Сейчас только шелест их пожелтевших от времени страниц мог успокоить его внезапный всплеск эмоций. Недолго размышляя, Эдмон тотчас направился к расшитому пёстрыми шёлковыми нитями ковру, которым был завешен вход в лавку. – Не отставай, Джакопо! – окликнул граф слугу и вновь скрылся в проходе, словно лис в своей норе.– Да иду-иду… – поспешил отозваться тот, мысленно прибавив: – И кто же меня за язык тянул? А господин Альбер так доверял мне… Эх… Попадёт им теперь… Ох, попадёт… Джакопо последовал за графом.