Судный день. Обращение Никодара (1/2)
Вскоре после рассвета к лагерю прибыл гонец первосвященника, загнав собачью упряжку и сам уморившись до полусмерти. Когда он смог говорить, то сообщил, тяжело переводя дух, что его высочество сам собирается посетить Юг и навести кое-какой порядок, поэтому планы по поводу гор должны быть исполнены срочно! Это велено передать устно, а вот и письменный приказ.
Арон, принявший командование на время болезни Никодара, развернул пергамент, рассеянно пробежал его глазами, думая о своем. За минувшие долгие часы он изучил наружные стены кратера, приметил несколько наиболее глубоких переломов и расщелин. При повреждении обрушилась бы часть верхушки кратера, открывая свободный путь внутрь, и шерны...Конечно, они погибли бы не все. Даже, скорее всего, небольшая часть. Но оставшиеся ударились бы в панику, как тогда, когда им удалось захватить город в первый раз. И они рванут до соседних кольцевых гор... или озлобятся окончательно и обрушатся на переселенцев?
Арон опасался даже не за себя и своих воинов. В юности он участвовал в Южном походе и вынес оттуда урок - на шерна не ходят без лишнего ружья и запаса пороха. Сейчас отряд был вооружен до зубов и даже больше.Шерны ведь тоже не дураки и не кидаются на людей с винтовками очертя голову. Самой легкой добычей для них будут города и поселки на границе с их таинственной горной страной. Поэтому нужно будет рассредоточиться по этим селениям, главная проблема - больной генерал.С этими невеселыми мыслями он перечитал приказ его высочества вторично и запнулся на последнем абзаце. Понтифик рекомендовал провести разведку боем, разрушив один кратер, войско беречь, припасы беречь, ради будущих великих дел после проведенных работ укрываться в безлюдных местах, приграничные поселенияне оборонять ишернам на глаза не попадаться... Он дочитывал, вполголоса бормоча ругательства. Они все ехали сюда на подвиг, бес раздери! Они были готовы к бою, к смерти, но не к тому, чтобы потыкать палочкой в муравейник и сбежать.Арон никак не одобрял мыслей южан о том, что они независимые поселения, а вовсе не колонии. Давно ли переселились, давно ли начали считать себя храбрее и предприимчивее?Но все же подставить ближайшие городки и деревушки было уж совсем недостойным поступком.
Конечно, шерны будут сопротивляться! Невозможно уничтожить их единым махом, это доступно только всемогущим богам, вон, во время Южного похода и то отряд чудовищ перебрался на северный материк и пошел по нему, убивая и сжигая. Но эти жертвы оказались не напрасны, ошибки учли, границы надежно охраняли. Разумеется, южане так или иначе попадали под удар, они же осознавали риск, когда переселялись?Но они не рассчитывали, что тысячи озлобленных, лишенных крова чудищ набросятся на людей, вооруженных только луками! А солдаты, получается, кинут детей да баб на ржавые гвозди, а сами благополучно попрячутся?Конечно, он боялся шернов, даже не то, чтобы боялся, он знал, что они опасны, и к этому знанию привык. Он помнил Южный поход, свирепые битвы, с легкостью взятые приморские города и этот страшный город, штурм которого дался кровью, а сдача позиций кровью еще большей. Но тогда тут были только воины-добровольцы, и они готовы были расплатиться жизнью за безопасность будущих поколений.Так южане тоже понимали, что переселились к врагу под бок... И сам первосвященник прибыл на Юг, когда он узнает, что с выполнением его приказа промедлили, гнев его будет страшен. Все же как власть меняет людей. Где тот хитрый, скользкий как рыба, человек, который вечно уходил от конфликта, со всеми соглашался, зато все и всем припоминал! Теперь легче было откусить себе язык, чем возразить в чем-то господину Севину. Правда,и у него есть слабость - он до смерти боится шернов. Всегда становился белый, как полотно, едва о них просто заходила речь. Поэтому не скоро он подъедет сюда выяснять, как выполнен его приказ, вряд ли решится покинуть Табир, скорее всего, ограничится расправой над бунтовщиками и будет поджидать отряд на месте. Гонец передал, что его высочество явился с большой охраной и с великим войском. Как бы это войско пригодилось здесь, а солдаты, вместо того, чтобы уничтожать врагов, охраняют старого властолюбца...От размышлений Арона оторвал солдат:- Разрешите доложить? Часовые обнаружили старика, старик из южан, со свитой и без оружия. Блуждали тут вдоль наружного вала, кого-то искали и вообще вели себя подозрительно. Простите, упомянули ваше имя, старик этот показал, что он вас знает по Южному походу.
- Так давайте его сюда, - раздраженно сказал командир. Что там может быть за старик, здесь, у самых гор? Разве что из тех бродяг, преступников или беглецов, что наполовину добровольно, наполовину вынужденно ведут разведку под самым боком у шернов. Но увидев задержанного, неожиданно для себя улыбнулся, хотя, учитывая напряженные отношения между двумя берегами, ничего хорошего встреча все равно не сулила:- Анна, Анна, старый друг!Хонорат ладонями обровняла крошечный холмик свежевскопанной земли и села рядом. Сил не было, кончились. И слез не было, они тоже кончились. Она не шевелилась, не думала, ее охватило оцепенение - не то блаженное отупение, которое хоть на время уменьшает боль, а пронзительное, безмерное отчаяние, сковавшее все движения и не дававшее горю излиться слезами.Ее на время оставили в покое. Старожилы знали уже, что матерей в такие минуты лучше не трогать, женщины от горя и ярости превращались в бешеных сук. Ничего, девка наревется, закопает свое отродье и будет опять работать как миленькая, и рожать следующих. Хонорат уже несколько раз слышала такие рассуждения, теперь наверняка что-то подобное говорят о ней самой. Пусть... Как раненый зверь уходит зализывать рану в свою нору, так и она унесла свое дитя, похоронить там, где хоть немного была счастлива в детстве. Когда синюшные пятна еще не изуродовали ее лицо, когдаживы были еще надежды на чудо... или она просто была слишком глупа и не осознавала полностью, что ждет ее и всех других детей из общины?Солнце поднялось высоко. Трава высохла. От жары болела голова. Впрочем, болело все. Ныла закаменевшаягрудь, разламывалась спина, пульсирующей болью отзывался низ живота. Эту последнюю боль Хонорат вспомнила сразу, хотя испытывала ее больше года назад. Так и есть, юбка пропиталась кровью. И это значит, что...
Что она уже готова вынашивать нового раба для крылатых господ. Что, самое позднее, вечером ее ожидает новая страшная боль, трясущиеся после судорог руки и ноги,запах сожженной кожи, потом тошнота, растущий живот, пинки изнутри незнакомого ненавистного существа...Хонорат наконец расплакалась. Уронив голову на могильный холмик, она шептала последние нежные слова своему ребенку, просила прощения, что не уберегла, что полюбила его не сразу, что не ушла следом за ним. Что теперь ей придется родить других детей и заботиться о них...Хонорат всхлипнула и приподнялась. Такого она не допустит, ее ребенок будет первым и последним рожденным ею выворотнем! Она не станет раз за разом производить на свет новых рабов.
Вспомнилась Рута, кошмар из ее детства. Худую, желтую, полубезумную, преждевременно поседевшую и постаревшую женщину обходили десятой дорогой и дети, и ее товарки по несчастью. Крылатые господа задались целью сломать упрямицу и получить от нее хоть одного выворотня. Рутаумерла после десятого выкидыша. Было ли слишком велико ее упорство, или сама она была слишком слаба, чтобы доносить дитя, но шернов она переиграла. У самой Хонорат ничего не вышло, как она ни старалась прыгать с высоты или специально таскать тяжести. У многих не получается, может, они стараются недостаточно?Можно непытаться скинуть. Можно умереть самой... Малыш развязал ей руки, надо успеть, пока она еще свободна! Только вот как... Со способами покончить с собой быстро и наверняка в Герлахе было туго. Настоящие леса росли, как рассказывали, за пределами кратеров, большинство здешних деревьев напоминали скорее кустарники и обломились бы под тяжестью тела. Ядов не было тоже, хотя иногда кто-то из рабынь пробовал отравиться приправами, что употребляли в пищу шерны, исжигал себе пищевод... Хонорат видела пару случаев, и это раз и навсегда отбило у нее желание покончить с собой таким образом. Утопиться? Вот оно, озеро рядом, но это было легче сказать, чем сделать. Хонорат уже пробовала. Умение плавать не давало утонуть, заставляло инстинктивно шевелить ногами и выбираться на поверхность. Да и озеро было неглубоким, самое большее - в полтора человеческих роста посередине, недаром ночью промерзало почти до дна.
Оставалось одно - замерзнуть. Не уходить вечером к очагу, не прятаться в землянки или пещеры, куда доходило подземное тепло горячих источников. Говорят, сначала больно и страшно, потом, если перетерпеть, становится хорошо. Только сколько нужно мужества, сколько решимости, чтобы не поддаться, не испугаться холода, а сидеть под снегопадом и пронизывающим ветром до последнего, пока не начнет мутиться сознание! Но лучше так, чем рожать будущих рабов... и привязываться к ним, и терять, и отупеть вконец, превратившись в ходячую тень...Хонорат прильнула к могильному холмику, мысленно обещая малышу, что скоро они будут вместе и никогда больше не расстанутся. Она придет сюда вечером, и тогда сил хватит, и мужества хватит. Совсем скоро, совсем!Вдали послышался шум. Хонорат обернулась. Над стенами с противоположной стороны долины скользила черная тень. Такое иногда бывало - прилетали в Герлах шерны из соседних горных городов, поохотиться на людей или еще зачем. Хонорат как-то оказалась в городе во время подобного визита и чуть с ума не сошла от вида спускающихся с неба страшных фигур и хлопанья тысяч крыльев. Издали зрелище было менее пугающим.
- Хонорат! - со стороны общины к ней бежал Зибур. - Я так и знал, что ты здесь!
Он не сказал ни слова сочувствия, потому что выворотни в принципе таких слов не знали и потому, что было некогда. Просто схватил ее за руку и потащил к городу.- Идем, что же ты ничего не знаешь! Прибыли господа из Ибаджа, и, говорят, еще прилетят!Всем велели укрыться во внутренних пещерах и не выходить. Приказы начальства военный человек с друзьями не обсуждает, это уж Арон помнил четко. Даже если с друзьями всего пятнадцать лет назад ты прошел весь южный материк от моря до гор на полюсе. Анна, впрочем, и сам явно понимал, к чему готовится отряд, так что после первых приветствий они не знали, как начать разговор, оба косились друг на друга и ждали, когда сдаст терпение у собеседника.Анныхватило ненадолго.
- Хоть на этих-то, здешних, пороху вам достанет? - спросил он, кивнув в сторону Герлаха. Точнее, просто слегка отклонившись вправо. Огромная гора заслоняла собой половину окоема. Тем, кто стоял у самого подножья кратера, могло показаться, что они находятся на дне огромной чаши, а стоило повернуться к югу - и мир выглядел, как обычно. Арону самому было странно подумать, что они собираются пошатнуть такую громадину. Но он знал уже, как легко иной раз откалываются куски породы, достаточно расшатать природную трещину...- Должно достать, - сказал он угрюмо.
- Не на гору, - уточнил Анна. - На шернов. Часть, как тогда, разлетится. Помнишь же первый приморский город?Арон, помедлив, кивнул:- Помню...Он и не забывал ни серых рассветных теней над замерзшим зеркалом моря, ни белого города вдали, ни залпов пушек, ни шернов - огромной черной летучей массы, чудовищного роя, что так быстро обратился в гору трупов на земле, ни торжествующего рева воды, что скрыла разрушенные стены. И как эта вода поднималась, час за часом слизывая новые куски берега.Его размышления прервал Анна:- А залив какой образовался,помнишь? На месте города?