Как скажешь. Хард-кинк Жестокие персонажи. (1/1)

1*"Самое утомительное в получении удовольствия, – думал Ричард, разворачивая пленку, – это долгая к нему подготовка ". Столько суеты, каких-то охрененно важных дел, когда, если разобраться, всего-то и нужно, что нож и тот, в кого его можно воткнуть.В данный момент у Ричарда было и то, и другое, но он все равно, как примерный (ни хрена, конечно, не примерный) мальчик, шуршал пленкой, обтягивал ею стол и стены развалюхи где-то на окраинной заброшке города и подготавливал слив для крови. Таз и канистра стояли в углу, дожидаясь своей очереди.Пиздец, как же это было утомительно! Между делом он размышлял, что после стольких заморочек любой другой бросил бы это все на хрен и по-простому помахал бы ножом. Изгваздался, как свинья, ясное дело, зато сколько кайфа! Насладиться звуками, ощущениями, потоками крови. Ладно, не потоками, конечно, но наслаждение от этого никуда не делось бы. Потом этот гипотетический придурок, конечно, попался бы, потому что так оторваться и не оставить следов практически невозможно. Ричард знал это – проверял. Один раз. Нашел девку, не отягощенную чрезмерным чувством самосохранения, и пригласил в поход. В лес. К речке. Отмываться в холодной воде оказалось тем еще удовольствием. Как и попытка сжечь пропитанную кровью палатку. С одним проблем не было – останки закопал так, что и сам бы хрен нашел. В общем не задалось у него с походами. А так как придурком Ричард все же не был – то всегда внимательно слушал брата и наблюдал за ним, ничего не упуская. Все же его заметать следы учил полицейский, знающий всю кухню, а Ричард был не дурак получить полезные знания. Ну а если все же что-нибудь случится, то братишка поможет. Гэвин ведь не бросит старшего брата, даже если узнает, что тот иногда развлекается без него. И не по кодексу. И не с преступниками...Блядь, надо быть аккуратнее.*Ричард провозился слишком долго, и девка пришла в себя, когда он только начал приматывать ее к столу. Она слабо дернулась, застонала и приоткрыла глаза. Поморгала и распахнула их, глядя на деловито обертывающего ее пленкой Ричарда... Дернулась сильнее, всем телом, еще и еще раз, потом открыла рот и что-то громко выкрикнула. Ричард слышал ее – музыка в наушниках была не слишком громкой, – но слов не разбирал, да и остановиться и поговорить пока не мог. Не закончил еще с делами. – Эй, сучка, я тебя не слышу! – крикнул он в ответ, помахав рукой у нее перед лицом, и продолжил тянуть пленку. Хорошо, что ноги догадался связать, а то пришлось бы повозиться дольше.Девка выгнулась, ее крик снова перекрыл музыку в наушниках, и Ричард глубоко вздохнул. Отлично: внутри медленно росло, ширилось то самое чувство, ради которого он терпел всю эту круговерть, называемую обычной жизнью. И продлить это ощущение он хотел бы больше всего на свете...Он закрепил пленку скотчем, выпрямился и посмотрел на тело на столе – изгибающееся, бархатистое, конкурирующее бледностью с прозрачной, блестящей в свете лампы пленкой. Девка смотрела на него, на стены вокруг с ужасом и орала. Боже, как вздымалась, как играла ее грудная клетка!Ричард вытащил капли наушников и нагнувшись, приложил ухо к ее груди. Вцепившись жесткими пальцами в ребра, слушал со сбившимся дыханием, как колотится ее сердце, как свистят, наполняясь воздухом легкие, как вибрирует все ее тело, когда она кричит.А потом крик прервался, и ее затрясло в рыданиях.– Ну вот, – разочарованно сказал Ричард и поднял голову. – Твое тело так прекрасно говорило со мной. Я заслушался.– Ты... ты больной, – ее сорванный голос хрипел, – больной ублюдок.– И я даже не спорю, – улыбка, вроде, получилась, хотя руки так и зачесались дать девке по губам. Впрочем, почему бы и нет?Удар получился как надо – чуть смазанный, чтобы не выбить зубы, но вполне сильный, чтобы разбить губы в кровь. Девка вскрикнула, попыталась отдернуться, но это у нее не получилось, конечно. Она зажмурилась и застонала, слезы покатились из глаз по вискам, заливаясь в волосы и в уши. Ричард тяжело опустил ладонь в нитриловой перчатке ей на лицо, выдавил кровь из разбитой губы и размазал по лицу, а потом завороженно посмотрел на яркие алые разводы на белой перчатке, блестящие в ярком свете. – Охуенно, – выдохнул он. – Посмотри, какой красивый цвет, – он сунул руку девке под нос. – Так и тянет полизать, попробовать, – он вздохнул, – но, к сожалению, нельзя. СПИД, гепатит, сама понимаешь... Жизнь – нелегкая штука.– Что? – в истерике выдохнула девка. – Ты... ты что несешь? Ты... пожалуйста...– Ну вот, начинается, – сказал Ричард и присел на стол рядом с ней. – Давай, приводи аргументы. Я весь внимание.Она молчала некоторое время.– Ты ведь, – сглотнула, – не отпустишь меня?Губы, ее разбитые и уже опухшие губы задрожали.– Нет, – покачал головой Ричард. – Нет.Она плакала тихо, вздрагивая всем телом, чуть подвывая от ужаса и безысходности. Иногда начинала что-то говорить, но умолкала – Ричард легко улыбался. Его раскрытая ладонь лежала у нее на груди, он слушал, прикрыв глаза.*– Жаль, тебя сейчас не видит Гэвин, – сказал он вдруг. Глаза девки распахнулись, она даже выть перестала.– Гэ... Гэвин? Ты знаешь Гэвина?– Конечно, я его знаю. Еще бы я не знал собственного младшего брата.– Так ты... Ричард... – прошептала девка. – Он столько рассказывал о тебе.– Спорим, главного не рассказал! – засмеялся Ричард и похлопал ее по щеке. – Думаю, не хотел тебя расстраивать. Норт.– Ты меня знаешь, – потрясенно сказала Норт. – Почему?– Почему, зачем. Не надо. Что мне сделать. Выдашь полный набор? – Он же не поможет? Ничего не поможет...– Ничего не поможет, – согласно кивнул Ричард, встал и навис над ней. – В этом весь смысл.Ее мелко затрясло под его взглядом. – Гэвин полицейский. Он... узнает когда-нибудь. Поймает тебя. Он не простит тебе мою смерть! – закричала она в отчаянии.Ричард прищурил светлые, прозрачные в ослепительном свете глаза. А потом взял нож и быстро полосонул Норт по щеке, глубоко прорезая кожу и мясо.Она выгнулась и закричала сорванным голосом, но Ричард этого словно не замечал.– Ну ты и сучка! Но в этом права... Стерва! – Ричард пнул стол. – Давно мне никого так не хотелось убить, как тебя, – он наклонился над Норт, поправил рыжие волосы, сбившиеся под прижавшей ее лоб пленкой. Потом провел рукой вниз, тревожа раскрытую рану на щеке, еще сильнее размазал по ее лицу кровь, обхватил шею пальцами и сжал. – Гэвин не узнает. И даже не расследует твою смерть. Исчезновение, – поправился он. – А если что и нароет, он же не выдаст брата. И любовника.– Нет, – прохрипела Норт под его рукой.– Давай еще разок, – Ричард взялся за ее шею удобнее. – Охуенно...Он ощущал каждый ее вздох, каждое давшееся с трудом слово.– Гэвину не нужен секс.– Да, да. Как и тебе, да, Норт? Вы нашли друг друга, жертва жестокого обращения. Так ты думала? – Ричард склонился к самому ее лицу. – Ладно, мы не любовники, это преувеличение. Но я работаю над этим... А вот ты – уже нет.– Будь ты проклят, – едва слышно прошептала она разбитыми губами.– Как скажешь...Глядя в ее широко распахнутые от ужаса глаза, он поднял руку с ножом – лезвие со щелчком выскочило из рукоятки. Ричард почти лег на нее и медленно, ловя все ее эмоции, ее боль и страх, воткнул нож ей между ребер. И ловил ее крик, ее агонию, удерживал ее на столе своим телом, проворачивая нож, чувствуя, как скребет лезвие по ребрам.– Вот так, девочка, – сказал он, когда она перестала дышать, а ее сердце биться. – Вот так...Впереди было еще много дел – наклонить как-то этот гребаный стол, слить кровь, разрезать ее тело, упаковать и все тут убрать...Но это было неважно, потому что сейчас Ричарда ничто не волновало – он был в центре, в основе, в начале. И был полон.2* Гэвин был невозможно прекрасен. Ричард готов был об заклад биться, что никогда не встречал никого даже близко такого сексуального и желанного, как он. Невыспавшийся, небритый, с припухшими веками, Гэвин курил, не вынимая сигарету изо рта, и щурился, когда дым попадал в глаза. От слез цвет их стал очень ярким – немного зеленого, смешанного с серо-стальным и темный, почти карий край радужки. А иногда темно-серые. Изредка – пронзительные, с желтыми искрами. Ричард не знал, какого точно цвета глаза Гэвина. Наверное, охуенного.Ричард сделал шаг ближе, как мечтал последние пять минут и, наклонившись, коснулся щеки Гэвина своей.– Эй, – недовольно сказал тот, вынимая сигарету, но не отодвигаясь. Ричард помолчал, вдыхая запах дыма, дешевого одеколона, самого Гэвина. А потом чуть сдвинулся и прижался всем телом, вроде как незаметно вжался бедрами. Но Гэвин все замечал, козлина. Хмыкнул и отодвинулся.– Охренел, что ли? Мама и Тина увидят – позорище будет после стольких лет.– Мама, – хмыкнул Ричард. Под острым взглядом Гэвина отодвинулся, сунул руки в карманы. – Ты прочитал документы?Гэвин глубоко затянулся, оглядывая Ричарда с головы до ног. Потом отвернулся и посмотрел в сторону дома, где мама с Тиной накрывали на стол во дворе.– На хрена ты мне их дал? – Просто хотел, чтобы маленький братик узнал правду – от мамы китаянки не родится белый мальчик. Даже двое.– А то, блядь, я не знал, что мы приемные!– Вдруг забыл? Ты же почти молишься на память нашего почившего папаши-полицейского, – саркастично ответил Ричард. – Гарри мог бы гордиться – воспитал себе поклонника.Гэвин затоптал сигарету и тут же подкурил новую. Прислонился плечом к дереву и обернулся к Ричарду. Взгляд был жестким, стальным. Он понизил голос. – Напомнить тебе, что Гарри для меня сделал? Он дал мне кодекс и уверенность, всему научил. Без него я бы слетел с катушек еще пацаном и попался на первом же деле!– Я бы не попался! – заносчиво ответил Ричард, но Гэвин перебил его, крикнул:– А я да! Он меня сделал!– Ты был просто мелкий несдержанный пиздюк! Психовал и лез, куда не просят! Сколько раз я тебе говорил...– Я не ты, Ричард, – Гэвин взъерошил волосы. – Гарри сразу меня раскусил, все понял. Нашел мое кладбище домашних животных, – хохотнул он. – А о тебе даже не догадывался. До самого конца.– О, да, – Ричард посмотрел с высока. – И тебя не смущает, что он сделал с нашей матерью? – он отрицательно покачал головой, когда Гэвин хотел обернуться на дом. – Нет, с нашей настоящей матерью.– А что он сделал? – Гэвин в глаза не смотрел, но складка между бровей показала Ричарду, что просто не будет.– Ты тупой? Этот ублюдок полицейский оставил ее на улице, среди наркоманов, с двумя детьми! Шестерить для него и подыхать, блядь! А мы празднуем его день рождения, сука!– Это был ее выбор!– Откуда ты знаешь?! – Ричард почти шипел.Гэвин нервно обернулся на дом, откуда с беспокойством смотрела Тина, их сводная сестра, помахал ей успокаивающе рукой и снова повернулся к Ричарду. – Просто знаю...– Он тебе сказал? – угрожающе прищурился Ричард. – Да.– И когда?– Незадолго до смерти. Да что ты привязался, блядь?! – вспыхнул вдруг Гэвин. – Что тебе надо, вообще?– Почему ты мне не сказал?– Чтобы не было вот этого срача! – крикнул Гэвин и толкнул Ричарда в плечо, впечатывая его в дерево. – Хрена ли ты портишь все? Рич, блядь!– Ну да! Гарри поебывал нашу мамашу, потом позволил ей умереть, а порчу все я!– Поебывал? Не ври мне! – Гэвин схватил Ричарда за плечо, придавил локтем горло, выдохнул в лицо запахом сигарет.Ричард поморщился и жадно вдохнул.– А этого тебе Гарри не сказал, да? – и спросил тихо: – Почему ты так к ним привязан, Гэвин? У тебя же есть я.– Как будто я тебя знаю, – Гэвин смотрел Ричарду в глаза. – У тебя до хрена секретов, да, Рич?С такого близкого расстояния можно было рассмотреть каждую крапинку на радужке, видеть, как сжимается зрачок. У Ричарда дух перехватывало.А у Гэвина даже не стояло!..– Ты можешь узнать все, что хочешь, – почти мурлыкнул Ричард, толкаясь бедрами вперед, к Гэвину.– Да блядь! – Гэвин отшатнулся. – Ты пиздец, Рич! Я до сих пор поверить не могу, что ты тоже такой, как я.– Какой?– Такой...Ричард преувеличенно устало вздохнул.– Почему ты не можешь сказать прямо? Опять твой кодекс? Мы просто любим убивать, – Ричард снова приблизился, повел носом у Гэвина по щеке. – Нам это надо. В конце концов, мы вместе сидели пару дней в том контейнере, в луже мамашкиной крови. Рядом с ней, – Ричард поднял руку и кончиками пальцев очертил щеку Гэвина, легко повел по скуле, коснулся уха. – И можем снова быть только вдвоем, Гэвин, братишка. Просто скажи да. Только ты и я... Гэвин медленно отодвинулся и поймал поплывший взгляд Ричарда. А потом резко схватил его за пиджак и с размаха впечатал в дерево так, что у Ричарда дыхание выбило.– Тронешь Тину или маму – будешь собирать кишки отсюда и до берега, понял? Брат мой! – Гэвин выпалил это в лицо Ричарда и снова надавил предплечьем на его шею. Послушал ответные хрипы и чуть ослабил нажим. – А сейчас мы пойдем к маме и сестре, и ты будешь хорошим мальчиком, правда?Глаза у него были совсем не похожи на те, которыми Ричард любовался еще двадцать минут назад. Теперь они были темными и пустыми, до дрожи пугающими. Желанными, блядь, до дрожи.– Буду хорошим мальчиком, – прохрипел Ричард, – если ты мне отсосешь. Или я тебе.Гэвин посмотрел на него, как на идиота. Покачал головой.– Ты еще о чем-нибудь, кроме этой херни, думать можешь? Пошел ты!Гэвин отпустил его и, поправив куртку, пошел к дому.– Сам пошел! – прошипел Ричард ему вслед. И добавил зачем-то, а ведь поклялся себе, что оставит эту информацию в тайне. Идиот! – Ты его сын!– Что?.. – Гэвин остановился и медленно обернулся.– Повторяю для тупых, – вырыл себе яму поглубже Ричард. – Гарри выебал мамашу, и она родила тебя. Гэвин молчал так долго, что Ричард почувствовал себя отвратительно тупо.– Откуда ты знаешь? – спросил Гэвин тихо.– Тест ДНК, откуда еще, – пожал Ричард плечами. – В машине, если захочешь взглянуть.Гэвин обернулся, посмотрел на ждущих их у стола женщин – приемную мать и сестру – и обернулся к Ричарду. Глаза его горели чем-то, что Ричард хотел бы видеть только по отношению к себе! Блядь!– Ричард... – Гэвин прищурил глаза и сжал кулаки. – Если с ними хоть что-то случится, тебе пиздец, понял?– Я твой брат, Гэвин! – Ричард шагнул к Гэвину, обхватил его за плечи и прижал к себе. – Гэвин, блядь, да что за херня! Мы же вдвоем, помнишь? Против всех!– Когда это было, Рич, – Гэвин взял лицо Ричарда в ладони. – Она моя сестра, и если ты тронешь ее, или маму, я тебя убью, – он прижался лбом ко лбу Ричарда. – И сам жить потом не буду, не смогу, но тебя, сука, размажу. Я знаю, ты просто проверяешь границы, Рич, детка... Не надо, не заходи так далеко. Я тебя люблю, посмотри, очень люблю! Но не ломай меня, Рич. Я тебя прошу... Гарри и они меня спасли, я же не такой, как ты. Мне это нужно.– Слабое место, – выдавил Ричард.– Ты мое слабое место. Я могу тебе доверять?Гэвин оторвался от Ричарда и посмотрел ему в лицо пустым, застывшим взглядом, именно таким, с каким он перерезал кому-нибудь горло.И Ричард молча кивнул, а потом пошел вслед за Гэвином к накрытому столу.– Ричард! – китаянка, прикидывающаяся его матерью, обняла Ричарда за плечи, поднялась на носочки и чмокнула в щеку. – Как работа, милый?– Благодарю, никто не восстал, – буркнул Ричард, мечтая сейчас оказаться среди своих покойников в морге, а не здесь.А потом сидел и делал вид, что все прекрасно. Но это-то было не сложно, он всегда делал такой вид. Сложнее было не представлять постоянно, как он пускает кровь, а потом расчленяет их всех по очереди: китаянку, полукитаянку Тину и Гэвина.На мыслях о расчлененке Гэвина у Ричарда закручивалось что-то в животе. То самое чувство...3*Ричард обожал смотреть на Гэвина за работой. Не в участке, конечно, поедающего пончики – привет стереотипам, – и не на допросе похмельного толстяка, поколачивающего свою женушку. А за настоящей работой, когда он, выбрав очередного неудачника, преступника, упущенного полицией, выбирал место и способ его поймать. Гэвин не любил брать Ричарда с собой на начальном этапе, предпочитал, чтобы тот подъезжал сразу к выбранному и подготовленному месту. Но иногда, когда чувствовал себя виноватым, позволял Ричарду любоваться собой со стороны. Ну, он-то думал, что Ричард набирается ума, а тот просто любовался его четкими движениями, напряженным телом, сосредоточенным лицом, на котором почти не было жизни – только стремление к цели и уверенность в ее достижении. Ричард наблюдал, прячась в ночных тенях, и едва не стонал от эстетического наслаждения – в машине бугая Гэвин спрятался на заднем сиденье и как раз сейчас молниеносно накинул ему со спины струну на шею и затянул ее. Тот пытался дергаться – Ричарду даже захотелось кинуться на помощь, но Гэвин умудрился поймать момент и всадить бугаю шприц в шею. Ричард напрягся на миг, но транк не подвел – вырубил жертву. Гэвин перекатил его на пол машины и втиснулся за руль. Завел и тихо вырулил на пустую и темную сейчас дорогу. Ричард заскочил на ходу на заднее сиденье и сел молча – Гэвин в таких ситуациях не любил много говорить.Ричарду просто неприлично повезло: он думал, как бы выпросить бугая себе, чтобы поработать с ним одному, но все оказалось до смешного просто – стоило только намекнуть на это, и Гэвин, заматывая пленку где-то под столом, посмотрел снизу вверх понимающим взглядом и сразу согласился.О, чувство вины делает с людьми чудеса, даже если они такие отбитые, как Гэвин.Уж Ричард такой ошибки не допустит, никто не сможет вызвать в нем это деструктивное чувство. Знал бы Гэвин, как им можно играть...– Его зовут Лютер, – сказал Гэвин и кивнул на два портрета на полке. – Покажи ему их – это его сожительница Кэра и ее дочь Алиса. Однажды, после очередной вспышки его гнева, их никто больше не увидел. Он, конечно, рассказал всем, что Кэра уехала к матери в соседний штат, но вот только он все время путает названия штатов. Да и матери у Кэры нет – она сирота. – Мало ли, куда сбежала телка от придурка с кулаками...– Не дальше могилы на заднем дворе, – мрачно ответил Гэвин. – Ладно, позовешь потом.Ричард кивнул и подождал, пока Гэвин выйдет из обтянутой пленкой комнаты. Проследил, чтобы тот вообще вышел из развалюхи, и остался доволен, когда тот сел в машину, а Ричард, наконец, остался в комнате один.Первым делом он достал из кармана пузырек и, открыв его, помахал у этого Лютера под носом, но тот, хоть и дернулся, но в себя не пришел. А ведь Ричард специально подменил транк Гэвина на более лайтовый вариант. Тогда Ричард вытащил нож и стал наносить мелкие порезы на свободных от пленки частях тела. Ему, с его медицинским образованием, было отлично известно, где самые кровоточивые места, и вскоре Лютер был весь залит кровью, хотя серьезных ран ему Ричард не нанес.А потом снова провел у Лютера под носом пузырьком, и тот дернулся сильнее, задохнулся, попытался отвернуться от выбивающего дух запаха.– Что за!.. – начал он, попытавшись вырваться, но Ричард закрыл его рот ладонью и зашипел:– Тихо, придурок! Хочешь, чтобы маньяк вернулся?– Кто? – дернул тот головой и прищурился, пытаясь разглядеть Ричарда, но лампа висела слишком низко и слепила его. – Тебе не повезло: за убийство бабы и ее девчонки один маньяк решил перерезать тебе горло.– Я их не убивал! – решительно открестился Лютер, но Ричард видел его насквозь. Дрогнувший голос. Зрачки.– Мне по хрен, хоть бы сожрал. Я просто хочу, чтобы ты выбрался и сделал кое-что.– А ты кто? – подозрительно прищурился Лютер. – Уж не маньяк ли?– Ага. Сейчас освобожу тебя и устроим тут смертельную битву, – яда в голосе Ричарду было не занимать. – Я тут, скажем, случайно. Твой ангел-хранитель. – Грязно играешь, ангелок. И почему это я связан? Голый?Лютер попытался поднять голову и осмотреть себя, но у него ничего не получилось. – Будешь дергаться, или нормально поговорим?– Мне это пиздец не нравится, – в голосе Лютера Ричард ясно слышал агрессию и страх.Отлично.– Смотри, – Ричард вытащил из кармана пистолет и поднес его к лицу Лютера. – У меня пушка, поэтому здесь мои правила.– И какие они? – облизнул Лютер пересохшие губы.– Я хочу, чтобы ты убил человека, который придет вместо меня. Все просто.– И как же я это сделаю? – Лютер дернул плечами – пленка скрипнула.– Я тебя освобожу, не будь идиотом. И нож оставлю. А ты... убьешь маньяка.– У тебя к нему что-то личное? Сам ссышь?– Ты совсем тупой? – Ричард глянул тяжело и мрачно. И с размаха ударил Лютера пистолетом по лицу.– Охуел?! – крикнул тот зло. – Еще хочешь? – не менее зло прошипел Ричард. – Я похож на шутника? Ты либо сдохнешь сейчас и сразу, либо еще побарахтаешься. Доходчиво?– Кристально, блядь, ясно, – сквозь зубы выдавил Лютер и посмотрел бы с яростью, если бы лампа не слепила его. – Откуда мне знать, что ты не пристрелишь меня потом?– Верь мне, – усмехнулся Ричард. – Просто верь.– Тогда, блядь, развязывай, – Лютер напрягся, но пленку не то, что порвать – растянуть не смог. – И давай сюда маньяка. Поговорим.У Ричарда как сжалось, смерзлось все внутри, так и не отпускало, пока он разрезал снизу пленку так, чтобы была только видимость крепкой упаковки, и Лютер смог бы выбраться после первого же рывка.– А может, это ты маньяк?Ну надо же, наконец начали работать мозги после транка. – Конечно, я тоже. И я буду смотреть через вон то окно, – он кивнул себе за спину на окно с прорезанной пленкой и разрезал последний жгут. – Все выяснил?– Более-менее, – кивнул Лютер. – Ты тоже ебанутый. В кровище меня специально измазал? – Много не болтай. И не думай, – оборвал его Ричард и сглотнул пересохшим горлом. – Держи, – он подсунул Лютеру под руку нож с коротким лезвием и выпрямился. – Жди здесь. Когда он придет... ты сам знаешь, что делать.– Ебнутая какая-то ситуация, – пожал плечами Лютер. – С чего я вообще тут лежу.– Пристрелю, как собаку. Хоть сейчас, хоть когда выйду. Через окно.– Теперь ясно. Не знаю, в какие игры ты играешь, но если обманешь, я тебя откуда хочешь достану, понял?– Захлопнись, – зашипел Ричард, у которого в голове было совсем другое, и потер лицо ладонью, словно сгоняя морок. Но все равно не остановился – глубоко вздохнул и вышел на улицу. *Убедить Гэвина оказалось уже не так легко – чувство вины у него явно было конечно, но на этот раз хватило. Он пошел доделывать работу, потому что Лютер совсем не типаж Ричарда, и тот совсем не хочет его убивать. Лучше пусть Гэвин в следующий раз найдет для Ричарда преступника посимпатичнее и поебабельнее.– Ты больной, что ли, – пробормотал Гэвин, постоял с десяток секунд и, коротко кивнув, вошел в дом, нащупывая в кармане то ли нож, то ли скальпель, чем он там привык работать.Первые звуки драки и крики застали Ричарда в процессе обхода дома. Он специально не торопился, сдерживал себя, но стоило услышать первые удары и грохот, как прибавил шаг и застыл у окна. Срезанная и чуть отогнутая пленка дергалась на сквозняке и совсем не мешала видеть, как внутри дома сцепились в схватке две окровавленные фигуры. Мощный, здоровый Лютер и быстрый, но гораздо более легкий Гэвин.Ричард сам не заметил, как закусил ребро ладони, глядя на то, как какой-то обмудок убивает его брата. Его Гэвина. Убивает навсегда.Ричард не пошевелился, только сжал зубы сильнее.Даже когда Лютер поймал Гэвина за ногу и тот едва умудрился вывернуться и отлететь к стене от сильного толчка. Или когда Лютер со своими длинными руками все же задел Гэвина ножом и пустил его кровь. И та стекала по руке, попадала на пальцы, отчего нож наверняка выскальзывал. Гэвин только оскалился и перекинул нож в другую руку.А потом Гэвину удалось провести какой-то хитрый прием, Лютер на миг потерял его из вида, и Гэвин, проскочив у него под ногами, с силой ударил носком ботинка в колено. Лютер упал, уперся рукой в пол и тут же, когда Гэвин оказался слишком близко, ударил. Ричард сам едва не закричал: "Ставь блок!", но Гэвин уже ушел от прямого попадания, правда, кулак задел его по касательной, и он заторможенно встряхнул головой, рассыпая капли крови из рассеченой брови.А Ричард смотрел...Он очень хотел уйти, не желая видеть, как Гэвин снова бросается в атаку, но ноги почему-то не двигались. Он думал, что Лютер справится быстро, а он потом из окна пристрелит и его, и все закончится. И он будет один и свободен, раз уж Гэвин не захотел быть с ним вдвоем.Но Гэвин не собирался умирать так легко – он боролся, вгрызался зубами в жизнь и в Лютера, не соглашался следовать чужим планам. И не отпускал Ричарда.И тот смотрел, почти не моргая и сильнее сжимая зубы на ладони, как Гэвин снова отбил удар чужой руки, как он получил очередной порез, но наконец выбил нож из чужих пальцев и тут же воткнул в подмышку Лютера свой. Лютер обхватил его руками, зарычал от боли и сжал, но Гэвин коротко провернул руку и скользящим ударом снизу вверх прорезал ему кожу и мышцы на груди. Нож заскреб по ребрам, а потом увяз на миг в мягком и дальше пошел легко, как в масло втыкаясь Лютеру глубоко в шею, перерезая артерию, пищевод и трахею. Застревая кончиком в шейных позвонках.Ричард разжал зубы и сглотнул свою кровь, когда Гэвин, ударив Лютера ножом в шею еще и еще раз, еле встал, отпихнул мертвое тело ногой и медленно, держась рукой за поврежденный бок, пошел к выходу.*Ричард поймал его у двери – Гэвин, весь в крови, стоял, прислонившись плечом к стене, и тяжело дышал. Поднял голову, услышав шаги Ричарда, и посмотрел чужим, пустым взглядом.– Гэвин... – прошептал Ричард, делая шаг к нему. Гэвин поднял руку с ножом, направленным на Ричарда, и оскалил окровавленные зубы.– Брат мой, – сказал он мертво. Ричард сделал еще шаг, остановился и понял, что все – здесь он сейчас умрет. И даже если сможет уйти, все равно так и останется мертвым. И как он мог подумать, что вот так подставить Гэвина будет хорошей идеей? Идиот, какой же он, блядь, идиот. Ричард медленно сделал еще два шага и почти коснулся ножа грудью, облизнул губы в своей крови. И опустился на колени.– Гэвин, – прошептал он. – Гэвин, пожалуйста...Гэвин молча смотрел на него, как на чужого, как на гребаного незнакомца, как на свою цель, блядь! И молчал, только руку опустил чуть ниже, чтобы нож смотрел прямо на Ричарда. – Гэвин, пожалуйста, не бросай меня. Прости... Прости! Прости, Гэвин, детка, – Ричард качнулся вперед, почувствовал лезвие у своей шеи, но не отстранился, а ткнулся лицом Гэвину в окровавленные, грязные джинсы. – Я такой идиот... Я больше никогда, клянусь тебе! Гэвин! – он поднял руки и обхватил ноги Гэвина, обнял, прижался, откинул голову вбок, подставляя шею под нож. – Что хочешь делай, только прости! Я просто испугался, ты же не один, а у меня, кроме тебя, никого нет...– Отъебись...– А что мне было делать? – Ричард поднял голову, сильнее обнимая ноги Гэвина. – Ты угрожал мне. Угрожал убить меня! Конечно, я взбесился! И отреагировал.– Пиздатая реакция. И ты решил от меня избавиться, мудила, блядь...– Я не знал, – прошептал Ричард, снова уткнувшись Гэвину в бедра, – я не знал, что так тебя люблю, детка. Моя прекрасная детка, – он потерся лицом о пах Гэвина. – Такой сильный, охуенный братишка...– Ты ебанутый извращенец, Рич, – устало сказал Гэвин и покачнулся. Нож выпал из его руки. – Не трись об меня, это глупо.– Ну немного, ты же сам чувствуешь, – Ричард губами обхватил ширинку Гэвина, скользнул языком по грубой ткани. Член Гэвина чуть дрогнул, еще не отвердев, но уже заинтересовавшись, Ричард едва почувствовал это движение.– Пошел на хрен! – зашипел Гэвин и опустился на пол рядом с Ричардом. Прислонился к стене спиной, схватил Ричарда, вновь оказавшегося выше него, за волосы.– Если все еще хочешь меня убить – действуй. Потому что я тебе отомщу.– Все, что хочешь, – Ричард перекинул через его бедра ногу и осторожно сел сверху. – Ты только не бросай меня, ладно? Он водил носом по лбу Гэвина, по его вискам, по переносице. Сам пачкался в крови, Гэвина и чужой, легко касался влажной кожи губами.– Пиздец, – устало выдохнул Гэвин, – вот уж удивил, брат, блядь.– Я больше никогда Гэвин. Я тебе клянусь. Все, что хочешь, детка...– Серьезно? Тогда прекратишь убивать без меня. – Блядь, Гэвин... – Ричард шокированно замер.– А что ты хотел? Ты меня чуть не убил!– Прости... Но ты первый начал! Стой! Откуда ты знаешь, что я без тебя делаю?– Следил, конечно. Но я не против.– Но это же не твой кодекс...– Ты сам мне говорил – будь собой. Ты вот такой. И я... все равно тебя люблю.– Как, блядь, слезливо, – Ричард снова притерся к Гэвину, подышал на окровавленные губы и потерся пахом о пах Гэвина. Потом поднял его лицо ладонью и прижался к губам своими. Коротко, скользнув языком внутрь, влажно и горячо. И Гэвин не оттолкнул, только сморщил недовольно нос, а потом положил руку Ричарду на поясницу. – Теперь мы точно должны трахнуться.– Как-нибудь в другой раз. И давай уже, подрочи, извращенец!И не отрываясь смотрел, как Ричард, то прикрывая глаза, то закусывая губы, полез рукой себе в брюки, как он сжал там, как задвигал рукой, как стал дышать тяжелее и чаще. И как вжался потом в губы Гэвина своим блядским предательским ртом, выдыхая слова, в которые было так трудно поверить.Глаза у Гэвина слезились – наверняка от усталости, и цвет их был таким ярким и красивым.– Ты охуенный, – выдохнул Ричард. – Гэвин...– Пошел ты... Убираешь сам. А я отдохну.– Как скажешь. Все будет, как ты скажешь. Я обещаю.