Дети с обеих сторон. Донат (1/1)

Мэсси, удрав за ближайший куст, наблюдал за толчеей в общине. Раздатчицы складывали на тележки котелки и миски, детишки верещали, дрались, некоторые женщины пытались их урезонить. Выворотни, держась в стороне, похохатывали над всеобщим гвалтом. Вскоре это им надоело, и один из них поднял хлыст рукой, на запястье которой виднелся багровый след, щелкнул своим орудием по земле и прикрикнул:—?Эй, бабы, кончай бардак! На работу пора, хватит вам отлынивать!Женщины сразу не утихомирились, так что выворотню пришлось пустить в ход кнут, что вызвало еще большую суматоху. Мэсси зажмурился и заткнул уши, но плач, крики, ругань, детский визг приглушились не до конца. Тогда он начал быстро хлопать себя по ушам, получились звуки, напоминающие грохот водопадов в горах после полуденного ливня, за которыми потерялся шум скандала.Когда Мэсси отвел руки от ушей и раскрыл глаза, выворотни уже навели кое-какой порядок. Несколько женщин увозили тележки в город под предводительством одного надсмотрщика, остальных согнали в колонну и повели к саду вокруг ближайшей усадьбы. За некоторыми матерями бежали детишки, выворотни отгоняли тех, кого считали слишком уж маленькими для работы. Шерны в этот раз руководить разделением труда не явились.Мэсси увидел, что отругавшая его сердитая женщина тревожно оборачивается и зовет:—?Хонорат! Хонорат!?Она что, ее мама???— удивился он и на всякий случай заполз еще глубже под куст. Колонна ушла далеко, шум затих. Тогда Мэсси выбрался из своего укрытия. Он видел, что в общине остались одни мальчики, о которых не пеклись ни их матери, ни выворотни, прекрасно знающие, что бабы нарожают новых.Тут его окликнул чей-то голос, он оглянулся и увидел Хонорат, перелезающую через изгородь.—?Меня оставили одну,?— радостно сообщила она.—?Тебя звала твоя мать,?— сказал Мэсси.—?Я слышала,?— кивнула Хонорат. —?Их повели в сад, собирать озимые плоды и сажать вечерние. Там можно что-то съесть, но если выворотни заметят, они бьют кнутом по пальцам, поэтому я не люблю туда ходить. Удержаться и не откусить плод трудно, а замечают и наказывают почти всегда.За изгородью заныл малыш лет полутора, Хонорат перевесилась туда и ухватила его за ладошки.—?Это мой братец Зибур,?— сказала она, не оборачиваясь,?— теперь он мало спит, приходится за ним следить.—?Давай возьмем его с собой,?— предложил Мэсси.Вдвоем они перетащили мальчика через изгородь. Зибур сразу же толкнул сестру, а та его шлепнула, без злобы, просто по привычке.—?Он все равно не отвыкнет драться,?— вздохнула Хонорат, откидывая с лица растрепавшиеся волосы. —?И играть не даст, он злючка, потому что выворотень.—?А я тоже,?— быстро сказал Мэсси.—?Ох, точно, ты же мальчик. А бывают мальчики не выворотни?—?Бывают.—?Откуда… —?начала Хонорат, но Зибур снова пихнул ее, и она ухватила малыша поперек туловища, так, чтобы он не мог ее ударить. —?Нет, невозможно будет что-то делать, пока его не отвлечь. У меня был мячик из дерева, но он потерялся.—?Можно вырезать новый.—?Тогда нужен ножик,?— Хонорат сказала об этом, как о чем-то недостижимом, и очень удивилась, получив ответ:—?У меня есть.Ножик у него был маленький, складной, не очень удобный, но пользоваться можно. В роще рядом они нашли толстую сухую ветку, которую, как практически всю легкую пористую лунную древесину, легко было обрезать. Пока Мэсси пытался придать своей поделке мало-мальски округлую форму, а Хонорат гонялась по лужайке за вредным братцем, из зарослей вдруг показалась довольно рослая фигура. Хонорат вскрикнула от неожиданности, Мэсси вначале тоже почудилось, что это взрослый человек.—?Все хорошо,?— сказала Хонорат, пряча Зибура за спину. —?Это всего лишь Донат. Он дурачок, ничего не сделает.Из кустов выбирался парнишка одного возраста с Хонорат, но выше на целую голову, широкоплечий, черноволосый, с угрюмым и испуганным лицом. Это был сын тетки Дзиты, выворотень. Мать, ненавидевшая своих хозяев, перенесла эту ненависть на несчастное и ненужное дитя, не заботилась о нем, не кормила. Донат выжил лишь щедротами более сердобольных женщин. Из всех рожденных здесь детишек он был самым забитым, тупым и озлобленным. Несмотря на обычную для его ущербной породы драчливость, его легко было напугать.Донат пока что не проявлял агрессивных намерений, просто стоял и смотрел на руки Мэсси. Хонорат забеспокоилась, что его интересует нож. Но Донат вдруг подхватил упавшую наземь стружку и попробовал ее на зуб.—?Глупый, это же просто дерево! —?воскликнула Хонорат. —?Одно слово?— выворотень.Лицо несчастного мальчишки исказилось в непонимающей гримасе. Он оглядывал свою находку с таким видом, будто его обманули, нарочно подсунув несъедобное.—?Он голодный,?— сказал Мэсси, обхлопав себя по карманам с сожалением человека, никогда не голодавшего и не привыкшего запасать еду.Хонорат вздохнула, полезла за пазуху собственного платья и вытащила оставшиеся от завтрака сухари. Подумав, отделила две штуки и протянула их Донату. Тот недоверчиво глядел на ее руки, не решаясь взять угощение.—?Бери-бери,?— великодушно разрешила Хонорат,?— но смотри?— ударишь, я тоже так пинаться умею!Донат схватил подачку, один сухарь сразу засунул в рот, другой прижал к груди и вдруг резко, без предупреждения, ударил Мэсси в лицо свободной рукой.—?Ты чего? —?в изумлении отшатнулся тот. Хонорат пожала плечами:—?Он же выворотень… Мэсси обтер кровь с разбитой губы. Донат наблюдал за ними, втянув голову в плечи, но с выражением вызова на лице.—?Они всегда дерутся,?— сказала Хонорат. —?Они же злобные. Ко мне не лезут, я им сдачи даю.Мэсси продолжал ощупывать разбитое лицо. Не обнаружив в очередной раз кровь на ладони, успокоенно кивнул:—?Ладно, ерунда. Слушай,?— неожиданно обратился он к Донату,?— а давай с нами? Ну, в мяч?До сих пор Донат никак не обнаруживал, что понимает их речь. Теперь же он поглядел еще более испуганно, чем обычно, замотал головой и быстро скрылся в кустах.Мэсси оглянулся на Хонорат:—?Что это? Может, его догнать?—?Еще чего?— выворотня догонять. Сам выйдет, когда захочет есть.—?Так он тоже всегда голодный?—?Я не всегда,?— обиделась Хонорат. —?Я голодная, если накануне выворотни на раздаче. А он голодный, потому что его мать не кормит.—?Как мать может не кормить?—?Так. Она его ненавидит.Мэсси пытался осмыслить, как можно ненавидеть свое дитя, и судя по выражению лица, не очень в этом преуспел.—?Ладно,?— сказал он, наконец. —?Он же высокий, я попрошу господина Авия, чтобы его определили на работу во внутренний город. Я слышал, что кормят там хорошо.Настал черед удивляться Хонорат.—?А кто такой господин Авий? Он что… шерн?Последнее слово она произнесла шепотом, почти с ужасом.—?Да. Ну он… он не плохой. Мама говорит, он справедливый. А еще она при этом всегда плачет.—?А мама у тебя какая? —?с нескрываемым изумлением продолжала расспрашивать Хонорат. Ей дика была мысль, что кто-то может считать шерна справедливым.—?Красивая! —?быстро выпалил Мэсси. —?Немножко похожа на тебя, только у тебя волосы, как солнце на закате, а у нее светлее. И у нее нет этих,?— он протянул руку и робко дотронулся до щеки Хонорат. —?Таких… крапинок.—?Конопушек,?— Хонорат сердито тряхнула головой. Рыжие веснушки появлялись у нее ближе к полудню и обычно полностью исчезали за долгую ночь, но сейчас же солнце так парило… Мальчишки из общины, что посмышленей, всегда дразнили ее конопатой.—?А мне нравится.Хонорат недоверчиво передернула плечами. Похоже, она все-таки видела мать Мэсси в городе на холме, но мельком и всего-то два раза. Прошелестела по каменному коридору фигура в черном, мелькнули длинные золотистые волосы, красивое, но застывшее в мрачной отрешенности лицо. Хонорат запомнилось тогда только, как подобрались и вытаращились в сторону прекрасной незнакомки все пригнанные на работу женщины. Мать Хонорат прошипела вслед:—?У, проклятая шернова шлюха!Хонорат быстро спросила:—?А что такое шлюха?Марела не менее быстро залепила ей подзатыльник:—?Кто тебе разрешил повторять такие слова?Так что Хонорат в тот раз больше ничего не спрашивала, а побежала на кухню мыть котлы, тем более, что ее в этом решении подкрепил господин Граний, бесшумно вылетевший из бокового коридорчика и тоже отвесивший подзатыльник, причем жгучий и увесистый.Все же, как ни мала была Хонорат, она понимала, что не стоит выяснять у нового друга, почему женщины из общины за глаза оскорбляют его мать. Поэтому она просто спросила:—?Ну что? Мяч готов?Мяч был не самой идеальной формы, но Зибур, который все это время был предоставлен сам себе и успел сжевать цветок (Хонорат давно опытным путем убедилась, что от цветов ему ничего не делается), быстро понял, что и такую игрушку можно кидать и катать. Вся троица немного поиграла в густой траве, но мяч в ней легко терялся, и было принято решение найти более свободную поляну.—?Вон там,?— указал Мэсси. —?Далеко от общины, и край гор близко, но тут кручи, снаружи никто не подберется.Хонорат не понравилось то, что путь к новой лужайке слишком хорошо просматривался. Оглянувшись на общину, она вздохнула и решилась:—?Ладно, пойдем. Остановят так остановят.Их никто не задержал. Было безветренно и тихо, только солнце разгоняло последние клочки тумана под горными кручами и жаром опаляло высыхающую уже траву на открытых местах. Зибур по дороге начал зевать и, еле дойдя до места, уснул под одиночным густым кустом. Мэсси и Хонорат оглянулись на общину, от которой теперь не было слышно ни единого звука. Зато рядом была высокая скальная гряда, опоясывающая долину.—?А что там, ты думала? —?тихо спросил мальчик. Хонорат пожала плечами:—?Некогда мне думать. Тетка Дзита говорит, там живьем в землю закапывают. А еще там свобода.—?Что такое свобода?—?Не знаю.Мэсси смотрел поверх скал, точно прикидывая, можно ли забраться туда.—?Мне говорили, там опасно.—?Ну да,?— согласилась Хонорат. —?Оттуда легко свалиться.—?Нет, опасно за горами. Там большой мир…Хонорат задумалась, не рассказать ли ему свои сны, но решила отложить это до следующего раза. Они же еще увидятся?—?Давай в мяч пока, мы же за этим сюда и шли.Она встала, взяла деревянную самоделку и попробовала кидать ее о поверхность скалы. Мяч отлетал плохо, куда хуже, чем из рук в руки. Хонорат оглянулась на Мэсси и ахнула. Неподалеку над травой шагало к ним небольшого роста крылатое существо.