Глава 1. В архивах библиотеки (1/1)

Зовут меня Эмилия Фармер, я – искусствовед, потому по долгу службы вынуждена порой проводить долгие часы, а иногда даже и дни, в архивах крупнейших библиотек Парижа и Франции. С поступлением разных экспонатов культуры и искусства различных эпох не всегда удается точно установить время изготовления той или иной вещи, но и это в моей работе не главное. Дело в том, что у меня и моих коллег принято определять не только эпоху изготовления вещи, но и ее историю также. Всегда интересно знать, кто тот гениальный мастер, подаривший жизнь не менее гениальному творению, кто носил его, любуясь блеском граней камня, кто потерял, какие тайны вещь хранит в себе?Поэтому мы и проводили «века» в библиотеках, пытаясь докопаться до правды и потом поведать нечто занятное друзьям за чашечкой черного жгучего кофе или ароматного цейлонского чая. Не всегда, правда, наши истории были захватывающими, порой от них бледнели наши лица и завтрак просился наружу, а порой мы не могли спокойно спать, преследуемы в кошмарах злобными разбуженными призраками. Но и так бывало не всегда, случалось, нам в руки попадалось некое фамильное украшение с невероятной историей любви, как правило, несчастной, тогда уж и я, и мои коллеги мечтательно вздыхали, явно скучая по романтике тех невероятных времен…. Итак, сегодняшнее утро началось как обычно с душа, завтрака, приведения себя в порядок, а затем, включив в плеере любимый Nightwish на полную громкость, я отправилась в главную библиотеку родного города, чтобы провести там ближайшую неделю и отыскать информацию об истории дивного украшения. Совсем недавно наш аукционный дом, в котором я занимала должность главного искусствоведа, получил коллекцию старинных предметов, подаренных нам одним известным коллекционером, упокой, Господи, его душу. И вот, среди всякой мелочи, не стоящей внимания, была одна, поистине уникальная вещь, - сапфировый крест, с гравировкой Amor omnibus idem [прим.автора: Любовь у всех одна и та же. Вергилий, "Георгики", III, 242-244]. Это ставило в тупик всю экспертную комиссию, потому что слова о любви на кресте считались в то время в высшей степени святотатством, наваждением, одержимостью бесами. Самой распространенной среди священнослужителей Средневековой Европы была фраза Sursum corda [прим.автора "Горе сердца", ввысь сердца! Возглас католического священника во время мессы. Источник - Библия, Плач Иеремии, 3.41].А тут, вдруг, практически философское признание в любви…. Кто же эта таинственная незнакомка?Одолеваема такими мыслями, я вошла в здание библиотеки, предъявила документ о том, что я действительно являюсь ведущим искусствоведом и имею доступ ко всем архивам Франции, и с легким сердцем окунулась в работу.**** Уже пять часов я шелестела страницами древних фолиантов, хранящих загадки истории, но так и не могла найти абсолютно ничего о моем удивительном экспонате. И вот, когда я собралась, было, взвыть от отчаяния, в руки мне попалась небольшая книжица, склеенная по кусочкам (сразу видно, что ею занималась большая команда ученых, археологов и экспертов), повествующая о магии драгоценных камней, пытках инквизиции и старинных легендах. Замерев в предвкушении захватывающей сказки, я осторожно поправила на носу сползающие очки и углубилась в чтение, стараясь, лишний раз, не дышать. Тогда я еще не знала, что легенда заставит мои волосы встать дыбом от ужаса, но это будет потом, а пока же, я поведаю вам эту странную красивую, и одновременно, ужасную, сказку о любви и злобе, страхе и надежде, очаровании и уродстве.Добро пожаловать в Париж семнадцатого века.