Глава 12 (1/1)

Иногда, когда семье удавалось собраться за одним столом, отец гордо вспоминал, что когда-то его называли «Желтой молнией». Наруто всегда смеялся, спрашивая: «И что же это тебе дало? Часто ли сейчас бегать приходится, сидя в своем кабинете?». Затем это выливалось в небольшую и совсем несерьезную ссору, за которой с улыбкой наблюдала Кушина.Узумаки сам, конечно, никогда не видел, чтобы отец бегал, но сейчас ему вспомнились именно эти два слова: «Желтая молния». Похоже, заметить, как Намикадзе оказался между ними, не смогли ни Наруто, ни Пейн.Пуля попала в спину, в районе правой лопатки. Опомнившись, Наруто спустился, наконец, с последней ступеньки, успел сделать только шаг навстречу, как отец снова неуловимо быстро оказался рядом, зачем-то обняв его. Узумаки еще не успел понять, что происходит, как раздался второй выстрел. Тело отца содрогнулось, и по инерции они оба упали на пол. Тогда Наруто понял: Минато не обнимал его, он закрыл его так, что Пейну некуда было стрелять – даже голова Узумаки была надежно спрятана за вздрагивающими сейчас при каждом вдохе плечами отца. Наруто попытался освободить руки – не получилось, Намикадзе держал крепко.Наруто начало трясти. Это самый страшный выбор: пострадать самому или позволить страдать близкому человеку. В такой ситуации всегда выбираешь себя на роль мученика. Но что, если нет выбора и ты зажат между полом и телом отца, в спину которого всадили уже две пули, предназначенные тебе?. Глаза начали слезиться - он никак не мог помешать спасать себя.- Ты всегда был таким… - шепотом произнес отец. – Никогда не просил помощи… Отказывался, даже когда я предлагал… Ты мой сын. Я бы принял тебя любым… Для тебя я бы сделал всё, что в моих силах, но ты никогда не просил, Наруто. Даже теперь, когда тебя похитили…Прозвучал еще один выстрел. Наруто почувствовал отдачу от пули, врезающейся в тело Минато, снова попытался освободиться, но Намикадзе держал мертвой хваткой – от этого зависела жизнь его сына.- Я рад, что смог для тебя что-то сделать… Что смог тебя спасти, - уже еле слышно произнес Минато. Над головой Наруто, запутавшись в светлых волосах, на пол упало несколько капель крови. Узумаки начало трясти еще сильнее от бессилия и страха.Пейн тем временем, осознав, что может так хоть всю обойму выпустить, направил дуло в голову.Новый выстрел – на этот раз не в спину. Наруто не почувствовал удара, светлые волосы залило кровью, тело над ним задергалось, и только когда вновь замерло, он понял, что это были судороги.Наруто смотрел прямо перед собой, видя только ткань белой рубашки отца. Намикадзе был все еще теплым, и Наруто попытался убедить себя, что отца еще можно спасти, что-то еще можно сделать, и тут же понял, что сейчас, придавленный телом отца с вооруженным маньяком в нескольких метрах от него, он не может ничего сделать. Его снова пробило нервной дрожью и стало так страшно, как никогда в жизни.Пейн, решив, что патронов на Наруто хватит, в два неспешных шага приблизился, наклонился и, схватив мертвое тело за ворот отглаженной рубашки, попытался поднять. Не получилось – то ли не хватало сил, то ли из-за того, что поднимать пришлось бы два тела сразу: Намикадзе даже после смерти не разжал рук, наоборот, из-за судорог вцепился в сына до боли. Впрочем, Наруто этого будто не замечал. В этот момент он больше был похож на маленького ребенка – он не знал, что делать. Он был абсолютно беспомощен. Из уголков глаз потянулись вниз дорожки слез. Пейн выругался сквозь зубы, не зная, как еще можно достать Наруто.Услышав удар в закрытую дверь, Пейн убрал пистолет, дождался, когда ее вышибут, и кинул вбежавшему охраннику:- Он рванулся вверх по лестнице, когда услышал, как ломается дверь, только поэтому я до сих пор жив.Охранник, быстро осмотревшись, вбежал вверх по лестнице, затем в открытую дверь комнаты Наруто. Пейн кинул еще один взгляд на Узумаки, до которого так и не смог добраться, и вышел, пока не подоспели охрана и полиция – их наверняка уже вызвали.Его не стали останавливать.Саске повезло: Какаши он знал еще с детства, поэтому, когда увидел Хатаке, стоящего у полицейской машины возле знакомого дома, успокоился. Что бы ни происходило - Какаши он не стал бы подозревать.- Может, скажешь все-таки, что случилось? –спросил Хатаке, входя в дом и ведя за собой Саске. Он злился. Пока это была только злоба и пустота – Намикадзе оставался для него учителем даже после окончания школы.- Сначала вы. Наруто ранен?- Нет. Намикадзе-сан полностью заслонил его собой… Никого не нашли.- Это я и в новостях слышал.- Это всё. Что с Наруто - увидишь сам, мне добавить больше нечего…- Где Итачи? Вы не знаете? – уже остановившись около двери, спросил Саске. Какаши отрицательно покачал головой:- Его нигде нет. Значит, все-таки он…Саске вошел в комнату, закрыв за собой дверь до того, как Какаши успел проскользнуть следом. Впрочем, через минуту дверь открылась, и Учиха выставил наружу женщину-психолога, находившуюся там до этого.Узумаки сидел на кровати, глядя в одну точку. В глазах до сих пор стояли слезы, а вид у него был настолько отрешенный, что Саске решил было, не обкололи ли его чем сердобольные доктора. Его одежда, волосы и кожа были перепачканы подсыхающей кровью.Утром, проснувшись и обнаружив дома только Нэджи, Саске испугался, хотя и не того, чего следовало бы.У Наруто была странная логика. Наруто бросил Сакуру потому, что она позволила себе плакать из-за него. Потому, что не мог ее защитить. Потому, что рядом с ним она не могла быть в безопасности. Саске помнил, как утром плакал, как рассказал Наруто всё то, что услышал от брата. Не решил ли Узумаки теперь и от него сбежать, чтобы отгородить от следовавшей за ним по пятам опасности?Уже обуваясь, он заметил вышедшего к нему бледного Нэджи. Саске сначала подумал, что случилось что-то с Наруто, но всё снова прояснил телевизор: в дом Намикадзе ворвался неизвестный и убил мэра, защищавшего своего сына, которого только этой ночью искал весь город.Саске сел на корточки напротив. Узумаки узнал его – поджал губы, но слезы полились сильнее. Учиха все еще отчетливо помнил это чувство, когда теряешь самых близких, поэтому протянул руки, обняв и прижав Наруто к себе. Узумаки ничего не сказал, хотя Саске ожидал, что такой независимый и сильный человек, как Наруто, попытается оттолкнуть, но он, напротив, прижался в ответ.Долгое время они сидели так, пока Узумаки не выплакался. Видеть его таким было непривычно и странно. Наруто выглядел сломанным, впрочем, он немногим отличался от самого Саске, плакавшего в номере гостиницы. Это раздражало, однако сейчас Учиха отгонял эти чувства, надеясь, что они не вернуться потом. Ведь теперь их объединяло что-то большее, чем общие враги.В доме все еще оставалось несколько полицейских, в том числе Какаши, который предпринял попыток пять достучаться до запершегося в комнате Наруто Учихи, и все они обернулись неудачей. Однако, несмотря на то, что разговор решено было отложить до завтра, Какаши тоже остался, на случай если нападавший вернется добить Наруто. В сумме это было шесть человек – вполне достаточно, чтобы обеспечить надежную охрану. Номер телефона больницы, в которой лежала Кушина, так и не нашли, а Наруто по-прежнему оставался вне досягаемости.Кровать у Наруто была самой обычной, одноместной, поэтому вдвоем тут было тесно. Узумаки так и не произнес ни слова, хотя плакать перестал и, судя по выражению лица, старательно думал о чем-то другом. О чем угодно, только не об отце. И иногда морщился, будто от боли, все-таки натыкаясь на ненужные мысли, словно на раскиданные по полу кнопки босыми ногами. Саске только наблюдал, ничего не спрашивая и не заставляя разговаривать. Он знал, что Наруто сильный - он это переживет. Он знал, что всё, чем он может помочь – это быть рядом.Узумаки не мог заснуть, не смотря на то, что в прошлую ночь спать ему было некогда. Саске наблюдал за ним в полумраке комнаты. Сейчас любые слова, любой вопрос или попытка приободрить были лишними и казались неуместными, тишина и чужое присутствие было лучшим лекарством. Но, несмотря на то, что совсем недавно тоже пережил что-то страшное, Саске никак не мог понять, что творилось в голове Узумаки. Для себя он уже решил, что стоит делать с правдой, а Наруто?.. Чего хочет он? Отомстить за отца или, напротив, защитить себя и мать. По Узумаки вообще сейчас сложно было понять, о чем он думает.Первым заговорил Наруто, уже под утро, когда начало светать. Сел вдруг в кровати, чем тут же разбудил задремавшего совсем недавно Учиху, и серьезно произнес, глядя перед собой:- Я должен сообщить маме… Телевизора в палате нет. Она ничего не знает. А от посторонних людей ей это слышать не нужно…Все внутри Наруто сжималось в комок. Минато не рассказывал ей даже о том, что их сына похитили, чтобы не навредить будущему ребенку. Новость о смерти человека, с которым она прожила восемнадцать лет в благополучном браке, может сделать ей еще хуже. Тогда что Наруто оставалось делать? Улыбаться и говорить ей: «Не волнуйся, мама. Папа очень занят, ты же знаешь. А как освободится – он обязательно придет», дождаться, когда родиться ребенок, чтобы сообщить: «Знаешь, а папа не придет»?При мысли о том, что мама даже на похороны придти не сможет, Наруто снова почувствовал, как неприятно защипало глаза. Они болели с непривычки.- Сейчас пойдешь? – скептически хмыкнул Саске. – В четыре утра? Весь в крови и с компанией маньяков и убийц на хвосте?.. Плюс репортеры, мимо которых пройти сложнее, чем мимо охраны…Помолчали. Учиха вздохнул:- Ванную прими хотя бы. И одежду смени…Наруто кивнул, все еще глядя в пол, и, прихватив из шкафа наугад чистые вещи (которыми оказались двое джинсов и ни одной футболки), вышел в ванную.Саске сел в кровати, спустив ноги на пол, устало потер глаза, стараясь избавиться от сонливости. Видимо, в ближайшее время у них совсем не будет времени ни спать, ни остановиться и задуматься над чем-то всерьез.Ванная была к тому же способом побыть одному. Включив горячую воду, бросив вещи на пол, а не в стирку, решив, что выкинет их, чтобы не напоминали, Наруто подставил голову теплым струям. Стекающая в слив вода тут же окрасилась в розовый. Кровь засохла, и смыть ее было очень сложно. Наруто даже начало казаться, что проще было налить ванную и некоторое время отмокать в ней. Пальцы наткнулись на небольшой кусочек – возможно просто мусора, но Наруто передернуло от мысли, что это может быть осколок черепа или кожи, поэтому кусок он тут же вырвал вместе с клоком волос, выкинув его в слив, как ядовитое насекомое, стараясь унять дрожь.Когда в доме, наконец, появилась полиция, и у мертвого Минато смогли отобрать сына, Наруто будто бы бредил: не давал его увести и кричал, чтобы вызвали «скорую» «пока еще можно помочь». Вряд ли человек в шестнадцать лет не знает, что при ранении в голову помочь уже нельзя ничем.У Узумаки перед глазами тогда всё плыло. Он даже не смог бы точно вспомнить, сколько было пулевых ранений – всем, что он запомнил, было «много крови» и «папа».Вся его самостоятельность, привычка быть независимым – всё это отходило на самый дальний план. Наруто чувствовал себя в тот момент маленьким мальчиком, у которого отобрали отца, который не сможет один, без такого сильного и умного папы.Затем Наруто вспоминал кучу ничего не значащих мелочей, каждая из которых вызывала новый и новый приступ слез: что у него даже фамилия матери, а не Минато, что убить должны были его, Наруто, что у отца день рождения через пару месяцев, и он даже уже давно придумал подарок, и что отец уже месяц обещал зайти, наконец, в школу по вызову директора.Психолога вызвали специально: за Наруто испугались - уж очень страшным был остановившийся взгляд голубых глаз. Чтобы вывезти тело, Узумаки закрыли в комнате, потому как к тому моменту ему казалось, что отец еще живой. И даже увидев машину «скорой» из окна, он было обрадовался, и, прошептав: «успели», рванулся обратно в коридор, но у двери стоял Какаши, который остановил его, четко произнеся:- Наруто, он мертв. Тебе лучше побыть тут…Если это всё Узумаки вспоминал с трудом, то дальше ничего не помнил вообще, вплоть до прихода Саске. Меньше всего ему хотелось, чтобы Учиха видел его таким, однако его присутствию был благодарен - это помогло вернуться в реальность, и он не был один, когда осознание смерти отца свалилось на него тяжелым грузом откуда-то сверху.Конечно, больше всего хотелось запереться в своей комнате, выгнать всех, кроме Саске, и просидеть так долгое время, но так было нельзя. Нужно двигаться дальше, причем начинать двигаться уже сейчас: сообщить матери о произошедшем, сказать, кто виноват в случившемся…Пейн. Конечно, Наруто, интересовавшийся политикой только как «Папа стал мэром? Так я что теперь, мэрский сын? Вот задница-то…», не знал о распределении власти в городе и о тех, с кем отцу приходится работать. Пейну несколько раз даже доводилось видеть Узумаки до похищения, а вот Наруто вряд ли запомнил лицо председателя городского совета. Влияния у Пейна было чуть ли не больше, чем у самого Намикадзе, за счет его «бизнеса» и связей. Ближе него к Минато была только собственная семья.Саске уже клевал носом, когда в коридоре послышались тихие шаги возвращающегося Наруто. Предложить «Может, все-таки поспим для начала?» было идеей настолько глупой и бесполезной, долго думать над этим Саске не стал.Наруто вошел в комнату, тихо прикрыв за собой дверь. Кожа была слишком красной оттого, с каким остервенением Узумаки пытался отмыть ощущение чужой крови на себе, и это бросалось в глаза. Саске недовольно нахмурился, но подошедший Наруто встал на колени напротив него, положив ему голову на ноги. Учиха немного опешил – сейчас он открывал для себя Наруто заново.- Я смогу с этим жить, - твердо произнес Узумаки, но сразу после этих слов в голос прорвалась дрожь. – Но что же это такое… Приношу одни несчастья. Всем, кого люблю, кто меня любит… Знаешь, есть такая детская игра… Точнее даже не игра – просто, когда на спор представляешь, что ты один, что у тебя никого больше нет… Я тогда такой маленький был, идиот… Все, когда представляли, менялись в лице, говорили, что страшно, а я улыбнулся и сказал: «Тогда бы я был сам себе хозяин! И никто бы мне не был указ». Так почему-то стыдно за это сейчас… Было-то шесть лет назад, а вспомнилось… «Я рад, что смог что-то для тебя сделать», сказал он, - Наруто перешел на шепот, чтобы не выпустить слез. – Ну не идиот ли?.. Разве не достаточно того, что он меня вырастил? Что благодаря ему с мамой я появился на свет… Меня не надо было спасать, лучше бы я умер, а не он… Ну что из меня получится?.. А он в этой жизни столько добился… А сын уж… Да черт со мной, у них еще ребенок должен быть, назвали бы его в мою честь, может даже я в него и реинкарнировался бы…- Ну хватит, - севшим голосом потребовал Саске. – Бред уже несешь… Я бы что, один остался?.. Впрочем, меня бы тоже быстро нашли…- Нет, папа бы тебя защитил…- Наруто, да пойми же ты: вас тут двое было. Думаешь, убили бы тебя и дальше пошли? Тебя как свидетеля убрать хотели. Твой отец при этом тоже автоматически попадал в разряд свидетелей. Сначала убили бы тебя, а потом и его… Он ведь безоружным был… Просто он выбрал за тебя, дав тебе шанс…Учиха замолчал. Слишком эта ситуация ему что-то напоминала… «Позаботься о Саске».- Можно сказать, он нашел единственный выход, - Учиха наклонил голову так, чтобы лбом касаться затылка Узумаки, положив при этом руки ему на плечи. Ему самому сейчас нужен был такой физический контакт. Это успокаивало.- Потому что целились в тебя… Выбора не было: либо спасти тебя, либо умереть обоим… Смирись. Он все сделал правильно.Наруто всхлипнул, снова не сдержавшись. Он не поднимал головы – сейчас ему не хотелось, чтобы Саске видел, как он плачет.Учиха думал, что мир устроен так просто, когда рассуждаешь о чем-то со стороны… То же самое ведь относилось и к его ситуации: если Итачи не придумал всю эту историю, то ему и в самом деле не оставили выбора, и сердиться на брата не имело смысла – могли либо умереть все, либо спастись только они вдвоем. Саске бесило, что все решили за него. Бесило, что брат даже не попытался, поверив в то, что других выходов нет. Бесило, что он сам жил в счастливом неведении больше года, продолжал спокойно ждать звонка и втайне надеяться на скорое возвращение родителей, по которым так скучал. И, конечно, ничуть не раздражало то, что брата он простить не мог. Однако получалось, что с Пейном и у него есть счеты.Какаши довез их обоих до больницы, вид у него при этом был самый что ни на есть сонный и поэтому совершенно недовольный. Когда Наруто выбрался из машины, направляясь к дверям, Саске подвинулся было вылезти за ним следом, но Какаши удержал его за локоть, напомнив:- Он и один сходит. Давай, рассказывай, пока вы двое снова не пропали куда-нибудь.Саске смерил его неприязненным взглядом, повернулся в сторону уже заходящего в просторные двери больницы Наруто, глядя туда с таким выражением на лице, будто вот-вот побежит догонять, но сел ровно, снова повернувшись к Какаши.- Я знаю только, как его называют. Их главного. Итачи говорил.- Где сейчас брат ты не знаешь?- Мы встретились в номере гостиницы. Но вряд ли он продолжает ее снимать, зная, что мы добрались, наконец, до полиции.- Как думаешь, его посадят, если узнают, что его шантажировали, заставляя все это делать? Фактически ведь он их только покрывал…- Он убил родителей, - огрызнулся Саске.- Его заставили, ты сам это говорил, - пожал плечами Какаши. – Но тебя, похоже, не волнует, посадят его или нет… Решил сам убить его, Саске?..Учиха смотрел в грязный пол машины, хмурился, молчал несколько секунд, после чего, не поднимая глаз ответил:- Я не знаю…Обычно Наруто сюда не пускали, но медсестра в регистратуре оказалась в курсе происходящего в городе. Высказала соболезнования и вызвалась проводить до палаты, на ходу говоря, что они сами не знали, как сообщить об этом и ждали кого-то из родственников, чтобы ее было кому поддержать, через предложение повторяя «горе-то какое…». Наруто не следил за искренностью произносимых слов, он прокручивал в голове варианты и никак не мог найти нужный. Казалось, подбирал, наконец, слова, но они тут же снова рассыпались на кусочки мозаики, снова звучали неправильно. Что он мог сказать? «Отца больше нет, теперь нас двое»? Конечно, как это ни скажи, все равно будет больно, все равно нужно будет прибавлять бесконечное «всё будет хорошо, мы выдержим, я буду рядом», но хотелось подобрать нужные слова, «правильные». Наруто совсем забыл о том, что в таких случаях правильных слов нет.Остановившись возле палаты, медсестра замолчала, открыла ему дверь, как высокопоставленному гостю.Мама снова спала, на этот раз без книжки. Принесенные отцом в прошлый раз цветы уже завяли, и их выбросили, новых он купить не успел. Когда дверь за ним закрылась, Узумаки почувствовал, как к горлу снова подступил ком.Мама проснулась, повернула голову в его сторону. Улыбнулась было, но тут же заметила, что что-то не так. Улыбка мгновенно погасла, в глазах появился страх.- Наруто, что-то случилось?.. – спросила она. Наруто кивнул. Хотя по нему было и так ясно, что случилось что-то действительно страшное.- Да, - охрипшим голосом вслух подтвердил Узумаки. – Мам, ты только…- Что-то с Минато, да?.. – Кушина приподнялась, интуитивно держась одной рукой за живот. – С ним?.. Что случилось, Наруто? Он жив?..Узумаки совсем уже растерялся, ком в горле начинал его душить, на глазах снова выступили слезы. Всё, на что хватило сил: отрицательно покачать головой.В глазах матери отразился ужас. Так и не встав, она снова опала на кровать. Сначала Наруто показалось, что она сжалась от слез, да и плечи матери дрожали, но Кушина, сквозь стиснутые зубы, прошипела:- Позови доктора…- Что?.. – не понял Узумаки, подлетев к матери.- Больно… Позови доктора, Наруто.Узумаки вылетел в коридор, сам толком не зная, где этого самого доктора искать, к счастью в коридоре все еще стояла сестра из регистратуры.Наруто не плакал. Он сидел и смотрел в одну точку, находящуюся где-то у противоположной стены, не повернулся в их сторону, даже когда они подошли. Какаши вздохнул и пошел дальше, поговорить с доктором. Меньше всего ему хотелось сейчас возиться с подростками, поэтому он оставил эту миссию Саске. Учиха уже решил было, что Наруто снова впал в прострацию, как Узумаки блеклым голосом произнес:- Ей нельзя волноваться… Скажи, разве смерть любимого человека не относится к разряду «волноваться»? О чем я думал? О том, что у меня теперь точно не будет брата?.. Конечно, я этого не хотел… Может быть, я подсознательно это сделал?.. Или потому, что не мог так, как отец – не волновать ее… А теперь расплачиваюсь… Я испугался, что она потеряет ребенка… А потом вышел доктор. Сказал, что она может умереть вместе с ребенком… Саске, - он повернулся к Учихе с чем-то похожим на фанатизм в глазах, - зачем женщины вообще рожают, если это настолько опасно?.. Меня что, мало было?.. Ей все-таки не двадцать уже, а решили оставить… А теперь она тоже умереть может. Об этом они совсем не подумали, да?.. Ей был важнее новый ребенок, чем то, что я останусь теперь совсем один: и без нее, и без отца…Снова в его чертах проскальзывало что-то обреченное, надломленное. Саске просто слушал, хотя и раздумывал над тем, что проще сейчас ударить и попросить не нести эту чушь.Наруто снова повернулся к своей точке в стене, словно заснув. Саске, сел рядом, почти вплотную, тоже посмотрел на стену, будто желая знать, что Узумаки в ней так привлекло и чем она интересней него.Учихе многих усилий стоило не думать о том, что если и мама Наруто умрет, то их истории будут настолько похожи, что это начнет пугать. Он не хотел смерти ни Кушины, ни ее еще нерожденного сына, ему хватало того единения и понимания, что было сейчас.- Хотя может я и не прав, - признал Наруто, на этот раз не отрываясь от своей точки, словно текст был написан именно там. – Просто маму я знаю с рождения… В буквальном смысле этого слова. А этого маленького человечка в ее животе еще даже не видел ни разу в жизни. Поэтому и выбор мой идет, конечно, в пользу матери… А вот родится он, вырастет мне хотя бы до плеча, и буду жалеть об этих словах…После чего Наруто выпрямился и положил голову, лицом вниз, на плечо Саске. Учиха бросил на него взгляд, хотел вернуться к изучению так понравившейся Наруто точки, но почувствовал, как намокает футболка на плече и, вздохнув, обнял Узумаки, повернувшись к нему.