1 часть (1/1)

—Стреляй, стреляй в родного брата!—младшему смешно, а вот старшему Турбину не до шуток. Петлюровцы могут ворваться в здание в любой момент. И в одиночку он уже не сможет защитить Николая.—Болван,—недововольно бурчит Алексей—Ругай, ругай родного брата. Я знаю, чего ты сидишь! Знаю, ты командир, смерти от позора ждешь, вот что! Ну, так я тебя буду караулить. Ленка меня убьет.—Эй, кто-нибудь! Взять юнкера Турбина! Капитан Мышлаевский!—Все уже ушли!—усмехается младший—Ну погоди, мерзавец, я с тобой дома поговорю.—Поговоришь, поговоришь, не волнуйся...У Алексея сдают нервы—он подскакивает, и притягивает младшего к себе. Губы у обоих обветренные, сухие, но сейчас на это плевать.Николка вплетает пальцы в волосы под шапкой брата...Коля подскакивает в темноте, в поту. Озирается по сторонам, и, увидев в свете фонаря с улицы, брата мирно сопящего рядом, осторожно ложится обратно. Он закрывает глаза, и под веками вспыхивают яркие картинки из прошлой жизни. Убегающая толпа молодых, как он, парней, пробитие окно, Алёша, тяжело дыша, валится на спину, на пол. Младший сам не замечает, как по его щекам начинают течь слёзы. Не намного он обогнал брата, не смог, не вынес. Два месяца спустя, в сочельник, Студзинский говорит ?Кому пролог, а кому—эпилог?. После этих слов Турбин-младший продержался ещё месяц-полтора. А потом...револьвер к виску, темнота, затем свет...Алёшка долго ругал брата, всеми словами, что только знал. Но, что тут сделаешь теперь? Они сейчас живут уже в другое время. И если Алексей успел привыкнуть к происходящему вокруг где-то за пару лет—нашёл работу, квартиру; то у младшего ?реабилитациия? шла до сих пор.—Никол, ты чего не спишь?—от тихого, хриплого ото сна, голоса брата, Коля вздрагивает.—Кошмары снятся. Из той жизни,—он смотрит в потолок, и в темноте не замечает, как лицо Алексея становится до невозможного серьёзным.—Так...—начинает было старший, но его бессовестно переживают.—Нет, ты послушай! Вот, ты помнишь, как ты умер? Я помню, и как сам умер, тоже. Интересно, а почему так вышло, что мы здесь, в этом времени?—Тц, чёртов философ! Мог другое время найти? Не два часа ночи? Между прочим, завтра понедельник, и кому-то на работу, а кому-то на учёбу,—он щёлкает Николку по носу, усмехаясь,—Спи давай. —Но, Алёш... —Утром, всё утром,—он притягивает брата к себе, целует, слишком невинно, для их отношений. —Угу. —Никол, мы оба с тобой дел натворили там. Так вот, давай, то, что было в том времени, в нём и останется? Просто не вспоминай.— Алексей терпеть не может, когда младший начинает эти разговоры. Сразу вспоминается душащая боль, в первые месяцы его существования здесь. А это было именно существование, тело работало на автомате, а мысли всё ещё были в далёком для него, но таком близком по меркам вселенной, двадцатом веке. Он только разобрался со своими чувствами к младшему, и был невероятно счастлив, что это взаимно, как начался ад. И чем дальше, тем страшенней было потерять разом всё. Погрузившись в свои мысли, Алексей не сразу замечает, что младший тесней прижался к нему и засопел, так тихо, как ребёнок. С виду глупый, но очень сильный душой, маленький братик. Старший любуется им, пропуская сквозь пальцы тёмные волосы..Не хватит слов, чтоб описать,А те, что могли бы ещё не придуманы...А утром они в спешке собираются, старший на работу, младший—на учёбу, застревают в пробке, объезжают дворами и, всё равно, опаздывают.Может, если бы не Петлюра, они были бы счастливы в своём времени, но судьба не предсказуема, любит шутить над людьми.